Русофобия Шевченко в основе Галычанского русофобства.
О влиянии поэзии Шевченко на малороссийских земляков — современников пишет Б. Д. Гринченко, 9 февраля 1892 г.: «Поехав домой летом, я прочитал отцовского «Кобзаря» и в 13 лет сделался тем, чем я есть. Я как-то сразу и без колебаний порвал со всеми московско — патриотическими тенденциями шовинистического цвета (а именно к этому я благосклонным был), и Тарас сделался мне и до этого дня остается пророком. Я не шутя говорю, что и до сих пор я не могу думать о нем как о человеке, — он и до сих пор стоит перед мной на таком высоком пьедестале, который затрагивает головой небо». Не удивительно, что галычане также попали под влияние его произведений.
Русофобия, которая затем стала визитной карточкой галычан-униатов, была польского происхождения из Правобережья и привносилась в Галычину дважды. Впервые галычане ее получили через произведения Шевченко, и она оказала большое влияние на ограниченных клерикальных интеллигентов Галычины. Его стихи с русофобским душком и «дегтем», как нельзя кстати пришлись галычанам — народовцам. В то время они под давлением австрийцев становились альтернативным течением русофилам, но еще не имели своей твердой идеологической платформы и доказательств того, что их сельский говор есть отдельный от русского язык. Но стихи Шевченко, как образец новой литературы на сельском говоре с ненавистью к «москалям», можно было безнаказанно печатать в журнале «Мэта», при содействии поляков и австрийцев. К тому же они служили для местных народовцев доказательством того, что на сельском польском суржике можно писать и стихи.Галычанские крестьяне-русины, которые только-только освобождались от пятисотлетнего польского гнета, не имели своей истории, литературного языка, городской культуры, которую можно было противопоставить польской культуре. Австрийцы и поляки оказывали всевозможное давление на униатскую клерикальную интеллигенцию, чтобы они не считати себя единым с русским народом России. Наиболее комформистская часть из них, «народовцы», нашли выход в использовании украинской польской культуры и языка Правобережья. В произведениях Шевченко они увидели доказательства возможности писать на новом наречии, и брали их за образец. Его произведения они взяли за основу для создания нового литературного языка. Народовцы составили почву для дальнейшей антирусской работы, прибывших в Галычину польских шовинистов — хлопоманов.
Иван Франко писал: «Толчком к новому украинофильскому движению среди галицко — русской молодежи послужило прежде всего ее ознакомление с поэзией Шевченка и с другими представителями украинской литературы. Изданные в 1859 г. в Лейпциге некоторые нецензурные стихотворения Шевченка впервые проникли в Галицию и поразили молодежь как что-то совсем новое и неслыханное. В 1860 г. появилось в Петербурге новое, более полное издание «Кобзаря», и для галицко-русской молодежи открылся новый мир. В этом мире она прежде всего увидела Украину, с ее степями, казачеством и «волей»! До сих пор она смотрела на все это глазами «Тараса Бульбы» и польских романтиков, особенно Михала Чайковского, увлекаясь пышными картинами, но нечувствуя при этом ничего. Начинается усиленное подражание украинщине, вначале в костюме и манерах, потом, под влиянием антагонизма к полякам, все более глубокое; вырабатывается взгляд на необходимость пользоваться в литературе только народным языком».
Примером такого влияния может послужить поэма «Гайдамаки», в которой Шевченко с любовью описал зверства гайдамаков. Она стала в дальнейшем настоящей инструкцией для оуновцев и бандеровцев. Можно понять гайдамаков-крестьян того времени, которые мстили полякам за свое вековое угнетение, но только с сожалением к этому историческому факту тех жестоких времен. У «демократа» — Шевченко они описаны как настоящие садисты, который убивают детей, вершат геноцид, но «народный» поэт утверждает, что:
«В общем, на славу
… погуляли гайдамаки,
Добре погуляли…»
и «слава их осталась», и его сердце улыбается: «Сумно, страшно, а згадаєш — Серце усміхнеться». Кого можно воспитывать с таким отношением к тем событиям и такими стихами? Кого можно подготовить к жизни, гуманиста или бандита с «ножем у халяви», который режет детей, инвалидов, женщин и стариков, и от таких воспоминаний автору становится легче на сердце?
Як смерть люта, не вважають
На літа, на вроду;
Шляхтяночки й жидівочки.
Тече кров у воду.
Ні каліка, ані старий,
Ні мала дитина
Не остались, — не вблагали
Лихої години.
Всі полягли, всі покотом;
А школярів у криниці
Живих поховали.
До самої ночі ляхів мордували
Душі не осталось…
В общем, на славу
… погуляли гайдамаки,
Добре погуляли:
Трохи не рік шляхетською
Кров'ю напували
Розійшлися гайдамаки,
Куди який знає:
Хто до дому, хто в діброву,
З ножем у халяві,
Жидів кінчать. Така й досі
Осталася слава.
Сумно, страшно, а згадаєш —
Серце усміхнеться.
О поэме «Гайдамаки» П. О. Кулиш так высказался в письме к Шевченко от 25 июля 1846 г.: «это торжество мясников, а драма Ваша — кровавая бойня, от которой поневоле отворачиваешься». (Листи до Тараса Шевченка. — С. 42)
Не удивительно, что почитатели Тараса Шевченко «мясники» ОУНовцы и УПАшники по инструкциям из «Гайдамаков», освящали ножи и устроили в 1943 г. Волынскую резню, повторяя в точности все, одобренные им зверства. А многие колодцы на Волыни до сих пор остались могилами погибших от рук бандитов из УПА местных жителей: «А школярів у криниці / Живих поховали». Все помнят колодцы-могилы Дермани, воспетые поэтом Павлычком.
Но те же оуновцы и не подозревали, что эта легенда об освящении ножей польского происхождения. В романе польского писателя графа М. Чайковского «Вернигора», которого хорошо знал Шевченко, об этом было специальное примечание: «Известно всей Украине, что императрица России прислала в дар крестьянам ножи, которые велела освятить попам греко-российского вероисповедании; эти ножи был освящены в день святого Маковея в монастыре св. Мотри, расположенном в лесах за версту от Чигирина. Их развозили по селам и раздавали крестьянам, которым при исповеди попы приказывали резать ляхов и жидов; многие из этих попов были подкуплены московским золотом, остальные — ослепленные религиозным фанатизмом и раздражены против шляхты памятью о давних преследованиях Украины». (Czajkowski M. Wernyhora. — 5. 259). Но в исполнении Шевченко польской версии событий, эта легенда приобрела значение исторического факта, который до сих пор используют современные укронационалисты.
Рудницкий Б. А.
http://sobolev-sv.livejournal. ... .html
Отдыхай, нищеброд украинский тупой.
Тестостерон
