Беседа с доктором исторических наук
В издательстве «Лана» (М., 2019) по благословению схиархимандрита Илия (Ноздрина) вышла новая книга доктора исторических наук В.М. Лаврова «ЗАПУТАЛСЯ МУЖИК. Как Ленин и Спиридонова вовлекли крестьян в Октябрьскую революцию». В этой научной монографии автор продолжает осмысление состояния российского общества перед и во время революций 1917 года. В.М. Лаврову первому из историков довелось работать в Центральном архиве ФСБ с тринадцатью томами следственного дела самой известной социалистки-революционерки Марии Спиридоновой.
– Владимир Михайлович, в своей новой книге вами, в частности, впервые проведено обстоятельное исследование работы Всероссийских съездов Советов крестьянских депутатов в начале XX века. Как решался на них самый важный земной вопрос: вопрос земельной собственности? Этих мер было уже недостаточно, чтобы предотвратить катастрофу?– Прежде всего, следует ответить: почему Временное правительство не решило земельный вопрос? Обычно ответ на это не даётся: не решило – и всё, пришли большевики во главе с Лениным, и решили. Но члены Временного правительства глупыми или дураками не были. И они не решали его потому, что, если дать землю бесплатно во время войны, то крестьянская армия (а она на 80% была из крестьян) разбежится по деревням делить землю. Поэтому социалисты-революционеры (эсеры), в чьей программе была бесплатная передача всей земли крестьянам, хотели сначала победить немецких агрессоров и затем уже выполнить собственную аграрную программу. Их опасение было вполне реалистично, ведь когда Ленин в Декрете о земле в октябре 1917 года передаст землю крестьянам, вся армия разбежится – эшелонами, с оружием в тыл, домой. А немцы стали наступать в начале 1918 года. То есть старая армия разбежалась, новая Красная армия только создаётся, её реально нет. В результате мы потеряли Украину, Прибалтику и Белоруссию, уничтожили собственный Черноморский военно-морской флот. Ленину пришлось пойти на заключение Брестского мира, по которому всё это сдавали и ещё платили немцам контрибуцию золотом и хлебом.
Бывают в истории такие ситуации, когда нет выбора между хорошим и плохим, а есть выбор между ужасным и рискованным. Исторический опыт показывает, что надо было Временному правительству передать землю крестьянам. Причем Первый Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов в мае 1917 года выработал хитрую форму постепенной передачи. Не эсеровские и большевистские лидеры, а сами крестьяне предложили такой компромиссный вариант: чтобы армия не разбежалась, землю мы сейчас забираем у помещиков и передаём не крестьянам, а Земельным комитетам, затем выигрываем войну – возвращаемся и делим землю. К сожалению, Временное правительство не прислушалось к предложенному крестьянами варианту.
Хотя в революционном 1917 году надежды на такой промежуточный вариант было мало. Идеальные варианты, как правило, в массовой революции не проходят. Взяли бы эти комитеты всю землю и явочным путём стали делить – вышел бы тот же самый чёрный передел, только раньше.
– Предпринимались ли попытки решения земельного вопроса при Николае II?– Реальным позитивным вариантом было то, что делали император Николай II и премьер-министр П.А. Столыпин. Они с 1906 года передавали общинную землю частным крестьянским отрубам (при этом семья крестьянина-землевладельца продолжала жить в деревне) и хуторам (фермерским хозяйствам). В результате к 1917 году в руки крестьян законным рыночным путём перешло более 50 % всей земли, в том числе земли, которую крестьяне покупали у неконкурентоспособных помещиков. Законно – без экспроприаций, поджогов и репрессий. Ещё 25% земли находилось в аренде, то есть крестьяне сначала брали землю у помещиков в аренду, удостоверивались, что успешно хозяйствуют на ней, и тогда выкупали эту землю. То есть, к 1917 году 75% земли уже находилось у крестьян! И это были лучшие крестьяне – добропорядочные, трезвые, успешные хозяйственники. А когда Ленин Декретом о земле провёл чёрный передел, земли отняли и у этих лучших хозяйственников. Земля оказалась. в том числе у лодырей и пьяниц.
Столыпинская аграрная реформа не могла быть проведена без поддержки царя. Государственная Дума до 1911 года не принимала её, и с 1906 по 1911 годы она проводилась силой воли императора, его указами. Это к вопросу о слабоволии царя.
– Как Ленину удалось отстранить эсеров и другие партии и выдать программу эсеров за программу большевиков?– Действительно, ленинский Декрет о земле заимствован у эсеров. Это крестьянский сводный наказ, составленный на основе местных наказов на Первый Всероссийский съезд крестьянских Советов. Составляли его эсеры в соответствии со своей программой, поскольку крестьяне поддерживали партию социалистов-революционеров. А Ленин предлагал национализировать, передать в собственность государства, огосударствить всю землю, создать коллективные хозяйства на земле. Ленинская аграрная программа практически никем из крестьян не поддерживалась.
Во время Октябрьского государственного переворота было предложено два варианта Декрета о земле. Большевистский (ленинский) вариант отверг сам Ленин! И предложил Декрет о земле, списанный им у эсеров. Это был гениальный тактический ход. Вы этого хотите? Мы вам это даём. Мы не эсеры, но мы берём вашу программу, чтобы нас поддержало крестьянство. Или хотя бы не было против нас.
Если бы Ленин этого не сделал, судьба революции была бы другой в крестьянской стране. Но он это сделал и смог укрепиться у власти, а ленинскую аграрную программу проведет в жизнь уже Сталин во время коллективизации.
Что касается крестьян, то они не читали аграрную программу, написанную Лениным. Она не скрывалась, была опубликована, но малограмотные крестьяне ее не читали. Наконец, крестьяне были уверены, что наступили такие новые времена, когда они могут делать с землей всё, что хотят, и если уже взяли землю, то никому (включая каких-то там большевиков) не отдадут никогда. Такая утопическая самоуверенность и непонимание огромной роли государства.
– Действительно ли крестьяне голосовали за большевиков?– Это показали выборы на нескольких Всероссийских съездах Советов крестьянских депутатов после победы Октябрьской революции и выборы во Всероссийское Учредительное собрание. В ноябре 1917-го – январе 1918-го большинство крестьян с мест поддерживало партию эсеров, причём не левых во главе со Спиридоновой, а правых во главе с Черновым.
Но на ближайших к Петрограду фронтах крестьяне в солдатских шинелях были распропагандированы большевиками и левыми эсерами, измучены тяжёлой многолетней войной, и были готовы пойти за кем угодно, кто предложит немедленный мир. И Ленин сделал другой выдающийся шаг – во время Октябрьского переворота предложил Декрет о мире. Крестьяне в солдатских шинелях и рабочие кричали «ура», размахивали винтовками, думая, что мир будет справедливым и демократическим, согласно этому пропагандистскому Декрету. Малограмотные люди не понимали, что немцы напали на Россию не для того, чтобы заключить с нами демократический справедливый мир.
– Значительная часть вашей книги посвящена исследованию деятельности легендарной левой эсерки Марии Спиридоновой и осмыслению её трагической судьбы. Вы первый, кто читал в архиве её следственное дело. Что вас поразило в этой личности? Можно её сравнить с героическими девушками на севастопольских редутах в Крымскую войну, с комсомолками – героями Великой Отечественной?..
– Мария Александровна Спиридонова была самой известной женщиной Октябрьской социалистической революции. Мне посчастливилось первому из историков работать с тринадцатью томами её следственного дела в Центральном архиве госбезопасности. Чтобы добиться этого, пришлось дойти до председателя госбезопасности. Если бы не было такой возможности, то, очевидно, где-то в низовом звене отказали бы. У нас бывает так, что большие начальники скорее способны пойти на какие-то разрешения.
В документах Марии Спиридоновой я обнаружил её Заявление в секретный отдел НКВД. Огромная рукопись, где на каждой строчке она расписывалась, чтобы ничего не вставили. В машинописном варианте это более ста страниц. Она описала, что в действительности происходило с партией левых эсеров и с ней самой. Всё это оказалось не так, как представляли нам в советских учебниках и монографиях по истории.
Её обвиняли в том, что она готовится стрелять в Сталина, идя по Красной площади, когда Сталин стоит на мавзолее; она обвинялась в том, что готовит вооружённое восстание в столице. Однако в это время она сидела в тюрьме другого города. То есть абсолютная фабрикация дела. И она понимала, что живой не выйдет из тюрьмы. Но она хотела рассказать правду о происходившем и точно рассчитала, что правда может сохраниться в секретном отделе НКВД. Мало того, что это секретная организация, но в ней ещё секретный отдел.
Тогда её Заявление, возможно, никто и не удосужился прочитать. На что же она рассчитывала? Она понимала, что пройдут годы-десятилетия и когда-то в этот архив придёт или следователь, чтобы объективно расследовать её дело, или историк, который пишет о ней книгу. И я пришёл. А когда понял, на что она рассчитывала, то возникло удивительное и редкое в судьбе историка-учёного ощущение, что она со мной разговаривает. И это независимо от того, права она в чём-то или нет.
Мои взгляды отличаются от взглядов Спиридоновой, но, во всяком случае, она – честная женщина, не отказавшаяся от своих взглядов. Я опубликовал в книге «Запутался мужик» её документы и считаю, что выполнил свой долг. Она не нуждается в реабилитации, она нуждается в понимании: был такой человек, молодая девушка с самыми благими намерениями…
– Она была из дворян?– Нет. Её отец владел маленькой мебельной фабрикой. Отец умер, фабрика разорилась, и ей пришлось работать конторщицей в Дворянском собрании Тамбова. Она окончила гимназию, но высшего образования не получила.
– Неплохое, надо сказать, образование давала царская гимназия!– Некоторые молодые люди собирались в кружки, где обсуждали всё, что их волновало, писали стихи. Я читал – простенькие стихи за всё хорошее. Их авторы – изначально неравнодушные неплохие ребята. Их бы не на каторгу, а родителям – выпороть, и всё бы хорошо для всех закончилось. Нет, не те времена: под влиянием антиправительственной пропаганды они идут в происходящую революцию, устраивают террористические акты. Так, Спиридонова застрелила царского чиновника Луженовского, который жестоко усмирял крестьянские выступления в 1905 году; она была арестована, подвергнута пыткам, героически всё выдержала, никого не предала. Это убеждённый и очень мужественный человек, и она интересна преимущественно этим. Как личность – она не интересна. Ленин не интересен, и Спиридонова не интересна. Они не искали Бога, они духовно-нравственно и интеллектуально не развивались, они примитивны в своей социалистической псевдовере.
Что касается её судьбы… Ради социалистической революции она пожертвовала всем. Не создала семью, не родила детей.
– Быть может, она отдала жизнь за народную правду… Народ шёл за ней задолго до 1917 года. Толпы людей встречали поезд, когда везли её, арестованную.– В Институте российской истории РАН опубликовано многотомное издание «Лубянка – Сталину. Совершенно секретно». Я был одним из составителей тома за 1928 год. Это секретные ежемесячные донесения с Лубянки, из госбезопасности, Сталину. И доносили правду. Сталин в 1920-е годы требовал правды. Ему, как политику, было необходимо знать, что действительно происходит в стране. И ему передавали – это всё зафиксировано, – что обсуждают крестьяне и рабочие, предположим, в том же 1928 году. Обсуждают, при ком лучше жилось? А жили они и при царе, и при Временном правительстве, и при белогвардейцах, и при зелёных, и при большевиках. И вот эти рабочие и крестьяне говорят, что лучше всего жилось при царе! Но это они говорят в 1928 году, а в 1905, 1906, 1917-м у многих (не у всех), но у многих были иллюзии: захватим землю, заводы – и всё будет замечательно.
– Это верно, что задолго до революции самой читаемой газетой среди профессуры и интеллигенции была газета «Искра»?– Не ленинская «Искра». Огромную роль в свершении революции сыграли толстые критические журналы, которыми зачитывались образованные люди. Когда я работал над книгой «Православная семья в предреволюционной России» (М.: Лана, 2019), то читал эти журналы за последние 50 лет до 1917 года. Поток критики! Зачастую талантливой критики – на существующие в стране порядки, даже на Церковь.
– Можно сказать, что для СМИ время правления Александра III и Николая II было самым демократическим за всю историю царской и советской России?– Цензура была. Нельзя было напрямую критиковать царя, но написать, дать понять, что так жить нельзя – пожалуйста. И нельзя было напрямую призывать к террористическому акту. При этом атеистическая, либерально-западническая, марксистская и феминистская литература издавалась.
А что такое 50 лет? В 1856 году ослабили цензуру, и два поколения людей выросло в излишне критическом настрое к собственной стране. У Крупской как-то спросили, кто настроил Ленина против Бога? Она ответила: Писарев.
– Как у Ленина: декабристы разбудили Герцена, Герцен развернул революционную агитацию…– Так и было. Как Спиридонова стала известна? Газета демократической направленности очень сочувственно писала о ней, очерк за очерком. И миллионы людей о ней узнали, сочувствовали. Сначала конституционные демократы констатировали, что они против террористических актов, но затем так сочувствовали террористке, что едва ли не оправдывали. То есть расшатывали устои тысячелетней России.
В любую эпоху есть люди, которые стремятся к жертвенному подвигу, хотят постоять за правое дело, даже пострадать за такое дело. Это и герои Великой Отечественной войны, и герои обороны Севастополя в Крымскую войну, это, в конце концов, и Спиридонова, потому что она из лучших побуждений пошла в революцию. Это надо понимать. Если бы революционеры были обыкновенными уголовными маньяками, они, наверное, проиграли бы. А революционеры считали, что способны построить идеальное социалистическое общество, что ради этого убить человека – ну и что? Подобно Раскольникову.
– Они ошиблись?– Да. Люди ошибаются. Страшно ошибаются те, кто лишён христианского нравственного стержня. Ни у Ленина, ни у Спиридоновой такого стержня, увы, не было.
Беседу вела Ирина Ушакова
что лучше всего жилось при царе
