|
Как Горбачев немцам сдался: подоплека крупнейшего поражения внешней политики страны
Что на самом деле произошло тридцать лет назад
Алексей Пушков, член Совета Федерации РФ, председатель временной комиссии Совета Федерации по информационной политике и вопросам взаимодействия со СМИ
16 июля 1990 г. состоялась встреча Михаила Горбачева и канцлера ФРГ Гельмута Коля в Архызе. В связи с этим спикер правительства ФРГ Штефен Зайберт заявил: именно на той встрече Михаил Горбачев «внезапно дал согласие на членство объединенной Германии в НАТО».
Как Горбачев немцам сдался: подоплека крупнейшего поражения внешней политики страныфото: Геннадий Черкасов
«В этот день 30 лет назад был сделан огромный шаг на пути к единству Германии: канцлер Коль и министр иностранных дел Геншер провели переговоры на Кавказе с советским президентом Михаилом Горбачевым. И он согласился с тем, что объединенная Германия может вступить в НАТО», — напомнил Зайберт. Там же, в Архызе, Горбачев дал обязательство осуществить односторонний вывод советских войск с территории Германии до 1994 года. Коль и Геншер были удивлены согласием Горбачева. С учетом законного присутствия Группы советских войск на территории Восточной Германии численностью 338 тыс. человек от Москвы зависело очень многое. Горбачев имел все основания как минимум выставить свои условия, не говоря уже о том, что мог выступить против членства объединенной Германии в НАТО и потребовать для нее нейтрального статуса. Но он уже встал на путь геополитической капитуляции и этого не сделал. Сам Михаил Горбачев прокомментировал такую точку зрения невнятно: «Чепуха. За этим ничего не стоит». Но это не ответ — это лишь пустая и лишенная смыла отговорка. 30 лет тому назад в Архызе произошла не «чепуха», а историческая драма.
Вернемся в то время. 21 февраля 1990 года в интервью газете «Правда» Горбачев заявил: «Советский Союз не должен понести политического, экономического или морального ущерба от объединения немцев». И что же? В итоге мы понесли ущерб по всем этим позициям. Хорошо известно: лидеры США и ФРГ были крайне заинтересованы в объединении Германии и в случае согласия Москвы на такое объединение были готовы на большие встречные шаги, вплоть до обсуждения возможности ее выхода из НАТО. Но в ходе переговоров с американским президентом Бушем-старшим в Вашингтоне в мае-июне 1990 г. Михаил Горбачев по непонятным причинам отказался от идеи нейтрального статуса Германии, хотя настаивать на этом было возможно. Уже тогда Михаил Горбачев фактически согласился с членством Германии в НАТО, хотя и высказал это в несколько закамуфлированной форме.
Вот как о тех событиях вспоминал первый заместитель министра иностранных дел СССР, а затем посол Советского Союза в США Александр Бессмертных, который участвовал в переговорах:
«Горбаче,в предложил, как он думал, спасительную формулу, по существу полностью признающую вступление Германии в НАТО, но прикрытую дипломатическим флером. Он сказал Бушу во время беседы: давайте запишем в наши итоговые документы, что объединенная Германия сама решит, в какой союз ей вступать. Но Буш… сказал: нет, давайте сделаем по-другому. Запишем так: США решительно стоят за то, чтобы объединенная Германия вступила в НАТО, но, если она поступит иначе, мы с этим согласимся. Горбачев сказал: я с этим согласен».
А вот свидетельство советского дипломата Игоря Максимычева, советника-посланника посольства СССР в ГДР в 1987–1990 гг.: «Факт, что ведущие политики Западной Германии считали, что объединение Германии настолько важно, что можно кое-чем и пожертвовать. В том числе и членством в НАТО. Были даже публичные заявления на эту тему. Вот эти возможности не были использованы никак!»
Была и другая возможность: Германия остается в НАТО, но Москва получает гарантии нерасширения блока на Восток. К этому, в случае жесткой позиции Москвы, руководство США было готово. Более того: госсекретарь США Джеймс Бейкер неоднократно предлагал Горбачеву и Шеварднадзе оставить советские войска в Германии в качестве гарантии нерасширения НАТО.
«Стоило бы поставить также вопрос о том, чтобы советские войска в Германии оставались там и впредь, то есть вообще навсегда, так же как и американские войска, — вспоминал Александр Бессмертных предложение Бейкера. — И вот тут-то наша дипломатия должна была ринуться и, во-первых, выбить гарантии нераспространения НАТО на Восток, заполучить право оставить свои войска в определенном объеме, так сказать, и количестве в Германии. Бейкер сказал: оставить войска в восточной части будущей объединенной Германии. Но что происходит?! Мы на это никак не реагируем!»
По свидетельству Бессмертных, Бейкер несколько раз предлагал эту, по его словам, «абсолютную форму гарантий» и был удивлен и даже раздражен, что на его слова не обращают внимания. У него даже зародилась мысль, что советское руководство тайно готовится сорвать присоединение Восточной Германии к ФРГ и поэтому упорно молчит.
«Бейкер был ошеломлен, — вспоминал Бессмертных. — Он дает плату, а мы принимаем их сторону, не требуя ничего взамен. Он заходит второй раз, третий, четвертый, мы молчим. Беседа переносится в Оттаву. Он снова предлагает гарантии советскому министру иностранных дел — молчание. Это выбивает из седла Бейкера».
Бейкер возвращается в Вашингтон, делится своими подозрениями с президентом Бушем. Тот поручает ему отправиться в Москву и добиться любой ценой соглашения о гарантиях, лишь бы не сорвалось поглощение ГДР. Но что услышал Бейкер в Москве от Шеварднадзе? Он услышал, по свидетельству Бессмертных, поразивший его ответ: «Мы с друзьями не торгуемся!»
Говоря о внешней политике руководства тех лет, сошлюсь еще раз на Игоря Максимычева: «Советское руководство тогда придерживалось принципа упредительных уступок… Это так выглядело: мы должны отказаться от принципа равномерного сближения. Мы делаем уступки. Противная сторона, охваченная стыдом за свою косность, делает ответные уступки. И, таким образом, мы продвигаемся вперед. Но вот оказалось, что противная сторона при этом никаких угрызений совести не испытывала».
Переломным моментом в переговорах о статусе объединенной Германии стала встреча Горбачева и Коля в поселке Архыз на Кавказе в июле 1990 года. Очевидцы тех событий говорят, что в ходе подготовки к переговорам были разработаны ключевые сценарии, которые Горбачев мог предложить немцам. Однако по необъяснимым причинам он не принял во внимание ни один из предлагавшихся сценариев. И когда лидеры двух стран вышли к прессе, стало ясно, что Горбачев сдал все позиции и полностью согласился на условия ФРГ. Вот что заявил Гельмут Коль о будущем статусе объединенной Германии:
«Объединенная Германия во исполнение своего неограниченного суверенитета сможет свободно и самостоятельно решить, будет ли она входить в какой-то военный блок и если будет, то в какой».
Это и было согласие Горбачева на членство Германии в НАТО без каких-либо условий и гарантий нерасширения альянса на Восток. Бывший посол СССР в ФРГ, в то время секретарь ЦК по международным вопросам Валентин Фалин пытался отговорить Горбачева, но безуспешно:
«При разговоре, когда мы с ним обменивались мнениями, он мне сказал: мне слова, данного Бушем, достаточно, мне слова, данного Колем, достаточно. Я ему говорю: вы, как юрист, должны знать, что обещание американцев ни к чему не обязывает. Их обязывает только соглашение, ратифицированное Сенатом, да и то отчасти. Они из них выходят как захотят, поэтому то, что вам обещали, никак не гарантирует обеспечение наших интересов. Он сказал мне: ты слишком большой скептик», — позже вспоминал Валентин Фалин.
Горбачев тогда ответил Фалину, что слова, данного Бушем и Колем, ему было достаточно. Как известно, эти заверения были вскоре отброшены, и начался процесс экспансии НАТО на Восток. Позже Фалин так охарактеризовал действия Горбачева:
«Мы предали собственные интересы. Мы предали всех наших союзников. Не только, кстати, европейских. Мы подвели мину под нашу политику, которую придется разряжать ближайшие 100–200 лет! ...Я предупреждал Горбачева: если мы пойдем по пути капитуляции, то Европа и мир не только не выиграют, а это будет начало нового витка холодной войны...»
Жесткий, но справедливый вердикт. Так что — нет: все это отнюдь не «чепуха», как говорит Горбачев. Это был полный провал его политики и отказ защищать национальные интересы страны.
Иногда приходится слышать, что у Горбачева в то время земля рушилась под ногами внутри самого СССР и поэтому, мол, ему было не до внешней политики. Но, во-первых, переговоры о статусе Германии шли в 1989–1990 гг., когда ситуация в СССР еще была под контролем. А во-вторых, этот аргумент лишь усугубляет оценку политики Горбачева: она была несостоятельной не только вовне, но и внутри страны.
Именно тогда были заложены основы нового европейского порядка, которые были крайне неблагоприятны для нашей страны. Были бы тогда приняты иные решения, история могла бы пойти иначе. Именно поэтому столь важно осознать уроки июльской капитуляции Горбачева в Архызе.
|
