|
Мои подозрения в том, что к Ленскому мосту прилипла шайка воров и жуликов, которые делят уже бабло не имея утверждённого проекта, начинают подтверждаться.
Олег Митволь в интервью порталу Daily Storm рассказал о группе «ВИС», у которой провалились ГЧП-проекты на Ямале, в Новосибирске и Хабаровске, планирующей построить мост в Якутии за 63,7 млрд.
В начале декабря группа «ВИС» подала заявку на конкурс на возведение моста через реку Лену в Якутии. Холдинг стал первым претендентом на участие проекта, на реализации которого настаивал лично президент Владимир Путин. Итоги конкурса подведут 17 января, при этом ВИС уже создала консорциум с госкорпорацией «Ростех». Активность компании вызывает опасения у главы движения «Зеленая альтернатива» Олега Митволя. Он считает, что через несколько лет у государства могут начаться проблемы, если строительством моста займется группа «ВИС». По словам экс-чиновника, в случае срыва проекта жители Якутии будут винить государство и президента.
— Я очень удивлен тому, что эта компания обещает вложить в разных регионах России десятки и даже сотни миллиардов рублей собственных средств. Притом что практически у всех концессионных компаний, входящих в группу «ВИС», нулевой баланс. Самое интересное — это то, что по закону о ГЧП (государственно-частном партнерстве) у концессионера должны быть личные средства. Я пытался найти банковские гарантии, но везде фигурируют неподтвержденные письма так называемой банковской поддержки, — рассказал Daily Storm Олег Митволь.
— Что за кредитные истории?
— Ну, например, если вы посмотрите письмо от БКС Банка, которое компания приложила в концессию по Калининградскому мосту, то увидите в третьем абзаце, что документ не является банковской гарантией. Теоретически банк готов выдать средства, но представители банка говорят, что сначала подумают над этим.
И еще один момент. Концессии предполагают государственные обязательства. Речь идет о выделении средств. Стоимость строительства объектов утверждается при прохождении проекта стадии «П» (стадия, на которой утверждается проект. — Примеч. Daily Storm). Этим занимается Главгосэкспертиза.
Но насколько мне известно, ни в одном из проектов не приводится этот документ. Отсюда возникает следующий вопрос. Как можно подписывать соглашение без подтверждения расходов государства? Я опасаюсь, что забрав в рамках ГЧП большое количество концессионных соглашений, компания будет просто получать неустойки с государства.
— О каких суммах идет речь? Сколько выделяет компания, а сколько государство?
— У всех ГЧП группы «ВИС» есть общие черты: соглашения подписываются с дочерними компаниями, у которых нет средств на балансе. Вот, например, возьмем мост через Лену. В приложении к заявке ГЧП сказано, что планируется инвестировать в проект бюджетные и заемные средства. Собственных денег у компании нет, потому что у фирмы, которая планирует заниматься строительством, — нулевой баланс.
Цифры, в свою очередь, могут быть любые. Государство подписывает концессионные соглашения с расходами, которые не утверждает Главгосэкспертиза, и в этом случае непонятно, за чей счет идет строительство. Один из примеров — детские сады в Якутии. Стоимость одного объекта оценивается почти в 800 миллионов рублей. При том что на госторгах обычно предлагают от 240 до 254 миллионов рублей. То есть инвестор предлагает построить здание за 800 миллионов рублей, из которых 500 миллионов — государственные средства, а 300 — частные. И никого не волнует, что обычно подобные объекты строят за 300 миллионов рублей.
— Есть ли какие-то документы или примеры, по которым видно, что движение средств происходит именно так, как говорите вы?
— Я сколько смотрел концессионные соглашения, нигде не видел положительного заключения проекта стадии «П». Тот же Ленский мост — нет документов, оценивающих государственные затраты, но государство берет на себя обязательства.
Даже Минфин еще денег не выделил, только есть резолюция президента: рассмотреть возможность строительства моста. Группа «ВИС» выступила с концессионным соглашением сразу после резолюции президента. Но сначала необходимо проработать проект, а в данном случае какие-то чиновники берут на себя обязательства на 80-100 миллиардов. Куда в такой ситуации смотрит прокуратура?
И опять же повторюсь, все концессии должны заключаться на базе Главгосэкспертизы. Другого варианта просто нет. Поэтому я удивлен, как удалось в десятках регионов поназаключать подобного рода договора.
— С другими объектами та же ситуация?
— Летом 2019 года компания должна была сдать «Северный широтный ход — 2» в ЯНАО. Но на государственные деньги объект не удалось построить, а частных, видимо, не было. И теперь государство должно выплатить ВИС 937 миллионов рублей. Отдельный вопрос к прокуратуре: как правительство заключило такое соглашение? Здесь, наверное, несложно найти виновных в нецелевых тратах бюджета. Ведь это потеря в чистом виде.
— А на какие работы ушли эти деньги?
— Берем средства массовой информации и видим, что правительство ЯНАО расторгло соглашение. За 937 миллионов Ямал готов выкупить документацию. Мне кажется, что стоимость документации должна оценивать уже прокуратура.
Никто и ничего не построил, но местные чиновники решили компенсировать затраты. Говорят о договорах аренды, инженерно-геодезических изысканиях. Но все проблемы возникли просто потому, что сначала надо было сделать сметный расчет и дальше заключать концессионное соглашение.
— То есть описанного вами алгоритма не было?
— Нет, конечно, они подписали соглашение 30 декабря 2015 года, а закончился проект потерями бюджета.
— Как вы считаете, расходы региона в 937 миллионов рублей были запланированными?
— Ну как запланированными… Говорили же, что ВИС построит объект, и теперь выясняется, что компания выполнить это не сможет. И теперь нужно выкупать какую-то странную документацию. Это в чистом виде потеря бюджета.
— Известно ли вам о том, кто именно занимался строительством железной дороги? В частности, про экс-главу Пуровского района Евгения Скрябина, который входит в число топ-менеджеров компании?
— Вы знаете, не хочу говорить о том, кто именно занимается работой. Я просто считаю, что схема очень странная и в моем понимании она не соответствует действующему российскому законодательству. И как ее пропустили надзорные органы — меня тоже удивляет.
— Просто Евгений Скрябин работал в одной команде с экс-губернатором, а ныне министром Дмитрием Кобылкиным…
— Я не знаю об этих деталях. Я знаю только то, что компания обещает инвестировать сотни миллиардов рублей от фирм, у которых нулевые балансы. Вот это интересно.
— Как так получается, что если все так плохо, компания продолжает работать?
— Видимо, у них есть чудесный дар убеждения. В моем понимании только так.
— Есть ли в России другие компании, которые работают исключительно в формате ГЧП?
— Я больше о таких не слышал. Смотрите: ВИС работает в Калининграде, Хабаровске, ЯНАО, ХМАО, Кемерово, Московской области. Удивительно, что фирмы с нулевыми балансами берут на себя обещания инвестировать десятки миллиардов рублей. И чиновники им верят, вот что значит вера в людей.
— А нулевой баланс — это какая-то значимая деталь?
— Любое концессионное соглашение предполагает наличие у компании собственных средств. Компания должна иметь определенные активы. Но если их нет, то как она инвестирует, например 30 миллиардов рублей? Получается, что с одной стороны стоит компания без средств, а с другой — государство с бюджетными деньгами. Вот что произошло с трассой в обход Хабаровска: бюджетных рублей потратили много, а дорога до сих пор не сдана, хотя сроки подошли еще летом 2019 года.
— По вашему мнению, формат ГЧП и концессий не подходит для реализации крупных проектов?
— В моем понимании, когда компания приходит реализовывать проект, у нее должно что-то быть на балансе. И она должна быть в состоянии выполнить концессионное соглашение.
Лютый ППЦ! Блятть! Теперь понятно почему государство недокладывет бабло и похерило жд на мосту - его итак хватит с лихвой на то, чтобы рассовать по карманам, а мост И НЕ ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ СТРОИТЬ!
Путиномика форева!
Нам нужен ржавый "Адмирал Кузнецов"! И ниибёт!
|
