|
<<Для чего я сейчас вспоминаю об этом? Т.т. Штерн, Конев, Семеновский и Бирюков, я боюсь и предупреждаю вас: смотрите, не увлекайтесь. Хасан — это победа и это относится в первую очередь к 1-й армии, но не увлекайтесь, эта победа маленькая, притом дорого нам стоящая, мы могли бы иметь, повторяю, ту же и более блестящую, более разительную победу малой кровью. Необходимо извлечь все уроки из того, что мы видели и что мы пережили за время хасанских событий, для того чтобы не повторять ни там у нас, ни здесь, на Западе. Ну здесь мы все-таки гамузом, всей толпой будем смотреть, а вы там, на отшибе, вы обязаны быть бдительными и работать много.
Я уже сказал, что хасанские события стоили нам немалой крови. Там было убито 487 чел., ранено 2761. Японцев убито и ранено в три или четыре раза больше. Но нам от этого не легче. Мы могли бы иметь еще меньше раненых, еше меньше убитых. При той обстановке, которая там сложилась, о чем так хорошо докладывал здесь Штерн и другие товарищи, мы потеряли большое количество командного состава, прекрасных командиров, замечательных комиссаров. И только напором большевистской партии мы разгромили врага. Этого у нас оказалось даже при той обстановке, даже при тех тяжелых условиях в достаточной мере.
Все выступавшие здесь товарищи в один голос заявляли, что мы не выполняем задачи, поставленные приказами 0110, 0109 и 0165[1]. То же самое сказали о себе и наши летчики.
Что это значит, товарищи? Не выполнили приказ, стало быть мы остались на каком-то прежнем уровне. А это, схематически говоря, означает, что подготовка всех родов войск слаба, взаимодействие всех родов войск по-настоящему не отработано, штабы по-прежнему не слажены и плохо натренированы, следовательно, руководить как следует боевыми операциями, а стало быть, войной, не смогут, войсковая разведка, боевое охранение на походе и стоянках не отработаны, имеют малые достижения. Плохо взаимодействие родов войск, особенно плохо взаимодействие артиллерии с обслуживаемыми ею другими родами войск. Наша артиллерия замечательная, но, как сами артиллеристы признают, а неартиллеристы особенно вопиют об этом, она, к сожалению, плохо связана с пехотой, плохо взаимодействует с конницей, с танковыми войсками и вообще не представляет собою того могучего вспомогательного, иной раз решающего дела рода войск, каким она несомненно должна быть.
По-прежнему хромает боевая связь в частях и соединениях. Войска все еще не научены должным образом владеть лопатой, пользоваться местностью, маскироваться. Плохо научились передвигаться к району боевых действий. Мы не умеем по-прежнему вести ближнего боя. ПВО, ПТО и ПХЗ войск все еще не отработаны. Мало сделано для боевой подготовки тыла, хотя это важнейший вопрос, и этому вопросу мы на протяжении двух последних лет уделяли самое серьезное внимание.
Вот важнейшие вопросы общевойсковой подготовки. Это те пункты боевой выучки, которые будут стоить нам большой крови, если они не будут хорошо отработаны и не когда-то, а немедленно, в 1939 г., и не обязательно летом, а как только разъедемся, сейчас же за это дело нужно взяться. Я не могу согласиться с теми товарищами, которые, якобы пытаясь все спланировать и сорганизовать, делают таким образом, что: сегодня я делаю это, завтра я делаю это, а то отложу на послезавтра, это на послепослезавтра, а вот это сделаю через 3 месяца. Это неправильно. Мы обязаны работать таким образом, чтобы наш командный состав всегда был начеку, всегда был подготовлен к решению задач, которые ему поручены. Если товарищ Сталин абсолютно правильно указывает, что нет такого большевика, который бы не овладел теорией марксизма-ленинизма, не стал настоящим большевиком во всем значении этого слова, который бы не стал марксистом, то, товарищи, я не верю, чтобы мы, большевики военного дела, не могли бы стать настоящими специалистами своего дела, не могли бы научиться этому делу, когда мы ему учимся уже десятки лет. Нужно только хотеть, нужно только работать над собой.
Стрелковая подготовка. Здесь констатировалось уже, что в этом вопросе мы провалились. Это, товарищи, позорный факт. Мы, Красная армия, стреляли неплохо, это вы знаете, неплохо стреляли и в прошлом году, неплохо стреляли и несколько лет тому назад. Я бы даже сказал, что несколько лет тому назад отдельные наши дивизии и полки стреляли отлично. Я ничего понять не могу, что тут произошло: то ли мы намудрили с нашими наставлениями КОПами, то ли мы здесь еще что-то наделали, но я считаю совершенно ненормальным положение, когда люди спокойно с этой трибуны заявляют: стрелковую подготовку мы не осилили, части стреляют плохо, неудовлетворительно, такой-то процент частей стреляет плохо, такой-то процент неудовлетворительно. Эта вещь совершенно недопустимая, и ее нужно из нашего обихода изъять во что бы то ни стало. Рабоче-крестьян-ская красная армия должна стрелять по-настоящему и будет так стрелять. Этого мы добьемся во что бы то ни стало. Бить мы за это будем самым беспощадным образом, как и за всякий другой промах. Ведь это просто позор, что наши войска, наши командиры не умеют стрелять из винтовки, не умеют владеть по-настоящему пулеметом, станковым пулеметом, и в особенности ручным пулеметом. Как здесь докладывали командующие и т. Курдюмов, получается, что ручной пулемет это самый тяжелый род оружия. Что это за чепуха такая? Почему это? В чем тут дело? Нужно это, товарищ Кулик, проанализировать обязательно (смех) и решить это дело по-настоящему.
Однако в чем тут дело? Я считаю, что тут, помимо тех причин, о которых я говорил, что наш командный состав много передвигался с места на место, продвигался вверх и вниз, у нас плохо дело обстояло и с подготовкой командного состава, с обучением наших командиров в военных училищах. В этом году мы, правда, приняли чрезвычайную меру: не выпустили из училищ тех, кто плохо стреляет. Но я не знаю, как стреляют те, которых мы выпустили. Может быть, они сами стреляют и неплохо, но это еще не значит, что они умеют обучать людей, это еще не значит, что они будут хорошими методистами, что они умеют коротко, ясно, в короткий срок и в ясной форме обучать подчиненных им красноармейцев. Дело стрелковой подготовки наших будущих командиров в военных училищах поставлено безусловно плохо, во всяком случае не так, как оно должно быть поставлено. Мы обязаны оттуда выпускать стрелкачей, которые просто органически не должны терпеть безобразия, если боец не умеет стрелять, чтобы они просто болели душой за это дело, чтобы у них было сознание: раз ты не умеешь стрелять, значит — ты мой враг. Таких командиров мы обязаны выпускать.
То же самое, если не в большей мере, относится к нашим полковым школам. Мы должны оттуда выпускать стрелкачей, самых лучших стрелкачей. Не нужно, чтобы они были снайперами, это глупо, никакого снайперства нам не нужно, мы должны требовать, чтобы оканчивающий полковую школу командир был прекрасным стрелком, чтобы он великолепно знал оружие, чтобы он мог что-то показать бойцу научить его, как нужно обращаться с винтовкой, с пулеметом, почему заедает, почему не стреляет и всякая такая вещь. Он все это должен знать. Можем мы этого добиться? Можем. Почему не добились? Потому что не хотим, потому что, извините за грубое выражение, шляпы вы, уверяю вас. Если мы по-настоящему возьмемся за это дело, у нас не в один год, а в несколько месяцев этот вопрос будет снят с повестки дня. А это важнейший раздел нашей боевой подготовки. Откуда это, черт возьми, у наших командиров и политработников этакое зазнайство? Почему, если люди не умеют стрелять, они не учатся стрелять? А у нас командный состав, начиная сверху, я говорю, к сожалению, и о присутствующих, стрелять не умеют ни из винтовки, ни из пулемета. А это, товарищи, рикошетом обязательно и непременно передается в нашу Красную армию, безусловно. Как только человек сам не знает дело, не может воздействовать на других, тянуть, так это дело проваливается моментально, т.к. оно никем не направляется. Необходимо, чтобы наш командный состав — учился ли он когда-нибудь стрелять или никогда не учился, чтобы он стрелять умел и взяться за это дело необходимо немедленно. У нас по карте пальцем водить могут, особенно если до этого штаб поработает над картой, а нужно, чтобы командир своей собственной рукой мог стрелять и из пулемета, и из винтовки, нужно, чтобы все наши командиры знали, как вести часть в бой, как часть должна вести себя в обороне, наступлении и т.д., в ближнем бою и проч. А этого у нас, к сожалению, не делают.
Что нужно сделать? Необходимо принять ряд срочных и конкретных мер по всем линиям, чтобы в 1939 г. наша армия стреляла лучше всех армий в мире. Мы записали это в прошлом году и это не фраза, это доступное дело и крайне важное дело, мы должны во что бы то ни стало этого достичь. «Меткий хладнокровный и экономный стрелок это и есть боец Рабоче-крестьянской красной армии». Это положение должно быть оправдано на деле. Нужно, чтобы наши люди стреляли не вообще, не с закрытыми глазами, а чтобы они стреляли хладнокровно, экономя патроны, как истый хозяин, зная, что патроны — золото. Можем мы этого добиться? Можем и добьемся. Это зависит от вас и от тех, кого вы возглавляете, только возьмитесь как следует за это.
Индивидуальная стрелковая подготовка со всех видов ручного оружия в 1939 г. должна быть поднята до необходимого уровня. Этого мы обязаны добиться во что бы то ни стало и, если мы настоящие большевики ленинско-сталинской закалки, мы этого, конечно, добьемся. Я убежден, что мы большевики неплохие. Значит, нужно захотеть, нужно сделать так, как делает товарищ Сталин. Товарищ Сталин, если поставит перед собой какую-нибудь задачу, он ее решит обязательно, если не сегодня, то завтра, послезавтра, но обязательно решит и доведет до конца. Это стиль работы Сталина, это сталинская сноровка работы. Мы обязаны, товарищи, эту сноровку, этот стиль перенести на нашу боевую учебу и решить наши задачи не когда-то и не как-то, а теперь и по-настоящему.
Два слова о подготовке пехоты.>>
Нда_с... Это к слову о "репрессиях".
_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...
|
