Образовался реальный дефицит власти. И в этих условиях решения неожиданно начали принимать губернаторы. Как если бы у нас работали механизмы децентрализации и местного самоуправления.
Что есть децентрализация власти? Неуправляемость, как утверждал на заре своего правления Александр Лукашенко? Неправда. Это другой механизм управления. Его можно назвать распределением ответственности между различными уровнями власти. До осени 1994 года такое распределение у нас было: были независимые местные советы депутатов, избиравшие по своему усмотрению председателей исполкомов и спрашивавшие с них за деятельность на вверенной территории. Поскольку была реальная конкуренция при избрании депутатов, то и их требования к мэрам и губернаторам были порой жесткими. Но эти требования исходили от реальных избирателей — тем более что избирательные комиссии были в достаточной степени независимыми от исполнительной власти.
Вертикальным может быть дерево, а может быть столб. До 1995 года мы имели дерево, корни которого доходили до каждого населенного пункта — и подчинялись тамошней специфике. Сейчас мы имеем вертикаль, уподобленную столбу. Наверху — кнопка, на эту кнопку нажимает глава государства, столб вдавливается в землю. Не растет из земли — вдавливается в нее. В ситуации, когда нужно дойти реально до каждого населенного пункта, это невозможно. Потому что централизация власти предполагала и централизацию распределения бюджетных средств, а бюджеты скорректировать достаточно оперативно в этом случае невозможно: корректировать ведь нужно одновременно шесть областных (плюс Минск), сто восемнадцать районных, десять бюджетов городов областного подчинения, двадцать четыре бюджета районов в городах и хренову тучу (1164) бюджетов сельских советов. Причем все это нужно согласовать с вышестоящим начальством.
Можно предположить, что «вертикальщики» смогут с этим управиться достаточно быстро. Но это означает — проявить инициативу. Тех, кто был в состоянии ее проявлять без оглядки на Минск, за двадцать последних лет просто повывели как класс. А других нет. Столб не дерево, вертикаль реально не способствует отбору самых инициативных и живых — только исполнительных, только мертвоглазых.
Но оказывается, что и столбы могут прорастать — главное, чтобы была подходящая ситуация. Коронавирус такую ситуацию создал. До сих пор губернаторы больше всего на свете боялись начальственного окрика сверху. Но в условиях пандемии самым страшным оказался вовсе не президентский гнев, а народное ожидание. Ожидание мер. А меры не принимались. Верховная власть не притворялась: она действительно не знает, что делать с коронавирусом. И не потому, что она вируса этого в глаза не видела.
«Это не парад суверенитетов»
Лукашенко только говорит о «специфике» Витебской области. А в чем эта специфика, если речь идет не об урожайности зерновых и картофеля? Ему могут подготовить справку, но эта справка пройдет вычитку десятка инстанций, каждая из которых заботится не столько об изложении истинного положения дел, сколько о том, как она будет выглядеть в глазах назначающего лица. И когда нам кажется, что глава государства несет с экрана что-то не то, то нужно понимать: он исходит не из той реальной информации, которую получают каждый день жители Витебска и окрестностей, а из той препарированной, которая до него доходит. Поэтому замедляется процедура принятия решений. А не принятые вовремя решения становятся малоэффективными даже в случае их принятия. Мало того: именно замедление принятия решений и вызывает у народа панические настроения, а вовсе не Сергей Сацук.
Это местная власть чувствует. Всплеск эмоций, проявившийся в письме сына одной из умерших с требованием возбудить уголовное дело против не принимающего решений Александра Лукашенко, — единичный случай. И, кроме того, Лукашенко сидит в своем «Дворце Независимости От Народа». До него не достать. А до них — губернаторов, председателей исполкомов — достать. И вот сначала Витебская область опубликовала план своих действий, потом Гродненская, город Минск… Вероятно, скоро дойдет до «столичной Могилевской области».
Это не парад суверенитетов. Это попытка «вертикали» защититься от обвинений в неприятии мер и одновременно — искреннее желание эти меры принять. Они ведь там живут, среди этого вируса. Их он достать может.
Точно так же ведут себя в других государствах, наших соседях.
С Украиной все относительно ясно. Еще в прошлую президентуру там был принят закон о децентрализации, при котором единственным распорядителем бюджета стала местная громада (община) в лице местного самоуправления. Дотации направлял Кабинет министров, но как распределять их на местах, решала именно громада. И избираемые мэры городов оказались совершенно свободными в момент принятия жизненно важных решений: Киев принял решение о карантине, Харьков — нет. Мэры и депутаты лучше чувствуют специфику. Настолько, что карантин на Буковине, в Черновицкой области, был введен оперативней, чем в столице: а как иначе, если именно туда возвращались большинство трудовых мигрантов из Италии? И команду сверху никто не давал. Недоработку центральной власти возместили авторитетные региональные лидеры.
Но это — Украина с ее «разгулом демократии». Россия, ничуть не менее авторитарная, чем Беларусь, тем не менее, также предоставила возможность местным лидерам самим решать, что нужно, а что — нет. И первым этой возможностью — не дожидаясь разрешения — воспользовался московский градоначальник Сергей Собянин. Говорят, что его действия даже застали Кремль врасплох. И Владимир Путин был вынужден с решениями Собянина согласиться постфактум.
И Путин же, приняв принципиальное решение о выделении материальной помощи нуждающимся категориям граждан и отраслям бизнеса, конкретику оставил местному самоуправлению. Тем более что и выборность губернаторов — через сито, не слишком демократично, — но была восстановлена в России задолго до начала пандемии. Им на местах переизбираться, а значит, они тоньше почувствуют реальную проблематику.
У нас удобно спрашивать перед телекамерой за обгаженных коров. Но добиться доверия населения к озвучиваемым цифрам по пандемии практически невозможно. Потому что и потоки информации абсолютно централизованы. А до тех пор, пока о происходящем, например, в Червене население города узнает после благословения информации в Минске, каждый гроб, вывезенный из больничного морга, воспринимается там как попытка скрыть очередную жертву коронавируса. И сколько ни потрясай кулаками — мол, я с чиновников спрошу! — они ж понимают, что это не страшно. Страшно было бы, если бы им приходилось через два года, например, переизбираться. Вот тут бы они и запрыгали.
В данном случае как раз и запрыгали. И не потому даже, что переизбираться. Просто они лучше любого Пула Первого знают: нельзя ничего не делать и ограничиваться «хиханьками» по поводу невидимого вируса. Дело делать надо.
Независимая социология, она констатировала бы некоторый рост доверия к местной власти
Будь у нас в стране сегодня независимая социология, я убежден, что она констатировала бы падение доверия к главе государства и некоторый рост доверия к местной власти. Это еще не демократия, но уже и не диктатура.
На заре строительства своего «столба» Александр Лукашенко преподносил вертикаль как временную меру. Похоже, сейчас время отказаться от этой постройки пришло. Был во времена моей юности фильм с красноречивым названием: «Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?» Нужно понять: вертикаль по-лукашенковски сегодня — это не обгадившаяся корова, которую можно отмыть. Это загнанная лошадь, на которой уже никуда не уедешь. И речь не о конкретных чиновниках, которые как раз оказались лучше, чем мы о них думали, — речь о принципах управления. Принцип централизации всего и вся устарел безбожно.
Пора возвращаться к реформе местного самоуправления. Пора переходить к реальной выборности органов местной власти. Она к этому уже готова.
Александр Федута
https://news.tut.by/economics/ ... .html
