Измена идеалам украинстваБуднично прошёл на Украине день 3 сентября. Депутаты снимали неприкосновенность, правительство готовилось закрыть свои заседания от прессы, президент креативил очередную репризу, призванную заменить его благодарным избирателям хлеб
Игорь Валерьевич Коломойский увлечённо занимался делом — перераспределял в свою пользу всё, что плохо лежит, и готовил к перераспределению то, что лежит хорошо. Народ продолжал интегрироваться в ЕС и ЕАЭС в индивидуальном порядке. В общем, все были заняты.
Но занятость — не оправдание идеологической близорукости, беззубости, граничащей с изменой государству и, без сомнения, являющейся изменой идеалам украинства. Можно ещё понять тёмный народ, едва вырванный «героями Майдана» из лап «отсталого совка» и только начинающий приобщаться к свету знаний передового, толерантного, транспарентного и трансгендерного Запада. Но куда смотрела молодая власть? О чём думали «патриоты», легко идентифицирумые по вышитому нижнему белью, надетому прямо под пиджак (или даже без оного)?
Ведь третьего сентября победой над Японией (по версии СССР) закончилась Вторая мировая война, в которой, согласно «патриотической» версии национальной истории, Украина участвовала и даже победила. В отличие от Великой Отечественной (согласно украинской трактовке, немецко-советской) войны, в которой Украина участия не принимала, просто «стремившиеся сохранить нейтралитет» бандеровцы на деньги Рейха, с оружием Рейха, а зачастую и в форме Рейха «защищали свои земли» от обеих сторон конфликта. Убивали они при этом почему-то только советских и преимущественно гражданских (немецкие потери от рук бандеровцев немцам неизвестны), но это «издержки производства». С поляками бандеровцы вроде как вообще не воевали, а в ходе волынской резни убили десятки тысяч, да и таких же, как сами, националистов-мельниковцев бандеровцы уничтожали вдохновенно. Так у них было заведено.
Собственно, с точки зрения «национальной истории» и «национальной идеи» абсолютно всё равно, кого и сколько убивали бандеровцы, главное, что делали они это «в интересах создания независимого украинского государства», в котором каждый украинец имел бы право убивать инородцев, независимо от происхождения, а также чистокровных украинцев, не признающих идей радикального украинского национализма, и даже матёрых националистов, поддержавших «неправильного» вождя. Сегодня такое государство создано. Последние два президента (Порошенко и Зеленский) работают в кристально чистой, незамутнённой с идеологической точки зрения обстановке. Им даже экономика не мешает. Националисты её просто уничтожили за ненадобностью и чтобы не напоминала о страшных столетиях «московской оккупации». Сейчас с той же целью завершают уничтожение образования, здравоохранения, канализации и водопровода. Истинным националистам все эти «московские вытребеньки» ни к чему.
Очевидно, украинские националисты забыли (а может, и не знали) учение Сталина об усилении классовой борьбы по мере нарастания успехов социализма. Поскольку всё, от территории до организации государства украинские националисты взяли у своих советских предшественников (только перекрасили в другие цвета флаг, изменили герб и гимн) было бы разумно и теорию усиления классовой борьбы принять на вооружение, модернизировав её в «теорию усиления московского вмешательства по мере нарастания успехов национального строительства». На бытовом (теоретически не осмысленном и не организованном научно уровне) эта теория уже существует и выражается в обожествлении украинскими националистами президента России Путина, приписывании ему качеств демиурга, неограниченных возможностей и абсолютного знания.
Видимо, отсутствие научного подхода, стихийность разработки теории создания из галицийских маргиналов «европейской нации» привели к утрате бдительности и допущению украинскими властями серьёзнейшей политической ошибки, совершения, возможно, неумышленной, но от этого не менее страшной измены родине (понимаемой как националистическое отечество). До сих пор украинская власть пытается внедрить празднование 8 мая Дня Победы, как европейскую альтернативу советскому 9 мая. Но ведь и восьмое, и девятое мая — день победы над Германией. То есть, это День Победы в той самой «немецко-советской» войне, которую нормальные люди знают как Великую Отечественную, в которой по официальной украинской версии УПА* не воевала, а по неофициальной, но принятой националистами де-факто, потерпела поражение вместе с Германией, на стороне которой националисты выступили «в защиту европейских ценностей» против «московского мордора».
Как же могут истинные «патриоты Украины» отмечать день поражения? И это притом, что вот же он, истинный день победы, совсем рядом. 3 сентября 1945 года закончилась Вторая мировая война, в которой, с точки зрения украинских националистов, они не только участвовали, но и победили. И правда ведь, никто не может сказать, что УПА* во Второй мировой войне сражалась на стороне Японии. Даже сталинская медаль «За Победу над Японией» носится на ленте вполне толерантных, где-то даже европейских цветов (отдалённо напоминающих расцветку орденских лент канувшей в Лету Австро-Венгрии, которую любят и помнят украинские националисты). Нет ничего общего с ненавистной георгиевской ленточкой.
Конечно, есть нюанс. Дата Победы 3 сентября установлена волевым решением советского руководства. Запад предпочитает отмечать день окончания войны 2 сентября, когда на линкоре «Миссури» была подписана капитуляция. Понятно, что между подписанием и реализацией должно пройти время. Мы День Победы над Германией празднуем 9 мая не только потому, что этот день уже наступил в Москве к моменту подписания (повторного) капитуляции в Берлине (до этого она уже была подписана представителями правительства адмирала Дёница, представителями СССР и союзников 7 мая в Реймсе, так что время сложить оружие у немцев было), но, в первую очередь потому, что до 9 мая продолжались бои за Прагу с группой армий «Центр», которая под командованием генерал-фельдмаршала Фердинанда Шёрнера прорывалась на Запад, желая сдаться американцам. Так что и дата Победы (а не формального «окончания войны» с Японией, которая для СССР официально закончилась 12 декабря 1956 года вступлением в силу Московской декларации) 3 сентября — понятна и естественна.
В конце концов, украинские националисты могли бы, без всякого ущерба для своего достоинства выбрать хоть третье, хоть второе сентября (как было указано выше, «московиты» формально «воевали» до 12 декабря 1956 года). А они с упорством, достойным лучшего применения, цепляются за чуждые для них майские дни. Ведь весна 1945 года — это не только капитуляция Германии. Это ещё и встреча на Эльбе, совместный парад в Берлине, взаимные награждения и вообще медовый месяц во взаимоотношениях союзников. Ещё не сброшены атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки (чтобы продемонстрировать СССР мощь американского оружия), ещё не началась Потсдамская конференция, на которой Советскому Союзу пришлось отстаивать в борьбе с коллективным Западом решения Ялты и где впервые, пусть слабо, но отчётливо повеяло холодной войной. Тогда ещё никто не знал, что она будет холодной, Черчилль и Трумэн планировали более чем горячую Третью мировую, практически без паузы после Второй.
В мае бандеровцев ещё везде встречали с презрением и ненавистью (союзники тоже). Причём если советские солдаты доставляли их для разбирательства в органы контрразведки, то менее дисциплинированные американцы могли расстрелять на месте. К сентябрю ситуация начала меняться. Французских коллаборационистов всё ещё радостно и увлечённо ловят и вешают, а коллаборационистов советских (среди них и бандеровцев) на Западе уже привечают, ставят на довольствие и начинают готовить к продолжению их любимого дела — к борьбе с СССР/Россией.
Я понимаю, 2 сентября был первый рабочий день нового правительства, и премьер ещё только объезжал Кабмин на самокате. Но третье-то, третье как пропустили! А ещё молодая креативная команда. В западных вузах второе (а кто и третье) высшее образование получали. Сороса любят, как отца родного (ибо кормилец). И такую простую вещь понять не могут. По-моему, всё это неспроста, где-то здесь все же угнездилась измена высоким бандеровским идеалам.
Ростислав Ищенко
