Расстрелянный генералитет.


Куратор темы: nnik



 [ Сообщений: 494 ]  Стрaница Пред.  1 ... 21, 22, 23, 24, 25  След.
Автор  
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
VORON писал(а):
...Может быть хватит тут цитировать учебное пособие для абитуриентов?

Не. Общую "картину маслом" надо разложить. Но, относительно кратко.
Потому как выросшим в "период развитого социализма", не говоря уж о более ранних временах, многое - внове. О детях "90-х" я уж не говорю. )

<<...Политика коллективизации предполагала отмену аренды земли, запрет наемного труда, конфискацию у зажиточных крестьян (кулаков) средств производства, хозяйственных и жилых построек, предприятий по переработке сельхозпродукции.
Средства производства и имущество передавались в неделимые фонды колхозов в качестве взносов за бедняков и батраков, за исключением той части, которая шла в погашение долгов кулацких хозяйств государству.
При этом часть кулачества предполагалось арестовать и репрессировать как политических преступников, другую часть выслать вместе с семьями в северные и отдаленные районы страны, третью — расселить в пределах района на специально отводимые для них за пределами колхозных массивов земли.
Такие меры, естественно, встретили массовое сопротивление крестьянства. Антиколхозные выступления, прочие акты неповиновения со стороны кулачества, середняков и части бедноты были подавлены посредством применения жесточайших мер насилия.
Сталинское руководство раскулачило и репрессировало примерно 900 тысяч хозяйств. 250 тысяч хозяйств «самораскулачились», то есть распродали или бросили свое имущество и бежали из сел, деревень, станиц.
Политикой коллективизации к 1932 году было создано 211,1 тысячи колхозов (61,5 % крестьянских хозяйств).
Примерно к 1937-1938 году сплошная коллективизация страны была завершена. Руководство страной применяло по отношению к колхозникам методы «кнута и пряника».
С одной стороны, партийно-государственный аппарат проводит жесточайшие репрессивные меры, расправы с противниками хлебозаготовительных реквизиций, с другой стороны пытается cоздать у колхозников факторы заинтересованности в результатах своего труда путем введения системы хлебозакупок, разрешив им создавать личное подсобное хозяйство. Крестьянам также было позволено продавать свою продукцию на рынке. Таким образом, партии и государству удалось на какое-то время найти компромисс с крестьянством.
Созданное крупное коллективное производство продемонстрировало ряд экономических и социальных преимуществ. За годы коллективизации было построено свыше 5000 машинно-тракторных станций (МТС), которые обеспечили деревню сельскохозяйственной техникой: тракторами, комбайнами и другими машинами. Производительность труда с 1928 по 1940 годы увеличилась на 71 %.
Изменилась структура посевных площадей в сторону увеличения производства технических культур (сахарной свеклы, хлопка, картофеля, подсолнечника), необходимых для промышленно развитой страны. В стране производилось минимально достаточное количество хлеба, превышавшее его производство до коллективизации.
Последствия.
Основным социальным последствием индустриализации и коллективизации стало складывание массового многомиллионного ядра индустриальных рабочих.
Общая численность рабочих выросла с 8—9 млн в 1928 году до 23 — 24 млн в 1940 году. С другой стороны, существенно сократилась занятость в сельском хозяйстве: с 80 % в 1928 году до 54 % в 1940 году. Высвободившееся население (15 — 20 млн человек) перешло в промышленность....>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Можно ли, однако, ожидать, что из предстоящей великой войны Советский Союз выйдет без поражения? На прямо поставленный вопрос ответим столь же прямо: если б война осталась только войною, поражение Советского Союза было бы неизбежно.
В техническом, экономическом и военном смысле империализм несравненно могущественнее. Если революция на Западе не парализует его, он сметет режим, вышедший из Октябрьской революции.
Можно возразить, что "империализм" есть абстракция, ибо сам он раздирается противоречиями.
Совершенно верно: если б их не было, Советский Союз давно сошел бы со сцены. На этих противоречиях основаны, в частности, дипломатические и военные соглашения СССР...

Опасность войны и поражения в ней СССР есть реальность. Но и революция есть реальность. Если революция не помешает войне, то война поможет революции. Вторые роды обычно легче первых. В новой войне не придется целых два с половиной года ждать первого восстания. Раз начавшись, революция на этот раз уже не остановится на полдороге. Судьба СССР будет решаться в последнем счете не на карте генеральных штабов, а на карте борьбы классов. Только европейский пролетариат, непримиримо противостоящий своей буржуазии, в том числе и в лагере "друзей мира", сможет оградить СССР от разгрома или от "союзного" удара в спину....

Быстрое приближение военной опасности побудило советское правительство, наряду с доведением численности вооруженных сил до 1.300 тысяч человек, радикально изменить структуру Красной Армии: в настоящее время она заключает в себе 77% так называемых "кадровых" дивизии и только 23%, - территориальных.
Этот разгром территориальных частей слишком похож на отказ от милиционной системы, если не забывать, что армия нужна не для безмятежного мира, а именно на случай военной опасности...
Все же спуск с 74%, к 23% представляется чрезмерным.
Не обошлось, надо думать, без "дружественного" нажима со стороны французского генерального штаба.
Еще более вероятно, что бюрократия ухватилась за благоприятный повод для разгрома, продиктованного в значительной мере политическими соображениями. Милиционные дивизии, по самому характеру своему, попадают в непосредственную зависимость от населения: в этом основное преимущество системы с социалистической точки зрения; но в этом же и ее опасность с точки зрения Кремля...

В сентябре 1935 г. цивилизованное человечество, друзья, как и враги, не без изумления узнало, что Красная Армия будет увенчиваться ныне офицерской иерархией, которая начинается лейтенантом и кончается маршалом.
По объяснению Тухачевского, фактического руководителя военного ведомства, "введение правительством военных званий создает более устойчивую основу для выращивания командирских и технических кадров". Объяснение сознательно двусмысленно...
Реформа преследует чисто политическую цель: придать новый социальный вес офицерству.
Молотов так в сущности и определил смысл декрета: "поднять значение руководящих кадров нашей армии".
Дело не ограничивается, при этом, одним лишь введением званий. Одновременно идет усиленное строительство квартир для командного состава: в 1936 г. должно быть построено 47.000 комнат; на выплату жалованья отпущено на 57% больше по сравнению с предшествующим годом. "Поднять значение руководящих кадров" значит, ценою ослабления моральной связи армии, теснее связать офицерство с правящими верхами...
Буржуазная печать оценила контр-реформу по достоинству. Французский официоз Тан писал 25 сентября 1935 г.: "Это внешнее преобразование является одним из признаков глубокой трансформации, которая совершается ныне во всем Советском Союзе. Режим, ныне окончательно упроченный, постепенно стабилизуется. Революционные привычки и обычаи внутри советской семьи и советского общества уступают место чувствам и нравам, которые продолжают господствовать внутри так называемых капиталистических стран. Советы обуржуазиваются" (Le Temps, 25 сентября 1935 г.). К этой оценке почти нечего прибавить...

Л. Троцкий.

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<...26 января 1934 года Сталин заявил на заседании XVII съезда партии об «изменении политики Германии», о смене предшествующей — «мирной» — политической линии Германии в отношении СССР «политикой — как он иронически определил в кавычках — „новой“, напоминающей в основном политику бывшего германского кайзера, который оккупировал одно время Украину и предпринял поход против Ленинграда»...

Но вот что в высшей степени важно. Сталин, говоря об угрозе войны с Германией, подчеркнул: «…дело здесь не в фашизме , хотя бы потому, что фашизм, например, в Италии не помешал СССР установить наилучшие отношения с этой страной (Италия как таковая, сама по себе, действительно никогда не имела планов войны против СССР. — В К.)… Дело в изменении политики Германии» (там же).
Эта постановка вопроса и по сей день вызывает негодование тех или иных идеологов: смотрите, говорят они, Сталин еще в январе 1934 года готов был иметь «наилучшие отношения» с фашизмом!
Между тем, в стратегическом и, шире, геополитическом плане такая постановка вопроса была всецело обоснованной. Ибо германский фашизм или, точнее, нацизм лишь в пропагандистских целях уверял, что ведет борьбу именно и только с большевизмом; действительной его целью было сокрушение России как геополитической силы, и Сталин правильно видел в этом давнюю «традицию»: политика Гитлера была «новой» именно в кавычках. Не исключено, что разведка сообщила Сталину хотя бы о первом выступлении Гитлера перед германским генералитетом 3 февраля 1933 года (фюрер нацистов стал рейхс-канцлером всего четырьмя днями ранее — 30 января): «Цель всей политики в одном: снова завоевать политическое могущество», а затем — «захват нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация».

Георгий Федотов не без волнения писал в конце 1936 года: «Еще очень трудно оценить отсюда (то есть из эмиграции. — В.К. ) силу и живучесть нового русского патриотизма… Сталин сам, в годы колхозного закрепощения, безумно подорвал крестьянский патриотизм, в котором он теперь столь нуждается… Мы с тревогой и болью следим отсюда за перебоями русского надорванного сердца. Выдержит ли?».
То есть победа в грядущей войне, по убеждению Федотова, всецело зависит от того, насколько глубок и всеобъемлющ совершающийся поворот.
Троцкий же, проявляя в данном случае поразительную недальновидность , утверждал тогда же: «Опасность войны и поражения в ней СССР есть реальность… Судьба СССР будет решаться в последнем счете не на карте генеральных штабов, а на карте борьбы классов. Только европейский пролетариат, непримиримо противостоящий своей буржуазии… сможет оградить СССР от разгрома…» (на деле «революционный» пролетариат не играл во Второй мировой войне существенной роли, и вполне закономерно, что в ходе этой войны был распущен Коминтерн).
Позднее, в 1939 году — то есть уже после периода террора — Троцкий писал: «Сталин не способен воевать… Он не способен дать ничего, кроме поражений».
И объяснял это тем, что в СССР «задушен» (к 1939 году) «революционный народ». То есть Троцкий представлял себе войну с нацистской Германией как, по сути дела, «гражданскую», «классовую» войну
Троцкий «забыл» или же вообще не сумел понять глубокое различие между «классовыми» схватками и войной в собственном смысле слова. Когда РСФСР в 1920 году оказалась в состоянии войны с Польшей, с поляками как нацией , предреввоенсовета Троцкий отправил командовать сражениями почти весь интернациональный сонм победителей в «классовых битвах»: руководили польской войной Гай (Бжишкян), Гамарник, Корк, Лазаревич, Мясников (Мясникян), Раковский, Розенгольц, Смилга, Тухачевский, Уборевич, Якир и другие — в числе их и Сталин-Джугашвили.
Но в единоборстве со сравнительно небольшой польской нацией они потерпели настолько сокрушительное поражение, что пришлось отдать Польше громадные территории Украины и Белоруссии, возвращенные лишь в 1939 году

Нельзя исключить, что Сталин, испытавший на себе горечь поражения 1920 года, в конечном счете извлек из него важный урок…>>
Скорее, можно принять за основу. Ибо, в отличии от Троцкого, Сталин не мог не обладать р е а л ь н о й информацией.
Что о влиянии компартий на "обывателей", что об отношении "обывателей" - на компартии.

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
PS.
Истории "голодомора", и истории голода и жертв его, я не касаюсь сознательно. То - другая тема.
Имхо.
Конечно. (

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Салага
Аватара пользователя

Регистрация: 18.08.2014
Сообщения: 18151
Благодарил (а): 7369 раз.
Поблагодарили: 816 раз.
Россия
Ворон прав на 100%
Родственная душа

_________________
Строю русский миллиард населения.

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<На полях сражений Гражданской войны в России с 1917 по 1922 г. на волнах революции стремительно поднимались на гребень славы и столь же стремительно в бездну позора и бесславия устремлялись многие «герои».
М. Муравьев, И. Сорокин, П. Дыбенко, Автономов, Ю. Саблин, Е. Ковтюх, Думенко, Ф. Миронов, П. Славен, И. Вацетис, В. Блюхер, братья И. и Н. Каширины, С. Буденный, М. Тухачевский, И. Уборевич, Г. Эйхе, А. Павлов, В. Путна, В. Примаков, Г. Гай, В. Шорин и другие — это красные.
Л. Корнилов, А. Колчак, А. Деникин, С. Марков, М. Дроздовский, Н. Тимановский, Н. Скоблин, А. Туркул, В. Манштейн, В. Каппель, А. Пепеляев, Я. Слащов, А. Шкуро, В. Покровский и др. — это белые.
А между ними — Н. Махно, В. Антонов, «зеленые»: «Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют!» И лишь сравнительно немногие из них, остались в числе «триумфаторов» в 1920—1922 гг., твердо и надолго заняв свои места в перечне вождей Красной Армии.
Впрочем, в подавляющем своем большинстве погибли и они, обесславленные в 1937 — 1938 гт. Они были уже не нужны революции, как не нужна была, в сущности, и сама революция. Революция исчезала, «пожирая собственных детей»...

Революция, всем своим существом отвергавшая «традицию», опыт предшествующих поколений, скептически относилась к любому, в том числе военному, опыту, к любому профессиональному образованию — сомнительному по своей ценности и подозрительному по политическим и идеологическим свойствам — как рожденному «старым режимом», свергнутым и отвергнутым революцией. На этой почве тогда-то, к началу 1920 г., собственно говоря, определились две модели структурирования комсостава и военной элиты: «модель» Л. Троцкого и «модель» М. Тухачевского.

Л. Троцкий, исходя из принципа неизменности природы войны и, соответственно, неизменности оперативно-тактических и стратегических принципов ведения военных действий, а следовательно, и организации регулярной армии, в сущности, восстановил прежнюю систему и структуру старой русской армии. Соответственно, и комплектование и персональный состав командиров и военной элиты осуществлялись на дореволюционных принципах: военно-образовательный ценз, стаж службы, чин в старой армии и служебная репутация должны были по возможности соблюдаться. Л. Троцкий, таким образом, подводил к выводу и утверждал, что политические цели и задачи страны и государства определяются политиками. Задача армии и ее командования — выполнять приказы политического руководства. Армия, ее элита в данном контексте представлялись как совокупность профессионалов, ремесленников, находящихся «вне политики».

М. Тухачевский сформулировал в конце 1919 г. свою «доктрину революционной, Гражданской войны». Он считал, что характер войн меняется и Гражданская война в России, как и революционные войны вообще, имеет свою принципиальную специфику. М. Тухачевский считал, что оперативно-стратегические ориентиры в Гражданской войне обусловлены социально-политическими и социокультурными факторами. В этом смысле стратегическое мышление и стратегические решения в значительной мере оказываются политизированными. Из этого делался вывод, что комсостав и военная элита Красной Армии, естественно, структурируются иначе, чем в старой русской армии. Они рождаются самой революцией и Гражданской войной. Они могут, включать и представителей старой военной элиты и офицерского корпуса, но не обязательно и не по преимуществу. Всеми своими рассуждениями М. Тухачевский подводил к мысли и утверждал, что армия должна быть политически ангажирована и ориентирована, политизирована. Военная элита должна знать и определять, по выражению М. Фрунзе, «какую и для каких целей мы готовим армию».

Однако в контексте обозначившейся проблемы достаточно отчетливо проглядывал и третий вариант: армия как субъект политического действия — самостоятельная, а в определенных обстоятельствах, возможно, доминирующая политическая сила. Этот вариант в XIX веке получил название — «бонапартизм»...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Первые попытки представителей советской военной элиты заявить о себе в качестве самостоятельной политической силы относятся еще ко временам Гражданской войны.
...23 июля 1919 г. заместитель председателя Особого отдела ВЧК И. Павлуновский представил Ленину и членам Политбюро ЦК итоговый доклад по «делу», которое можно вполне квалифицировать как самый ранний случай проявления политической нелояльности и антиправительственной конспиративной деятельности со стороны представителей советской военной элиты. Название представленного секретного документа говорило само за себя и содержало квалификацию события: «Доклад по делу о белогвардейской организации в Полевом штабе Революционного военного совета Республики». В этом докладе Павлуновский сообщал следующее :
«Арестованная в ночь с 8 на 9 июля с. г. группа лиц Полевого штаба, в составе: для поручений при главкоме Исаева, начальника разведывательного отделения Кузнецова, для поручений при начальнике штаба Малышева и преподавателя Академии Генерального штаба Григорьева, по данным следствия, ставила перед собой следующие задачи: а) установление связи со штабами Деникина и Колчака;
б) свержение Советской власти путем внутреннего переворота;
в) захват аппарата управления армией в свои руки под видом воссоздания Генштаба...
Следствием установлено, что белогвардейская группа Полевого штаба находилась в первоначальной стадии своей организации, т. е. она только что создавалась, намечала свои задачи и планы и приступила лишь к частичной их реализации, причем была еще настолько невлиятельна, что ее нахождение в Полевом штабе не отражалось на ходе операций на фронтах. Такое положение могло продолжаться лишь до момента установления связи со штабами Колчака и Деникина. Очевидно, что с установлением этой связи, которая, по словам Григорьева, имелась бы «недели через две», роль организации существенно изменилась бы и нахождение ее в Полевом штабе уже безусловно отражалось бы на развитии операции на фронтах; возможность этого влияния предупредил арест белогвардейской организации 9 июля сего года»...

Во время следствия причастность Вацетиса к «заговору в Полевом штабе» установлена не была. Дело было передано во ВЦИК. После рассмотрения «дела Вацетиса» в Президиуме ВЦИК 7 октября 1919 г. было принято постановление. «Поведение бывшего главкома, — говорилось в нем, — как выяснилось на данных следствия, рисует его как крайне неуравновешенного, неразборчивого в своих связях, несмотря на свое положение. С несомненностью выясняется, что около главкома находились элементы, его компрометирующие. Но, принимая во внимание, что нет оснований подозревать бывшего главкома в непосредственной контрреволюционной деятельности, а также принимая во внимание бесспорно крупные заслуги его в прошлом, дело прекратить и передать Вацетиса в распоряжение Военного ведомства».
Впрочем, в ноябре 1919 г. были амнистированы и все остальные арестованные участники «заговора в Полевом штабе». Некоторые из них впоследствии вновь занимали весьма высокие должности в Красной Армии. В частности, Б. Кузнецов в 1923—1924 гг. являлся начальником штаба Отдельной Кавказской армии.
Как отмечалось выше, в том числе и в докладе Особого отдела ВЧК, связи с белыми армиями у «заговорщиков» не было.
Вся же военно-политическая подоплека «заговора», военно-политический смысл поведения «заговорщиков» отчасти объясняют позицию представителей советской военной элиты и в 20-е гг.
Офицеры-генштабисты, оказавшиеся в Красной Армии, как это следовало из их показаний на следствии, стремились восстановить «большой Генеральный штаб» путем выдвижения «своих людей на соответствующие должности во всех высших звеньях аппарата управления. Один из участников этой группы заявил, что они хотели создать «сильный Генеральный штаб, который влияет на все отрасли жизни страны в целях ее военной мощи, независимо от того, что стоит во главе правления».
В контексте такого рода военно-политических настроений они хотели установить контакты с выпускниками Академии Генерального штаба, служившими у А. Деникина и А. Колчака.
Думается, нет необходимости в подтверждение распространенности таких настроений у генштабистов, служивших в РККА, вновь цитировать красноречивые в этом смысле (ранее уже цитированные) признания капитана М. Алафузо или информацию о намерениях части генштабистов врангелевской армии в 1920—1922 гг. Интересно другое — политическая модель, альтернативная и большевистской и белогвардейской, предлагавшаяся «заговорщиками-генштабистами».
Они хотели, в сущности, подчинить властные политические структуры Генштабу, определяя в качестве приоритетных направлений в государственном строительстве и государственной организации «национальную оборону» и армию. В сущности, именно этой идеей руководствовался в августе 1917 г. генерал Л. Корнилов, и именно эта идея легла в основу идеологии Белого дела.
Далее будет возможность убедиться в том, что эти аспекты и в 20-е гг. также характеризуют мотивы участия военной элиты в постановке и решении политических проблем.>>...

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Другой эпизод, весьма интересный в контексте рассматриваемого вопроса как своего рода «пролог», — это загадочные события, обозначившиеся осенью 1920 г.
...8 сентября 1920 г. член РВС Юго-Западного фронта
С. Гусев сообщил Ленину о предложениях «псевдонима», поручика Яковлева, перебежавшего из Русской армии генерала П. Врангеля и оказавшегося в штабе фронта со следующими предложениями. «Во врангелевской армии образовалась тайная офицерская организация, — сообщал поручик Яковлев, — с целью взорвать Врангеля, изнутри и передать всю его армию советской власти.
В организацию входят 30 генштабистов, находящихся в главнейших штабах Врангеля. Организация намерена низвергнуть Врангеля и объявить его армию красной Крымской под командою Брусилова.
От русского правительства требуются действительные гарантии полной амнистии всей армии без исключения, а также соответствующее обращение главкома. В качестве доказательства серьезности предложения Яковлев готов выдать главарей врангелевской организации, оперирующей в Советской России в целях... подготовки вооруженного восстания. Временно, впредь до прибытия Брусилова, командование красной Крымской армией поручается начальнику генштаба Соколовскому — главарю заговора против Врангеля».
В своих воспоминаниях А.Брусилов достаточно подробно останавливается на этом эпизоде.
«Склянский мне рассказал, — вспоминал генерал, — что в штабе и даже в войсках Врангеля происходит настоящее брожение. Что многие войска не хотят сражаться с красными, ни тем более бежать за границу, что их заставляют силою драться и покидать родную землю, что состав офицеров определенно настроен против распоряжений высшего начальства.
Он задал мне вопрос, соглашусь ли я принять командование врангелевской армией, если она останется в России без высшего начальства. Я отвечал ему, что очень мало склонен теперь принимать какую-либо армию, что стар и болен.
Но что, если будет необходимо, я приду на помощь русским офицерам, солдатам и казакам, постараюсь быть для них руководителем и согласовать их действия с планами Советской республики...
Я думал: армия Врангеля в моих руках плюс все те, кто предан мне внутри страны и в рядах Красной Армии. Конечно, я поеду на Юг с пентаграммой (пятиконечной звездой), а вернусь с крестом и свалю захватчиков или безумцев в лучшем случае. Я пригласил в тот же вечер нескольких людей, которым вполне верил, но с которыми очень редко виделся, чтобы распределить роли. Мы все обдумали. Не называю лиц, так как они все семейные и все там, в плену в Москве. Я пишу эту последнюю часть моих записок вне досягаемости чекистов и завещаю их напечатать после моей смерти или переворота в России, но все же подводить под какую-либо случайность их не имею права. Они сами себя назовут, если захотят и когда это для них будет возможно.
Итак, мы все обдумали, распределили должности... Мы ждали день, другой, третий. Склянский ничего не давал знать. А гораздо позднее он сообщил мне при случае, что сведения были неверные, бунта никакого не было и что все таким образом распалось...».
Впрочем, действительно в это время начальник врангелевского штаба генерал-лейтенант П. Шатилов вел тайные переговоры с красным командованием об условиях перехода врангелевцев на сторону Красной Армии.
Все «распалось», видимо, по иным причинам...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Бывший полковник Генштаба, бывший советский Главком И.И. Вацетис не скрывал своего враждебного отношения к «власти жидов», каковой он считал власть советскую. В приватном разговоре в Берлине в сентябре 1923 г., прекрасно понимая, что дни Ленина, уже окончательно покинувшего политическую арену, сочтены, он с уверенностью и оптимизмом ожидал установление в Советской России военной диктатуры. «В качестве диктатора, — информировал фон Лампе врангелевский штаб, — он называет Тухачевского», потому что «считает» его «выдающимся по воле и энергии».

«Сейчас готовится в России и какой-то новый, не предусмотренный нами этап, — писал о том же В.А. Маклаков, проинформированный Е.Д. Прокопович- Кусковой, в июне 1923 г. — Ленина нет, все остальные слишком слабы. Тогда и является фатальная надежда на силу военного диктатора. Если бы какой-нибудь Тухачевский разыграл роль, скажем, даже не Бонапарта, а Муссолини».

А в начале 1924 г. резиденту генерала Врангеля в Берлине, генерал-майору фон Лампе, из надежного источника, как он считал, поступили сведения о «группе Тухачевского», организовавшей в Красной Армии «заговор против Троцкого» для осуществления «государственного переворота», который не удался, поскольку его участники, включая Тухачевского, были арестованы в марте 1924 г…

...Дыбенко утверждает, что вечером того же дня, когда на квартире Тухачевского был написан этот доклад, он уехал в Москву. Это произошло также между 29 и 31 декабря 1923 г. В Москве (30 декабря 1923 г. — 1 января 1924 г.) он сначала обсудил доклад с Федько и Урицким. Затем на квартире у Каширина все 14 перечисленных командиров подписали этот доклад (за исключением трех, находившихся в войсках Западного фронта, но ранее подписавших первый вариант доклада). После этого Дыбенко имел разговор со Сталиным, в ходе которого сообщил последнему о докладе, а затем «в кабинете Сталина» все 14 командиров изложили Сталину содержание своего доклада. Из приведенных фактов можно сделать вывод, что Сталин познакомился с докладом до 15 января 1924 г.

В этом письме-заявлении было фактически три основных положения-требования, хотя формально они сведены к двум: введение единоначалия в Красной Армии; критика всего центрального аппарата военного ведомства, руководившего Красной Армией, а следовательно, Троцкого, который его сформировал; требование удаления из руководства Красной Армией «военспецов-генштабистов», поскольку именно они- то и составляли этот аппарат. Введение единоначалия в Красной Армии было, несомненно, главной целью составителей доклада, чего можно было бы достигнуть, по их мнению, удалением с командно-строевых должностей всех бывших военспецов.
Именно в этом вопросе мнения Тухачевского и Дыбенко расходились. Дыбенко выражал позицию «краскомов». Тухачевский, всецело выступавший за единоначалие (об этом можно судить по его статьям еще с 1920 г.), проявлял сдержанность.

Однако текст, написанный Дыбенко, который было предложено подписать Тухачевскому, его не устраивал именно требованием удаления «военспецов». В частности, его не устраивала мотивация этого требования: «В течение часа (Тухачевский) доказывал мне, что я во многих случаях не прав».
А «не прав» он был, утверждая, «что идет сейчас изгнание молодого командного состава, насаждение старых офицеров, которые отчасти не только дезертировали из Красной Армии, но которые боролись против нас».
В качестве более веского аргумента против позиции Дыбенко Тухачевский «доказывал нашу неграмотность». Иными словами, Тухачевский считал, что, во-первых, никакого изгнания молодого комсостава нет, во-вторых, что никакого насаждения старых офицеров нет, и, в-третьих, нет оснований утверждать, что большинство «военспецов» «дезертировали из Красной Армии» и «боролись против нас».
В-четвертых, исходя хотя бы из практических соображений, удаление «военспецов» и их замена «краскомами» нецелесообразна в силу недостаточной профессиональной образованности последних.

Другим косвенным свидетельством, указывающим как минимум на обсуждение военно-политических вопросов в высшем руководстве Западным фронтом в конце 1923 г. — начале 1924 г., является фрагмент следственных показаний командарма А.И. Корка от 16 мая 1937 г..

«Тухачевский говорил мне, — вспоминал Корк разговор, имевший место в первой половине 20-х гг. — «Наша русская революция прошла уже через свою точку зенита. Сейчас идет скат, который, кстати сказать, давно уже обозначился. Либо мы, военные, будем оружием в руках сталинской группы, оставаясь у нее на службе на тех ролях, которые нам отведут, либо власть безраздельно перейдет в наши руки».

«Вы спрашиваете, «майн либер Август» (он так продолжал разговор, похлопав меня по плечу), куда мы направим свои стопы? Право, надо воздать должное нашим прекрасным качествам солдата, но знайте, солдаты не всегда привлекаются к обсуждению всего стратегического плана. Одно только мы с Вами должны твердо помнить: когда претендентов на власть становится слишком много, надо, чтобы нашлась тяжелая солдатская рука, которая заставит замолчать весь многоголосый хор политиков».
Хотя Корк и не датирует точно этот разговор, позволяя лишь из всего текста его показаний понять, что он имел место, во всяком случае, до 1925 г., по ряду признаков («русская революция прошла через свою точку зенита», «претендентов на власть становится слишком много», «многоголосый хор политиков») ясно, что он имел место на рубеже 1923–1924 гг., точнее, не ранее 29 декабря 1923 г. и 1 января 1924 г..

Надо сказать, что, согласно «спецсообщениям ГПУ», к ноябрю 1923 г. «антисоветские группировки комсостава отмечены на Запфронте — одна монархическая в частях 4-го армкорпуса и анархо-интеллигентская в 37-й дивизии». Отдел полпреда ГПУ и Особый отдел Западного фронта действительно «вели дело разработки на группу высшего комсостава 4-го корпуса во главе с Павловым. Эта группа оценивалась как монархическая и, следовательно, контрреволюционная, готовая участвовать в свержении большевиков».
А.В. Павлов, о котором выше уже говорилось, весьма способный военачальник, давний соратник Тухачевского еще с 1919 г., когда на Восточном фронте он командовал 27-й стрелковой дивизией, по существу своему неофициальной «гвардией» «красного Бонапарта». Тогда, осенью 1923 г., Павлов был исключен из партии, хотя и оставлен во главе 4-го стрелкового корпуса. Его исключение из партии было связано с указанным делом о «монархической группировке».

Возвращаясь к датировке разговора между Туханевским и Корком, отмечу, что «верхняя дата» — 1 января 1924 г. — определена нами в связи с еще одним, уже вполне официальным, до недавнего времени совершенно секретным документом из архива ФСБ.

«С. секретно. Т. Менжинскому, в связи с данными о наличии в армии Зап. фронта к.-р. сил и подготовке необходимо обратить на Зап. фронт сугубое внимание. Полагаю необходимым:
1) составить срочно сводку всех имеющихся у нас данных о положении на Зап. фронте, использовав и весь материал, имеющийся в ЦКК — РКИ (Гусев-Шверник),
2) наметить план наблюдения и выявления, а также мер по усилению нашего наблюдения и по предупреждению всяких возможностей.
Меры должны быть приняты по всем линиям нашей работы Ос., От., КРО погранохрана, губотделы, а также по линии партийной — ЦК и губкомы.
Нельзя пассивно ждать, пока «Смоленск» пожелает «продиктовать свою волю Кремлю».
Прошу этим заняться, использовав пребывание здесь Апетера. Я думаю, кое-какие задания можно было бы дать Благонравову и Самсонову и Межину по линии ж.д. и их влияниями, и их смычки
».

В силу исключительной значимости процитированного выше документа, полагаю целесообразным сделать ряд уточнений и дать необходимые комментарии.

«Смоленск» — это, разумеется, размещавшийся в Смоленске штаб Западного фронта и Тухачевский, его командующий. «Кремль» — это, разумеется, Сталин, Зиновьев, Каменев, Троцкий.

«Контрреволюционные силы» «в армии Западного фронта» — это, следовательно, силы, направленные против советско-большевистской власти (как и в сведениях, сообщаемых фон Лампе).

Дзержинский пишет: «В связи с данными о наличии в армии Зап. фронта к.-р. сил и подготовке, необходимо обратить на Зап. фронт сугубое внимание».
Из сказанного следует, что, во-первых, Дзержинский получил и имел к 1 января 1924 г. «данные»: 1) «о наличии контрреволюционных сил»;
2) о том, что эти «контрреволюционные силы» имеются «в армии Западного фронта» (имеется в виду, очевидно, в том числе и «монархическая организация» в войсках Западного фронта, к которой был причастен близкий к Тухачевскому командир 4-го стрелкового корпуса Павлов);
3) о том, что они находятся «в Смоленске», т. е. в штабе Западного фронта;
4) об их «подготовке». Разумеется, смысл «подготовки» «контрреволюционных сил» заключается в подготовке ими «контрреволюционных действий».
Дзержинский, правда, не утверждает, что эти «контрреволюционные силы» уже готовят государственный переворот.
Они «готовятся» в ожидании развития политической ситуации в направлении, благоприятном для реализации их политических намерений и возможностей.
Судя по всему, никаких конкретных сведений о «подготовленном» государственном перевороте в распоряжении Дзержинского пока нет (это не значит, что такая подготовка на самом деле не велась), но полученные им сведения свидетельствуют о всех симптомах такой «подготовки».
Именно недостаточность «данных» в распоряжении Дзержинского и заставляет его принимать не прямые «карательные меры», но лишь «предупредительные». «Нельзя пассивно ждать, — поясняет он свои распоряжения, — пока «Смоленск» пожелает «продиктовать свою волю Кремлю».

Из контекста этой «записки» следует, что Дзержинский не знал, что мог предпринять Тухачевский, что он мог «пожелать продиктовать», но подозревал, что командующий Западным фронтом готовится к «диктату», т. е., собственно говоря, к методу режима «диктатуры».
Поэтому на всякий случай Дзержинский и дает распоряжение по железной дороге. Очевидно, он не исключает и движение войск Западного фронта по распоряжению Тухачевского на Москву, возможно, вспоминая ход событий «корниловского мятежа» в августе 1917 г.

Дзержинский приказывает «наметить план наблюдения и выявления» и повторяет далее: «а также мер по усилению нашего наблюдения».
Это значит, что до этого наблюдение за Тухачевским и его окружением со стороны ОГПУ велось не столь плотно и внимательно (раз глава ОГПУ требует «усиления нашего наблюдения»), но в обычном порядке, в каком это должны были делать особые отделы. Поэтому Дзержинский требует «наметить план наблюдения», «усиление наблюдения» с определенной целью — с целью «выявления». Учитывая содержание и контекст «записки» — с целью «выявления» «контрреволюционной подготовки» командования Западного фронта.

Следует обратить внимание на требование Дзержинского, обращенное им этой запиской к Менжинскому, помеченное словом «срочно». Из этого можно сделать вывод, что какие-то особо обеспокоившие председателя ОГПУ политические обстоятельства, возникшие к 1 января 1924 г. в штабе и войсках Западного фронта, и вызвали с его стороны требования «срочных» действий от своих подчиненных.

Сведения, вызвавшие необходимость принятия «срочных» мер, Дзержинский, вероятнее всего, получил не позднее 31 декабря 1923 г. Выше мы пришли к выводу, что разговор Тухачевского с Корком состоялся не ранее 29 декабря. Из контекста цитированной выше «записки Дзержинского» следует, что Тухачевский в это время был в Смоленске.

Смутные события так не проясненного и ныне «заговора Тухачевского» 1923–1924 гг. завершились тем, что Сталину и «тройке», победившей Троцкого, удалось «победить» и Тухачевского.
6 марта 1924 г. его, так или иначе, удалось лишить войск Западного фронта и перевести 2-м помощником начальника Штаба РККА. Конечно, это было не только должностное понижение, но и лишение Тухачевского (на всякий случай) возможности влиять на политические дела, что он мог делать, имея в своем распоряжении войска Западного фронта. Вскоре началась и «чистка» всего ближайшего окружения Тухачевского, о чем уже достаточно много писалось...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
nnik писал(а):
...6 марта 1924 г. Тухачевского, так или иначе, удалось лишить войск Западного фронта и перевести 2-м помощником начальника Штаба РККА.

И это была уже в т о р а я попытка, первая, начатая годом ранее окончилась неудачей:

<<Оставляя в стороне смещение со своих должностей военных комиссаров разных уровней, поскольку они выполняли функции политического надзора и контроля и, следовательно, со своими обязанностями не справились, хочу обратить внимание на собственно «военных специалистов».
Аресту подверглись прежде всего высшие офицеры фронтового штаба, отвечавшие за оперативное и мобилизационное планирование: Н. Варфоломеев, И. Алексеев. После закрытия «дела» они уже не были допущены к штабной работе в войсках и были переведены на преподавательскую.
Это могло означать, что преднамеренного преступного действия с их стороны допущено не было (следствие, видимо, не обнаружило таковых фактов). В противном случае они могли быть преданы суду (этого не произошло) или, по крайней мере, уволены из армии.
Обращает на себя внимание «полная очистка» шифровального отделения, непосредственно подчиненного начальнику штаба фронта.
Кроме того, со своих должностей оказались смещенными начальник разведывательного отдела С. Будкевич (М. Бобровский), его помощник по войсковой разведке М. Горянский и начальник информационного отделения Г. Эрман.
Видимо, это произошло не только потому, что разведывательная информация по войсковым вопросам каким-то образом вышла за пределы управления 1-го помощника начальника штаба фронта. Н. Варфоломеев был тем ответственным лицом, к которому должны были стекаться сведения по войсковой разведке (М. Горянский), по всякого рода разведывательной информации (Г. Эрман), оперативному планированию (А. Кеппен, В. Шестун, А. Бредов). Кроме Варфоломеева, доступ к этой информации имели начальник штаба фронта Меженинов и, конечно, командующий фронтом Тухачевский.
Однако в аналогичной ситуации, имевшей место в войсках Украины и Крыма в то же время (об этом смотрите ниже), начальник разведывательного отдела штаба ВСУК и УВО Р. Лонгва не только не был отправлен в отставку, но был повышен в должности — назначен заместителем и исполняющим обязанности начальника штаба ВСУК и УВО.
С. Будкевич же 21 марта 1923 г. был смещен со своей должности и отправлен в резерв Разведывательного управления Штаба РККА, оставаясь не у дел до июля 1923 г.
Очевидно, причастность Будкевича к «делу Варфоломеева» способствовала (если не являлась основанием) Принятию правительственного решения от 24 марта 1923 г. о применении органами ОГПУ внесудебных репрессий к сотрудникам Разведывательного управления Штаба РККА.
Замешанность Будкевича в указанном «деле» оказалась столь серьезным фактом, что его «персональный вопрос» стал предметом рассмотрения на заседании Политбюро ЦК 3 мая 1923 г. И хотя в июле 1923 г. Будкевич вернулся в руководящие органы Разведуправлёния Штаба РККА, с отставкой Тухачевского с должности начальника Штаба РККА в 1928 г. он окончательно был удален из руководящих структур советской военной разведки.
На протяжении марта —сентября 1923 г. продолжались достаточно интенсивные «чистки» высшего и старшего комсостава Западного фронта, являвшиеся прямо или косвенно следствием «дела Варфоломеева».
Причастными к этому делу оказались:
1. Тухачевский М.Н. — командующий Западным фронтом (временно отстранен от командования 15.3 — 29.3.1923).
2. Гейман Л.М. — для поручений при командующем Западным фронтом (смещен с должности).
3. Протас А.Я. — адъютант командующего Западным фронтом (смещена с должности).
4. Меженинов С.А. — начальник штаба Западного фронта (смещен с должности).
5. Бострем Б. (смещен с должности).
6. Егоров Н.Н. — адъютант начальника штаба Западного фронта (смещен с должности).
7. Варфоломеев Н.Е. — 1-й помощник начальника штаба Западного фронта (арестован).
8. Шестун В.В. — начальник Оперативного отдела штаба Западного фронта (арестован).
9. Бредов А.А. — помощник начальника оперативного отделения Оперативного отдела штаба Западного фронта (смещен с должности).
10. Нигель Б.А. — помощник начальника 2-го управления штаба Западного фронта (смещен с должности).
11. Алексеев И.Т. — начальник Мобилизационного отдела штаба Западного фронта (смещен с должности, арестован?).
12. Филиппов М.Ф. — начальник шифровального отдела штаба Западного фронта (смещен с должности).
13. Будкевич С.Р. — начальник Разведывательного отдела штаба Западного фронта (смещен с должности).
14. Горанский М.М. — для поручений по войсковой разведке Разведывательного отдела штаба Западного фронта (смещен с должности).
15. Эрман Г.Г. — начальник информационного отделения Разведывательного отдела штаба Западного фронта (смещен с должности).
16. Павлов А.В. — командир 4-го стрелкового корпуса (исключен из партии).
17. Вилумсон Э.Ф..— начальник штаба 4-го стрелкового корпуса (смещен с должности в марте 1924 г.).
18. Залесский В.Д. — помощник начальника штаба 4-го стрелкового корпуса (арестован).
19. Мерклинг И.М. — начальник оперативной части штаба 4-го стрелкового корпуса (арестован).
...Итак, попытка отнять в марте 1923 г. фронтовое командование у Тухачевского окончилась неудачей. В начале апреля 1923 г. Тухачевский вновь был командующим Западным фронтом, хотя вынужден был примириться с «чисткой» своего окружения и штаба.
Сразу же по завершении «дела Варфоломеева» (к середине мая 1923 г.) 2 июня 1923 г. Пленум ЦКК РКП(б) принял постановление об обследовании военного ведомства. Председателем комиссии был назначен В. Куйбышев, смененный в сентябре С. Гусевым. Обследованию должны были подвергнуться Западный фронт, Украинский военный округ, Московский военный округ и Северо-Кавказский военный округ...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Судя по последующим распоряжениям и решениям высших партийно-политических органов и высшего военного руководства в лице Троцкого, фактически было принято решение о замене Тухачевского на посту командующего Западным фронтом И.Уборевичем, ибо уже 1 ноября 1923 г. Троцкий предложил Политбюро ЦК обсудить предложенную им «схему командующих фронтами, начальников штабов и командармов».
12 ноября 1923 г., после обсуждения на Оргбюро ЦК и утверждения на Политбюро ЦК приказом РВС СССР помощником командующего Западным фронтом был назначен И.Уборевич.
В это время, вплоть до 15—17 декабря 1923 г., Тухачевский находился вне Смоленска'’, он был направлен в Германию в качестве «офицера связи между Красной Армией и «черным рейхсвером»...

Во второй половине декабря 1923 г. М.Тухачевский поссорился с полпредом Н.Крестинским и самовольно покинул Берлин.
Поскольку в тогдашнем «политическом пасьянсе» Крестинский поддерживал Троцкого, Тухачевский оказывался в ряду противников Председателя РВС СССР. Неожиданно и самовольно возвратившийся в Смоленск Тухачевский фактически вновь вступил в командование фронтом...

Но к этому времени 16 «генералов» обновили состав «элиты фронта» (41%).
В целом же с августа по декабрь 1923 г. были введены в состав «элиты фронта» или перемещены внутри ее 24 «генерала» (61,5%).
В их числе к январю 1924 г. было лишь 16 «генералов» (41%), на чью несомненную поддержку мог рассчитывать М.Тухачевский (А.Виноградов, А.Кук, И.Глудин,
В.Садлуцкий, В.Дьяков, А.Павлов, Э.Вилумсон, П.Дыбенко, К.Ляпунов, И.Блажевич, В.Климовских, К.Нейман, А.Коле-синский, Б.Майстрах, А.Киреев, Г.Гай).

Что касается отношений между М.Тухачевским и И.Уборевичем (его помощником), то 21 декабря, когда Тухачевский, находясь в Москве, делал доклад «О новой артиллерии» в ВНО при Военной академии РККА в присутствии многих высших командиров РККА и преподавателей Военной академии, Уборевич весьма жестко ему оппонировал.
Разногласия, возникшие между ними но вопросу о месте, роли, типе артиллерии в Красной Армии, носили принципиальный характер. Однако их разделяли не только вопросы применения артиллерии, но и разность подходов к опыту Гражданской войны и различия взглядов по оперативно-стратегическим проблемам.
В это время Уборевич был сторонником оперативно-стратегических представлений Н.Петина, тогда как Тухачевский являлся их беспощадным критиком.
Даже без учета особенностей их личных взаимоотношений в той военно-политической ситуации такое положение вещей было несовместимым с сохранением их в «одной команде».

Уборевич считатся «креатурой» Сталина. И это было так, хотя Сталин, «вполне ему доверявший», называл Уборевича «плохим коммунистом».
В качестве командующего 5-й Отдельной армией на Дальнем Востоке в силу своего характера и должностного положения в критической ситуации он вполне мог проявить «самостийность».
В связи с этими опасениями и «волной недоверия и подозрительности» в отношении старых генштабистов у И. Уборевича его начальника штаба подполковника Генштаба К. Артемьева заменили опытным капитаном Генштаба А. Перемытовым.
Однако известно было, что Перемытов, долгое время являвшийся начальником штаба Северо-Кавказского военного округа у К.Ворошилова, был «его человеком», а не «человеком Уборевича»...

Удаление с Дальнего Востока самого Уборевича позволяло полностью устранить возможное военно-политическое влияние на происходившие события политической борьбы со стороны одного из самостоятельных, честолюбивых и авторитетных «генералов».
Направление же Уборевича на Западный фронт позволяло «убить двух зайцев»: нейтрализовать и Тухачевского, и Уборевича.
Человек честолюбивый и строптивый, вряд ли он мог удовлетвориться перемещением с должности командующего 5-й Отдельной армией (т.е. командующего фронтом) на должность помощника командующего фронтом.
Это было «понижение».
Ему нужно было дать понять, что данное назначение является фактической передачей ему функций командующего фронтом с последующим официальным утверждением в этой должности. Иными словами, назначение Уборевича являлось «подталкиванием» Тухачевского к отставке и началом «изъятия» у него командования Западным фронтом.
13 декабря 1923 г. в качестве еще одного помощника командующего на Западный фронт был направлен А. Корк. Появление еще одного, третьего по счету, помощника командующего Западным фронтом было явным перебором, никаким штатным расписанием не предусмотренным...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
nnik писал(а):
...Однако в контексте обозначившейся проблемы достаточно отчетливо проглядывал и третий вариант: армия как субъект политического действия — самостоятельная, а в определенных обстоятельствах, возможно, доминирующая политическая сила. Этот вариант в XIX веке получил название — «бонапартизм»...>>


Безусловно, "бонапартизм" в армии в 1923-1924-ом годах Политбюро удалось нейтрализовать, и в этом действия членов его, похоже, были вполне согласованы. Несмотря на ожесточённую "борьбу за наследство", развернувшуюся меж ними в этот период.
"Нейтрализовать", но не устранить.

<<Окончательное решение о возвращении И.Уборевича на должность командующего 5-й Отдельной армией было принято Оргбюро ЦК 31 января и утверждено на заседании Политбюро ЦК 2 февраля 1924 г.
Тогда же был решен вопрос и о назначении А.Седякина командующим Приволжским военным округом (введением его в состав военной элиты) после смещения С.Мрачковского, одного из самых ярых сторонников Троцкого (еще 14 января 1924 г.).

«Новое руководство» сумело провести Пленум ЦК 31 января — 3 февраля 1924 г., посвященный отчету комиссии ЦК и ЦКК по обследованию армии и ее реформе, и добиться своей главной цели — вырвать руководство армией из рук Троцкого. Председатель комиссии С.Гусев в своем отчете, заявляя о тяжелом положении армии, объяснял это «крайне неудовлетворительным состоянием общего руководства Вооруженными силами страны». Гусев прямо заявлял, что «Реввоенсовета СССР как руководящего коллективного органа фактически не существует... Троцкий ничего не делает в Реввоенсовете. Руководство Вооруженными силами фактически целиком находится в руках заместителя Председателя РВС Э.М.Склянского и нач. Штаба РККА П.П.Лебедева, которые не обеспечили квалифицированного руководства Вооруженными силами страны».
Подкрепляя свое мнение, Гусев процитировал письмо, направленное в комиссию Уборевичем с резкой критикой центрального руководства Красной Армии. «От этого руководства, — писал Уборевич, — веет мертвящим духом старых царских спецов... Дух старой канцелярщины (сухомлиновщины) витает над приказами РВСР... нет системы, а нажим авторитетов (или просто рвачество)».
Г.Орджоникидзе в своем выступлении, упоминая о письме И.Уборевича, заявил, что «Уборевич не одинок в оценке руководства центрального военного управления... В том же духе написано письмо тов. Тухачевского на имя секретаря ЦК, в том же духе говорил со мною тов. Егоров. А эти тт. нашу армию и ее нужды, безусловно, знают».

Уже в ходе работы Пленума из состава РВС СССР были выведены начальник Штаба РККА П.Лебедев, военный комиссар Штаба РККА С.Данилов и ряд других лиц. Спустя три дня, 5 февраля 1924 г., из состава РВС СССР был выведен В.Антонов-Овсеенко. Решался вопрос о новом руководстве Вооруженными силами.

3 марта на уровне Политбюро ЦК было принято решение о назначении на должность заместителя Председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делам М.Фрунзе.
Думается, что расхожее мнение, прямо выраженное Г.Беседовским, о Фрунзе — ставленнике Сталина — несколько упрощенно толкует тогдашнюю военно-политическую ситуацию.
Насколько известно, Фрунзе не являлся «сталинистом». В политических симпатиях он был достаточно свободен, а в 1923—1924 гг. скорее тяготел к Г.Зиновьеву, чем к И.Сталину.
Более того, летом 1923 г. Фрунзе склонялся, как и ряд других высших политических деятелей, к мнению о целесообразности смещения Сталина с поста Генерального секретаря ЦК.
Известно также, что у Сталина были свои кандидатуры на должность руководителя военного ведомства: Ворошилов, Орджоникидзе.
Правда, соперничать с Фрунзе им было трудно. Г.Зиновьев также имел более приемлемую для него кандидатуру — М. Лашевича.

Не следует преувеличивать прочность и силу собственных военно-политических позиций Фрунзе.
Выше уже отмечалось, что высшее командование Украинского военного округа подверглось самой большой «чистке» во второй половине 1923 г. «Вычищены» были и генштабисты, прямо или опосредованно близкие к Фрунзе. Это косвенно политически компрометировало и самого командующего.
Сталин намерен был передать Фрунзе должность начальника ПУ РККА (однажды, в 1921 г., была уже предпринята безуспешная попытка в этом направлении), однако М.Фрунзе отказался, опираясь на поддержку М.Тухачевского.
Утверждение Г.Беседовского, что Фрунзе привез с Украины «своих людей» и совершил переворот, нуждается по меньшей мере в пространных комментариях и оговорках.
Для Тухачевского, командующего самым сильным и влиятельным Западным фронтом,
главкома С.Каменева и
командующего Петроградским военным округом В.Гиттиса
М.Фрунзе являлся более приемлемой кандидатурой, чем М.Лашевич.
Именно эти «генералы» должны были оказаться заинтересованными в «победе» Фрунзе.
В сложившейся ситуации Фрунзе оказался для Сталина наименее нежелательной фигурой, вполне подходящей для политического компромисса с «товарищами» по руководству и «красными маршалами».
Все-таки Фрунзе был ангажирован в партийные структуры, вполне управляем партией и имел безупречную партийную репутацию. В тот момент Фрунзе, видимо, и ему показался предпочтительнее и гораздо авторитетнее и «чище» других.
Итак, 3 марта 1924 г. Политбюро ЦК утвердило М.Фрунзе заместителем Председателя РВС СССР и наркома, а 11 марта 1924 г. официально им назначенный. Э.Склянский был отправлен в отставку...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<...Следует иметь в виду еще одно обстоятельство. Приказ о назначении Тухачевского на новую должность помощника начальника Штаба РККА был подписан 1 апреля 1924 г., т.е. спустя почти неделю после его официального смещения с должности командующего фронтом.
Оно не было обусловлено переводом на другую должность, но являлось именно отстранением без назначения, т.е. чрезвычайной мерой.
Лишь спустя две недели, 8 апреля 1924 г., наконец официально был назначен новый командующий уже не фронтом, а Западным военным округом — А.Корк. Фронтовое командование было упразднено. Это была отставка, а не перевод Тухачевского на новую должность.

Еще одним признаком «опалы» и «наказания» Тухачевского может служить полученная им 1 апреля 1924 г. новая должность помощника начальника Штаба РККА.
В соответствии со старой структурой руководства Штаба РККА у его начальника было два помощника: 1-й — по оперативному планированию, 2-й — по организационно-административным вопросам.
Должность 1-го помощника начальника Штаба РККА занимал с февраля 1921 г. Б.Шапошников, 2-го — Е.Гарф. 1 апреля 1924 г. Шапошников по-прежнему оставался в своей должности. Вакантной оставалась должность 2-го помощника. На нее-то и назначили Тухачевского, хотя официально деления на 1 -го и 2-го помощников теперь не было.
Все это означало, что, во-первых,
Тухачевский получал должность, по существу, вдвое ниже той, которую занимал.
Во-вторых,
ему были поручены функции, ему совершенно не свойственные, — административно-штабные.
В-третьих,
он был полностью оторван от войск, от привычной ему командной работы. Таким образом, это назначение являлось одной из форм «почетной отставки». На такой поворот своей служебной карьеры Тухачевский вряд ли мог согласиться по доброй воле...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Вопреки ожиданиям большинства высшего комсостава Красной Армии 6 ноября 1925 г. на должности Председателя РВС СССР и наркомвоенмора вместо покойного Фрунзе оказался Климент Ефремович Ворошилов.
Кадровые перестановки в номенклатуре военной элиты, сопровождавшие приход Ворошилова в руководство Красной Армией, оказались весьма заметными.
Они коснулись почти половины ее персонального состава.

Прежде всего фактически была разогнана группировка «фрунзенцев»...
Cледует обратить внимание на то, что смерть Фрунзе снимала своеобразный «мораторий» на агентурную разработку слухов о «заговоре в Красной Армии». Первым, как мне думается, результатом этого было вышеотмеченное смещение В.Гиттиса с должности командующего ЛВО.
Вторым — агентурное наблюдение за М.Тухачевским. Уже в декабре 1925 г. секретный агент ОГПУ Овсянников информировал руководство о том, что «в настоящее время среди кадрового офицерства и генералитета наиболее выявились 2 течения: монархическое... и бонапартистское, концентрация которого происходит вокруг М.Н.Тухачевского»

Впрочем, наблюдение за поведением Тухачевского осуществлялось и вполне легально. В 1926 г. происходит ряд кадровых перестановок среди ответственных сотрудников Тухачевского по Штабу РККА. Видимо, те из них, которые фактически не выполнили своих функций секретных сотрудников ОГПУ и не дали никаких сведений о своем начальнике, были заменены на более «удобных» в этом отношении и «полезных».
16 декабря 1926 г. начальник 2-го (Организационнно-мобилизационного) управления Штаба РККА С. Венцов-Кранц был смещен со своей должности без назначения, «для особых поручений при Председателе РВС СССР». Эта формулировка часто скрывала «опальное» состояние офицера и генерала.
Вместо него на освободившуюся должность был назначен Н.Ефимов. Предшествующая служба Ефимова весьма красноречиво свидетельствует о его служебных функциях не только в качестве начальника 2-го управления Штаба РККА. Ефимов с лета 1921 г. и до января 1924 г. служил в войсках ВЧК — ГПУ на ответственных должностях 2-го помощника начальника управления войск ВЧК и начальника штаба войск ГПУ. Последнюю должность он исполнял под непосредственным начальством Г.Ягоды. Именно то обстоятельство, что человек этот был не только опытным и способным работником, но также «проверенным» и «преданным», видимо, сыграло важную роль в его назначении на должность начальника Командного управления Штаба, а затем ГУРККА в январе 1924 г. Как раз в наиболее острый период политической борьбы и начавшейся «чистки» советской военной элиты. Назначение Н.Ефимова (можно сказать, «человека Ягоды») на должность начальника 2-го управления Штаба РККА в конце 1926 г. означало совершенно «легально» приставить к М.Тухачевскому «наблюдателя из ОГПУ».
Не исключено, что аналогичные соображения играли роль и при замене в должности начальника Научно-уставного отдела Штаба РККА с 1 ноября 1925 г. «ветерана» 5-й армии и «креатуры» Тухачевского А.Лапина на В.Меликова.
Во-вторых, по существу, сразу же после назначения Ворошилова новым Председателем РВС СССР и наркомом должностные функции Тухачевского как начальника Штаба РККА начали постепенно, но неуклонно сужаться. В компетенции начальника Штаба РККА оставалось все меньше и меньше сфер контроля, управления армейскими процессами и меньше рычагов влияния на них. Одновременно 13 ноября 1925 г. из структуры Штаба РККА были выведены Инспекторат и Управление боевой подготовки. Именно те структурные элементы, за включение которых в состав Штаба РККА Тухачевский вел острые дискуссии в 1924 г. с оппонентами, особенно с А.Егоровым. Вскоре после назначения на должность Тухачевский обнаружил и фактическое изъятие из-под его подчинения 4-го (Разведывательного) управления Штаба РККА. 31 января 1926 г. в докладе наркому Тухачевский выражал свое возмущение этим фактом...

Так называемая «военная тревога» 1926—1927 гг., едва не прорвавшаяся новой войной на советско-польской границе, обнаружила неготовность Красной Армии к серьезному военному конфликту.
Перед политическим и военным руководством СССР к октябрю—ноябрю 1927 г. встал один главный вопрос — во что бы то ни стало не допустить войны (а ситуация была чревата ею не только на польской границе, но и на Дальнем Востоке, и с Великобританией)...

Ввиду надвигающейся угрозы войны руководство Красной Армии в январе — августе 1927 г. осуществило ряд кадровых перестановок в высшем комсоставе, обращая особое внимание на западные приграничные военные округа.
«Военная тревога», как это видно по персональному составу военно-окружного командования и кадровым перестановкам, вынудила высшее политическое и военное руководство вновь обратиться к услугам тех лиц, которые имели репутацию результативных военачальников и опытных генштабистов.
Именно бывших кадровых офицеров, в том числе «генштабистов», вновь привлекли к командованию «фронтовыми» округами. А. Егоров был возвращен в номенклатуру военной элиты и назначен командующим Белорусским военным округом. Начальником штаба к нему перевели из Ленинграда Е.Сергеева. В 1920 г. он с успехом командовал 4-й армией Западного фронта.
Прекрасно знавших Прибалтийский театр военных действий А.Корка и А.Кука назначили руководить Ленинградским военным округом.
Якиру, еще недостаточно опытному в руководстве самым большим из округов во «фронтовой» ситуации — Украинским, дали лучшего «генштабиста» — П.Лебедева. В кризисной ситуации приходилось отдавать приоритеты профессионалам перед политически благонадежными...

16 апреля 1928 г. командующий Белорусским военным округом А.Егоров, инспектор кавалерии РККА С.Буденный и начальник снабжения РККА П.Дыбенко направили К.Ворошилову письмо, в котором обвиняли начальника Штаба РККА в стремлении захватить всю власть в армии. «Штаб РККА, — писали они, — имеет внутри себя тенденции, если не сказать хуже, целевую установку заменить собой или, вернее, взять в свои руки руководящую роль по всем вопросам строительства и оперативного руководства РККА».
Авторы письма предлагали заменить начальника Штаба РККА лицом с «более высокими организаторскими способностями, а равно и с большим опытом боевой практической работы».
Их позиция была поддержана 1-м заместителем Председателя РВС СССР и наркома И.Уншлихтом.
Эта позиция разделялась и начальником ГУ РККА М.Левандовским и заместителем начальника УВУЗ РККА Н.Кузьминым.

То, что именно эти три «генерала» написали коллективное послание Ворошилову с требованием отставки Тухачевского, объясняется, отчасти тем, что начальник Штаба РККА «задел» их репутацию, косвенно указывая на ведомства, несущие ответственность за неготовность Красной Армии.

Вскоре Ворошилов пригласил Тухачевского для разговора по этому поводу. Разговора не получилось..>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<3 мая 1928 г. Ворошилов подписал приказ о перемещении Тухачевского с должности начальника Штаба РККА на должность командующего Ленинградским военным округом.
Одновременно с отставкой Тухачевского и вслед за ней был проведен ряд кадровых перестановок и отставок, с ней связанных...

Обращает на себя внимание, что из 16 «отставленных» «генералов» 14 (кроме Я.Алксниса и Н.Петина) являлись старыми соратниками Тухачевского, в том числе ветеранами 27-й стрелковой дивизии (К.Нейман, Р.Сокк, Н.Уваров), а некоторые входили в круг его друзей и близких приятелей (А.Кук, С.Пугачев, Ф.Кауфельдт).

Примечательно, что «чистке» подверглись руководство и ответственные сотрудники Штаба РККА (М.Тухачевский, С.Пугачев, С.Будкевич, С.Петренко-Лунев), ГУ РККА (Я.Алкснис, М.Вольпе), командование «фронтовых» военных округов: Ленинградского (А.Корк, А.Кук, Ф.Кауфельдт) и Белорусского (М.Германович, Е.Сергеев), а также командиры соединений Украинского военного округа (К. Нейман, Р. Сокк).
Нельзя не заметить, что 5 «генералов» фактически были отправлены во временную «отставку» (С.Пугачев, Е.Сергеев, Н.Петин, А.Корк, С.Будкевич).
5 были переведены с командной на преподавательскую работу (Я.Алкснис, М.Вольпе, К.Нейман, Н.Уваров, И.Широкий), что всегда расценивалось как явное понижение в должности и «опала».
Это особенно заметно, учитывая, что все отправленные в Военную академию РККА в качестве преподавателей были молодыми и перспективными строевыми командирами, совершенно не подготовленными для преподавания в военной академии.
2 боевых командира (Р.Сокк и И.Ландин) были уволены из РККА.

Тухачевский как начальник Штаба РККА и его заместитель Пугачев фактически были признаны ответственными за «стратегическую доктрину», обусловившую внешний военно-политический курс, оказавшийся несостоятельным перед лицом войны и расходившимся с правительственным внешнеполитическим курсом.
С.Будкевич как глава военных внешнеполитических отношений и С.Петренко-Лунев, советский военный атташе в Берлине, несли ответственность за проведение «линии Тухачевского» в Германии.
Все они, особенно Тухачевский, Будкевич, Петренко-Лунев, рассматривались как «партия войны», а точнее — «революционной войны».
Остальные «генералы» были отставлены как явные или скрытые сторонники Тухачевского во «фронтовом командовании» и среди командиров соединений.

Однако были и другие причины отставки Тухачевского, «чистки» советской военной элиты и кадровых перемещений в ее составе в 1928 г...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Номенклатурная «легенда» о Ворошилове начала быстро развиваться с 1929 г. под сенью номенклатурной «легенды» о Сталине, в контексте известной ворошиловской программной статьи «Сталин и Красная Армия». Если в перечне военачальников, чьи биографии или автобиографии в 1926 г. появились в словаре «Гранат», преобладают «победители Колчака и Врангеля», то теперь это «герои Царицына и победители Деникина».
Главным «вождем и героем Красной Армии» с 1929 г. фактически и, можно сказать, официально становится Сталин. «Младшими вождями и героями» — Ворошилов, Буденный и, в гораздо меньшей мере, иногда — А.Егоров.
Вообще следует заметить, что нарочитой популяризации советских военачальников со стороны власти с этого времени не наблюдается. Уже тогда было заметно стремление официальной пропаганды ограничиться в этом деле прежде всего наркомом Ворошиловым.
Однако к концу 1929—началу 1930 г. официальные и неофициальные «вожди» Красной Армии были представлены К.Ворошиловым, С.Буденным и прославившимся на КВЖД, ставшим после этого очень популярным В.Блюхером.
Кроме того, следует отметить и уже ранее «канонизированных» покойных «вождей-героев» Красной Армии: Фрунзе, Котовского, Чапаева. Они как бы «благословляли» указанных «живых вождей», прочно и надолго заняв места своего рода «небесных патронов».

Изменения в перечне «вождей Красной Армии» происходят в 1928—1929 гг. Тем не менее за пределами СССР Тухачевский по-прежнему пользовался авторитетом.
Посетивший СССР и Красную Армию с визитом в августе 1928 г. начальник штаба рейхсвера генерал В. фон Бломберг счел необходимым персонально встретиться лишь с тремя советскими военачальниками,
не считая наркома Ворошилова:
с Шапошниковым, Тухачевским и Блюхером.
Правда, встреча с Б.Шапошниковым может рассматриваться как «протокольная»: начальник Штаба одной армии встречается с начальником Штаба другой. А вот встречи с М. Тухачевским и В.Блюхером, которые не занимали в это время каких-либо ключевых должностей (Тухачевский — «опальный», отставной начальник Штаба, а Блюхер — зам. командующего военным округом) знаменовали признание их реального военного авторитета в Красной Армии.
0 репутации и авторитете Тухачевского выше говорилось достаточно много.
Блюхер же оказался новой, «восходящей звездой» в Красной Армии.
В военных и политических кругах Западной Европы прекрасно знали, кто в действительности командовал армией Чан Кайши, и оценили военные успехи Блюхера.
Таким образом, фигура Блюхера уже в 1928 г. претендовала на свое место в иерархии «вождей Красной Армии» рядом с Тухачевским и Буденным...

Итак, в перечне Р.Гуля к 1932—1933 гт. Красная Армия была представлена Западу Тухачевским, Ворошиловым, Каменевым, Егоровым, Блюхером, Буденным, Котовским, Гаем. Тухачевский был выделен специально. Книга была издана (в 1932 г.) в Берлине и вскоре переведена на французский, шведский и финский языки.

Осенью 1927 г. на учебу в Германию на тринадцать месяцев направили И.Уборевича.
Видимо, уже тогда Сталин наметил именно его для прорыва в модернизации РККА, превратив Уборевича в нового, «своего вождя» Красной Армии, сделав его собственной «креатурой» в полном смысле этого слова. И ранее с большим вниманием относившийся к опыту германской армии (отчасти благодаря свойствам своего характера и темперамента), после интенсивного и разностороннего обучения Уборевич превратился в последовательного «ученика» немецких генералов «старой», кайзеровской школы. «Товарищам, особенно Уборевичу, в рейхсвере были открыты почти все двери, за исключением лишь абсолютно секретных вещей"...
сноска
Военная карьера И. Уборевича была стремительна. Уже осенью 1919 г. он — командующий 14-й армией, сыгравшей решающую роль в Орловско-Кромском сражении и поражении деникинских войск. В качестве командующего разными армиями на Кавказском, Юго-Западном фронтах, в Приморье во главе Народно-революционной армии Уборевич проявил выдающиеся способности военачальника. К этому времени полководческий авторитет Уборевича укрепился настолько, что [i]его, 25-летнего командарма, офицера военного времени, без высшего академического образования, сочли достойным «причислить» в июне 1922 г. к Генеральному штабу.
К ноябрю 1923 г. он занимал должность командующего 5-й Отдельной армией на правах командующего фронтом. К этому времени он получил заслуженное признание в войсках и репутацию одного из самых лучших и самых молодых «революционных генералов».
Подобно большинству молодых «революционных генералов», поднявшихся на гребне революционной волны к вершинам ранней воинской славы и власти, он был пронизан честолюбивыми настроениями. По свидетельству своих приятелей по военному училищу, Уборевич еще в юнкерские времена как-то обронил знаменательное признание: «Ну, уж если Наполеону суждено появиться, то им буду я».
Достаточно яркая и стремительная военная карьера, молодость, некоторая созвучность с «наполеоновской» судьбой, несомненно, стимулировали развитие этих настроений в его мировоззрении, равно как и мнение, сложившееся о нем в военной и партийной элите СССР.
«Не случайно ходит анекдот в армии, — выступая на печально известном заседании Военного совета при наркоме обороны 1–4 июня 1937 г., говорил В.К. Блюхер, — что у Уборевича на письменном столе в его кабинете налево — портрет Ленина, а направо — портрет Наполеона. Может, это анекдот, а может быть, и правда. И когда ему говорят, что как-то это не вяжется, то он обычно отвечает: «Он тоже был артиллерийским поручиком». ... Это определяет его характер. Вот почему с большим трудом на XVII съезде его проводили в члены ЦК».
В сущности, это мнение об Уборевиче было весьма распространено и устойчиво. Один из высокопоставленных партийных руководителей начала 30-х гг. так охарактеризовал Уборевича: «Это человек очень самолюбивый и, по-видимому, очень способный, талантливый».
В партийно-политических кругах Уборевича считали «человеком беспринципным, дьявольски самолюбивым», помнили, что «Уборевич при выборах в ЦК получил несколько сот голосов против».
Дело в том, что «во время XVI съезда на сибирской делегации кандидатура тов. Уборевича в ЦК обсуждалась довольно горячо. Некоторые товарищи возражали против этой кандидатуры весьма энергично. Во время обсуждения кто-то бросил записку, смысл которой был примерно таков: «Человек, мол, способный, но в партийном отношении партией мало проверенный. Того и гляди, возомнит себя Наполеоном».
Отсюда делали вывод, что Уборевич «в случае интервенции представляет особую опасность в смысле возможности проявления бонапартизма».[/i]

Следует иметь в виду, что перед отъездом в Германию Уборевича 4 ноября 1927 года принял Сталин. Сам по себе этот факт указывает на особую заинтересованность Сталина в «миссии Уборевича» в Германии.
Ведь поездки советских «генералов» в Германию в 1925 — 1933 гг. были явлением вполне рутинным и исключительно в сфере ведения Ворошилова, Разведуправления Штаба РККА (И.Уншлихта и Я.Берзина) и ОГПУ (Г.Ягоды ). С другими высшими офицерами в связи с этим Сталин не встречался.
Итоги пребывания Уборевича на учебе в Германии и выводы, им из этого сделанные, стали основой того направления в модернизации Красной Армии, которое было определено в качестве официального с 1929 г.

Уборевич, подводя в своем отчете итоги пребывания в Германии, сделал (скорее всего, не предумышленно) и далеко идущие политические выводы, возможно, и не подозревая об их именно политически опасных последствиях.
«Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят неизмеримо выше нас... Мне кажется, что мы должны покупать этих специалистов, привлекая умело к себе... Я не думаю, чтобы немецкие специалисты оказались хуже политически и более опасными, чем наши русские специалисты». Иными словами, Уборевич считал военспецов-генштабистов из старой русской армии «политически опасными».
В связи с цитированными выше выводами И.Уборевича о смене ориентаций с «русских генштабистов» на «немецких» уместно привести свидетельство одного из его сослуживцев.
«При нем в округе существовало ничем не оправданное неофициальное деление старшего командного состава на две так называемые «школы» — старую и новую, — вспоминал соратник И.Уборевича. — Практически это выражалось в том, что часть командного состава (представители «новой школы») получала всевозможные привилегии, пользовалась особым уважением командующего, а другая часть (представители «старой школы», к которой Уборевич относил всех, чья точка зрения на обучение и воспитание войск не совпадала с его взглядами) находилась как бы в тени, далеко не всегда получала поддержку даже в осуществлении ценных начинаний».
Мнение и выводы И.Уборевича в отношении этой «старой русской школы», следовательно, не были случайными. Они были логичными, последовательными и устойчивыми. Не только в военном, но и, пожалуй, в военно-политическом смысле.

Не столь прямолинейно, но с более фундаментальным обоснованием, по существу, той же позиции выступил на Пленуме РВС СССР осенью 1930 г. и Тухачевский.
«Наши недостатки, — сказал он, — в организации управления и в тактической подготовке настолько велики, что на это
нужно обратить внимание и организационно обеспечить те установки, которые будут даны Реввоенсоветом Союза». Тухачевский обратил внимание на то, что указанные «недостатки сказались и на маневрах, они сказались и в действиях ОКДВА». Это была критика Блюхера.

Причины такого положения, по мнению Тухачевского, коренились в том, что «новая методика в Военной академии по-настоящему не проводится и основные уставы ПУ-29 и БУП-27 по-настоящему не усвоены».
Он считал, что одной из причин этой ситуации является то, что «наши штабы, состоя по своему составу далеко не из лучших строевых элементов и получая подготовку отвлеченную, теоретическую, академическим порядком, а не практическую, которую требовал Реввоенсовет в своих приказах, являются не совсем работоспособными».
Этой же позиции придерживались В.Триандафиллов и И.Якир.
Все это вполне совпадало с мнением ОГПУ и Сталина и означало переориентацию в военном строительстве с военспецов-генштабистов старой Русской армии на немецких военных специалистов из старой кайзеровской армии.
В обстановке обострившегося социально-политического кризиса выводы и рекомендации И.Уборевича можно было расценить тоже как сигнал к началу «чистки» Красной Армии и ее элиты от этого весьма опасного и подозрительного военно-политического слоя, утратившего свою полезность для советской власти.

«В РККА, преимущественно в высших учреждениях, на службе состоит значительное количество бывшего кадрового офицерства, — сообщалось в справке ОГПУ. — Эта категория военспецов является по своему бывшему и социальному положению наиболее чуждой советской власти... Все они ждут падения советской власти».

...«Германская модель» модернизации РККА Уборевича не представляла собой смену парадигмы в развитии советских Вооруженных сил. Это было совершенствование внутри старой парадигмы, основанной, как и у «военспецов-генштабистов» старой Русской армии, на опыте 1 -й мировой войны.
Это, в сущности, была все равно «консервативная модель» модернизации Красной Армии.
Во всяком случае, теперь главной военно-теоретической, военно-технической и военно-политической опорой объективно становился рейхсвер и его «представитель» в СССР, самое доверенное лицо среди советских «генералов» — И.Уборевич.
В этом, а не только в симпатиях и доверии к нему Сталина, вероятно, также следует искать одну из причин кратковременного военно-политического взлета Уборевича.
...15 июля 1929 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О состоянии обороны СССР», которое подвело итоги предшествующего начального периода реконструкции Вооруженных сил и модернизации оборонной системы СССР и признало этот процесс неудовлетворительным...

На основании принятых партийных постаноалений и правительственных решений в июле же 1929 года была учреждена должность начальника вооружений РККА, а 19 ноября 1929 г. на эту должность был назначен Уборевич.

Прежняя парадигма советско-германского военного сотрудничества, в сущности, себя исчерпала, обнаружив малую эффективность. 2 июня 1930 г. с, должности 1-го заместителя Председателя РВС СССР и наркома был смещён Уншлйхт, фактически руководивший этим направлением в РВС СССР,'
вместо него заместителями Председателя РВС СССР и наркома были назначены И.Уборевич, исполнявший обязанностии 1-го заместителя, и начальник ПУ РККА Я.Гамарник.
13 июня РВС СССР утвердил уточненный план строительства РККА на 1929—1932гг.

Принятие курса на модернизацию Красной Армии с опорой на более тесные отношения с рейхсвером и в соответствии с «германской моделью» реконструкции Вооруженных сил, а также на основе формирования «новой военной элиты» из «генштабистов», подготовленных в германской Военной академии, обусловили и существенные изменения в номенклатурном составе советской военной элиты к началу 1930 г.
Из 53 «генералов» 22 (41,5%) получили новые назначения во второй половине 1929 г. и 12 (22,6%) — в 1928 г. Всего — св. 64%.
12 (22,6%) «генералов» были включены в номенклатуру военной элиты в 1929 г. и 4 (7,5%) в 1928 г. Таким образом, номенклатурная военная элита к 1930 г. обновилась более чем на 30%.
Всего же в номенклатурной военной элите к 1930 г. было 35 (66%) «генералов», включенных в нее с 1924 г.
В номенклатурной военной элите после проведенных кадровых перемещений и введения в нее новых «генералов» оставалось 15 (вместе с М.Тухачевским, А.Егоровым и И.Уборевичем) «генштабистов» (28,3%). Это несопоставимо с почти 80% в 1923 г. Впрочем, учитывая все сказанное о переориентации на германский Генштаб, такое сокращение «военспецов-генпггаби-стов» оказалось вполне закономерным.
В то же время к 1930 г. в номенклатурной военной элите было уже 6 (11,3%) «генералов», получивших образование «при германском Генштабе».
Лидер, недавно определявший стратегическую концепцию Красной Армии, Тухачевский, занимавший одно из первых, ведущих мест в составе военной элиты, был сдвинут на 10 или 11 место по значимости его должности в структуре высшей организации Красной Армии.
Однако модернизация и изменения военной элиты прошли пока лишь первую, начальную стадию...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Общий социальный кризис, охвативший СССР с 1927 г. и особенно в 1929 — 1931 гг., усугубленный коллективизацией, обострил во властных структурах опасение за лояльность определенных социальных слоев.
Особую опасность, согласно выводам О ГПУ, представляли не только широкие слои крестьянства', из которых комплектовался так называемый «переменный состав» РККА,
но особенно — бывшие кадровые офицеры, служившие в Красной Армии, а также «обиженные» представители военной элиты.
Так называемая операция «Весна», проведенная ОГПУ в начале 1930 г., в результате которой было арестовано св. 3 тыс. бывших военспецов, была своеобразным ответом на социальную ситуацию и логическим завершением агентурного дела «Генштабисты».
В 1930—1931 гг. репрессиям, выразившимся в арестах, заключении на более или менее длительные сроки в тюрьмы и концлагеря, в расстрелах, подверглись многие достаточно известные, весьма авторитетные в годы Гражданской войны и в 20-е гг.
«военспецы-генштабисты».
В их числе были А.Снесарев, А.Свечин, В.Ольдерогге, П.Сытин, Ф.Новицкий, А.Верховский, Н.Раттель, Н.Соллогуб, А.Малевский, А.Балтийский, Г.Потапов, Д.Зуев, Ю.Гравицкий, Н.Морозов, А.Гутор, А.Базаревский...
Еще 2 июня 1930 г. на должность заместителей Председателя РВС СССР и наркомвоенмора вместо отставленного И.Уншлихта были назначены И.Уборевич (начальник вооружений РККА) и Я.Гамарник (начальник ПУ РККА), в состав РВС СССР был введен командующий УВО И.Якир.
Все они пользовались полнейшим доверием Сталина...

В партийных кругах Уборевича не любили, ему не доверяли, его боялись, считая «потенциальным Бонапартом». Но именно эти нелюбовь и недоверие усиливали его зависимость от Сталина. Уборевич был его «креатурой», «его человеком», «его шпагой», управляемым им «генералом»...

Таким образом, 1 августа 1930 г. мероприятия по предотвращению возможного государственного переворота были проведены. Позиции Сталина и его сторонников укреплены на уровне политической власти (Л.Каганович), высшей военной власти (И.Уборевич) и Московского военного округа (Г.Векличев и А.Ярцев)....

18 августа 1930 г. был арестован давний соратник и близкий друг Тухачевского многократно уже упоминавшийся выше Н.Какурин. Трудно сказать, соответствовала ли реальная причина его ареста официальной или, правильнее сказать, слухам и мнениям, распространенным по этому случаю среди его сослуживцев по Военной академии РККА.
Когда Какурин был арестован, то все они считали, что это произошло из-за его любовницы, красивой цыганки Мелиховой-Морозовой, которую все (и, возможно, не без оснований) подозревали в связях с иностранными разведслужбами...

...Показания, политически компрометировавшие Тухачевского, арестованный Н.Какурин дал впервые 25 августа 1930 г. В начале сентября информации по этому вопросу было уже вполне достаточно, чтобы вызывать тревогу. Показания Какурина были доложены В.Менжинскому, который, успев поставить в известность о «деле Тухачевского» В.Молотова,
10 сентября письменно сообщил И.Сталину, находившемуся в отпуске, следующее:
«Я доложил это дело т. Молотову и просил разрешения до получения ваших указаний держаться версии, что Какурин и Троицкий арестованы по шпионскому делу. Арестовывать участников группировки поодиночке — рискованно. Выходов может быть два:
или немедленно арестовать наиболее активных участников группировки,
или дождаться вашего приезда, принимая пока агентурные меры, чтобы не быть застигнутым врасплох.
Считаю нужным отметить, что сейчас все повстанческие группировки созревают очень быстро, и последнее решение представляет известный риск».
Иными словами, председатель ОГПУ склонен был немедленно арестовать Тухачевского и «его товарищей».

Сталин не сразу принял решение и ответил на письмо. После ознакомления с протоколами допросов Н.Какурина и И.Троицкого, приложенными В.Менжинским к письму, 24 сентября 1930 г. Сталин в письме к Орджоникидзе, который в это время являлся председателем ЦКК, писал следующее:
«Прочти-ка поскорее показания Какурина—Троицкого и подумай о мерах ликвидации этого неприятного дела. Материал этот, как видишь, сугубо секретный: о нем знает Молотов, а теперь будешь знать и ты. Не знаю, известно ли Климу (т.е. Ворошилову) об этом.
Стало быть, Тухачевский оказался в плену у антисоветских элементов и был сугубо обработан тоже антисоветскими элементами из рядов правых.
Так выходит по материалам.
Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено.
Видимо, правые готовы идти даже на военную диктатуру, лишь бы избавиться от ЦК,
от колхозов и совхозов, от большевистских темпов развития индустрии.
Как видишь, показания Орлова и Смирнова (об аресте Политбюро) и показания Какурина и Троицкого (о планах и «концепциях» Тухачевского) имеют своим источником одну и ту же питательную среду — лагерь правых.
Эти господа хотели, очевидно, поставить военных людей Кондратьевым—Громенам—Сухановым. Кондратьевско-сухановско-бухаринская партия — таков баланс.
Ну и дела... Покончить с этим делом обычным порядком (немедленный арест) нельзя. Нужно хорошенько обдумать это дело. Лучше было бы отложить решение вопроса, поставленного в записке Менжинского, до середины октября, когда мы все будем в сборе. Поговори обо всем этом с Молотовым, когда будешь в Москве»...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<///К середине октября 1930 г. Сталин вернулся в Москву. В первую очередь у себя в Кремле 14 октября он принял председателя ОГПУ Менжинского и начальника особого отдела ОГПУ К.Ольского. В их распоряжении уже находились дополнительные «признания» от Н.Какурина о «заговорщических, а затем и о террористических настроениях Тухачевского». В частности, 5 октября Какурин рассказал по поводу рассуждений Тухачевского относительно возможности «покушения на жизнь самого тов. Сталина» и высказал свои предположения, что над этой «перспективой» Тухачевский, возможно, сам размышлял в действительности».

Мнение Менжинского по поводу «дела Тухачевского» выше уже было выражено в его письме Сталину.
Однако Менжинский часто болел, поэтому вряд ли мог постоянно вести и курировать это «дело».
Непосредственное наблюдение за ним, хотя бы в силу должностного положения, осуществлял К.Ольский. Его отношение к показаниям многих арестованных генштабистов, в том числе и Н.Какурина, как показали последующие события, было достаточно критичным.
Он высказывал сомнения в достоверности многого из того, что на следствии «показывали» арестованные.
В августе 1931 г. Ольский вместе с группой других высокопоставленных работников ОГПУ был снят с должности и уволен из ОГПУ «на том основании, что... они распространяли среди работников ОГПУ совершенно не соответствующие действительности разлагающие слухи о том, что дело о вредительстве в военном ведомстве является «дутым делом»...

С 22 по 26 октября 1930 г. в Москве проводился плановый Пленум РВС СССР по итогам боевой учебы за прошедший год, и Тухачевский должен был приехать в столицу по крайней мере 21 октября, чтобы принять участие в работе пленума.
Приехав в Москву, «генерал» и узнал о показаниях Какурина против себя.
На очной ставке между Н.Какуриным, И.Троицким и М.Тухачевским 22 или 23 октября 1930 г. в присутствии И.Сталина, К.Ворошилова и Г.Орджоникидзе оба подследственных подтвердили свои показания. Протоколы очной ставки не сохранились, поэтому трудно сказать, какова была в этой ситуации реакция Тухачевского на показания Какурина и Троицкого.
«Мы очную ставку сделали, — вспоминал сам Сталин в июне 1937 г., — и решили это дело зачеркнуть».

Однако можно полагать, что сама по себе очная ставка, на которой Тухачевский и его «обличители» не сошлись в едином мнении, видимо, не давала достаточных оснований для закрытия «дела». Иначе не совсем понятно, зачем в связи с этим «опрошены были также видные военные деятели Гамарник, Якир и Дубовой».
Все они в это время находились в Москве, участвуя в работе Пленума РВС СССР (22—26 октября 1930 г.). Сталин и Ворошилов «обратились к тт. Дубовому, Якиру и Гамарнику: правильно ли, что надо было арестовать Тухачевского как врага. Все трое сказали: нет, это, должно быть, какое-нибудь недоразумение, ///>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Причин для отставки Уборевича и принятия «модели Тухачевского» было несколько.
Привлеку внимание лишь к двум основным: обострение внешнеполитической ситуации иа западных границах, и особенно на Дальнем Востоке, и неудачи модернизации на основе «германской модели».
Сам И.Уборевич позднее в письме к Г.Орджоникидзе, оправдываясь, признавался: «Будучи начальником вооружения, я работал, как никогда в жизни, без выходных дней, ночами, очищая невероятную заваль и запущенность. Будучи начальником вооружения, я знаю... что много было сделано, очень много ошибок. Оправданием мне служит одно — я чертовски боялся войны в 1930 и 1931 гг., видя нашу неготовность. Я торопился. Когда торопишься, делаешь ошибки чаще»...

Поставив во главу угла технической модернизации РККА «германскую модель», Уборевич делал упор на артиллерийское перевооружение. В частности, предусматривалось введение новых (германских по происхождению) систем тяжелой, полевой (армейской), противотанковой, зенитной артиллерии и минометных систем.
В апреле 1930 г. он заключил соответствующий договор с германской фирмой «Рейнметалл». Однако, как отмечал Тухачевский, «Уборевич и Ефимов провели заключение договора с фирмой «Рейнметалл» на продажу нам и постановку у нас на производство целого ряда артиллерийских систем. При испытании этих систем, производившихся одновременно с постановкой на производство, выяснилось, что они недоработаны»..

Проблема деловых взаимоотношений с «Рейнметаллом» по договору, заключенному с этой фирмой Уборевичем (несомненно, опиравшимся на мнение Ефимова) еще в апреле 1930 г., нашла свое отражение и в других документах. Очевидно, эта проблема и оказалась одной из главных причин, вызвавших приезд в Москву 10 октября 1931 г. миссии во главе с начальником штаба рейхсвера генералом В.Адамом...

Ворошилов (очевидно, вслед за Сталиным) выражал по этому поводу особое беспокойство, полагая, что германское политическое и военное руководство уже взяло курс на свертывание советско-германского военного сотрудничества. Советский военный атташе в Германии В.Путна, наоборот, считал, что повода для беспокойства нет. «Взяв для оценки всю сумму (все виды) нашего сотрудничества с «друзьями», — писал он 1-му заместителю Председателя РВС СССР и наркома Уборевичу 23 января 1931 г., — нельзя найти сколько-нибудь убедительных симптомов и доказательств, чтобы приходить к заключению о наличии со стороны «друзей» тенденции к свертыванию отношений в целом. Периодические поклоны в сторону французов бывают, но у нас...слишком чувствительны к этим эпизодам... Немцы вели и будут вести двойную политику. Она отражается и на поведении руководства рейхсвера. Но нас, как крупнейшую карту, они никогда окончательно на стол не положат... Наше положение по сравнению с 1929 годом сильно улучшилось и окрепло тем, что мы имеем в отношениях такие элементы заинтересованности германской военной промышленности, каких раньше не было, и они страхуют нас от неожиданностей»...

Однако и Путна вынужден был признать, что «в частном деле предприятий положение совершенно иное. Предприятия были созданы «друзьями» в то время, когда нигде в другом месте в Европе им нельзя было прикорнуть. Свои предприятия они создали с ограниченными задачами, главным образом учебными. Мы долго по своей вине в этом деле не могли разобраться и уяснить себе, что характер предприятий нас не устраивает, и разобрались лишь тогда, когда «друзья» свои учебные задачи почти выполнили и для дальнейшего их осуществления имеют в других местах возможности значительно более дешевого осуществления»...

Уже в январе 1931 г. возникла угроза ликвидации военных предприятий и экспериментальных баз испытания авиа- и бронетехники и подготовки соответствующих специалистов по ее обслуживанию. Устранение этой угрозы зависело от увеличения советских капиталовложений в указанные предприятия. Возникли разногласия между военным атташе в Германии Путной и руководством наркомата в лице Ворошилова и Уборевича. Вскоре последовал отзыв Путны из Германии. Курс наркомата оставался прежним. Это не способствовало улучшению модернизации армии. .

В результате указанных и иных им подобных существенных неудач Уборевича в модернизации РККА общие показатели этого процесса к 1931 г. были плохие. Запланированные показатели в среднем были выполнены лишь на две трети. По танкам же и по самолетам, по артсистемам выполнение достигало к 1931 г. лишь 42—53%.
Плохо работала военная промышленность, в которой производство новых видов вооружения (танки) или новых типов его (самолеты) зависело от импортных образцов. Они в значительной мере поступали из Германии. В этом усматривалась и вина непосредственно самого Уборевича...

Причину активно искали и во «вредительстве» старых «спецов». Целая серия дел о «вредительстве», сопровождавшаяся арестами и репрессиями «буржуазных специалистов» (в том числе и в военной промышленности, в авиастроении), не могла не затрагивать и служебную репутацию Уборевича.
В этом же контексте следует рассматривать, и об этом выше говорилось, отставку Шапошникова с должности начальника Штаба РККА и его «ссылку» в Самару.
В сущности, они являлись главными оппонентами «программы Тухачевского». Это были знаковые перестановки.
Обусловлены они были и той совершенно определенной поддержкой, которую оказала Тухачевскому в начале 1931 г. «украинская группировка генералов» во главе с Якиром, Гамарником, Дубовым, Хаханьяном. Думается, именно их позиция оказалась решающей в снятии обвинений с Тухачевского и в его возвращении в центральный аппарат на должность, от которой освободили Уборевича, — Заместителя Председателя РВС СССР и наркома и начальника вооружений РККА.
Это был не столько акт предпочтения «программе модернизации Тухачевского», сколько неудовлетворительная оценка работы И.Уборевича....

Завершение военно-политической борьбы и дискуссий по поводу модернизации Красной Армии приходится на лето 1931 г. Оно ознаменовалось возвращением Тухачевского в центральное руководство РККА и назначением его вместо И. Уборевича 11 июня 1931 г. заместителем Председателя РВС СССР и наркомвоенмора и начальником вооружений РККА. Знаменательно это было тем, что с приходом на эту должность Тухачевского произошло действительное и радикальное изменение парадигмы развития советских Вооруженных сил. «Германская модель» была отвергнута. Была принята модель модернизации, предложенной Тухачевским.
Она предполагала два существенных условия: ускоренность и «автаркийность».>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 
Сообщение  
Ветеран
Аватара пользователя

Регистрация: 16.08.2014
Сообщения: 20926
Откуда: USSR
Благодарил (а): 114 раз.
Поблагодарили: 239 раз.
Albania
<<Можно утверждать, что на разрешение геостратегической и геополитической проблемы, возникшей перед СССР, так называемой «военной тревоги 1935–1936 гг.», советское политическое руководство персонально очень рассчитывало на Тухачевского как на ключевую политическую фигуру в оптимизации отношений с Западной Европой (будь то Англия, Франция или Германия). И Тухачевский вполне и ясно осознавал свою политическую значимость в сложившейся ситуации.
Соответствующее впечатление вынес от встречи с Тухачевским в феврале 1936 г. в Париже генерал М. Гамелен, передав его в своих мемуарах: «Он казался уверенным в себе и собственном влиянии».
23 января 1936 г., непосредственно перед отъездом в Лондон и Париж, Тухачевский был на приеме у Сталина, на котором присутствовали также нарком обороны СССР К.В. Ворошилов, Председатель СНК СССР В.М. Молотов, нарком внутренних дел СССР Г.Г. Ягода, начальник Иностранного отдела ГУГБ НКВД А. Слуцкий, зам. наркома по иностранным делам СССР Н.Н. Крестинский. Следует обратить внимание на то, что на совещании не было 1-го заместителя наркома обороны СССР Я.Б. Гамарника, а также ни одного из высших окружных командиров Красной Армии (вроде Якира или Уборевича). Не было руководства военной разведки (С.П. Урицкого) и контрразведки (А.Х. Артузова). Состав участников совещания требует комментариев, которые в определенной мере приоткрывают основные направления деятельности Тухачевского.
Не считая Сталина и Тухачевского, отправлявшегося в заграничную поездку, а также Молотова и Ворошилова, самых доверенных соратников Сталина, присутствовал именно Крестинский, а не нарком по иностранным делам СССР М.М. Литвинов. Прогермански настроенный Крестинский являлся главным специалистом по советско-германским отношениям. С 1921 и до 1929 г. он был советским полпредом в Германии, в силу чего располагал там, в частности в Берлине, весьма обширными и густыми официальными и неофициальными, в том числе личными, связями. Это значило, что зарубежная «миссия» Тухачевского предполагала не только реализацию официальной цели визита — переговоры с политическими и военными представителями Англии и Франции, но и с представителями правящей политической и военной элиты Германии.
В таком случае остановки Тухачевского в Берлине не были случайными или неожиданными для узкого круга советского руководства, включая и, прежде всего, Сталина.
Присутствие на совещании руководителя НКВД Ягоды и начальника Иностранного отдела ГУГБ НКВД Слуцкого свидетельствовало о том, что в ходе своей «миссии» Тухачевскому предстояло действовать не только по официальным дипломатическим и военно-дипломатическим каналам, но и по неофициальным, конспиративным, контролируемым НКВД.
Таким образом, всякого рода возможные контакты Тухачевского с лично знакомыми ему за рубежом лицами, очевидно, предполагались в ходе его «миссии».
Судя по всему, Тухачевскому представлялась «carte blanche» на любые переговоры (официальные и неофициальные, легальные и нелегальные) с любым партнером, используя все возможные, в том числе и личные связи, включая контакты с представителями Белого движения.
Расчет был на использование Тухачевским своих личных знакомств в русском Белом зарубежье, чтобы с их помощью выйти на контакты с правительственными кругами Германии, с Гитлером.
26 января 1936 г. Тухачевский вместе с Литвиновым прибыл в Лондон. Официальная цель визита — участие в похоронах английского короля Георга VI: Литвинов представлял советское правительство, Тухачевский — Красную Армию...

Из старинного дворянского рода, бывший офицер императорской гвардии, свободно говоривший по-французски (тогдашний язык светского и дипломатического общения) и по-немецки, отличавшийся изысканными светскими аристократическими манерами, умением держаться и поддерживать светское общение, Тухачевский должен был послужить своего рода «рекламным образом» Красной Армии для британского политического «бомонда». Его должны были принять в британском свете, политической и военной элите за «своего». В подсознание могло вполне непроизвольно закрадываться предощущение грядущих политических перемен в СССР, обусловленных личностью Тухачевского. В этом отношении Тухачевский в качестве «представителя» был фигурой уникальной и незаменимой для СССР и Красной Армии...

Начиная с января 1935 г. было заметно, как в советской пропаганде проводится популяризация Тухачевского, рассчитанная, разумеется, не только на «внутреннее потребление», но в гораздо большей мере на «потребление внешнее». Не вдаваясь в детали, хочу обратить внимание на то, что советское руководство, конечно, не без ведома, согласия, а скорее всего, по инициативе Сталина стремилось представить своим новым западным «демократическим» партнерам вполне для них респектабельную и близкую по духу и воспитанию фигуру Тухачевского. При этом давалось косвенным образом понять, что эта фигура почти самостоятельная и весьма влиятельная...

Итак, во-первых, Тухачевский своей личностью произвел именно то впечатление на британскую политическую элиту, на которое рассчитывали в Кремле, направляя его в Лондон. В нем увидели, по крайней мере, внешне настоящего профессионального военного — «он поразил всех своей выправкой и шагистикой».
Во-вторых, проявив интерес к английской военной промышленности, Тухачевский, в общем, продемонстрировал свой профессиональный интерес в соответствии с занимаемой им тогда должностью начальника вооружений РККА. Это обстоятельство еще более усилило интерес и внимание к маршалу, поскольку, как уже было сказано выше, «от этого осмотра англичане ожидают великие и богатые милости в виде заказов». Таким образом, Тухачевский действовал по согласованию с кремлевским руководством, весьма рассчитывая на чувствительные свойства английской натуры, на меркантильный, торгово-промышленный интерес как надежный канал сближения с англичанами по военной линии...

Тем не менее существенным образом миссия Литвинова — Тухачевского в Лондоне изменить британскую внешнюю политику в целом, а также в отношении Японии и Германии и СССР не смогла...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

   
  
    
 [ Сообщений: 494 ]  Стрaница Пред.  1 ... 21, 22, 23, 24, 25  След.




[ Time : 0.163s | 19 Queries | GZIP : Off ]