Расстрелянный генералитет.

Заговор в НКВД

На предыдущем пленуме ЦК ВКП(б) я уже указывал, что чудовищное запоздание НКВД с разоблачением антисоветской деятельности троцкистских бандитов и правых предателей минимум на 4 года объясняется не только общими недостатками работы органов государственной безопасности, но и конкретной, преступной и предательской деятельностью отдельных работников ЧК.

Однако, в то время причины, лежащие в основе этих фактов, не могли еще быть вскрыты с достаточной полнотой. Теперь мы имеем возможность рассказать пленуму ЦК о подлинных корнях и источниках указанных явлений.

В настоящее время дальнейшим следствием совершенно точно установлено, что предательская контрреволюционная деятельность троцкистско-зиновьевской и правой сволочи, в течение ряда лет безнаказанно проводившей вредительство, диверсии, шпионаж, террор, злодейское убийство тов. Кирова, имевшие целью свержение советской власти и реставрацию капитализма в нашей стране, объяснялось тем, что в самом государственном органе, призванном к борьбе с контрреволюцией, в течение долгого времени существовал фашистский заговор, возглавлявшийся бывшим руководителем этого органа, омерзительным предателем родины, уголовным преступником и немецким шпионом — Ягодой и его ближайшими сотрудниками по НКВД.

Заговор внутри НКВД отнюдь не был изолированным действием группы людей, работавших в НКВД. Он являлся частью более обширного заговора троцкистов и правых предателей. Именно поэтому заговор внутри НКВД был теснейшим образом связан как с объединенным троцкистско-правым центром, так и с военно-шпионской шайкой Тухачевского, Уборевича, Корка и других, и с иностранными разведками, на службе у которых издавна состояли все участники и руководители заговора.

Предательство Ягоды относится еще к 1925 г., когда он во время борьбы партии с троцкистами и зиновьевцами, в тайне от партии стоял на позициях троцкизма и проводил двурушническую тактику.

В 1928 г., когда в партии оформлялась правая оппозиция, Ягода, будучи тесно связан с ее руководителями — Рыковым, Бухариным, Томским и другими, вошел в подпольную организацию правых, став одним из ее главных руководителей.

«...Когда правые готовились к выступлению против партии, я имел по этому поводу несколько бесед с Рыковым. Рыков изложил мне программу правых, говорил о том, что они выступят с открытой борьбой против ЦК ВКП(б) и прямо задал мне вопрос — «с кем я». Я сказал Рыкову следующее: «Я с вами, я за вас, но вследствие того, что я занимаю положение зам. председателя ОГПУ, открыто вступить на вашу сторону не могу и не буду. О том, что я с вами, пусть никто не знает, а я всем возможным с моей стороны, со стороны ОГПУ помогу вам в вашей борьбе против ЦК ВКП(б)».

(Из показаний Ягоды от )1.

Ввиду огромного политического значении Наркомвнудела, как органа борьбы пролетарской диктатуры с контрреволюцией, наличие во главе НКВД участника правого центра якобы представляло для правых, троцкистов и прочей контрреволюции исключительную ценность.

Будучи членом центра правых, Ягода с 1928 г. регулярно участвовал в совещаниях центра, снабжал правых секретными материалами

ОГПУ, которые они использовали в своей борьбе против партии, информировал их о мероприятиях ЦК партии, словом, активно участвовал во всей подрывной деятельности, проводившейся правыми предателями, в их борьбе против партии и советской власти.

После того, как партия разгромила правых в 1928-1929 гг., центр правых поручает Ягоде добиться ограждения организации правых от полного провала. В случае частичного провала, всячески замазывать и тормозить разоблачение организации и прикрывать ее центр. Сущность задачи, возложенной правым центром на Ягоду, заключалась в том, чтобы Ягода, как руководитель ОГПУ, используя аппарат ОГПУ, обеспечил полную возможность дальнейшего развертывания подрывной деятельности правых. Это задание Ягода, как он сам показал на следствии, и выполнял.

«...На меня центром правых была возложена задача ограждения организации от полного провала. В разговоре с Рыковым на эту тему, я так определил свое положение: «Вы действуйте, я вас трогать не буду, но если где-нибудь прорвется, если я вынужден буду пройти на репрессию, я буду стараться дело по правым сводить к локальным группам, не буду вскрывать организацию в целом, тем более не буду трогать центр организации».

(Из показаний Ягоды от ).

Потерпев полное банкротство в открытой борьбе против партии, правые после 16 съезда ставят своей задачей — свержение советской власти путем насильственного переворота и террора против руководителей партии и правительства, поражение Советского Союза в войне против капиталистических государств, распродажу СССР иностранным государствам и реставрацию капитализма в нашей стране. Благодаря прямой помощи Ягоды контрреволюционная деятельность троцкистов и правых остается неизвестной партии и поэтому безнаказанной.

Действуя по заданиям объединенного троцкистско-правого центра, Ягода создает внутри НКВД заговор, являющийся частью общего антисоветского фашистского заговора правых и троцкистов.

В состав заговора входили завербованные Ягодой руководящие работники ОГПУ:

1). Прокофьев —Зам. Наркома Внутренних дел СССР. быв[ший] троцкист, по признанию самого Ягоды, глубоко антипартийный человек.

2). Молчанов — начальник Секретно-Политического Отдела НКВД, в прошлом уголовный тип, неоднократно судившийся и осужденный за уголовные преступления, подделавший свои партийный стаж, член организации правых в Иванове.

3). Паукер — начальник Оперативного Отдела НКВД, непосредственно ведавший охраной членов правительства, старый германский шпион, наиболее близкий и преданный Ягоде человек.

4). Гай — начальник Особого Отдела НКВД, немецкий и японский шпион, окончательно разложившийся и преступный человек, сифилитик.

5). Шанин — начальник Транспортного Отдела НКВД.

6). Артузов — быв[ший] начальник Иностранного Отдела НКВД и заместитель начальника Разведывательного Управления РККА, шпион, почти с 30-летним шпионским стажем, одновременно работавший на службе у немецкой, английской, польской и французской разведок.

7). Островский — начальник Административно-хозяйственного Управления НКВД, немецкий шпион, вконец разложившийся тип.

8). Волович — зам. начальника Оперативного Отдела НКВД, резидент немецкой разведки, преступно присвоивший себе орден Красного Знамени.

9). Лурье — начальник Инженерно-Строительного Отдела НКВД, немецкий шпион, выполнявший самые подлые поручения Ягоды по доставке ему контрабандных товаров, по продаже за границей бриллиантов, по переводу валюты и т.д.

10). Фирин — зам. нач. ГУЛАГа НКВД, немецкий шпион.

11). Буланов — секретарь Коллегии НКВД, наиболее приближенный к Ягоде человек, выполнявший самые гнусные поручения Ягоды чисто уголовного характера.

12). Винецкий — сотрудник оперативного Отдела НКВД, немецкий шпион, взяточник.

13). Черток — пом. начальника Экономического Отдела НКВД, немецкий шпион.

14). Бокий — начальник Спецотдела НКВД, давнишний франко-массон, английский шпион, человек, скатившийся в клоаку самого отвратительного извращения, садист.

15). Маркарьян — зам. начальника Главного Управления Милиции, разложившийся человек.

Помимо вербовки заговорщиков в Центральном аппарате, Ягода насаждает свою сеть и на периферии, завербовав в состав заговорщиков Погребинского — начальника УНКВД Горьковского края, приближенного к нему человека и тесно связанного с уголовным миром.

Пиляра — начальника У НКВД по Саратовскому краю, старый польский шпион, бывший прибалтийский барон Пиляр фон Пилхау2.

Запорожец - зам. ПП ОГПУ по Ленинграду, бывший украинский эсер и немецкий шпион, и другие.

Совершенно точно установлено признаниями Ягоды и его сообщников, что Ягода знал о службе указанных лиц в иностранных разведках в качестве шпионов, о скрываемых ими преступлениях, о их моральном разложении и уголовном прошлом.

Ягода использовал свою осведомленность о преступлениях и пороках указанных людей для того, чтобы успешнее вербовать их в состав участников заговора. Сами вербуемые тем охотнее шли на вербовку, что имели прямое задание иностранных разведок — участвовать в контрреволюционной деятельности, направленной к свержению советской власти.

Вербуя участников заговора, Ягода широко использовал подкуп людей, для чего им был создан огромнейший валютный фонд, методы шантажа, обещания продвижения по службе и дальнейшей карьеры, угрозы убийством не соглашающихся с ним и т. д.

Для прикрытия заговорщической деятельности и более успешной вербовки участников заговора, Ягода широко использовал созданную им «теорию» о самостоятельной, якобы, роли разведки в государстве, совершенно независимой от советского правительства и ВКП(б).

В своих показаниях Ягода признал, что линия на изоляцию НКВД от партии и воспитание кастового духа среди чекистов проводилась им совершенно сознательно в заговорщических целях.

«...Я внушал людям отчужденность от партии, выращивал в их сознании идею, что государственная разведка должна быть политикой крайне самостоятельной от партии и правительства в особенности. Я ссылался при этом на опыт буржуазных государств и доказывал, что правительства этих стран меняются, разведка же остается всегда неизменной».

Ягода принимает все меры к тому, чтобы насадить заговорщические гнезда на всех важнейших участках системы НКВД и обеспечить эти участки своими людьми.

Мы уже указывали, что руководство почти всех без исключения отделов и оперативных пунктов НКВД находилось в руках заговорщиков. Даже в спортивном обществе «Динамо» существовала шпионская террористическая организация, участники которой входили в заговор и готовили покушение на руководителей партии и правительства, как по заданиям Ягоды, так и по прямому поручению германской разведки.

Необходимо указать, что заговорщики, занимавшие посты руководителей основных отделов НКВД, старались и в ряде случаев не без успеха завербовать сообщников среди своих ближайших сотрудников.

Таким образом, благодаря заговору, организованному Ягодой внутри НКВД, немецкая, английская, польская, японская и другие разведки сумели глубоко внедриться в самое сердце органов государственной безопасности, получить доступ ко всем секретным материалам, особо государственной важности, полностью раскрыть нашу агентуру за рубежом и организовать систематическую дезинформацию нашей разведки.

Созданная Ягодой заговорщическая организация внутри НКВД подготовляла поражение Советского Союза в войне с враждебными нам государствами.

Заговорщическая организация внутри НКВД действовала по заранее выработанному Ягодой и другими участниками центра правых плану. Так, начальником Секретно-Политического Отдела по прямому решению центра правых был назначен Молчанов.

«...На совещании у Томского был поднят вопрос о необходимости принятия мер к тому, чтобы не провалить работу правых, чтобы обеспечить им со стороны ОГПУ полную возможность развертывания их деятельности на новой, значительно расширенной и активизирующейся основе. Стал вопрос о том, смогу ли я это сделать. Я ответил, что мне одному это трудно, что лучше всего было бы посадить на Секретный Отдел своего человека. Томский сказал, что начальник Ивановского губотдела ОГПУ Молчанов известен им как правый, и его именно не мешало бы посадить начальником Секретного Отдела. Это предположение я принял, и Молчанов был назначен начальником Секретно-Политического Отдела ОГПУ. Еще в 1927 году ко мне поступил материал, компрометирующий Молчанова. Речь шла о его уголовном преступлении где-то на Кавказе. Я вызвал его из Иванова и сказал ему об этих материалах. Молчанов тогда же признал за собой этот грех в прошлом и уже в порядке исповеди рассказал еще об одном своем грехе, о приписке себе партстажа.

Я сказал, что нуждаюсь в лично преданных мне людях, что судьба его отныне в моих руках, но если он будет выполнять всякие мои указания, то я материалу о нем ходу не дам. Молчанов охотно принял мое предложение».

(Из показания Ягоды от ).

Вот что по этому вопросу показывает Молчанов.

«...Ягода сказал, что мое назначение на пост начальника Секретно-Политического отдела ОГПУ было проведено с одобрением центра правых. Что я таким образом стал политическим деятелем».

(Из показаний Молчанова от ).

Ягода говорил Молчанову:

«...При Сталине вы спокойной жизни не увидите. При правых же положение будет совершенно иным. Вы будете жить как министры живут в Англии и у вас будет больше власти».

(Из показаний Молчанова от ).

Вся работа заговорщиков проходила по прямым заданиям иностранных разведок.

Допрошенные участники заговора на следствии показали, что они выполняли все указания своих хозяев — иностранных разведок, добиваясь полного паралича разведывательной работы советских органов. Так, например, Артузов по заданию руководителя германской разведки фон Бредова глушил нашу антинемецкую работу. Кроме того, Артузов передавал немцам секретные материалы особой государственной важности. Артузов показал:

«...Материалов было передано немало. Передавалось все более или менее ценное. В первую очередь относящиеся к работе по немцам. Передавались все сводки 8-го отделения о разных наблюдаемых нами немцах. Передавалось все представляющее ценность [для] немецкой разведки».

Артузов проводил активную работу по выдаче немцам наших секретных агентов. Им была скрыта информация о военно-шпионской банде Тухачевского и устранен источник этой информации. Артузов показал:

«...По данным агента 270-го в 1932 г. выяснилось, что в СССР существует широкая военная организация, связанная с рейхсвером и работающая в пользу немцев. Эта организация была связана с оппозиционными кругами внутри коммунистической партии в СССР. Одни из представителей этой организации по сообщению 270-го являлся советский генерал Тургуев (под этой фамилией ездил в Германию Тухачевский). Развитие работы 270-го могло бы многое раскрыть органам НКВД. Я и Штейнбрюк (немецкий шпион, также работник НКВД) решили выдать агента немцам. 270-й был ликвидирован. Он был убит»3.

(Из показаний Артузова от ).

<Другой участник заговора Ягоды —Лурье о своей шпионской деятельности показал:

«...К работе германской разведки я был привлечен германским подданным Ульрихом, который завербовал меня в 1927 г. в Берлине, где я в то время находился в служебной командировке. Ульрих мне сказал, что я должен буду давать материалы о структуре органов ОГПУ, о личном составе, ответственных работниках ОГПУ и особенно о тех, кто от ОГПУ работает за границей.

В последующие встречи с Ульрихом он мне каждый раз давал поручения, которые я выполнял. На протяжении всего времени моей связи с германской разведкой я передавал материалы о структуре ОГПУ, руководящем составе работников ОГПУ-НКВД, рассказывал, кто чем занимается, назвал известных мне работников ОГПУ за границей, регулярно передавал материалы по пограничному строительству, дислокации и численном составе пограничных войск. Часть материалов я передавал лично Ульриху при моих встречах с ним, как в письменном, так и в устном виде с ним. Позже же, когда Ульриху был запрещен въезд в СССР, а я также прекратил свои поездки за границу, я передавал материалы для германской разведки в письменном виде, в запечатанных пакетах через Воловича, который в 1935 году со мной связался от имени германской разведки. Я передавал через Воловича данные о пограничном строительстве Украинского, Белорусского, Дальневосточного и Ленинградского округов, о структуре и численном составе этих округов. Каждый раз дня за три Волович предупреждал меня о том, что нужно собрать материалы, а я заносил их ему в его служебный кабинет в здание НКВД.

(Из показаний Лурье от )>4

Участник заговора НКВД Лапин, быв[ший] штабс-капитан царской армии, быв[ший] генеральный секретарь спортивного общества «Динамо», зав. Всесоюзным обществом по делам физкультуры и спорта, показал: »

«...Я сообщил Иосту (представитель германской разведки) о стрелковом вооружении и боевой подготовки РККА, а также о разработке вопроса производства боевого стрелкового снайперского оружия. Иост спросил меня, часто ли посещают стадион «Динамо» члены правительства и можно ли там организовать террористический акт. Я согласился взять на себя организацию теракта над членами правительства на стадионе «Динамо».

(Из показаний Лапина от ).

Участник заговора НКВД Фирин, зам. нач. ГУЛАГа, показал:

«...С 1926 года я был связан с польской разведкой и работал по заданиям 2-го отдела польского генерального штаба. Во время встреч с Домбровским (представителем польской разведки) я выдал польской разведке связи Ильинича в Варшаве. Кроме того, еще двух агентов Разведупра, т. е. фактически все, чем располагал в Варшаве Разведупр. При моей помощи был завербован 1-й секретарь полпредства Аркадьев. Сосновский (крупнейший резидент польской разведки в СССР) поручил мне подготовить ему обстоятельную информацию по ДВК. Кроме того, я проводил торможение дел в интересах польской разведки и отвод оперативного удара ОГПУ в сторону от созданной 2-м отделом шпионской базы в Союзе.

(Из показаний Фирина от ).

Член заговорщической организации в НКВД начальник Особого Отдела Гай был завербован в германскую разведку в 1931 году, будучи в командировке за границей. Гай систематически передавал германской разведке сведения о военной промышленности, материалы, всесторонне характеризующие состояние Красной Армии, материалы по авиации, по танкам, по артиллерии, о состоянии артиллерийского снарядного хозяйства, о подводных лодках и т. д.

В 1934 году в беседе с Ягодой Гай признался, что он состоит шпионом на службе германской разведки.

«...Ягода, выслушав меня, сначала набросился на меня с обычными для него ругательствами. Ругал он меня главным образом за то, что я столько времени от него все это скрывал. Когда я спросил у Ягоды, когда я буду арестован, кому сдавать дела, Ягода мне ответил: «Подождите сдавать дела. Расстрелять вас всегда успеется. Вы должны принести пользу большому делу». Он сразу перешел к тому, что мне придется кое-что сделать для германской разведки, что иного выхода нет. Ягода прямо подчеркнул мне, что он мне дарует жизнь, потребовал от меня беспрекословного исполнения любых его распоряжений».

(Из показаний Гая от ).

Будучи связанным сам и связывая своих сообщников с германской и польской разведками, Ягода привлек участников заговора на службу, также и в японскую разведку.

По этому вопросу Гай на следствии показал:

«...Ягода как руководитель заговора создавал условия для работы японской разведки и в аппарате НКВД. В конечном итоге, говорил он, не все ли равно, оказываем ли мы, в интересах заговора, услуги японцам непосредственно или через их ближайшего союзника — немцев. Ведь между ними существует полнейший контакт, заявил Ягода. Ягода поручил мне прикрывать и тормозить вскрытие серьезных линий работы японской разведки.

(Из показаний Гая от ).

Осуществляя задания правого центра, Ягода активно готовил антисоветский фашистский переворот с целью свержения Советской власти, убийства руководителей партии и правительства и реставрации капитализма. В этих целях Ягода поручил Молчанову, как начальнику Секретно-Политического Отдела проводить прямую поддержку контрреволюционной деятельности правых и троцкистов, путем неправильного ведения следствия по разоблаченным правым и троцкистам, смазывания и замораживания этих дел, а также организации убийства тех сотрудников, которые могли явиться разоблачителями преступления Ягоды и его сообщников. Ягода на следствии показал:

«...Если бы не предательская работа в НКВД, то центры зиновьевцев, троцкистов и правых были бы вскрыты в период зарождения 1931-1932 г. Агентурный материал об их контрреволюционной деятельности поступал со всех концов Советского Союза во все годы. Мы шли на удар по этим организациям только тогда, когда дальнейшее их покровительство грозило провалом нас самих. Так было с Рютинской группой, которую мы вынуждены были ликвидировать, потому что материалы пропали в ЦК. Так было с бухаринской «школой», ликвидация которой началась в Новосибирске и дело о которой мы забрали в Москву лишь только для того, чтобы здесь его свернуть. Так было с троцкистской группой И.Н. Смирнова и, наконец, так продолжалось даже после убийства Кирова. Даже в таких случаях, когда мы шли на вынужденную ликвидацию отдельных провалившихся групп организации, как правых, так и троцкистов и зиновьевцев, я и Молчанов по моему указанию принимали все меры к тому, чтобы изобразить эту группу организации локальной и особенно старались скрыть действующие центры организации».

(Из показаний Ягоды от ).

Ближайший сообщник Ягоды Молчанов на следствии подтвердил его показания:

«...Ягода и я по его установке вели дело так, чтобы ограничить круг арестованных троцкистов, а главное, чтобы не задеть

старых испытанных кадров Троцкого. Весной 1936 г. Ягода прямо приказал мне свернуть дело троцкистов».

(Из показаний Молчанова от ).

Организация свержения советской власти мыслилась заговорщиками, как «дворцовый переворот», сопровождаемый убийством руководителей партии и правительства, захватом Кремля.

Осуществляя задание центра правых по подготовке «дворцового переворота» и террористических актов, Ягода, желая обеспечить себе самостоятельное положение в руководстве страной после свержения советской власти, старался всеми способами сосредоточить в своих руках дело непосредственной организации «дворцового переворота» и его проведения.

Подготовка террора против руководителей партии и правительства велась Ягодой как по своей личной инициативе, так по предложению объединенного троцкистско-правого центра, так и по прямому поручению германского генерального штаба.

В целях осуществления террора Ягода дал задание Паукеру, нач. Оперода, и его заместителю Воловичу подготовить убийство т.т. Сталина, Молотова, Ворошилова.

По этому вопросу Паукер на следствии показал:

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

Борис Бажанов "Воспоминания бывшего секретаря Сталина":
Я пробую иногда говорить с членами Политбюро о том, что население отдано в полную и бесконтрольную власть ГПУ. Этот разговор никого не интересует. Я скоро убеждаюсь, что, к счастью, мои разговоры приписываются моим враждебным отношениям к ГПУ, и поэтому они не обращаются против меня; а то бы я быстро стал подозрителен: «интеллигентская мягкотелость», «отсутствие настоящей большевистской бдительности по отношению к врагам» (а кто только не враг?) и так далее. Путём длительной и постоянной тренировки мозги членов коммунистической партии твёрдо направлены в одну определённую сторону. Не тот большевик, кто читал и принял Маркса (кто в самом деле способен осилить эту скучную и безнадёжную галиматью), а тот, кто натренирован в беспрерывном отыскивании и преследовании всяких врагов. И работа ГПУ всё время растёт и развивается как нечто для всей партии нормальное — в этом и есть суть коммунизма, чтобы беспрерывно хватать кого-нибудь за горло; как же можно упрекать в чём-либо ГПУ, когда оно блестяще с этой задачей справляется? Я окончательно понимаю, что дело не в том, что чекисты — мразь, — а в том, что система (человек человеку волк) требует и позволяет, чтобы мразь выполняла эти функции.
Я столько раз говорю, что Ягода — преступник и негодяй, настоящая роль Ягоды в создании всероссийского ГУЛага так ясна и известна, что, кажется, ничего нельзя сказать в пользу этого субъекта. Между тем, один-единственный эпизод из его жизни мне очень понравился — эпизод в его пользу. Это было в марте 1938 года, когда пришло, наконец, время для комедии сталинского «суда» над Ягодой. На «суде» функции прокурора выполняет человекоподобное существо — Вышинский.
Вышинский: «Скажите, предатель и изменник Ягода, неужели во всей вашей гнусной и предательской деятельности вы не испытывали никогда ни малейшего сожаления, ни малейшего раскаяния? И сейчас, когда вы отвечаете, наконец, перед пролетарским судом за все ваши подлые преступления, вы не испытываете, ни малейшего сожаления о сделанном вами?»
Ягода: «Да, сожалею, очень сожалею…»
Вышинский: «Внимание, товарищи судьи. Предатель и изменник Ягода сожалеет. О чём вы сожалеете, шпион и преступник Ягода?»
Ягода: «Очень сожалею… Очень сожалею, что, когда я мог это сделать, я всех вас не расстрелял».

Надо пояснить, что у кого-кого, а у Ягоды, самого организовавшего длинную серию таких же процессов, никаких, даже самых малейших иллюзий насчёт результатов «суда» не было.

«...Весной 1936 года, примерно в марте-апреле, меня вызвал к себе в кабинет Ягода. Разговор происходил наедине. Он мне заявил, что переговоры, которые вел Карахан с представителями германского генерального штаба, окончились успешно. Наступило время действовать. «Я решил произвести организацию и осуществление одновременного убийства — Сталина, Молотова, Ворошилова», заявил мне Ягода. Это не только наше желание — уничтожить этих людей, но и одно из условий германского генерального штаба.

Были выработаны два плана убийства. Первый заключался в том, что после окончания ноябрьского парада и демонстрации в 1936 году за ограду проникают террористы и в момент прощания членов Политбюро ЦК бросают несколько бомб или стреляют в упор и револьверов. Мое участие должно было заключаться в том, что я пропущу террористов за ограду. Второй план разновременного убийства состоял в том, что Гай убьет Ворошилова на осенних маневрах РККА. Волович, наблюдая за передвижениями Молотова, убьет его, выбрав удобный момент для совершения террористического акта. Сосновский должен убить Сталина во время его возвращения из Сочи. В организации убийства Сталина должен был принимать участие и Волович, который обязан был известить Сосновского о времени и месте прибытия Сталина. Должен сообщить следствию, что после снятия Ягоды он приехал в Сочи. В это время там находился Сталин. Ягода просил меня помочь ему организовать убийство Сталина. Я отказался. Тогда Ягода мне заявил, что он лично убьет Сталина, и с этой целью пытался получить возможность пройти к Сталину. Ягода позвонил Власику и просил его спросить разрешения Сталина его посетить. Я испугался убийства Сталина и сказал Власику, чтобы он просил Сталина воздержаться от приема Ягоды. Власик так и поступил, и Ягода не смог убить Сталина».

(Из показаний Паукера от ).

Для перестраховки и обеспечения успеха терактов, Ягода одновременно с этим дал такие же задания по организации террористических актов против членов Политбюро и в первую очередь против т. Сталина другим своим сообщникам — Фирину и Пузицкому. По поручению Ягоды, Фирин и Пузицкий должны были создать террористические группы в лагерях НКВД для совершения терактов при возможном посещении членами правительства канала Волга — Москва.

Во исполнение задания Ягоды Фириным был завербован Кравцов — командир кавалерийского отряда на канале Волга — Москва, а также вербовались в состав контрреволюционной организации наиболее контрреволюционные элементы из среды уголовников, содержащихся в Дмитровском лагере. По плану заговорщиков эти банды должны были устроить контрреволюционное восстание в Москве во время «дворцового переворота».

Гай — начальник Особого Отдела, по поручению Ягоды, связался с военной шпионской шайкой, орудовавшей в РККА, и подбирал из ее состава людей для участия в контрреволюционном восстании и «дворцовом перевороте».

Вот что по этому вопросу показал на следствии Фирин:

«...Сам захват власти мыслился Ягодой в порядке «дворцового переворота», т. е. захвата Кремля вместе с руководством партии и правительства, приуроченного к началу войны. Ягода рассчитывал на поражение Красной Армии. При этом хозяином положения в стране окажется он, имея такую опору, как войска НКВД. Одну из важнейших ролей в осуществлении захвата правительства в Кремле Ягода возложил на Паукера. который вместе с Воловичем и своими людьми должен был обеспечить Кремль за Ягодой. В плане захвата власти Ягода отводил ответственное место силам Дмитлага. Ягода указал, что в лагере надо создать крепкий, боевой резерв из лагерных контингентов. Для этого следует использовать нач. строительных отрядов из авторитетных в уголовном мире заключенных, так называемых «вожаков», чтобы каждый «вожак» в любое время мог превратиться в начальника боевой группы, состоящей из основного костяка заключенных и его же строительного отряда. Ягода говорил, что боевые группы Дмитлага потребуются для террористических задач — захвата и уничтожения отдельных представителей партии и власти и, кроме того, должны составлять резерв для захвата отдельных учреждений, предприятий и т.п. боевых задач. Поэтому каждый начальник боевого отряда должен подчинить своему влиянию максимальное количество отборных головорезов — лагерников. Опасные элементы после переворота можно будет уничтожить».

(Из показаний Фирина от ).

Расчеты на осуществление «дворцового переворота» строились Ягодой и его сообщниками на широком использовании помощи фашистской Германии, Японии и Польши.

«...Желая себя застраховать и готовить определенную рол:. в будущем правительстве, я имел в виду наладить контакт с гер майскими правительственными кругами и предполагал войти в сношение с германскими военными кругами, которые оказали бы непосредственную помощь в осуществлении заговора»

В своей заговорщической деятельности Ягода не останавливался ни перед какими самыми чудовищными преступлениями. Стремясь добиться разрыва между Францией, Англией и СССР в интересах фашистской Германии и приблизить тем самым начало войны против СССР, Ягода организует неслыханную провокацию. Он поручает своим сообщникам Паукеру, Воловичу и Уманскому организовать убийство французского премьера Лаваля, английского министра иностранных дел Идена, во время приезда их в Москву. Выполняя поручения Ягоды, Паукер, Волович и Уманский подготовили убийство Лаваля и Идена. Только настоятельное требование тов. Сталина усилить охрану Лаваля и Идена и неоднократная проверка выполнения этого требования со стороны тов. Сталина испугала заговорщиков и предупредила готовящуюся провокацию.

Подготавливая захват власти, Ягода намечает распределение ролей в будущем контрреволюционном правительстве. Себе он отводит роль Председателя Совета Министров. Прокофьеву — пост министра Внутренних Дел. Благонравову — пост министра путей сообщения. Были также распределены посты среди других участников заговора. Так, например, Погребинскому был обещан пост товарища министра Внутренних Дел.

С целью обеспечить себе наиболее выгодную позицию после переворота, Ягода развернул активную деятельность по популяризации своей персоны.

С этой целью Ягода окружил себя группой продажных писателей и журналистов типа — Киршона, Афиногенова, Авербаха, а также использовал грязное окружение Горького (Крючков и др.). Фирину, Погребинскому и другим дается задание организовать беззастенчивую рекламную шумиху вокруг имени Ягоды в печати, в книгах, газетах и т.д. (книга о Болшевской трудкоммуне, Беломорский канал и т.д.).

«...Подготовка Ягоды к роли государственного деятеля, будущего пред. СНК, проводилась мною по его заданию, путем широкой популяризации его личности как крупнейшего организатора и строителя в устной форме и в печати. Начну с Дмитлага. Ягода особенно требовал популяризации его среди лагерников, в целях использования именно в лагере безграничного авторитета и использование этого авторитета в интересах заговора. Среди лагерников я должен был Ягоде создать безграничный авторитет, чтобы превратить их в верную опору при захвате власти. Ягода также мне говорил, что нужно из них сделать агитаторов, которые после отбытия в лагере разнесут по стране о нем славу, как о великом человеке. Стройку Москва — Волга я должен превратить в средство широкой популяризации, его, Ягоды, как по всей стране, так и за границей.

И далее: Ягода в разговорах со мной указывал, что для его будущей государственной роли после переворота важно, чтобы его популярность вышла за границу. Во время пребывания Р. Роллана у Горького, Ягода мне поручил специально выехать в Горки и рассказать подробно Роллану о работе по перековке заключенных и о большой роли в этом Ягоды. Не удовлетворившись этим, Ягода сам привез к Горькому чуть ли не всю Болшевскую трудкоммуну. В течение целого вечера коммунары выступали, а Ягода не отходил от Р. Роллана.

Популяризацию Ягоды среди писательских кругов в свое время организовал и вел Л. Авербах. С его отъездом все это дело перешло к Киршону с которым Ягода встречался чаще чем бы то ни было5. Целая группа писателей, при моем содействии была привлечена на постоянную работу по собиранию и выпуску материалов о Ягоде и его роли культурно-просветительного деятеля. Это относится к Г. Корабельникову, Афиногенову, Бруно Ясенскому, его жене Берзиной, Горбунову, Лузгину, Цейтлину.

(Из показаний Фирина от ).

Проводя линию на самостоятельное руководство «дворцовым переворотом» с целью возглавить будущее фашистское правительство, Ягода в то же время активно участвует в подготовке переворота проводимой общим троцкистско-правым центром. Так, Ягода тесно связывается с Енукидзе, который как член центра правых и по заданию последнего готовит заговор в Кремле. Когда Ягоде поручаю! расследовать дело Енукидзе, он затягивает следствие и затем переключает его от действительных виновников организации заговора.

В осуществлении плана «дворцового переворота» правый троцкистский центр наметил в 1934 году арест всего состава 17-го партсъезда.

Об этом Ягода на допросе показал:

«...За месяц до начала 17-го партсъезда Енукидзе сообщил мне, что состоялось совещание центра заговора, на котором Рыков от имени правых внес предложение произвести «государственный переворот» с арестом всех делегатов 17-го съезд партии и с немедленным созданием нового правительства из состава правых и троцкистско-зиновьевского блока». После неудачи этого проекта объединенный центр троцкистских и правых заговорщиков принимает решение об организации террористического акта против Сталина и Ворошилова в Москве и тов. Кирова в Ленинграде.

С целью обеспечить выполнение теракта против Кирова, по заданию объединенного троцкистско-правого центра, Ягода вызвал из Ленинграда своего сообщника, участника заговора в НКВД, быв[ше-го] заместителя Ленинградского ПП ОГПУ, немецкого шпиона и быв[шего] украинского эсера — Запорожца:

«...Я вызвал из Ленинграда Запорожца, сообщил ему о предстоящем покушении на Кирова и предложил ему не препятствовать этому. Запорожец принял поручение Ягоды к исполнению. Когда в Ленинграде на улице был задержан террорист Николаев, который вел наблюдение за машиной Кирова и у него после ареста были обнаружены материалы, свидетельствующие о подготовке им теракта против Кирова, он был освобожден по распоряжению Запорожца, согласно задания Ягоды». И далее:

«...Запорожец во исполнение моих указаний о том, чтобы не чинить препятствий к подготовке убийства Кирова, освободил Николаева».

(Из показаний Ягоды от ).

После убийства тов. Кирова, Ягода принимает все меры к тому, чтобы «потушить» следствие по этому делу и таким образом замести следы действительных его виновников.

«...Уже по ходу следствия, когда оправдалось и стало явным, что убийство тов. Кирова — дело рук троцкистско-зиновьевской организации, я очень жалел, что сам не выехал в Ленинград руководить следствием по делу.

Совершенно ясно, что если бы я остался в Ленинграде, то убийство Кирова было бы изображено, как угодно, но до действительных виновников троцкистов и зиновьевцев не добрались бы. Зато я компенсировал себе в Москве тем, что свернул и направил по ложному следу следствие по делу бывших ленинградских чекистов.

1. Я поставил перед Прокофьевым и Молчановым, руководившим следствием, две задачи, чтобы в материале не было ничего компрометирующего центр, аппарат НКВД и его работников, в первую очередь меня самого.

2. Свести дело к простой халатности и выгородить тем самым Запорожца и Губина, знавших о готовящемся убийстве Кирова».

(Из показаний Ягоды от ).

Заговор внутри НКВД, возглавлявшийся Ягодой, был самым тесным образом связан с контрреволюционными организациями в СССР, не говоря уже о связи с объединенным центром правых и троцкистов, частью которого являлся заговор Ягоды. Последний держал также связь с военно-шпионской бандой Тухачевского и с меньшевиками.

Еще в 1928 г. Рыков рассказал Ягоде о существующей систематической связи между правым центром и ЦК меньшевиков, что меньшевики целиком поддерживают точку зрения правых и что даже идея рыковской двухлетки продиктована меньшевиками, в частности членом ЦК меньшевиков Николаевским.

Организуя связь правого центра с ЦК меньшевиков, Ягода принимал меры к тому, чтобы не давать ходу агентурным материалам, которые указывали на сношение правых и меньшевиков. На следствии Ягода показал:

«...По материалам НКВД я знал также, что правые в Советском Союзе блокируются с меньшевиками, именно поэтому я в своей работе в НКВД не принимал никаких мер к раскрытию антисоветских организаций, вопреки тому, что материалы об их активизации поступали из ряда районов и областей.

Зная о связи, непосредственно ее организуя и поддерживая, я оберегал от провала и отводил удар от меньшевиков, потому что они находились в контакте с правыми».>>

Сорри, далее такие "портянки постить не буду. Но это - любопытный документ, и растаскивать "поцитатно" - не хотелось. )

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<Обсуждение "сообщения" Ежова заняло первых четыре дня работы пленума. Ежов утверждал, что последние показания, полученные его ведомством, приводят к выводу: размах заговора настолько велик, что страна стоит на пороге гражданской войны, предотвратить которую могут только органы госбезопасности под непосредственным руководством Сталина. На основании этого Ежов, поддержанный Сталиным, потребовал предоставить его наркомату чрезвычайные полномочия.

В первый день работы Пленума из состава ЦК было исключено двадцать шесть человек. Эти исключения были оформлены решением, состоявшим из двух пунктов. В первом выражалось "политическое недоверие" трём членам (Алексеев, Любимов, Сулимов) и четырем кандидатам в члены ЦК (Курицын, Мусабеков, Осинский и Седельников). Данные лица, чьи имена в постановлении упоминались с приставкой "товарищ", были исключены из состава ЦК без указания о передаче их дел в НКВД.

Вторым пунктом было утверждение постановлений Политбюро об исключении "за измену партии и Родине и активную контрреволюционную деятельность" девяти членов ЦК (Антипов, Балицкий, Жуков, Кнорин, Лаврентьев, Лобов, Разумов, Румянцев, Шеболдаев) и десяти кандидатов в члены ЦК (Благонравов, Вегер, Голодед, Калманович, Комаров, Кубяк, Михайлов, Полонский, Попов, Уншлихт). Дела всех этих лиц (разумеется, уже не именуемых "товарищами") было решено передать в НКВД.

Подавляющее большинство из этих двадцати шести человек на предыдущем пленуме не выступали с речами и не бросали реплик; несколько человек выступили лишь по настоятельному требованию Ежова и других сталинистов.

Таким образом, в работе июньского пленума не принимали участия 46 членов и кандидатов в члены ЦК, избранных на XVII съезде. Тем не менее даже среди оставшихся участников пленума нашлись люди, которые решились выступить против сталинского террора.
(Утверждение, похоже, достаточно спорное, и к нему впоследствии придётся вернуться)

О выступлениях этих лиц, равно как вообще о том, что происходило во время обсуждения первого пункта повестки дня, не имеется почти никаких данных. Находящиеся в бывшем Центральном партийном архиве материалы пленума содержат беспрецедентную в истории пленумов ЦК запись: "За 22-26 июня заседания пленума не стенографировались".

(Существует достаточно убедительная версия, что материалы за 22-26 июня были уничтожены по прямому указанию Н.С. Хрущёва, тем не менее сохранился протокол № 10 заседания пленума, «подлинник», подписанный самим Сталиным, обнаружен в так называемой «Особой папке», хранившийся в его секретариате)

О том, что происходило в эти трагические дни, мы можем получить представление лишь из нескольких обрывочных материалов, содержащихся в соответствующем архивном деле, и из немногочисленных мемуарных источников. _ _ _>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<События, развернувшиеся на пленуме, резко отклонились от сценария, разработанного Сталиным. Июньский пленум стал первой и последней попыткой части Центрального Комитета приостановить большой террор уставными партийными средствами. С протестом против предоставления чрезвычайных полномочий наркомвнуделу и с предложением о создании партийной комиссии по расследованию его деятельности выступили несколько участников пленума.

Этим выступлениям предшествовали тайные совещания, условно названные их участниками "чашками чая". В 1963 году старый большевик Темкин сообщил, что во время пребывания в одной тюремной камере с И. А. Пятницким он узнал от него: на "чашках чая" обсуждался вопрос об устранении на пленуме Сталина от руководства партией. Кто-то из собеседников сообщил Сталину о содержании этих бесед, дав тем самым ему возможность подготовить встречный контрудар, который заключался, по-видимому, прежде всего в превентивном исключении из партии большой группы членов и кандидатов в члены ЦК.
(Достаточно погуглить кто такой Тёмкин, и кто такой Пятницкий - чтоб поставить версию под большое сомнение)

Хрущёв, многократно возвращавшийся в своих мемуарах к событиям 1937-1938 годов, почти ничего не сообщал о работе этого, а также последующих пленумов ЦК, на которых было исключено две трети состава Центрального Комитета. Единственное событие, которое он не раз описывал (без упоминания о том, что оно произошло именно на июньском пленуме) - это выступление Г. Н. Каминского.
(Хрущёв, как и Жуков, к сожалению, слишком много наполгали, чтоб на слово было можно верить)

Воспоминания членов Президиума ЦК об одном фрагменте этого выступления сыграли в 1953 году важную роль в аресте Берии. Когда деятели послесталинского "коллективного руководства" приняли решение избавиться от Берии, у них, по словам Хрущёва, не было прямых доказательств его преступлений, "всё было основано на интуиции". Тогда-то Хрущёв вспомнил о выступлении Каминского на июньском пленуме, где "каждый выступающий должен был кого-то критиковать". Эта брошенная мимоходом фраза Хрущёва многое говорит об атмосфере, сложившейся на пленуме. По-видимому, Сталин потребовал от его участников рассказать всё, что им известно о фактах, компрометирующих других деятелей партии, даже если эти факты связаны с отдалённым прошлым. Следуя этой установке, Каминский заявил: "Тут все, выступая, говорят обо всём, что они знают о других. Я тоже хотел бы сказать, чтобы партии это было известно". И далее он сообщил о ходивших среди бакинских коммунистов упорных слухах, что во время оккупации Баку английскими войсками и деятельности там правительства мусаватистов Берия работал на мусаватистскую разведку, которая в свою очередь была связана с английской разведкой.
(Входит в противоречие с версией "чашек чая", но ближе к истине, потому как в о л я Сталина(политбюро) исполнена)

Как вспоминал Хрущёв, на июньском пленуме больше никто не коснулся этой острой темы, связанной с тёмными страницами биографии зловещего сталинского монстра. Сам Берия не дал по этому поводу никаких объяснений. Зато на следующем заседании пленума в зале не оказалось Каминского. "Тогда это было закономерно, - комментировал это событие Хрущёв. - Многие члены ЦК, которые присутствовали на одном заседании, на второе не приходили, попадали во "враги народа" и арестовывались".
(Без комментариев.)
Спустя шестнадцать лет Хрущёв на заседании Президиума ЦК, собравшегося для ареста Берии, начал свою речь с напоминания о выступлении Каминского. Обвинение, прозвучавшее в этом выступлении, стало основанием для объявления Берии "английским шпионом" и обоснования его ареста. Это обвинение было подано в официальных сообщениях таким образом, будто Берия был "английским шпионом" не только в годы гражданской войны, но и в последние годы его деятельности.
(Амальгама)
В мемуарах Хрущёв упоминал лишь о данном аспекте речи Каминского. Между тем Каминский на июньском пленуме обвинил Берию не только в сомнительных связях двадцатилетней давности, но и в преступлениях, учинённых во время его пребывания на посту руководителя Закавказской партийной организации. Каминский высказал сомнения по поводу официальных версий о самоубийстве первого секретаря Армении Ханджяна и скоропостижной смерти председателя ЦИК Абхазии Лакобы. Как выяснилось во время следствия по делу Берии, Ханджян был самолично расстрелян, а Лакоба - отравлен Берией.

Выступление Каминского не свелось только к обвинениям в адрес Берии. Каминский выразил недоверие аппарату Ежова и, сославшись на приведённые в докладе последнего данные о числе коммунистов, арестованных за последние месяцы, сказал: "Так мы перестреляем всю партию".
(Сомнительно. Что так говорил Каминский. Достаточно - погуглить. Неполживость Хрущёва, после открытия архивов - общеизвестна.)
Каминский ясно представлял, что может ожидать его после такого выступления. Уходя в Кремль 25 июня, в день, на который была назначена его речь, он предупредил жену, что может не вернуться с пленума. Накануне этого дня он очистил от бумаг сейф и ящики письменного стола в своём служебном кабинете. Когда его заместитель Карманова, наблюдавшая за этим, спросила, не готовится ли он к переходу на другую работу, Каминский ответил: "Нет, я делаю это на всякий случай".

В реабилитационной справке по делу Каминского указано, что он был арестован 25 июня. На следующий день было принято постановление пленума: "Исключить Каминского, как не заслуживающего доверия, из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из партии". >>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<Расправиться с Пятницким было не так просто, как с другими членами ЦК, исключёнными списком, или как с сорокадвухлетним Каминским. Пятницкий был не бюрократом второго ранга, а одним из старейших большевиков, игравшим с основания Коминтерна и до 1935 года ведущую роль в этой организации, а с 1935 года возглавлявшим политико-административный отдел ЦК ВКП(б).

В одной из своих немногих доверительных бесед о событиях 1937 года Каганович сообщил: после выступления Пятницкого, в перерыве между заседаниями пленума, члены Политбюро "окружили Пятницкого и убеждали его отказаться от своих слов; на это он нам ответил, что выразил своё убеждение, от которого он не откажется".
(Это, пожалуй, могло быть правдой.)

На следующий день Ежов заявил, что Пятницкий был провокатором царской охранки. Однако, в отличие от других членов ЦК, Пятницкий не был тут же арестован. В кратком выступлении перед закрытием пленума Сталин заявил, что в отношении Пятницкого идёт "проверка", которая будет на днях закончена.

Как рассказывается в уцелевшем дневнике жены Пятницкого Ю. Н. Соколовой, на протяжении следующей недели Пятницкий ежедневно звонил Ежову, требуя очных ставок с людьми, давшими против него показания. Ежов несколько раз откладывал приём Пятницкого; лишь 3 июля ему было предложено явиться в НКВД. Оттуда Пятницкий вернулся на рассвете. "Это был совершенно измученный и несчастный человек. Он сказал мне только: "Очень скверно, Юля".

Пятницкий рассказал членам своей семьи, что ему была устроена очная ставка с бывшими работниками аппарата Коминтерна, которые клеветали на него. "Он сказал, что ни в чём не виноват перед партией, что своей вины не признаёт, что будет бороться за правду. Но может пройти очень длительное время, пока признают его невиновность".

7 июля Пятницкий был арестован. Из партии он был исключён на следующем, октябрьском пленуме ЦК, т. е. спустя 4 месяца после его ареста.

Как и в "деле генералов", в фабрикации дела Пятницкого сыграла известную роль провокация, состряпанная гестаповцами, - на этот раз по их собственной инициативе. О механике этой сложной провокации рассказывается в воспоминаниях Л. Треппера, которому гестаповец Гиринг рассказал, что в 1937 году гестапо решило использовать царившую в СССР шпиономанию для создания версии о "германском агенте", действовавшем в руководстве Коминтерна. Пятницкий был избран на эту роль потому, что многие годы возглавлял делегацию ВКП(б) в Коминтерне и через него было удобно нанести удар по лучшим коминтерновским кадрам.

В этих целях гестапо завербовало двух арестованных немецких коммунистов, которые были затем выпущены на свободу и передали в Москву сфабрикованное досье на Пятницкого. Оно помогло погубить старого революционера, а вместе с ним - сотни работников Коминтерна. Как подчёркивал Треппер, "то была одна из лучших услуг, которую Сталин оказал Гитлеру".

О том, что в данной провокации, наряду с гитлеровцами, принимали участие сотрудничавшие с ними белогвардейцы, свидетельствует письмо одного из руководителей белоэмигрантской организации в Праге полковника Гегельшвили белогвардейскому генералу фон Лампе. В этом письме, относящемся к 1943 году, говорилось: "Мы с Вами торпедировали этот дредноут "Мировая революция" уже в 1937 году, когда был арестован глава его технического бюро Пятницкий".

В составленной летом 1937 года сводке Российского общевоинского союза подчёркивалось: "Провокация Ежова против Пятницкого преследует одну цель - компрометацию видного большевика, слишком много знавшего из тайн Кремля-Коминтерна... Его устранение было непременным условием установления более тесных контактов Сталина и Гитлера. Долгое время Пятницкий держал в своих руках все связи и всю агентуру международного большевизма. Его падение и арест означают закат деятельности Коминтерна. Теперь Сталин приступает к своей имперской политике, сделав своим союзником Гитлера".

Эти суждения представляются весьма проницательными. Коминтерновские кадры были воспитаны в бескомпромиссно антифашистском духе. Без кровавой чистки этих кадров нельзя было бы заставить зарубежные компартии поддержать сговор Сталина с Гитлером, как это произошло в 1939 году.

Дело Пятницкого должно было перерасти в "коминтерновский процесс". Этому помешала поразительная стойкость Пятницкого, который, как выяснилось при расследовании его дела, был подвергнут 220 часам допросов с применением пыток.

Пятницкий, никогда не принадлежавший к какой-либо оппозиции, избрал на следствии орудием защиты выражение своей непримиримости к "троцкизму". 23 января 1938 года он передал своему следователю Лафтангу письмо, направленное в Политбюро, в котором говорилось: "Я сижу в тюрьме уже шесть с половиной месяцев. Я жил надеждой, что следствие разберется в моей абсолютной невиновности. Теперь, очевидно, всё пропало. Меня берёт ужас... я не могу, не хочу, да и не должен сидеть в советской тюрьме и судиться за право-троцкистскую контрреволюцию, к которой я никогда не принадлежал, а боролся с ней". Это письмо не дошло по назначению, а было обнаружено лишь двадцать лет спустя при аресте Лафтанга, который всё это время хранил его у себя.

О значении, которое Сталин придавал делу Пятницкого, свидетельствуют воспоминания М. Менделеева. В мае 1938 его сокамерник, бывший руководитель службы связи Коминтерна Мельников, рассказал, что был доставлен по приказанию Ежова в Кремль для очной ставки, на которой присутствовали Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович и Крупская. В изложении Менделеева этот рассказ выглядит следующим образом:

"Я услышал голос Сталина: "Товарищ Крупская утверждает, что она не верит и не допускает, чтобы Пятницкий был шпионом. Товарищ Ежов вам доложит и фактами убедит вас". Ежов... начал задавать известные мне вопросы. Я отвечал согласно инструкции. И вдруг услышал резкий, возмущённый голос Н. К. Крупской:

- Он лжёт! Он фашист, он негодяй! - И бросила в комнату: - Вячеслав Михайлович! Климент Ефремович! Лазарь Моисеевич! Вы ведь хорошо знаете Пятницкого. Он ведь честнейший человек. Его очень любил и уважал Ленин.

Крупская заметалась, искала глазами сочувствующих. Ответом ей было гнетущее молчание... Молчание прервал голос Сталина:

- Товарищ Крупская не доверяет показаниям Мельникова. Что ж, проверим ещё".

Дело Пятницкого рассматривалось 29 июля 1938 года в Лефортовской тюрьме - вместе с делами Рудзутака и семи других членов и кандидатов в члены ЦК. В числе прочих обвинений Пятницкому вменялось в вину внедрение в Коминтерн троцкистской агентуры и внесение "троцкистских формулировок" в переводы марксистской литературы на иностранные языки. На заседании выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда Пятницкий, не признавший себя виновным, был приговорён к высшей мере наказания. >>

"Удар по коминтерновским кадрам" действительно был нужен Сталину. Но не для сговора с Гитлером, и к этому придётся ещё вернуться. Попозже.

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<Кто из участников июньского пленума поддержал Каминского и Пятницкого? На этот вопрос помогает ответить запись выступления Сталина, которым был завершён пленум. Приведем эту запись полностью.

Сталин: Я должен сообщить, товарищи, что ввиду поступивших неопровержимых данных, касающихся членов ЦК Кодацкого и Чудова и кандидата в члены ЦК Павлуновского, причастных к преступным действиям заговорщиков, их пришлось арестовать. Соответствующие показания Комарова имеются, они будут розданы вам. Придётся этих бывших членов ЦК и одного кандидата в члены ЦК вывести из ЦК.

Голоса с мест: Правильно.

Андреев (председательствующий на заседании): Есть предложение принять это предложение т. Сталина. Кто за то, чтобы одобрить это предложение? Кто против? Нет. Принято... Порядок дня пленума исчерпан. Объявляю заседание пленума ЦК закрытым.

Весь этот текст зачёркнут жирной чертой, а на странице от руки приписано: "Это сообщение сделано т. Сталиным в конце июньского (29 VI 1937 г.) Пленума ЦК ВКП(б). Вычеркнуто т. Сталиным, т. к. не должно было войти в стенограмму".

В разосланной на места стенограмме осталось лишь постановление пленума, сформулированное после его закрытия. В нём говорилось об исключении трёх названных Сталиным лиц, к которым было прибавлено имя кандидата в члены ЦК Струппе, за "причастность к контрреволюционной группировке".

Таким образом, под самый занавес Сталин в порядке простой заседательской рутины объявил оставшимся участникам уже совершенно безропотного пленума об аресте (на основании лишь одного показания!) ещё нескольких членов и кандидатов в члены ЦК, вслед за чем потребовал проголосовать за их исключение из ЦК... >>

Итак:

Члены ЦК - Пятницкий, Каминский, Кодацкий, Чудов.
Кандидаты в члены ЦК Павлуновский, возможно Струппе.

Но, рассматривалась версия:
<<События, развернувшиеся на пленуме, резко отклонились от сценария, разработанного Сталиным.
Июньский пленум стал первой и последней попыткой части Центрального Комитета приостановить большой террор уставными партийными средствами.>>

Версия, на которой основано несколько исследований(в частности и ранее приводимое на форуме(не в ветке):
"«Сталинская конституция»: как вождь народов хотел ограничить власть партии"), хоть и красива, но может говорить лишь об одном - "Они не молчали". Но и то лишь мизерная часть.
Сместить Сталина после ареста и расстрела группы Тухачевского июньский пленум уже не мог. Как, впрочем, и "саботировать по-итальянски" его дальнейшую работу.

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

Ты начал заздравие, а заканчиваешь заупокой, все больше скатываясь на Хрущовскую версию.
Опять притянутые за уши выводы...

_________________
Проверенный ствол, два цинка патронов и оборудованная позиция - что еще нужно мужчине, чтобы достойно встретить неприятности?

"Он сказал, что ни в чём не виноват перед партией," краснопузых.

_________________
Будем справедливы: "Не все нацисты евреи, не все евреи нацисты"

"Власть евреев - большевиков (меньшевиков) должна и будет сломана, говорил думал И. В. Сталин

_________________
Будем справедливы: "Не все нацисты евреи, не все евреи нацисты"

)
Продолжим.
Но предварительно развеем прах с двух навязываемых обществу мифов.
Первое:
<< В последние годы фигура Бухарина была представлена множеством авторов в заведомо ложном освещении — притом, пожалуй, в большей мере, чем какой-либо другой «вождь». Это искажает и общую картину 1920–1930-х годов, и потому необходимо хотя бы кратко сказать о действительной сущности идеологии Бухарина.
Бухарин, который в середине 1920-х годов активнейшим образом боролся против Троцкого, в середине 1930-х годов мог бы быть его вернейшим союзником.
В 1930-х годах Троцкий — что вполне понятно — сделал главной мишенью своих обличений Сталина, который в результате стал восприниматься как главный, или даже единственный его враг. Между тем ранее, сразу после окончательного отстранения его от власти в октябре 1927 года, Троцкий совершенно недвусмысленно писал: «Всем известно, что Бухарин был главным и, в сущности, единственным теоретиком всей кампании против троцкизма…». Ныне нередко утверждают, что за спиной Бухарина стоял Сталин, который им манипулировал. Но это едва ли верно. Бухарин — что явствует из множества его вполне определенных высказываний — к середине 1920-х годов проникся чрезвычайно тревожными опасениями, полагая, что преобладающее в стране крестьянство, если его охватит сильное недовольство, неизбежно погубит большевистскую власть. И в «левацкой» программе Троцкого и его единомышленников, постоянно требовавших усиления нажима на «мелкую буржуазию», Бухарин видел смертельную угрозу.
Это выражено в целом ряде его важнейших докладов и статей 1925–1927 годов, посвященных непримиримой борьбе с «троцкизмом».
В докладе же 13 апреля 1928 года Бухарин удовлетворенно констатировал: «После разгрома оппозиции (троцкистской. — В К) вся наша партия, естественно, должна приняться за деловую работу». Однако всего лишь через полтора месяца, 28 мая, Сталин неожиданно выступил с заявлением о необходимости неотложной коллективизации. И, как иронически писал 7 февраля 1930 года — уже в Константинополе — высланный из СССР Троцкий, «правое крыло (Бухарин, Рыков, Томский) порвало со Сталиным, обвинив его в троцкизме…»
Благодаря этому конфликту со Сталиным Бухарин обрел, пользуясь модным сегодня словечком, имидж «защитника крестьянства» — крестьянства в целом, включая «кулаков» — и потому чуть ли ни патриота, — поскольку речь шла прежде всего о русском крестьянстве; именно так его необоснованно воспринимал, в частности, ряд писателей есенинского круга. И в наше время сей бухаринский имидж внедрен в сознание самых широких кругов.
В действительности же Бухарин, выступая против «сплошной коллективизации», стремился «защищать» тем самым вовсе не крестьянство, а большевистскую власть, для которой, по его убеждению. крестьянское сопротивление представляло смертельную опасность. В своем вызвавшем резкие нападки Сталина докладе «Политическое завещание Ленина» (21 января 1929 года) он заявил, что «если возникнут серьезные классовые разногласия» (выделено самим Бухариным) между рабочим классом и крестьянством, «гибель Советской республики неизбежна».

И нетрудно показать, что своей репутацией защитника крестьянства и даже — страшно подумать! — кулака Бухарин целиком и полностью обязан именно Сталину и его сподвижникам по борьбе с «правым уклоном». Стремясь всячески очернить Бухарина, ему совершенно безосновательно приписали тогда эти ни в коей мере не свойственные ему устремления (для политической борьбы такое искажение взглядов противника — дело типичное…)
По мере развертывания коллективизации Бухарин убедился в том, что ни о какой «гибели Советской республики» не может идти речи, и в статье, опубликованной в «Правде» 19 февраля 1930 года, далеко «обгоняя» самого Сталина, громогласно заявил, что с кулаками «нужно разговаривать языком свинца» (эти его слова уже цитировались).

После этого с Бухарина были полностью сняты те — в сущности, чисто клеветнические — обвинения, в силу которых он предстал как некий пособник кулачества; сохранилось лишь обвинение в крайнем преувеличении кулацкой опасности. Судите сами: в своем «заключительном слове» на XVI съезде партии (2 июля 1930 года) Сталин свел всю «вину» Бухарина и «правого уклона» в целом к необоснованной «тревоге», которую вызвало у них решение о «чрезвычайных мерах против кулаков»: «Помните, — вопрошал Сталин, — какую истерику закатывали нам по этому случаю лидеры правой оппозиции?.. „Не лучше ли проводить либеральную политику в отношении кулаков? Смотрите, как бы чего не вышло из этой затеи“… Появилась у нас где-либо трудность, загвоздка, — они уже в тревоге… приходят в ужас и начинают вопить о катастрофе, о гибели Советской власти… И — „пошла писать губерния“… Бухарин пишет по этому поводу тезисы и посылает их в ЦК, утверждая, что политика ЦК довела страну до гибели… Рыков присоединяется к тезисам Бухарина… Правда, потом, через год, когда всякому дураку становится ясно, что… опасность не стоит и выеденного яйца, правые уклонисты начинают приходить в себя… заявляя, что они не боятся… Но это через год. А пока — извольте-ка маяться с этими канительщиками…»
Поскольку с лидеров так называемых «правых» были тем самым сняты заведомо клеветнические обвинения в защите кулаков, то есть «классового врага», Бухарин, Рыков и Томский тут же, 13 июля 1930 года, были переизбраны членами ЦК партии — то есть высшего эшелона власти, состоявшего тогда всего из семи десятков человек. «Врагами» эти трое «оказались» намного позднее, в 1937 году; в 1929–1930-м они потеряли только свои места на самой что ни есть вершине власти — в Политбюро ЦК (ранее роль Бухарина была сравнима лишь с ролью самого Сталина).

Ю. В. Емельянов в своей уже упомянутой книге о Бухарине совершенно справедливо писал: «Н. И. Бухарин безоговорочно принял и плоды „сплошной коллективизации“, и меры против кулачества.»

Между прочим, то же самое писал о Бухарине и совершенно другой исследователь — сионист М. С. Агурский: «О нем сложилось немало легенд, и одна из них заключается в том, что он якобы был настоящим русским человеком, близко к сердцу бравшим страдания русского народа и, в особенности, крестьянства…»; на деле же «Бухарин испытывал подлинную ненависть к русскому прошлому… он до самого конца пытался сражаться, как только мог, с русским национализмом… Он говорил (имеется в виду статья Бухарина в редактируемой им газете „Известия“ от 21 января 1936 года. — В.К.), что русские были нацией Обломовых, а слово «русский» было синонимом жандарма и т. п.
Правда, при этом Бухарин прославлял современный ему русский рабочий класс за то, что ему удалось победить в себе отрицательное наследие прошлого.
>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

Второе:
<<В действительности «автором» коллективизации был, уж если на то пошло, экономист В. С. Немчинов, показавший, что крестьяне конца 1920-х годов могут представить на рынок всего только немногим более 1/10 производимого ими хлеба. И создание колхозов преследовало, в сущности, одну всецело «прагматическую» цель — получить товарный хлеб.
Это со всей ясностью выразилось в самом ходе коллективизации: первоочередные и наиболее интенсивные (и наиболее агрессивные) действия власти сосредоточились на зерновых — прежде всего черноземных — регионах: Украине, южной части центра Европейской России, кубанских и донских степях, Поволжье, Западной Сибири и Казахстане.
По тогдашнему административному делению указанная территория СССР состояла из весьма крупных «единиц»: Украинской ССР, Казахской АССР (входившей в РСФСР), Северо-Кавказского края, Сибирского края, Нижне-Волжского края, Средне-Волжского края, Центрально-Черноземной области и Московской области, которая была в три с лишним раза крупнее нынешней и включала в себя северную часть черноземной полосы.
Накануне коллективизации во главе этих «единиц» были поставлены
поляк Станислав Косиор (Украина), еврей Шая Голощекин (Казахстан), русский Андрей Андреев (Северный Кавказ), латыш Роберт Эйхе (Сибирь), русский Борис Шеболдаев (Нижняя Волга), еврей Мендл Хатаевич (Средняя Волга), литовец Юозас Варейкис (Черноземный Центр) и латыш Карл Бауман (Московская область).
Многозначительность этого «отбора» станет понятной, если знать, что в общем количестве членов ЦК ВКП(б) 1930 года (а все перечисленные люди были членами ЦК) поляки, прибалты — то есть фактически «иностранцы» — и евреи составляли совместно только одну четверть; между тем в когорте «главных коллективизаторов» они заняли три четверти! Словом, едва ли сей «отбор» был случайным, и суть дела здесь, надо думать, в том, что руководители «зерновых» республик, краев и областей — в отличие от лиц в центральной власти, которые спускали «указания» на места, — должны были прямо и непосредственно осуществлять разного рода беспощадные «мероприятия».

Ясно, что попытки «обелить» Сталина несостоятельны, ибо даже в том случае, если наиболее беспощадные и разрушительные акции того времени осуществляли другие лица, ответственность все равно лежит и на Сталине, ибо эти лица (тот же Хатаевич) оказались на своих постах с его ведома и не без его воли. Впрочем, к сущности действий Сталина в тот период мы еще вернемся. Пока же следует выявить, что главный «вождь» (хотя, повторю еще раз, его роль в трагедии того времени не подлежит никакому сомнению) стремился «смягчить» ход коллективизации, делая это, конечно же, не из «гуманных», а из чисто прагматических соображений.
В последнее время многочисленные авторы сочинений о коллективизации толковали широко известную сталинскую статью «Головокружение от успехов», опубликованную в «Правде» 2 марта 1930 года (то есть через месяц-полтора после начала беспощадных насильственных акций «коллективизаторов»), как заведомо лживую попытку снять вину с самого себя. Именно так толкуется эта статья и в цитированной книге Н. А. Ивницкого, который пишет о «лицемерии» Сталина, диктовавшего, мол, самые крайние меры, а затем, задним числом, публично обвинившего в «перегибах» местных руководителей.

Как ни странно, в самой книге Н. А. Ивницкого это его утверждение достаточно убедительно опровергается. Ибо, рассказав о действиях Средне-Волжского крайкома во главе с Хатаевичем, которые к 30 января приняли характер жесточайшего насилия, Н. А. Ивницкий далее сообщает, что «такое развитие событий встревожило даже сталинское руководство. В Самару Хатаевичу была срочно отправлена телеграмма (31 января) Сталина, Молотова, Кагановича: «Ваша торопливость в вопросе о кулаке ничего общего с политикой партии не имеет. У вас получается голое раскулачивание в его худшем виде» и т. д..
Это сообщение явно противоречит словам самого же Н. А. Ивницкого о том, что Сталин «говорил одно, а делал другое» , причем под «говорил» здесь имеется в виду позднейшая (2 марта) статья «Головокружение от успехов», а под «делал» — предшествующие (скрытые от населения страны, «секретные») сталинские указания местным руководителям. Однако цитируемая телеграмма от 31 января была именно «секретным» указанием (Н. А. Ивницкий опубликовал ее впервые через 66 лет), и, следовательно, действия Хатаевича вызвали немедленный протест Сталина.
Хатаевич, естественно, на следующий же день, 1 февраля, ответил Сталину: «Телеграмма принята к строгому руководству». Это, однако, отнюдь не означало, что тяжелейшие последствия предыдущих действий Хатаевича и его «команды» устранены; их уже невозможно было устранить. И Хатаевич вслед за приведенным обещанием «строго» руководствоваться сталинской отповедью откровенно признался: «Арест кулацко-белогвардейского актива приостановить не можем, ибо он почти закончен». И далее: «Мы уверены, что допущенная нами ошибка… не принесет вреда делу коллективизации»...

В известном выражении «историю делают люди» обычно видят отрицание фатализма, но, пожалуй, не менее или даже более существенно другое: историю делают такие люди, которые налицо в данный ее период. Коллективизация началась всего через семь лет после окончания непосредственно революционного времени с его беспощадной гражданской войной…

Спустя два-два с половиной месяца после начала «сплошной» коллективизации, 22 марта 1930 года, один из наиболее близких тогда к Сталину людей, Серго Орджоникидзе, сообщал ему о руководителях Криворожского округа Украины: «Перекручено здесь зверски. Охоты исправлять мало… Все хотят объяснить кулаком, не сознают, что перекрутили, переколлективизировали. Большое желание еще большим нажимом выправить положение, выражают желание расстрелять в округе человек 25–30…»

На предшествующих страницах я стремился осмыслить феномен «1937 год» в его связи с совершившейся в 1929–1933 годах коллективизацией, поскольку без такого соотнесения двух периодов многое невозможно понять и даже просто увидеть.
Так, из тех вышеупомянутых восьми членов ЦК, которые непосредственно осуществляли коллективизацию в основных «зерновых» регионах, к концу 1930-х были расстреляны семеро, — «уцелел» один только Андреев, — кстати сказать, уже в 1930 году возвращенный с Северного Кавказа в Москву и более не занимавшийся «коллективизаторством»...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<< Вдова Бухарина написала в своих мемуарах «Незабываемое»:
«…о мужественном поведении И. Э. Якира, входившего в комиссию по решению судьбы Бухарина и Рыкова и воздержавшегося при голосовании (на февральско-мартовском Пленуме 1937 года), я узнала от жен Якира, Уборевича (Иерониму Петровичу сообщил об этом сам Якир), наконец, то же говорила мне жена Чудова»

Однако почти одновременно с выходом книги А. М. Бухариной (в 1989 г.) были опубликованы документальные сведения об этом самом голосовании членов комиссии по решению судьбы Бухарина. На голосование были поставлены два «предложения»: «судить с применением высшей меры наказания — расстрела» (Ежов) и «судить без применения расстрела» (Постышев). Воздержался от голосования только один — самый осторожный и потому, вероятно, «вечный» Микоян (недаром он бессменно пробыл в составе ЦК долее, чем кто-либо — 54 года, — с 1922 по 1976-й!).
Против расстрела были также «уцелевшие», умершие своей смертью Литвинов, Петровский и даже считающийся особо злодейским Шкирятов.
А среди тех, кто проголосовали за расстрел — репрессированные вскоре Косарев и — вопреки легенде! — Иона Якир…

Впрочем, все обстояло даже прискорбнее, ибо позже было внесено еще одно предложение (Сталин) — доследовать дело Бухарина, а потом уже решить вопрос о суде, за что и проголосовало большинство (и суд состоялся только через год, в марте 1938-го), но Якир еще раз проголосовал за незамедлительный суд и расстрел!..
Характерно, что в крайне легковесном сочинении о Сталине высокопоставленного армейского партаппаратчика Волкогонова, который раньше других сумел получить доступ к обсуждаемым (ранее строго засекреченным) документам, с огорчением констатируется: «…из истории не выбросишь и того, что Косарев и Якир, ближайшие жертвы беззакония, проголосовали за… расстрел».
Волкогонов явно не был способен осознать, что не дожидавшееся какого-либо разбирательства «решение» Якира и Косарева как раз и представляло собой самый вопиющий образец беззакония!
И объяснялось их «решение» тем, что они наиболее были проникнуты «революционной» нетерпимостью.>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

Мелко. Реальность, она многограннее:

<<Какова была роль евреев в послереволюционной России?>>
https://royallib.com/read/kogi ... 97776

Но это лишь частность в резком развороте внешней и внутренней политики партии 30-х годов. И как уже упоминалось - еврей Каганович прожил долгую жизнь от "ильича до ильича, без приступов и паралича". И не он один, просто "во языцах", как представитель высшего партийно-хоз. руководства. )

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

Вступление.

"В деле подчинения одного человека другому главную роль играет, во-первых, бесповоротность идеалов, во имя которых предпринято подчинение, а, во-вторых, личная энергия, с которою ведется процесс подчинения и сумма которой всегда находится в тесной зависимости от ясности и определенности идеалов"
М.Е. Салтыков-Щедрин.

«В массовом сознании большевизм давно стал то ли магической, то ли инфернальной величиной. О его социально-историческом происхождении вспоминают разве что специалисты.
Для всех остальных он - нечто, либо свалившееся в историю с неба, либо запрыгнувшее в российскую историю из преисподней. Всякие разговоры об изоморфности большевизма российской смуте, отскакивают от массового сознания, как от стенки горох. Даже за осторожное обоснование подобного тезиса можно схлопотать кличку апологета коммунизма.
Вопрос об историческом смысле большевизма связан с пониманием того, что это была вовсе не партия ни в европейском, ни даже в тогдашнем российском смысле. Это просто генератор нетерпения масс, не имеющий ничего общего с "нормальной" политикой вообще. «

Если большевизм рассматривать именно в этом ключе, то «сталинская фракция 30-х годов», действуя именно по-ленински и идя именно ленинским путём, логично завершила построение «социалистического государства» к началу 40-х годов.
И разговоры о разгроме и уничтожении «ленинской гвардии» практиком-ленинцем Сталиным — можно оставить лишь для жёлтой прессы. Потому как Ленин никогда не был фанатичным революционным догматиком ТЕОРИЙ.

<<Ленин, догматик в основаниях марксистской веры, никогда не был заложником теории. Можно сказать, что он одержал победу вопреки доктрине, хотя сам себе в этом никогда бы не признался.
В 1917 г. он инстинктивно действовал по законам хаоса и выиграл; в гражданскую войну прямолинейно придерживался коммунистических установок - и проиграл, будучи вынужден пойти на уступки "мелкобуржуазному" крестьянству.
Современная отечественная историография, к сожалению, весьма далека от понимания этих простых вещей. Восприятие Ленина остается чисто эмоциональным - вовсе не случайно в нем задали тон люди, разочаровавшиеся в своем былом идоле или пытающиеся заработать на его публичном "разоблачении" некий капитал. >>
<<Этика большевизма подпитывалась марксистской доктриной: если историческое развитие носит формационно-ступенчатый характер, то "сознательный" революционер обязан до конца использовать всех возможных попутчиков. >>
<<Троцкий пришел к большевикам, признав первенство Ленина. Он понял, что именно Ленин изоморфен русской смуте, вероятно, надеясь, что сам больше годится на роль лидера "перманентной" революции. В характере Ленина он не случайно - сознательно и бессознательно - выделял совершенно определенные черты.
"Ленин олицетворяет собой русский пролетариат - молодой класс..., но класс глубоко национальный, ибо в нем резюмируется все предшествующее развитие России..., - писал он. - Свобода от рутины и шаблона, от фальши и условности, решимость мысли, отвага в действии - отвага, никогда не переходящая в безрассудство, - характеризуют русский пролетариат и с ним вместе - Ленина" >>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

)
Как ни странно, первым осознал причины действий Сталина 34-39 годов и природу создания его "культа личности" именно Троцкий. На цитаты которого, кста, ведут многочисленные ссылки всех более-менее значимых исследований. И до сих пор я его не читал...

Поэтому обратимся к первоисточнику.
Внешняя политика.
<<Перерождение правящего слоя в СССР не могло не сопровождаться соответственным изменением целей и методов советской дипломатии. Уже "теория" социализма в отдельной стране, впервые возвещенная осенью 1924 года, знаменовала стремление освободить советскую внешнюю политику от программы международной революции.//
Нынешняя официальная формула внешней политики, широко рекламированная не только советской дипломатией, которой позволительно говорить на условном языке своей професcии, но и Коминтерном, которому полагается говорить на языке революции, гласит: "Ни пяди чужой земли не хотим, но не уступим ни вершка и своей земли". Как будто дело идет о простом столкновении из-за кусков земли, а не о мировой борьбе двух непримиримых социальных систем!//
Л. Троцкий.
Кратко.
Активная европейская внешняя политика начала проводиться с 1933 года, что связывают обычно с приходом к власти в Германии Гитлера.
До этого страны поддерживали достаточно тесные военно-экономические отношения,
одна став жертвой версаля, вторая - «изгоем» - ввиду поддержки и раздувания, как говорит Троцкий, «программы международной революции».
В декабре 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление об активизации внешнеполитической деятельности Советского государства в целях предотвращения войны на основе плана коллективной безопасности. Это направление во внешней политике СССР было подтверждено на XVII съезде ВКП(б)
В июле 1933 г. СССР подписал конвенцию об определении агрессии с 10 государствами: Эстонией, Латвией, Польшей, Румынией, Турцией, Ираном, Афганистаном, Чехословакией, Югославией и Литвой.
2 сентября 1933 г. был подписан договор о дружбе, ненападении и нейтралитете между СССР и Италией.
16 ноября 1933г. Установлены дипломатические отношения между СССР и США
18 сентября 1934 г. общее собрание Лиги Наций приняло постановление о приёме СССР в Лигу и включении его представителя в её Совет в качестве постоянного члена.
5 декабря 1934 г. был подписан советско-французский протокол по вопросам, касавшимся переговоров о «Восточном пакте».
7 декабря 1934 г. правительство Чехословакии официально присоединилось к советско-французскому протоколу.
В 1935 г. Советский Союз уже имел дипломатические отношения с 36 странами мира, в том числе со всеми ведущими капиталистическими державами.
2 мая 1935 г. в Париже был подписан советско-французский договор о взаимопомощи.
В начале мая были согласованы основные статьи советско-чехословацкого пакта о взаимопомощи, и 16 мая 1935 г. документ был подписан в Праге полномочными представителями СССР и Чехословакии.

Но вся проблема будущих отношений между Германией и СССР оставалась неопределенной.

Сноска:
<<"прогермански настроены в советском руководстве, в первую очередь, были, Орджоникидзе и Енукидзе."
Посол Германии в СССР Герберт Дирксен.
К “прогермански настроенным» руководителям относят также замнаркома иностранных дел Крестинского и замнаркома иностранных дел Карахана.

Сталин довольно осторожен в оценке ситуации с Германией. Он обращает внимание на то, что фашизм германского типа "неправильно называется национал-социализмом, ибо при самом тщательном рассмотрении невозможно обнаружить в нем даже атома социализма".

Политика СССР в 1935 и 1936 гг. включала себя официальную антифашистскую (в первую очередь антигерманскую) составляющую. В нее входили поддержка демократического и антифашистского движения, союз с Францией и Чехословакией, помощь республиканской Испании. Официальными трансляторами этой политики выступали наркомы Литвинов и Ворошилов, лидеры Коминтерна – Г.Димитров и Мануильский.
Однако была и неофициальная, альтернативная составляющая – зондаж возможного соглашения с Германией. Это миссии Радека, Канделаки, Тухачевского.
Ее реализовывали заместители наркомов – Крестинский и Тухачевский.
Политика всегда предполагает работу с альтернативными сценариями >>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

Испания
>>В настоящее время Коминтерн представляет собою совершенно покорный и всегда готовый к любому зигзагу аппарат на службе советской внешней политики.>>
<<Факт таков, что, в качестве руководительницы Коминтерна, национально-ограниченная и консервативная, невежественная и безответственная советская бюрократия не принесла мировому рабочему движению ничего, кроме бедствий. Как бы в виде исторического воздаяния, нынешнее международное положение СССР определяется в гораздо большей степени последствиями поражений мирового пролетариата, чем успехами изолированного социалистического строительства. Достаточно напомнить, что разгром китайской революции 1925-1927 г.г., развязавший руки японскому милитаризму на Востоке, и разгром германского пролетариата, приведший к торжеству Гитлера и бешеному росту германского милитаризма, являются в одинаковой мере плодами политики Коминтерна. //
Предав мировую революцию, но чувствуя себя преданной ею, термидорианская бюрократия главные свои усилия направила на то, чтоб "нейтрализовать" буржуазию. Для этого надо было казаться умеренной, солидной, подлинной опорой порядка. Но чтоб долго и с успехом казаться чем-либо, надо стать им на деле. Об этом позаботилась органическая эволюция правящего слоя. Так, отступая постепенно перед последствиями собственных ошибок, бюрократия пришла к мысли застраховать неприкосновенность СССР путем включения его в систему европейско-азиатского статус-кво. >>
Л. Троцкий

<<Положение изменилось после того, как на выборах в феврале 1936 года победил Народный фронт, а спустя ещё пять месяцев произошёл фашистский мятеж генерала Франко, которому с самого начала была оказана помощь со стороны Германии и Италии, направивших в Испанию свои экспедиционные силы.
30 июля - за сто дней до того, как первые советские самолеты оказались на вооружении республиканской армии, немецкие и итальянские эскадрильи уже бомбили Мадрид и другие испанские города....
В этих условиях французский премьер-министр Леон Блюм провозгласил принцип невмешательства в испанские события. "Демократические" правительства Европы отказались оказать помощь законному правительству Испании в его борьбе против мятежников, поддержанных открытой интервенцией фашистских держав. Такая политика прикрывалась заключённым в сентябре 1936 года международным соглашением, запрещавшим экспорт и транзит оружия и военных материалов в Испанию. Для контроля за этим соглашением был создан "комитет по невмешательству" с участием представителей 26 стран, включая Советский Союз.
Несмотря на своё участие в этом комитете, Германия и Италия отнюдь не ослабили помощь испанским мятежникам. Осенью 1936 года на стороне Франко сражались 150 тысяч итальянцев и 50 тысяч немцев...
"Советское вмешательство (в испанскую войну. - В. Р.), - писал Кривицкий, - могло бы стать в определённые моменты решающим, если бы Сталин рискнул действовать на стороне законного правительства, как Муссолини рисковал действовать на стороне Франко. Но Сталин не хотел ничем рисковать... Он старался всё время действовать так, чтобы не втянуть советскую сторону в большую войну".
К этому прибавлялось недоверие Сталина к политике Народного фронта, которую он считал пригодной лишь для того, чтобы "с помощью всякого рода "попутчиков" и просто одураченных людей ставить у власти правительства, дружественно настроенные к Советскому Союзу".
При этом условии Сталин был готов порвать с международно-революционными задачами и препятствовать перерастанию революционных выступлений народных масс в социалистические революции. Он исходил из того, что послушные его приказам зарубежные коммунисты "откажутся во имя "демократии" от своей оппозиции властям и сомкнут ряды с другими политическими партиями".
Присматриваясь к событиям в Испании, Сталин придерживался затяжной тактики в вопросе о помощи республиканцам. Как указывалось в "Записках" И. Райсса, "в испанском вопросе - первоначальная реакция (Сталина. - В. Р.) помочь, потом до 6 сентября (1936 года) решительный запрет что-нибудь предпринять".
Единственное, что разрешил на первых порах Сталин, - это включиться Коминтерну и советской общественности в движение, поднявшееся во всём мире в поддержку республиканской Испании. В связи с испанскими событиями в советскую пропаганду вошло понятие интернационального долга, с энтузиазмом воспринятое советскими людьми...
«В Испании оживали наши старые идеалы, наши мечты о международном братстве, оживали именно в ту пору, когда вокруг уже лютовали бесстыдная ложь и безудержный террор». Копелев рассказывает, как он и его товарищи ревностно учили испанский язык и несколько раз тщетно писали Сталину, Ворошилову и Михаилу Кольцову, умоляя отправить их на фронт в Испанию...

Многие люди как коммунистических, так и антикоммунистических убеждений полагали, что действия Сталина были продиктованы его ориентацией на мировую революцию.
Хорошо разбиравшийся в сталинских политических маневрах В. Кривицкий решительно опровергал это мнение, подчёркивая, что "задачи мировой революции уже давно перестали реально занимать Сталина. Перед ним стояли исключительно задачи внешней политики Советской России". Зная об этом, никто из советских руководящих работников, связанных с международными делами, не воспринимал всерьёз кампанию, поднятую Коминтерном в защиту Испанской республики. "Упомянутое учреждение (Коминтерн), давно прозванное "лавочкой" (так называл его Сталин в кругу своего близкого окружения. - В. Р.), было отселено теперь в тихий пригород Москвы и превратилось из огненного факела, разжигавшего мировую революцию, в простой придаток сталинской внешней политики, иногда полезный как средство косвенного воздействия, иногда составлявший досадную помеху... Немногие ветераны Коминтерна, ещё преданные всей душой идеалам мировой революции, черпали в борьбе в Испании новую надежду. Старые революционеры и вправду надеялись, что испанская гражданская война заново подожжет энтузиазм в мире! Но их энтузиазм не производил на свет ни боеприпасов, ни танков, ни самолетов, ничего из того, чем фашистские державы снабжали Франко. Реальная функция Коминтерна в тот конкретный момент сводилась к тому, чтобы потопить громким шумом коробившие слух отзвуки леденящего молчания, исходившего от Сталина" ...
Справка.
>>Вальтер Германович Кривицкий (настоящее имя — Самуил Гершевич Гинзберг; 28 июня 1899 — 10 февраля 1941) — деятель советских органов госбезопасности, высокопоставленный сотрудник ИНО НКВД, невозвращенец. Полиглот, владел польским, русским, немецким, французским, итальянским и голландским языками.
Бежал на Запад во время сталинских репрессий в среде РККА и НКВД.>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<Три концепции боролись - с неравными силами - в так называемом республиканском лагере: меньшевистская, большевистская и анархистская. Что касается буржуазно-республиканских партий, то они ни самостоятельных идей, ни самостоятельного политического значения не имели и держались только на спине реформистов и анархистов. Не будет, далее, никаким преувеличением сказать, что вожди испанского анархо-синдикализма сделали все, чтоб дезавуировать свою доктрину и практически свести ее значение к нулю. Фактически в так называемом республиканском лагере боролись две доктрины: меньшевистская и большевистская...
Согласно взгляду социалистов и сталинцев, т.-е. меньшевиков первого и второго призыва, испанская революция должна была разрешить только свои "демократические" задачи, для чего необходим единый фронт с "демократической" буржуазией. Всякая попытка пролетариата выйти за рамки буржуазной демократии является, с этой точки зрения, не только преждевременной, но и гибельной. К тому же в порядке дня стоит не революция, а борьба против мятежника Франко. Фашизм есть "реакция". Против "реакции" надо объединить все силы "прогресса"...
Теоретики Народного фронта не идут, в сущности, дальше первого правила арифметики, именно сложения: сумма "коммунистов", социалистов, анархистов и либералов больше каждого из слагаемых в отдельности...
Мы подходим здесь вплотную к разрешению загадки, как и почему, ничтожная по численности и уровню руководства, "коммунистическая" партия Испании оказалась способна сосредоточить в своих руках все рычаги власти, несмотря на наличность несравненно более могущественных организаций социалистов и анархистов. Обычное объяснение, гласящее, что сталинцы просто выменяли власть на советское оружие, слишком поверхностно.
За доставку оружия Москва получала испанское золото...
Не только Замора, Компанис и Негрин, но и Кабаллеро, в бытность его премьером, все они с большей или меньшей готовностью шли навстречу требованиям Москвы. Почему? Потому что эти господа сами хотели удержать революцию в буржуазных рамках. Не только социалисты, но и анархисты не противились серьезно сталинской программе. Они сами боялись разрыва с буржуазией. Они смертельно пугались каждого революционного натиска рабочих...
Л. Троцкий.

Достаточно, что необходимо знать о «Каталонском мятеже», роли Сталина в подавлении его, и сделанных им выводов — для себя, на будущее.
Впрочем, желающие могут ознакомиться и далее(только подходя к материалу - критически):
<<В феврале 1937 года "Правда" сообщала, что по постановлению Комитета обороны Мадрида наложен арест на радиостанцию мадридской группы ПОУМа. Закрытие радиостанции официально мотивировалось тем, что она "систематически распространяла выпады против законного правительства республики, против Народного фронта". Одновременно было прекращено издание поумовского органа "Красный соратник" "за несоблюдение правил цензуры и кампанию против организаций, входящих в Народный фронт".
В том же номере "Правды" была перепечатана статья органа Испанской компартии "Френте рохо", требовавшая роспуска ПОУМа. "Речь идёт о бандитах, которых фашизм оставил в нашей среде, - говорилось в этой статье. - Мы требуем, чтобы народный трибунал посадил на скамью подсудимых фашистские кадры этой организации".
Спустя полтора месяца ТАСС сообщал "подробности фашистско-троцкистского заговора в Валенсии". В этих сообщениях с нескрываемым удовлетворением указывалось, что "троцкистские пособники Франко", "герои фашистского подполья сидят под замком. Многие из них принесли уже повинную"...»

<<Подобно Берзину, Сташевский осторожно пытался склонить Сталина к мысли о том, что НКВД должно щадить существующие в Испании левые политические партии. Он передал эти соображения также Тухачевскому, который высказался за необходимость призвать к порядку тех, кто распоряжается в Испании как в покорённой стране.
Однако Сталин игнорировал все эти соображения, по-прежнему стремясь добиться полного контроля над Испанией. Для достижения этой цели ему оставалось подчинить своей власти Каталонию и сместить Ларго Кабальеро...>>
http://trst.narod.ru/rogovin/t ... i.htm

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

Справедливости ради. Коминтерновская разведка была САМОЙ сильной в Мире. И, разгоняя Коминтерн, Сталин это понимал.
Но деваться было некуда. Не хотел Сталин бросить Россию в костёр мировой революции. А Коминтерн топил за мировую, аж гай шумел.

_________________
Строю русский миллиард населения.