|
Появление в Европе американских пусковых установок для ракет средней дальности с ядерными боеголовками сравнимы с приближением к медведю трех людей, вооруженных палками. Как отреагирует окруженный зверь? Он почувствует, что ему угрожает опасность и набросится на потенциальных агрессоров, считает член Общественного совета при оборонном ведомстве России. Может ли это привести к апокалипсису?
Defence24 (Польша): угрожает ли нам гонка вооружений?
Новая ядерная гонка?
10.09.2019
Витольд Репертович (Witold Repetowicz)
Россия до сих пор не нацеливала ни на кого из своих соседей ракет с ядерными боеголовками, а выход США из ДРСМД приближает нас к ядерному апокалипсису. Царивший в Европе в последние годы мир, в условиях которого конфликт между Россией и НАТО был нереален, оказался под угрозой. Это, разумеется, не мои тезисы, а идеи, которые озвучил в ходе круглого стола на тему «Угрожает ли нам гонка вооружений» Игорь Коротченко — главный редактор российского журнала «Национальная оборона» и член Общественного совета при оборонном ведомстве России. Дискуссия, ведущим которой выступил сотрудник нашего портала Август Живчик (August Żywczyk), состоялась в рамках Экономического форума в Крынице, а участие в ней принимали в том числе эксперты из Италии, Эстонии и Грузии и ваш покорный слуга. Коротченко объяснил, что находящиеся в Калининградской области комплексы «Искандер», «ни на кого не нацелены», кроме того, это устаревшая техника, а размещают ее вдоль всех границ Российской Федерации. Понять такую логику сложно. Российский эксперт использовал также любопытный образ, сравнив возможное появление в Европе американских пусковых установок для ракет средней дальности, оснащенных ядерными боеголовками, с приближением к медведю трех людей, вооруженных палками. Как может отреагировать окруженный зверь? Он почувствует, что ему угрожает опасность и набросится на потенциальных агрессоров. Коротченко отметил, что Россия в такой ситуации будет вынуждена отказаться от своей прежней «мирной и дружелюбной политики» в отношении соседей и нацелить на них свои ракеты. В итоге это может привести к апокалипсису.
Проблема в том, что российский медведь, во-первых, вовсе не спит спокойным сном, а во-вторых, гораздо лучше понимает, к каким последствиям могут привести его действия, чем простой обитатель лесной глуши. Представим себе, что к агрессивному голодному медведю подходят три беззащитных человека, которые хотят заключить его в дружеские объятия. От них не останется и мокрого места. Между тем «палки» могут теоретически нанести медведю большой вред, поэтому он, зная, что ему грозит конец, откажется от превентивного удара. Российский медведь отнюдь не безумен.
Сведение дискуссии о денуклеаризации Европы к сказкам о медведе может показаться неуместным, но этот образ использовал не я, а Игорь Коротченко. Кроме того, эта метафора вовсе не инфантильна, а, напротив, очень точна. Украинцы отказались от своего ядерного арсенала после распада СССР, удовольствовавшись письменными гарантиями, которые, как выяснилось в 2014 году, ничего не стоили. Позднее на Днепре неоднократно звучало мнение, что если бы они сохранили эту «палку», Крым остался бы украинским, а в Донбассе не началась бы война. Ядерное оружие в последние годы стало, по сути, такой палкой, которой грозят не медведю, а каждому, кто слишком активно интересуется тем, чем занимается держащий ее в руках. Иными словами, это своего рода страховка, защищающая от интервенции одной из сверхдержав. Если бы Саддам Хусейн располагал ядерным оружием, его род наверняка и дальше правил бы Ираком, как Кимы Северной Кореей.
Если Иран действительно стремится обрести ядерное оружие, то не для того, чтобы стать региональной державой, а для того, чтобы обезопасить себя от вмешательства (перспектива которого, впрочем, в ближайшей перспективе невелика). Так же следует интерпретировать высказывание Эрдогана о том, что Турции следует обзавестись собственным ядерным арсеналом, поскольку таковой имеется у всех стран, с которыми считаются на международной арене. Распространение ядерного оружия — явление, несомненно, опасное, однако, даже возникновение конфликта между двумя ядерными державами вовсе необязательно приведет к его применению. Это отчетливо видно на примере пакистано-индийского противостояния. Обе стороны осознают, какую цену им пришлось бы заплатить.
Пустить в ход ядерный арсенал сложно, так что, скорее, любая страна обратится к обычным вооружениям. Кризис вокруг Ирана связан не столько с его ядерной программой, сколько с развитием других видов оружия, в первую очередь баллистических ракет. Достаточно задуматься, зачем Ирану сбрасывать ядерную бомбу, например, на Дубай, если ракетный обстрел в случае военного противостояния обернется такими разрушениями, что Объединенные Арабские Эмираты предпочитают не рисковать и не приближать реализацию такого сценария. Именно поэтому они недавно инициировали переговоры с Тегераном, стремясь снизить напряженность.
То же самое касается начатых ОАЭ переговоров с поддерживающими Иран йеменскими хуситами после очередных атак дронов на эмиратские и саудовские аэродромы. Тегеран и его союзники обрели достаточную боевую мощь, необходимую для проведения таких атак, чтобы занять в регионе доминирующую позицию. Уничтожить этот потенциал можно только путем наземного вторжения в Иран, его оккупации и смены существующего там политического режима, а такая операция обошлась бы слишком дорого (не столько в финансовом, сколько в общественно-политическом плане), поэтому проводить ее не будут. Другое дело, если Иран нанесет ядерный удар. Следовательно, вероятность того, что он пойдет на такой шаг, весьма невелика.
Разумеется, тема гонки в сфере ядерных вооружений выглядит иначе в случае стран, борющихся за глобальное доминирование, то есть США, России и Китая. Здесь речь идет об обретении такого перевеса, который позволит в случае глобального ядерного конфликта уничтожить арсенал противника, сохранив при этом собственные ресурсы. Это, однако, не отменяет того факта, что такой конфликт гораздо менее вероятен, чем конфликт с использованием обычных вооружений.
Как совершенно справедливо отметил принимавший участие в дискуссии руководитель кафедры стратегических исследований Балтийского оборонного колледжа в Эстонии Максим Лебрэн (Maxime Lebrun), Россия не способна победить в гонке ядерных вооружений США, поскольку те обладают технологическим и экономическим перевесом. Так что ядерная гонка не увеличивает, а уменьшает риск возникновения конфликта, а, точнее, того, что Москва решит пойти на очередные агрессивные шаги без применения ядерного оружия.
Говоря о «третьей мировой войне», все обычно представляют апокалиптическое ядерное противостояние крупнейших держав. Однако такой подход искажает подход к конфликтам другого рода: им не придают значения только потому, что в их ходе не применяется ядерное оружие. Между тем многие из них оборачиваются огромными жертвами (например, Вторая конголезская война, в ходе которой погибли 5 миллионов человек), материальными и гуманитарными катастрофами.
Многие конфликты носят так называемый опосредованный характер, то есть разворачиваются за пределами территорий обеих сторон противостояния и не подразумевают непосредственного использования их армий. В таких условиях гонка вооружений приобретает другое значение. Зачастую это просто бизнес, а не стремление нарастить собственный оборонный потенциал. Также она может служить формированию политической зависимости между клиентом и тем, кто снабжает его оружием. Россия, выступая главным поставщиком вооружений в Азербайджан, обрела полный контроль над карабахским конфликтом и фактически перечеркнула планы по какой-либо диверсификации поставок газа через Закавказье. Аналогичную ситуацию мы видим в Турции, которую Москва подчиняет себе, в частности, продавая ей С-400.
Ключевое значение имеет, однако, то, что утверждение Игоря Коротченко, будто до выхода США из ДРСМД в Европе царил мир, не соответствует действительности. Другой участник дискуссии, Вахтанг Чарая из Тбилисского государственного университета, напомнил, что в рамках этого «мира» Россия оккупирует 20% территории его государства. В 2008 году она напала на Грузию, а потом, в 2014, на Украину. Во втором случае действия россиян стали следствием того, что они нарастили ассиметричный боевой потенциал. В этой сфере России было бы легче превзойти США, а тем более европейские страны, чем в области ядерных вооружений. Следует задать себе вопрос, что выглядит более вероятным: ядерный удар Москвы, например, по Эстонии, который последует за тем, что российская и американская стороны нацелят друг на друга ракеты с ядерными боеголовками, или гибридная атака в условиях денуклеаризации? Апокалипсис, который уничтожит в том числе представителей православного русского меньшинства, или нападение «зеленых человечков», перед которым россияне распространят дезинформацию о планах по истреблению этой группы населения?
Чем дороже может обойтись нападение, тем меньше вероятность того, что оно произойдет. Это утверждение справедливо не только для России. Игорь Коротченко заявил, что я выдвигаю в адрес Москвы беспочвенные обвинения. Отвечая ему, я подчеркнул, что это не так, поскольку ситуация касается не только его родины. Нельзя забывать о том, что в глобальной гонке вооружений речь идет не только и не столько о ядерном оружии, а конвенциональных конфликтов, в том числе гибридного характера, становится все больше, они оказываются интенсивными, кровавыми и приводят к передвижению границ.
|
