«Моя работа в Ракке касалась международных дел», - вспоминает Абу Мансур аль-Магреби о своем трехлетнем служении ИГИЛ. «Моими обязанностям были отношения Исламского государства с турецкой разведкой. На самом деле, это началось, когда я работал на границах», - объясняет он, возвращаясь к своей первой работе в ИГИЛ, прежде чем стать эмиром ИГИЛ и, по-видимому, их послом в Турции.
Абу Мансур, инженер-электрик из Марокко, приехал в Сирию в 2013 году. Как и многие иностранные боевики, с которыми мы брали интервью, он заявил, что прибыл в надежде освободить мусульман от диктаторских режимов и построить исламский халифат, управляемый исламскими идеалами. Он путешествовал из Касабланки в Стамбул, и через южную границу Турции в Сирию. Его первой остановкой был Идлиб, как раз тогда, когда начались военные действия между Аль-Нусрой и ИГИЛ. Абу Мансур оказался на стороне ИГИЛ после раcrjkf и был назначен ИГИЛ должностным лицом на сирийской стороне турецкой границы. Его работа заключалась в том, чтобы принимать постоянный поток иностранных боевиков, направляющихся в ИГИЛ через Турцию - многих из тех, кто разделял его ту же мечту.
«Моя работа заключалась в том, чтобы направить оперативников для приема иностранных боевиков из Турции», - объясняет Абу Мансур, имея в виду сеть людей, оплачиваемых ИГИЛ, которые содействовали поездкам иностранных боевиков из Стамбула в пограничные города Турции Газиантеп, Антакья, Шанлыурфа и т. д. «Большинство из них были оплачены ИГИЛ, - объясняет Абу Мансур, но отличает их от членов ИГИЛ приехавших из-за их неидеологических мотивов. «Большинство из тех, кто работает на турецкой стороне имеют другую цель - деньги», - сказал он. Хотя, когда его спрашивают о сетях ИГИЛ на территории Турции, он также признается: «Многие в Турции верят и дают свою баяль [клятву верности] Дауле. В Турции живут парни из ИГИЛ, отдельные люди и группы, но внутри Турции нет вооруженных групп». Обращаясь к иностранным боевикам, Абу Мансур объясняет: «[Они прибыли] из разных мест, в основном из Северной Африки. Число европейцев было невелико, всего 4000 человек ».
«Тунис 13 000, 4000 из Марокко. Из Ливии было меньше бойцов, потому что у них там был фронт [в Ливии], сражавшийся менее чем с 1000 бойцов. Я говорю о ситуации до 2015 года», - добавляет он. Неудивительно, что его цифры подтверждают данные, собранные о происхождении и количестве иностранных боевиков, присоединившихся к ИГИЛ, в том числе большом кол-ве боевиков из Туниса.
«Итак, вы были не просто клерком, работавшим в приемном центре ИГИЛ, регистрирующим новобранцев?» - спрашиваю я, подозревая, что он был гораздо важнее, если учесть его знание статистики ИГИЛ.
«[Моя работа] заключалась в том, чтобы охранять границы между Сирией и Турцией и принимать бойцов», - объясняет Абу Мансур, улыбаясь тем, что его признали более могущественным, чем он первоначально передавал. «Я наблюдал за приемом в Тал Абьяде, Алеппо, Идлибе, и на всей протяженности границы», - отвечает он.
Ясно, что он был ответственным, поэтому я спрашиваю его: «Итак, вы были эмиром ИГИЛ?»
«Да», - признается он, казалось бы, счастлив, что его «поймали» и признали тем, кем он был на самом деле. «Сначала я регистрировал людей, потом стал руководителем. Я был эмиром"
Мы обсуждаем женщин, которые пришли в Сирию через Турцию. «Одинокие женщины отправляются прямо в Ракку в центры для одиноких. Замужние женщины идут к своим мужьям », - объясняет он. Он заявляет, что эти жены [пары] остаются в женских пансионах ИГИЛ: «Поскольку они являются семьей, им предлагается жилье, пока их мужья не закончат тренировки». Он ссылается на военную подготовку ИГИЛ, обучение оружию и обязательное в ИГИЛ обучение шариату, в котором новобранцев обучают идеологии ИГИЛ, идеологии, которая оправдывает применение насилия в отношении тех, кого считают еретиками или неверующими, в том числе в отношении других мусульман.
Абу Мансур объясняет формат и характер форм приема, которые заполнялись в зоне приема ИГИЛ. «Это была форма с вопросами о военном опыте, странах, которые вы посетили, и т. Д. Я не очень хорошо помню их, но это было очень подробно», - объясняет он. Далее он продолжает: «Было несколько человек, которые пришли с высшим образованием. У такого человека мы записывали его специальность, его навыки, его знанием языков. Эти вещи были записаны в моих формах». По словам Абу Мансура, трудоустройство произошло после очередного приема в тренировочных лагерях. «В этих местах были очень доверенные люди, которые занимались вербовкой в ячейках ИГИЛ, поэтому, если вы скажете, что вы инженер, они предложат вам такую работу. Это был офис управления человеческими ресурсами, - говорит он, добавляя, - но, конечно, были и другие сценарии, потому что у нас также были люди заявляющие «я хочу быть мучеником».
На просьбу объяснить, что происходит с теми, кто пришел, говоря, что они хотят «мученичества», он отвечает: «Есть определенные центры, заинтересованные в этих вещах".
До 2014 и 2015 годов многие из них были готовы сами принять мученическую смерть ». Абу Мансур объясняет, что тех, кто пришел умереть за Исламский халифат, вначале было больше. «Приблизительно 5000 человек стали мучениками. Я не отправлял их в центр », - заявляет он, имея в виду, где потенциальные самоубийцы были изолированы и поощрялись в их смертельных миссиях. Далее он продолжает: «Я только записываю его и отправляю в тренировочный лагерь. Тогда был центр в Ракке. Существует центральное управление, которое контролирует, кому и где назначено мученически погибнуть. Это была не моя работа.
По словам Абу Мансура, число потенциальных "мучеников" уменьшилось, поскольку Халифат был фактически установлен. «Их число начало снижаться, когда Ракка стабилизировалась. [Затем] большинство приходили просто жить. Было не так много тех, кто хотел стать мучеником». Придерживаясь своей сверхъестественной способности запоминать точные цифры вербовки, он объясняет:« До 2014 года 50 процентов приходили записываться в мученики сами. После 2014 года таких было не более 20 процентов”
«В 2014 и 2015 годах у нас было около 35 000 иностранных бойцов в Сирии", - рассказывает Абу Мансур. «После этого я не знаю, но число уменьшалось с каждым годом», продолжает он. Его число совпадает с данными экспертов, которые оценивают, что по меньшей мере 40 000 иностранных боевиков отправились в Сирию, большинство из которых оказались в ИГИЛ.Относительно тех, кто был приглашен ИГИЛ Эмни для обучения и возвращения в свои родные страны для нападения, о чем сообщил Гарри Сарфо, репатриант ИГИЛ, заключенный в Германии, и контрабандист ИГИЛ, выступавший в ICSVE в феврале, который подробно описал некоторые из этих операций Абу Мансур объясняет: «Мы являемся точкой приема. Мы не спрашивали, вернутся ли они после атаки. Это была работа Ракки.
Хотя он подтверждает, что это случалось. «Были некоторые, которые приглашали других вернуться домой и напасть там, но это была не наша работа; мы были на приеме», - повторяет Абу Мансур. «Эта практика существует, но не все люди, которые вернулись домой являются спящими ячейками. Многие просто уходят с нашей работы. Многим людям не понравилась ситуация, и они ушли », - поясняет он, давая комментарий к заявлениям некоторых о том, что большая часть репатриантов ИГИЛ в Европе может быть частью спящих ячеек. «В Алеппо и в Ракке было центральное управление», - говорит Абу Мансур, - «Я передавал им паспорта. Их копии были отправлены в наш архив".
«Я отправился в Ракку после нападения коалиции на границу», - вспоминает Абу Мансур. «Восточная Сирия обрела стабильность в Ракке и т. д. Это было в 2015 и 2016 годах. Когда мы спрашиваем Абу Мансура, разрешено ли раненым бойцам ИГИЛ пересекать границу и получать медицинскую помощь в Турции, все внезапно принимает другой поворот, поскольку мы понимаем, что Абу Мансур был не только эмиром, но и дипломатом ИГИЛ.
«Были некоторые соглашения и договоренности между турецкой разведкой и ИГИЛ о пограничных коридорах, для людей, которые получили ранения», - продолжает Абу Мансур. «У меня была прямая встреча с MIT (Турецкой национальной разведывательной организацией), много встреч с ними».
Когда мы спрашиваем, кто именно в турецком правительстве встречался с членами ИГИЛ, он сказал: «Были команды. Некоторые представляют турецкую разведку, некоторые представляют турецкую армию. Были команды из 3-5 разных групп. Большинство встреч проходило в Турции на военных постах или в их офисах. Это зависело от вопроса. Иногда мы встречались каждую неделю. Это зависит от того, что происходило. Большинство встреч проходили недалеко от границ, некоторые в Анкаре, некоторые в Газиантепе ».
Когда он упоминает о встрече с представителями турецкого правительства в Анкаре, столице Турции, мы внезапно превращаем его в наших умах в посла ИГИЛ, который действительно так и функционировал. «Я перешел границу, и они позволили мне пройти. [На границе] турки всегда посылали мне машину, и я был защищен. Со мной была команда из двух-трех человек с нашей стороны. Я руководил нашей командой большую часть времени ». Похоже, Абу Мансур встречался с высокопоставленными чиновниками во всех ветвях безопасности правительства и вел переговоры по сделкам. «Вопрос общих выгод - это большая тема», - говорит Абу Мансур, добавляя: «Это новая вещь, когда вы создаете государство и отделяете его от внешнего мира. Переговоры были непростыми. Это заняло много времени. Иногда это было трудно ».
«Я не тот парень, о котором вы говорите», - говорит Абу Мансур, расстраиваясь из-за того, что его представляют своего рода послом. Он заявил, что посол - это не тот термин, который они использовали бы в Исламском государстве. Тем не менее, как он продолжает, мы узнаем, что его «дипломатический» охват от имени ИГИЛ распространялся даже на самого президента Турции. «Я собирался встретиться с ним, но встреча сорвалась. Один из его сотрудников разведки сказал, что Эрдоган хочет увидеться с тобой наедине, но этого не произошло".
Абу Мансур объясняет: «Я получил приказ от представителя меджлиса аль-Шуры от иракца Мухаммеда Ходуда. Представители шуры [ИГИЛ] имеют высший авторитет; они влияют на ход переговоров и выбор делегатов. Что касается Абу Бакра аль Багдади, Абу Мансур признает:« Я видел его недолгое время », что больше, чем большинство членов ИГИЛ могут сказать о неуловимом лидере, который скрылся от почти всех, с кем нам удалось побеседовать.
Мы спрашиваем, были ли это финансовые отношения. «Между нами не было денежных вопросов», - отвечает Абу Мансур и соглашается, что это была координирующая функция - дипломатия, в которой «обе стороны получают выгоду». По словам Абу Мансура, выгода для Турции заключалась в том, что «мы находимся в пограничной зоне и Турция хочет контролировать свои границы - контролировать Северную Сирию. На самом деле у них были амбиции не только по контролю над курдами. Они хотели весь север, от Кессаба (самая северная точка Сирии) до Мосула ».
«Это идеология исламистов Эрдогана, - объясняет Абу Мансур, добавляя: - Они хотели весь север Сирии, потому что у них есть свои реальные амбиции. На самом деле, мы говорили о том, что Эрдоган говорил публично и том, чего он действительно желал. Эта часть Сирии является частью Османского государства. До заключения соглашения после Первой мировой войны Алеппо и Мосул были частью Турецкой Османской империи. Пакт Сайса-Пико [в котором они потеряли эти регионы] был подписан на сто лет. На наших встречах мы говорили о восстановлении Османской империи. Это было их видение Турции».
Абу Мансур ясно дает понять, что то, что ему было сказано в ходе его встреч с турками, было выдвинуто как видение президента Эрдогана, но это не обязательно разделялось всеми: «Я не могу сказать, что это видение всего турецкого правительства. Многие против реализации этого проекта. Они говорят, что мы попытаемся просто победить РПК и курдов. Мы боимся союза между курдами и того, что они могут стать курдским государством, но они также расширились до Алеппо », - добавляет он относительно стремлений Турции в Сирии.
Абу Мансур продолжает: «Поскольку они являются государством НАТО, они не могут использовать НАТО против них, но они хотят уничтожить курдскую умму, поэтому они имеют дело с ситуацией [через ИГИЛ] и получают выгоды от Исламского государства ».
«Это большое преимущество для Даулы, поскольку они могут защитить нашу спину. Примерно 300 км нашей границы с ними. Турция считается для нас дорогой для лекарств, еды - так много вещей входит во имя помощи. Ворота были открыты.
Однако в отношении получения оружия из Турции Абу Мансур снимает с турок любую вину, заявляя: «Никто не может обвинить турецкое правительство в том, что оно дало нам оружие, потому что мы получили оружие из разных источников. На самом деле нам не нужно было получать оружие из Турции», - объясняет он, отмечая, что солдаты Свободной сирийской армии обменивали свое оружие на пачку сигарет. «Оппозиционное правительству население снабдило нас оружием; многие мафиози и группы продавали нам оружие ».
«В Сирии нефти было достаточно, чтобы заплатить за оружие и все необходимое», - продолжает Абу Мансур. «[Наши доходы от нефти] составляли более 14 миллионов долларов в месяц, и даже половина этих нефтяных денег более чем достаточна для оплаты всего, что нужно для наших текущих расходов на оружие». Когда я отмечаю огромную сумму в 7 миллионов долларов в месяц на оружие, Абу Мансур заявляет: «На самом деле это небольшое количество. Иногда расход на одну битву составлял 10 миллионов долларов». Когда Абу Мансур настаивает на получении дополнительных данных об общем бюджете ИГИЛ, он говорит, что находится в плену 1,5 года и больше не помнит общий бюджет ИГИЛ. Тем не менее, похоже, он когда-то знал это хорошо и подробно.
«Мы договорились отправить наших бойцов в больницы [в Турции]. Было облегчение - они не смотрели паспорта приезжающих на лечение. Это всегда были открытые ворота. Если у нас была скорая помощь, мы могли бы перейти без вопросов. Мы могли бы пересечь границу [в Турцию] во многих местах. Они не спрашивают об официальных лицах разрешивших переход. Мы просто должны были дать им знать.
На просьбу объяснить, как именно это происходит, Абу Мансур объясняет: «Когда человек получает травму, в Сирии есть больница, и эта больница отправляет его на машине до границы. С турецкой стороны стояли машины скорой помощи, которые ждали этого человека. Были врачи, которые не любили Башара. Они лечили наших ребят. Турецкая разведка была проинформирована о каждой критической ситуации, и они отправили машины скорой помощи на границу. Рядом с границей были также больницы. Тех, кто получил критическую помощь, лечили там, и они [MIT] отправляли других по всей Турции в зависимости от их потребностей. Были очень заинтересованные врачи, сирийские и турецкие, которые хотели помочь. Так что, если бы не было возможности обслуживать их на границе, их отправили бы дальше в Турцию для этого ».
Мы спрашиваем, кто оплатил медицинские счета. «Даула [ИГИЛ] заплатил за лечение, но некоторые турецкие государственные больницы забрали этих бойцов бесплатно. Это было не только для наших бойцов, но и для жертв взрывов. Я не знаю, сколько из них лечили в Турции, но это было обычным делом », - объясняет Абу Мансур, добавляя, что это не его область, поэтому у него нет данных об этом. «Я просто знаю это соглашение, чтобы открыть ворота для наших раненых и что для них были отправлены машины скорой помощи. Это было межгосударственное соглашение относительно наших раненых. Я договорился об этих соглашениях. Для раненых, медикаментов и других предметов снабжения, и я вел переговоры и о воде в Евфрате ».
Проблема воды была критической для ИГИЛ, фактически, позволяя им иметь воду для сельского хозяйства и производить электричество через плотины. «На самом деле, у нас [Сирии] было соглашение с Турцией о 400 кубических метрах секунду [воды] в Сирию. После революции они начали уменьшать количество воды до 150 кубометров в секунду. После наших переговоров [в 2014 году] оно вернулось к 400. Мы нуждались в нем для электроэнергии и как жизненно важный источник жизни. Даже если воду мы не можем сохранить, она также попадает в Ирак », - объясняет он. «Но важность воды [не может быть преуменьшена]. Она нужна для работы плотин. У нас может быть другой источник [например, бензин], но нам нужна вода для сельского хозяйства. Есть три плотины. Самой большой является плотина Табка. На самом деле, на 150 кубических метров, мы могли бы генерировать электричество"
«Переговоры заняли много времени», - объясняет Абу Мансур. Когда его спросили, что ИГИЛ дало взамен на воду, он ответил: «Мы дали то, чего они хотели - их страна будет в безопасности и стабильности». Я спрашиваю, означает ли он, что ИГИЛ согласилось не атаковать внутри Турции.
«В переговорах я не мог сказать, что мы нападаем на Турцию. Это язык банд, но я бы сказал, что мы попытаемся удержать Турцию от сухоуптных сражений и мы не рассматриваем Турцию как врага. Они поняли, о чем мы говорим. Мы много раз говорили: «Вы не наш враг и не наш друг».
Абу Мансур объясняет, что ИГИЛ имело дело как с Турцией, так и с режимом Асада, чтобы управлять плотиной Табка, а также другими ресурсами, находящимися под их контролем. «В конце, когда Ракка была окружена, коалиционные силы пытались контролировать управление плотиной. Это ложь Там не было никакого контроля. Все ворота были закрыты, а уровень воды поднялся. Ходили слухи, что она взорвется, но технически это не так». Чтобы исправить проблему, ИГИЛ допустил инженеров Асада попытаться открыть ворота вручную. «Об этих инженерах - это компания, которая принадлежит режиму Асада. Когда они попытались починить ворота и открыть их вручную, силы коалиции нанесли по ним удар и они погибли в Ракке".
Что касается продажи нефти ИГИЛ, Абу Мансур признает: «Большая часть сирийской нефти шла в Турцию, и только небольшие суммы прошли через режим Башара». Абу Мансур утверждает, что ему не нужно было вести переговоры об этих продажах напрямую с официальными лицами правительства Турции, так как «это произошло спонтанно».
«Для этого есть много трейдеров, и Турция была единственным рынком, на котором можно было реализовывать нефть. Их торговцы заплатили за нефть, которая шла в Турцию », - поясняет он, давая понять, что хотя сын Эрдогана, как полагают, был обогащен нефтью ИГИЛ, сделки заключались через посредников. «Нефть, которая шла сирийскому правительству - немного шло по трубопроводам, немного на грузовиках. Нефть, отправленная Давлахом [ИГИЛ] в Турцию, была законтрактована торговцами из Турции, которые приехали, чтобы забрать нефть с нашим разрешением. Трейдеры также приходили с сирийской стороны».
На вопрос о переговорах об освобождении турецких дипломатов и рабочих после того, как ИГИЛ захватило Мосул, Абу Мансур объясняет: «Переговоры произошли в Сирии. На самом деле, вход [ИГИЛ] в Мосул не был неожиданным захватом за один день. Это заняло много дней, но я думаю, что турецкое правительство приказало консулу не покидать Мосул. Многие турецкие водители грузовиков также были в Мосуле в то время. Они не были в опасности, но шли переговоры об их освобождении. Исламское государство предъявляло и требования. Это заняло время.
«Мы не просили выкуп у сотрудников консула, мы просили вернуть наших заключенных. MIT знала их имена». В обмен на консула и его сотрудников около 500 заключенных были освобождены из Турции и вернулись в Даулах», - объясняет Абу Мансур.
Что касается солдат, охраняющих могилу Сулейман-шаха, которую турецкие солдаты имели разрешение охранять в Сирии, которая была взята ИГИЛ в 2014 году, Абу Мансур заявляет: «Это не было освобождением их солдат. У них было 45 охранников, которых они меняли каждые 6 месяцев. Турция заявила так, как будто они были освобождены [когда ИГИЛ захватило власть], но на самом деле это была только смена стражи. [Также] в то время мы не хотели иметь проблемы с Турцией. Это было бы препятствием для нашей работы, поэтому мы вернули их ».
По словам Абу Мансура, в 2014 году Турция пыталась сыграть двойную игру с Западом: впустить иностранных боевиков в Сирию, но создать впечатление, будто они принимают меры для предотвращения этого. «Турция хотела, чтобы иностранные боевики могли легко пересекать границы», - объясняет Абу Мансур. «Они просто хотят контролировать, им нужно знать, и как они входят, поэтому они просят меня рассказать, кто вошел и где. На самом деле турецкая сторона сказала: «Вы должны изменить то, как вы это делаете, то, как вы пересекаете границу. Например не идете с группой, чтобы войти в Сирию, потому что подозрительно, когда группа людей вошла. Идите только через конкретные КПП. Давайте без оружия. Не приходите с длинными бородами. Ваш вход с севера на юг должен быть как можно более скрытным».
«Например, ребята из ЕС очень выделялись своими бородами, поэтому они должны проходить ночью и не пересекаться друг с другом, и им не следует приходить группами, как раньше, чтобы скрыть это. У европейцев это зависит от человека. Если он может общаться с сирийцами, он может прийти незамеченным - арабы могут войти нормально Мы не спрашивали Абу Мансура, давали ли европейским арабам поддельные сирийские паспорта для входа, но мы узнали от других членов ИГИЛ, которых мы опрашивали, что поддельные сирийские паспорта были предоставлены боевиками ИГИЛ европейцам и другим, пока они еще в Стамбуле. Скорее всего, это те лица, которые, по словам Абу Мансура, могут нормально въезжать через пограничные ворота, поскольку они могут легко обосновать законность своего въезда в Сирию из Турции по виду и документам. «[В 2014 году] они открыли несколько юридических ворот под прикрытием турецкой разведки, через которые наши люди заходили и выходили», - объясняет Абу Мансур. «Но войти в Сирию было проще, чем вернуться в Турцию. Турция контролировала движение ».
Абу Мансур объясняет, что те, кто не мог легально въехать в Сирию, использовали «особые способы, предоставляемые контрабандистами», которым платил ИГИЛ. Он также отмечает, что, когда контрабандисты работали годами, "конечно, они вербуются и и турецкой службой безопасности". Тем не менее, ИГИЛ никогда не доверяло этим людям, поскольку они были в деле только ради денег. «Контрабандист похож на торговца, парня с такси - вы платите ему, но вы ему не доверяете. Он не обязательно лоялен, у него может быть некоторое сочувствие к сирийской стороне."
«Наши переговоры проходили один раз в Сирии, второй раз в Турции и так далее, [туда и обратно]», - объясняет Абу Мансур, и чаще всего «у границ, у официальных ворот». Однако в 2016 году Абу Мансура попросили представить себя в Анкаре и остаться на несколько недель. «Они попросили нас остаться на некоторое время в Турции, возможно, встретиться с президентом Эрдоганом. В это время в 2016 году, перед военным нападением на Манбидж в период с июня по сентябрь 2016 года (с мая по август 2016 года), Турция пыталась выйти из отношений с Исламским государством. Я уехал, чтобы остаться в Анкаре.
Вдруг в ужасе от мысли, что мы могли бы быть в одном отеле в Анкаре во время одного из моих многочисленных визитов туда, я с ужасом спрашиваю его о том,, где он остановился. «Был частный гостевой отель, разведывательный гостевой дом. Я думаю, что я был в определенном месте их штаб-квартиры, или, может быть, это конспиративный дом. Я остался на одну неделю». Все еще зацикленный на том, что я мог по незнанию пересечь дорогу с эмиссаром ИГИЛ в Турции, я спрашиваю, выходил ли он в город днем или ночью. «Они не отказывали, если я просил выйти. Я был под их защитой. Они также предложили, если я захочу взять здесь одну неделю для отдыха, они могут это устроить». Действительно, мы могли бы пересечься в городе.
«У Турции были противоречия по поводу отношений с нами», - заявляет Абу Мансур. Аналогичным образом, внутри ИГИЛ были группировки, которые не соглашались друг с другом. «После событий в Манбидже произошло много изменений - в Исламском государстве всегда был внутренний конфликт. Турция много раз просила нас об отдельной зоне между Турцией и Сирией для безопасной зоны. Они хотели, чтобы сирийцы жили в 10 км от границы, но под контролем Турции. Турция хотела, чтобы мы отошли на 10 км от границ, чтобы устранить опасность для Турции. Они хотели, чтобы эта зона была под контролем Турции. 60 км в длину и 10 км в ширину».
Мы спрашиваем его, что пошло не так в отношениях с Турцией,- что ИГИЛ начало атаки в аэропорту, в ночном клубе Рейна и на улицах в Анкаре и Стамбуле. «Операции с атаками в Турции не были политическими. Я был в Турции, и они думали, что у меня есть связь с этими группами. Я был в Газиантепе, когда на аэропорт [Стамбул] было совершено нападение », - ответил он. «Когда это происходило, они думали, что это что-то подготовленное с политической стороны Исламского Государства, но это не логично. Мы там и нападаем на них?"
«Оно было направлено из Ракки», - объясняет Абу Мансур. «Наша внутренняя безопасность приказала турецким ячейкам ИГИЛ. И я думаю, что внутри этой группы были парни из MIT . Я подозревал, что атака в аэропорту была не в пользу ИГ, а скорее в интересах отдельных групп ИГ, которые хотели нанести удар по Турции, или же на них повлияли другие спецслужбы, которые не хотят отношений между Давлахом и Турцией. В противном случае это не имеет смысла, потому что большинство наших людей проходили через этот аэропорт. Возможно, заказы на эти нападения в Турции были от тех парней MIT в Дауле, но не c нашей политической стороны. Они не хотели уничтожать Эрдогана, они просто изменили его путь в сирийском вопросе. Они хотели, чтобы он использовал свою армию, чтобы напасть на Сирию и напасть на ИГИЛ, Атака в аэропорту дает ему хороший повод войти в Сирию».
«Это не теория заговора», - настаивает Абу Мансур, говоря, что когда он был заключен в тюрьму YPG, прежде чем его перевели в Ирак, он услышал, «что турецкое правительство, после того как они были в Ракке, вывело 40 человек, которые были частью турецких силовых структур ».
Хотя то, что он слышал, могло быть правдой, это не значит, что эти турецкие разведчики работали с ИГИЛ. Возможно, это были турецкие разведчики, размещенные внутри организации, чтобы следить за ней. Тем не менее, Абу Мансур настаивает на том, что Турция и президент Эрдоган со своими «устремлениями исламистов» работали рука об руку с ИГИЛ и напоминают нам: «Если вы вернетесь к истории Эрдогана, в 83–87 годах он был борцом в Афганистане. Это застряло в нем.
Путешествие Абу Мансура началось в Марокко, когда он был молодым человеком, и где он впервые наблюдал за событиями 11 сентября издалека, и внезапно почувствовал, что если он не с ними, как заявил президент США Буш, он против них - что Мусульманам мира необходимо объединиться и противостоять диктаторам и мировым державам, таким как возглавляемая США коалиция, вторгшаяся в зарубежные страны. «После того, как я услышал, как Джордж Буш сказал, что вы с нами или против нас - когда я услышал это [и увидел его вторжение в Ирак], я искал тех, кто стоит за мусульман».
Абу Мансур начал следить за действиями лидера «Аль-Каиды» в Ираке Абу Мусаба аль-Заркави и изучать в Интернете учения боевиков-джихадистов. «Вторжение в Ирак глубоко затронуло сердце мусульман больше, чем Афганистан», - объясняет он. «Мы начинаем заново создавать себя. Мы знаем, что мы сражаемся с очень умными людьми, и мы должны очень хорошо подготовиться. Те группы, которые выбирали сопротивление [в Марокко], начинали, а затем их брали, что заставляло меня быть очень внимательным и очень терпеливым в выборе времени сопротивления».
Абу Мансур ждал до 2013 года, когда он убедился в том, что время пришло, и в Сирии может быть создано исламское государство, и тогда он уже был полностью привержен тому, чтобы прийти и помочь ему добиться успеха. «Мы искали личность мусульман, чтобы защитить мусульман и чтобы они могли выполнять свои исламские обязанности. Не было желания сражаться, не было тенденции убивать или мстить, просто чтобы освободиться от диктаторов. Я использую это оружие для предотвращения вреда со стороны других, и все, что делается силой, должно быть возвращено силой », - объясняет он. «Все эти правительственные режимы, мы были вынуждены подчиняться, мы не выбрали их».
Находясь в заключении, он успел подумать о том, возможна ли мечта о справедливом и хорошем исламском государстве и была ли у ИГИЛ возможность воплотить его в реальность.
«Сегодня я чувствую себя действительно уставшим», - признается он. «Это не так, как ты видишь. Большинство в ИГИЛ не были образованными людьми. У большинства есть некоторые причины присоединиться, так как они считают, что наше дело удовлятворяет их стремления», - размышляет он, его глаза наполняются грустью. «В то время как мы пришли, чтобы спасти мусульман от авторитарного контроля сирийского режима и построить наш Халифат мечты, но в итоге мы оказались ничем не лучше. В Исламском государстве много людей во власти с диктаторскими замашками. Иногда я чувствую, что нас использовали как сожженную и выброшенную бумагу. Мы пытались убрать Асада и заменили его на худшее, чем Асад».
«Практика, применяемая против сирийского народа, была очень жестокой. Людей, находившихся под властью ИГ фактически лишали образования. Они просто хотели добыть нефть и т. д. Они не думали о бедных людях, чтобы повысить их уровень жизни, о которых нужно заботиться. Аналогичным образом, при Башаре режим партии Баас имеет очень жесткое агентство безопасности, но ИГИЛ построило куда как худшее - систему безопасности Эмни. Кроме того, они разделили людей на бойцов и не бойцов, и бойцы не наказывались так, как наказались другие », - сказал он.
«В Ракке на дорогах в разных местах были тела, фактически, когда вы проходили через площади и городские дороги, вы видели висящие тела. Были пытки, пытки электричеством ... Они не хорошие люди. Они пытаются извлечь выгоду из своих должностей. У каждого из них есть желание властвовать».
«Я не искал власти - ни ради самой власти, ни ради контроля», - утверждает Абу Мансур, и, возможно, он говорит честно. Когда-то он представлял ИГИЛ в качестве посла, представляя недолговечное, но могущественное "государство", а теперь он бессилен, сидит в иракской тюрьме и приговорен к смерти - его мечты рухнули полностью.
https://colonelcassad.livejour ... .html
