Историческая страничка

22 августа 1810 года подписан акт о присоединении ингушей к России

В этот день в российском городе Владикавказе представители шести ингушских родов, проживавших в Назрани, подписали акт о вступлении в российское подданство. Акт подписали по 10 представителей от каждого рода: от Таргимхоевых, Хамхоевых, Цикмабуховых (Оздоевых), Эгиевых, Картоевых, Евлоевых.

Отныне они обязались выставлять для борьбы с противниками России полностью экипированное войско в составе 1000 человек, которое будет находиться на довольствии России; «всех врагов России считать своими врагами»; при обнаружении попыток враждебных России групп организовать набеги на русские позиции донести об этом властям и в случае необходимости отбивать эти набеги вместе с русскими войсками; тех ингушей, которые будут связаны с врагами русских, передавать в руки последних; того из ингушей, кто убьёт солдата, купца или другого российского подданного, вместе с семейством также следует передать русским властям…

_________________
Winter Is Coming

24 июля
МАЛАЯ ЗЕМЛЯ, КРОВАВАЯ ЗАРЯ…



Автор: Лев Котляров. На переднем крае. 1981

В последние годы правления Леонида Брежнева пропагандисты всё чаще повторяли о его фронтовых заслугах. Мы относились к этому скептически: постаревший, засидевшийся в Кремле генеральный секретарь мало напоминал бравого офицера. Хотя в последние годы многие стали понимать, что из всех политических кампаний эта — одна из самых честных. Он по праву гордился тем, что причастен к Великой Победе.

Художник Лев Котляров (1925–2007) был учеником знаменитого сталинского лауреата Василия Ефанова. Как и учитель, он стал мастером сюжетно-тематических картин, в основном связанных с историей нашей страны. При этом «парадные», «правильные» темы у него сочетались с истинно реалистическим исполнением — без откровенной лакировки или небрежности. Он писал и повстанцев 1905 года, и советских учёных 1970-х… И вот приступил к брежневской теме.

Из полотен, посвящённых фронтовому пути генсека, наиболее известны работы Дмитрия Налбандяна, растиражированные на обложках книг «Малая Земля» и «Воспоминания»… Однако в многофигурных композициях Налбандяну нередко изменяло чувство гармонии. Получалось слишком театрально, тяжеловесно и статуарно. А у Котлярова есть атмосфера войны.

Слепящее утреннее солнце Кубани — «кровавая заря». И лица. На картинах с участием первых лиц художники нередко вместо бойцов показывали каких-то суперменов. А Котляров не фальшивит. Вот таких бритых, израненных красноармейцев в выцветших гимнастёрках мы видим на фронтовых фотографиях. Только художник создаёт образы, недоступные фотографу… Да и Брежнев у него вовсе не сверхчеловек. Он шутит, он готов к жестикуляции, готов затянуться папиросой… Таким он и был тогда на Малой Земле среди каменных валунов и пожарищ. Политработник, честно прошедший всю войну, ставший одним из надёжных «винтиков» Победы. Многие ли из его собеседников вернулись с фронта живыми? Он вернулся. Оставался сентиментален, не скрывал слёз, когда вспоминал боевых товарищей. Вечная им память.

_________________
Winter Is Coming

23 августа 1382 года впервые в русской истории применена артиллерия

Первое упоминание о боевом применении артиллерии на Руси относится к временам великого князя Московского Дмитрия Донского. Орды хана Тохтамыша подошли к стенам Москвы. Несколько суток героические защитники Белокаменной, отражая штурм, не только применяли луки и самострелы, но и огнестрельные орудия — «тюфяки» и «пушки великие». Артиллерия получила на Руси название «наряд».

Первые русские пушки стреляли каменными ядрами такого веса, «яко можаку четыре мужи сильнии подъяти», и метали их на «полтора перестрела», то есть в полтора раза дальше полёта стрелы. Вскоре на Руси начнётся самостоятельное литьё пушек и производство взрывчатых веществ. Однако боевое крещение русской артиллерии состоялось при обороне Белокаменной от войск хана Тохтамыша.

_________________
Winter Is Coming

ХРОНИКА «ПРАЖСКОЙ ВЕСНЫ»

Автор: Олег НАЗАРОВ, Дмитрий ПИРИН

50 лет назад в Москве прошли переговоры высшего советского руководства во главе с Леонидом Брежневым с привезёнными в СССР лидерами «Пражской весны» и специально прилетевшими в советскую столицу политическими деятелями ЧССР. Предлагаем вашему вниманию хронику того политического кризиса от его предпосылок до разрешения.

5 января 1968 года

Первым секретарём ЦК Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ) был утверждён Александр Дубчек (на фото), до того возглавлявший Компартию Словакии. Получив большинство голосов членов и кандидатов в члены Президиума ЦК КПЧ, он сменил на этом посту президента ЧССР Антонина Новотного, решившего добровольно оставить высшую партийную должность. Новотного, ставшего во главе партии почти сразу после смерти Иосифа Сталина, обвиняли в разрастании экономических проблем в стране, притеснении словаков и подавлении критиков власти. В частности, осенью 1967 года по его указанию были разогнаны и арестованы студенты, требовавшие улучшения условий проживания в общежитиях. Дубчек был среди главных критиков Новотного, призывавших к разделению функций партийных и государственных органов. Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев во время своего визита в Прагу в начале декабря 1967 года не поддержал ни одну из сторон и просил руководителей КПЧ прекратить склоку, которая может закончиться так же, как в Венгрии в 1956-м. Тем не менее, став лидером партии, Дубчек начал чистку аппарата ЦК КПЧ и правительства Чехословакии, отстраняя от власти людей Новотного.

29 января

В Москву прилетел Дубчек. Помимо Брежнева в неформальных беседах с ним приняли участие члены Политбюро ЦК КПСС Алексей Косыгин, Михаил Суслов, Андрей Кириленко и Пётр Шелест. На вопрос Брежнева, какие реформы предполагается проводить в ЧССР, Дубчек ответил, что Чехословакия — развитая страна и советская модель социализма уже не вполне отвечает её условиям. Наоборот, следование этой модели, по его словам, вело к напряжению и конфликтам в обществе, в связи с чем требовалась демократизация, которая никакой угрозы социализму не представляет. Через несколько дней состоялись встречи Дубчека с лидерами правящих партий Венгрии и Польши Яношем Кадаром и Владиславом Гомулкой, которые предостерегли его от разрастания в ЧССР антикоммунистических и антисоветских настроений, напоминавших происходившее в их странах в 1950-х годах, что привело в обоих случаях к силовому подавлению.

4 марта

В Чехословакии был принят новый закон о печати, фактически отменявший предварительную цензуру, которая стала особенно жёсткой в 1966 году. Вскоре после этого в СМИ появилась критика неэффективной экономики, а также консервативных политиков из круга Новотного. Большое внимание пресса уделяла вопросу политических преследований, осуществлявшихся в 1950–1960-е годы.

8 марта

Издававшаяся в Братиславе молодёжная газета «Смена» опубликовала открытое письмо Антонину Новотному (на фото), в котором призвала его покинуть президентский пост.

14 марта

В Брно с разрешения городского национального совета и партийных органов прошла демонстрация, в которой приняло участие около 3 тыс. студентов и примерно столько же жителей города. Люди вышли на улицы с лозунгами: «Для русских Ленин, для нас Масарик» (Томаш Масарик — первый президент независимой Чехословакии), «Долой Новотного и его банду», «Да здравствует Масарик», «Хотим Цисаржа» (Честмир Цисарж — в 1968 году секретарь ЦК КПЧ по делам образования, науки и культуры, один из лидеров либерального крыла партии).

19 марта

В Братиславе прошло собрание нескольких тысяч студентов, которое потребовало отставки президента Новотного. В дальнейшем аналогичные митинги, главной участницей которых также стала молодёжь, прокатились по всей стране.

22 марта

Под давлением улицы Новотный вынужден был уйти с поста президента ЧССР. Его преемником стал боевой генерал Людвик Свобода (на фото на первом плане, за ним Дубчек). В 1918 году он участвовал в восстании Чехословацкого корпуса, придавшем мощный импульс развёртыванию Гражданской войны в России, во время Второй мировой войны сражался против гитлеровцев на стороне Красной армии, а в 1948-м поддержал коммунистический переворот.

23 марта

В Дрездене состоялась встреча руководителей всех стран Организации Варшавского договора (ОВД), за исключением Румынии. На эту встречу Дубчек взял с собой главу правительства Йозефа Ленарта, председателя Государственной плановой комиссии Олдржиха Черника, секретаря ЦК КПЧ Драгомира Кольдера и первого секретаря ЦК Компартии Словакии Василя Биляка. В ходе совещаний Брежнев, Кадар, Гомулка и руководитель ГДР Вальтер Ульбрихт не скрывали своего беспокойства в связи с обстановкой в ЧССР. Они привели цитаты из чехословацких газет и журналов, в которых содержались нападки на братские социалистические страны. Дубчек обещал взять СМИ под контроль и попросил не публиковать подготовленное по результатам встречи коммюнике, в котором руководство ЧССР подвергалось резкой критике. Его просьбу удовлетворили. «Брежнев корчил из себя заботливого родителя, но в принципе был таким же острым, как Гомулка или Ульбрихт», — вспоминал впоследствии Дубчек. Биляк дал иную оценку встрече. По его словам, руководители стран ОВД не оспаривали тот факт, что каждая коммунистическая партия должна сама определять свою политику, но просили не забывать о союзе государств соцлагеря. «…Мы живем на планете не одни, и… у нас общие цели и идеология… Общий противник социалистического мира — империализм — не спит. Он ищет даже самую маленькую трещину в нашем единстве, для того чтобы проникнуть в него» — такими Биляку запомнились предостережения, прозвучавшие на встрече.

28 марта

В Брно состоялась манифестация студентов, в которой участвовало около 1500 человек. Они требовали объяснить, на каком основании редакторы газет «Руде право» и «Ровности» дали информацию, что город Брно предлагал генерала Свободу на пост президента ЧССР, если с ними никто об этом не говорил. Затем они группами по 300–400 человек прошли по городским улицам, выкрикивая: «Да здравствует демократическая республика!», «Цисарж — это второй Масарик», «Хотим свободу, но Цисаржа!» В тот же день в Праге на демонстрацию вышли студенты, выступавшие за избрание президентом Чехословакии Цисаржа.

31 марта

Состоялось учредительное собрание «Клуба-231», объединившего многих бывших политзаключённых (231 — номер соответствующей статьи Уголовного кодекса ЧССР). По разным оценкам, членами этого клуба стало от 70 до 80 тыс. человек по всей стране. Несколькими днями позже был организован «Клуб активных беспартийных», получивший известность под чешской аббревиатурой KAN. В числе самых заметных «активных беспартийных» был писатель и драматург Вацлав Гавел (на фото), в дальнейшем выступивший против вторжения войск ОВД в ЧССР. Спустя много лет по итогам «бархатной революции» 1989 года он стал последним президентом Чехословакии (1989–1992), а потом и первым президентом Чехии (1993–2003).

5 апреля

На пленуме ЦК КПЧ приняли «Программу действий». C одной стороны, этот документ давал положительную оценку произошедшему в феврале 1948 года коммунистическому перевороту и установлению социалистического строя в стране. С другой стороны, критике подвергались «ошибки 1950-х», и целью партии провозглашалось их исправление. Гарантировались свободы слова, собраний, дебатов, ассоциаций, а также был взят курс на проведение экономической реформы с переносом акцента с развития крупного производства на удовлетворение нужд потребителей. Кроме того, разрешались ведение внутрипартийной дискуссии и создание независимых политических партий. На том же пленуме был сформирован новый состав партийного и государственного руководства ЧССР. Пост председателя правительства занял Олдржих Черник, председателя Национального собрания — Йозеф Смрковский, а министра экономики — Ота Шик, выступавший за предоставление предприятиям хозяйственной самостоятельности. Как полагал новый министр, оценка преуспевания заводов и фабрик должна обуславливаться не только выполнением ими производственного плана, но и востребованностью их продукции на внутреннем и внешнем рынках.

8 апреля

Командующий советскими воздушно-десантными войсками генерал армии Василий Маргелов (на фото) получил директиву, согласно которой приступил к планированию применения воздушных десантов на территории Чехословакии. В директиве говорилось: «Советский Союз и другие социалистические страны, верные интернациональному долгу и Варшавскому договору, должны ввести свои войска для оказания помощи Чехословацкой народной армии (ЧНА) в защите Родины от нависшей над ней опасности». В документе также подчёркивалось: «…если войска ЧНА с пониманием отнесутся к появлению советских войск, в этом случае необходимо организовать с ними взаимодействие и совместно выполнять поставленные задачи. В случае если войска ЧНА будут враждебно относиться к десантникам и поддержат консервативные силы, тогда необходимо принимать меры к их локализации, а при невозможности этого разоружать».

4 мая

В Москву прибыла чехословацкая делегация в составе Дубчека, Черника, Биляка и Смрковского. Косыгин попросил Черника поподробнее рассказать о проводившейся в ЧССР экономической реформе. Тот в ответ лишь признал, что в результате преобразований розничные цены для населения придётся повысить. Дубчек и Черник обратились к советским руководителям с просьбой срочно предоставить Чехословакии заём на огромную сумму 550 млн долларов в валюте, не желая взять его зерном и мясом, хотя страна в них нуждалась. Биляк вспоминал: «…товарищ Брежнев сказал, что советские люди готовы поделиться с нами и последним куском хлеба… Что касается займа в золоте, то советские товарищи попросили нас конкретизировать цели его использования. Мы не смогли дать ответ». Несмотря на это, Косыгин заявил, что СССР готов немедленно предоставить ЧССР аванс в счёт этого кредита. Брежнев попросил Дубчека объяснить, почему правительство ЧССР фактически открыло границы с ФРГ и Австрией, что затрагивает интересы всех государств ОВД. «Кто может дать гарантию, что с этим многотысячным потоком «туристов» с Запада в страну не привозят оружие, контрреволюционную литературу, какое-либо снаряжение, что среди этих приезжающих нет тайных агентов империалистических разведок? Никто такой гарантии дать не может», — подчеркнул генеральный секретарь ЦК КПСС. Не дав внятных объяснений, руководители ЧССР пообещали ужесточить систему охраны западных границ. Это обещание, как и данное 23 марта обещание взять под контроль СМИ, выполнено не было.

7 мая

Министр внутренних дел ЧССР Йозеф Павел в своём выступлении по радио объявил о том, что в стране прекращается глушение западных радиостанций, ведущих вещание на чешском языке. В ГДР, напротив, в начале мая начали глушить вещание чехословацкого радио на немецком языке.

8 мая

В Москве состоялась встреча руководителей СССР, Польши, ГДР, Болгарии и Венгрии. Мнения в оценке ситуации в Чехословакии разошлись. Ульбрихт и Гомулка считали, что контрреволюция в ЧССР фактически уже победила. Кадар не был с этим согласен. Брежнев и лидер болгарских коммунистов Тодор Живков выступили в примирительной роли, выразив надежду на то, что Дубчек действительно хочет взять ситуацию под контроль. Вацлав Гавел, впоследствии оценивая роль архитекторов «Пражской весны», отметил с известной долей иронии: «Они постоянно оказывались в состоянии легкой шизофрении: они симпатизировали этому общественному подъему и одновременно боялись его, опирались на него и одновременно хотели его затормозить. Им хотелось открыть окна, но они боялись свежего воздуха, им хотелось реформ, но лишь в границах своих ограниченных представлений, чего народ в своей эйфории великодушно не замечал, а на это надо было обратить внимание. Так что они, скорее, просто семенили вслед за событиями, а не направляли их. Будучи в плену своих иллюзий, они постоянно уговаривали себя, что им как-то удастся объяснить происходящее советским руководителям, что они что-либо им пообещают и тем самым успокоят их».

20 июня

На территории Чехословакии с согласия её правительства начались учения войск стран социалистического блока. Участие в манёврах, которые стали крупнейшими в истории Организации Варшавского договора, приняло 16 тыс. человек.

25 июня

В Чехословакии приняли закон об одномоментной реабилитации 100 тыс. жертв репрессий конца 1940-х–1950-х годов, который стал первым таким законом в истории стран социалистического блока.

27 июня

«Литерарни листы» и ряд других чехословацких газет опубликовали манифест «Две тысячи слов, обращённых к рабочим, крестьянам, служащим, учёным, работникам искусства и всем прочим», автором которого считается писатель Людвик Вацулик. В манифесте содержался призыв к гражданам Чехословакии поддержать прогрессивные силы в их борьбе с консерваторами и сталинистами: «Компартия готовится к съезду, который должен избрать новый ЦК. Потребуем, чтобы он был лучше старого. <…> Надо требовать отставки лиц, которые злоупотребляют своей властью, нанесли ущерб общественному имуществу, действовали нечестно и жестоко. Надо придумывать способы заставить их уйти. Например, публичная критика, резолюции, демонстрации, сбор подарков для них при уходе на пенсию, демонстративные субботники, забастовки, бойкотирование их дверей. Однако надо отвергнуть грубые, незаконные и нечестные приемы борьбы, потому что они могли бы использовать их для воздействия на Александра Дубчека». Манифест «Две тысячи слов» вызвал серьёзную обеспокоенность в СССР, Болгарии, Венгрии, ГДР и Польше. Либеральные лидеры КПЧ воздержались от официальных заявлений, а Дубчек в специальном телеобращении призвал граждан к единству.

6 июля

В Праге начала работу конференция КПЧ, которая должна была избрать делегатов на чрезвычайный съезд партии. На ней был оглашен «черный список» коммунистов, которых как догматиков и консерваторов не рекомендовалось избирать в состав ЦК на предстоящем съезде. Противоправный с точки зрения Устава КПЧ «черный список» получил полное одобрение члена Президиума ЦК, председателя Национального собрания Йозефа Смрковского (на фото) – одного из самых заметных лидеров «Пражской весны». Он призвал участников конференции «голосовать против, выступать против, если возникнет вопрос о ком-либо из этого списка». «Черный список» решено было разослать по всем партийным организациям. Конференция провозгласила себя постоянно действующей до съезда. В Москве Политбюро ЦК КПСС приняло постановление, в котором речь шла о письме к Дубчеку с предложением в составе представительной делегации прибыть 10 или 11 июля на совещание в Варшаву «для обсуждения положения, сложившегося в ЧССР».

9 июля

Президиум ЦК КПЧ, ссылаясь на то, что проведение такой встречи осложнит работу партии и обстановку в стране, предложил заменить общее совещание государств ОВД двусторонними переговорами. После этого заявления лидеры стран социалистического блока пришли к выводу, что Дубчек тянет время до съезда КПЧ. Через два дня ему было направлено письмо из Кремля, в котором с сожалением констатировалось «негативное отношение Президиума ЦК КПЧ к инициативе братских партий».

14–15 июля

В Варшаве прошло совещание лидеров коммунистических и рабочих партий СССР, Польши, ГДР, Венгрии и Болгарии. Открывая встречу, Владислав Гомулка (на фото) заявил, что теперь не остается сомнений в том, что в Чехословакии идет процесс превращения социалистического государства в «республику буржуазного типа». Кадар, чье отношение к «чехословацкому эксперименту» всегда было более лояльным, вынужден был признать: «Решение Президиума ЦК КПЧ об отказе присутствовать на коллективной встрече является очень тяжелым шагом, который создает совершенно новую ситуацию в отношениях между нашими партиями, потому что Президиум ЦК КПЧ как руководящий орган партии противопоставил себя руководящим органам наших партий». Брежнев предложил направить ЦК КПЧ коллективное письмо и организовать двустороннюю или трехстороннюю встречу, чтобы на словах разъяснить представителям компартии Чехословакии точку зрения «варшавской пятерки». Он подчеркнул, что если руководство КПЧ в очередной раз не прислушается к советам лидеров стран ОВД, то «придется, по-видимому, продолжать работу по выявлению иных здоровых сил в этой партии, искать возможность обратиться к тем силам в партии, которые могли бы выступить с инициативой борьбы за восстановление руководящей роли КПЧ и нормализацию положения в стране».

19 июля

Брежнев позвонил Дубчеку и предложил встретиться полными составами Политбюро ЦК КПСС и Президиума ЦК КПЧ 22 или 23 июля в Киеве или во Львове. Дубчек провел на Президиуме ЦК КПЧ решение, которое, как ему казалось, предоставляло возможность избежать таких переговоров, – согласие на встречу лишь в случае приезда всего советского Политбюро в ЧССР. Неожиданно для лидера КПЧ Кремль пошел навстречу этому пожеланию. Местом, где, по выражению Дубчека, состоялись «переговоры с динозаврами», стал словацкий городок Чиерна-над-Тисой.

29 июля

Политбюро ЦК КПСС прибыло в Чиерну-над-Тисой (на фото). Выяснилось, что в нарушение принятых на себя обязательств принимающая сторона пригласила корреспондентов из США, ФРГ, Австрии и Франции. Переговоры проходили очень сложно. Дубчек настаивал на том, что его реформы пользуются поддержкой абсолютного большинства населения страны. С советской стороны впервые прозвучала открытая угроза ввода войск.

1 августа

В результате переговоров в Чиерне-над-Тисой стороны пришли к следующим договоренностям: КПЧ в ближайшее время восстановит контроль над СМИ; будет прекращена публикация в чехословацкой прессе антисоветских и антисоциалистических материалов; немедленно прекратится взаимная полемика в СМИ между СССР и ЧССР; в Чехословакии будут распущены все незаконные политические партии и клубы; от должностей в руководстве Чехословакии будут отстранены те, кого в Москве считали сторонниками наиболее радикального курса.

2–3 августа

В Братиславе состоялось совещание руководства КПЧ с руководителями коммунистических и рабочих партий СССР, Польши, ГДР, Болгарии и Венгрии. В предложенном Советским Союзом проекте совместной декларации говорилось, что партии стран – участниц Варшавского договора должны «идти вперед по пути социализма и коммунизма… строго и последовательно руководствуясь общими закономерностями строительства социалистического общества». По просьбе делегации ЧССР в документе появилось дополнительное положение: «При этом каждая братская партия, творчески решая вопросы дальнейшего социалистического развития, учитывает национальные особенности и условия». В принятом на совещании заявлении также содержалась фраза о коллективной ответственности в деле защиты социализма.

3 августа

В Братиславе в отеле «Сореа» советской делегации было передано письмо с просьбой об оказании «действенной помощи и поддержки», чтобы вырвать ЧССР «из грозящей опасности контрреволюции». Его подписали члены Президиума ЦК КПЧ Василь Биляк, Драгомир Кольдер, Олдржих Швестка, Антонин Капек и Алоиз Индра, ранее попавшие в «черный список» непроходных кандидатов в ЦК партии.

17 августа

Политбюро ЦК КПСС приняло постановление «К вопросу о положении в Чехословакии». «Всесторонне проанализировав обстановку и события последних дней в Чехословакии, а также обсудив просьбу членов Президиума ЦК КПЧ и правительства ЧССР к СССР, ПНР, НРБ, ВНР и ГДР об оказании им военной помощи в борьбе против контрреволюционных сил, Политбюро ЦК КПСС единодушно считает, что развитие событий в Чехословакии за последние дни приняло самый опасный характер. Правые элементы, опираясь на явную и тайную поддержку империалистической реакции, осуществили подготовку контрреволюционного переворота, поставили под угрозу социалистические завоевания чехословацких трудящихся, судьбу Чехословацкой Социалистической Республики», – гласил первый пункт постановления. Брежнев написал письмо Дубчеку, в котором отмечал, что в Чехословакии, несмотря на договоренности, достигнутые в Чиерне-над-Тисой и Братиславе, не прекращается антисоветская и антисоциалистическая пропаганда. Лидер КПЧ на письмо не ответил. В тот же день реформаторы из Президиума ЦК КПЧ встречались с главными редакторами ведущих СМИ. Смрковский просил редакторов «потерпеть» до чрезвычайного съезда КПЧ, после которого партия станет «совсем другой».

18 августа

В Москве состоялась экстренная встреча глав пяти государств ОВД. Брежнев сообщил, что под переданным ему 3 августа в Братиславе письмом можно дополнительно поставить подписи членов Президиума ЦК КПЧ Франтишека Барбирека и Эмиля Риго, вице-премьеров правительства ЧССР Любомира Штроугала и Франтишека Гамоуза, а также нескольких министров. Далее советский лидер констатировал, что Дубчек никаких договоренностей выполнять не будет, поскольку «он ушел полностью на сторону правых». Участники встречи сошлись на том, что со стороны КПСС и других братских партий исчерпаны все политические средства воздействия на руководство КПЧ, чтобы побудить его к отпору «правым, антисоциалистическим силам». Дилемму, стоявшую перед советским руководством, очень четко сформулировал во время встречи с коллегами из ГДР в сентябре 1968 года председатель КГБ СССР Юрий Андропов: «У нас был выбор: ввод войск, который мог запятнать нашу репутацию, или невмешательство, что означало бы разрешить Чехословакии уйти со всеми последствиями этого шага для всей Восточной Европы. И это был незавидный выбор».

20 августа

В 20 часов 15 минут посол СССР в США Анатолий Добрынин прибыл к президенту Линдону Джонсону. Последний был настроен благодушно, спрашивал о здоровье Косыгина и сказал, что с удовольствием посмотрел «цветной фильм» о своей встрече с ним в Глассборо в 1967 году. Поговорили и о здоровье бывшего президента США Дуайта Эйзенхауэра, у которого случился сердечный приступ. Затем Добрынин зачитал Джонсону послание советского руководства. В нем говорилось, что события в Чехословакии приобрели угрожающий миру в Европе характер, в связи с чем страны ОВД по просьбе руководства ЧССР приняли решение ввести туда войска. Это означало, что, как только ситуация нормализуется, войска будут выведены. Утверждалось, что меры государств ОВД не направлены против США и что СССР стремится к продолжению линии на разрядку в советско-американских отношениях. Президент поблагодарил посла. Беседа закончилась в 20 часов 42 минуты в дружеской атмосфере. Ни единого слова в осуждение ввода войск ОВД в Чехословакию с американской стороны не прозвучало.

В ночь с 20 на 21 августа

После того как в эфире прозвучал сигнал «Влтава-666», началась операция «Дунай», в ходе которой СССР, Польша, Венгрия и Болгария ввели в Чехословакию свои войска. Накануне министр обороны СССР маршал Советского Союза Андрей Гречко проинформировал министра национальной обороны ЧССР генерала Мартина Дзура о готовящейся акции и предостерег от оказания сопротивления со стороны чехословацких вооруженных сил. Чехословацкая армия осталась в казармах и до конца событий сохраняла нейтралитет.



21 августа

Дубчек, Черник, Смрковский, члены Президиума ЦК КПЧ Франтишек Кригель и Йозеф Шпачек и первый секретарь Пражского горкома КПЧ Богумил Шимон были арестованы сотрудниками госбезопасности ЧССР и отправлены в СССР. По Чехословакии прокатились акции гражданского неповиновения. Жители городов собирали митинги, блокировали шоссе, бросали в танки камни и бутылки с зажигательной смесью (на фото). В ходе столкновений погибло более 100 чехословацких граждан, было ранено около 500 человек. Порядка 70 тыс. чехов и словаков бежали из страны сразу после вторжения. Боевые потери советской стороны оцениваются в 12 человек погибшими и 25 ранеными, небоевые – в 84 и 62 человека соответственно.

22 августа

В пражском рабочем районе Высочаны, в столовой завода ЧКД, начал работу XIV чрезвычайный съезд КПЧ. На его заседаниях присутствовали главным образом представители столичных парторганизаций. Делегаты из Словакии отсутствовали. Съезд избрал новый Президиум ЦК, зарезервировав места для находившихся в СССР руководителей. Обязанности первого секретаря ЦК возложили на профессора Высшей экономической школы Венека Шилгана. Делегаты съезда обратились за помощью к международному коммунистическому движению, выступив с требованием вывести иностранные войска с территории ЧССР и возвратить в Прагу руководителей страны.

23–26 августа

В Москве прошли переговоры высшего советского руководства во главе с Брежневым с привезенными в СССР лидерами «Пражской весны» и специально прилетевшими в советскую столицу политическими деятелями ЧССР во главе со Свободой. Согласно подписанному 26 августа протоколу, пребывание советских войск на территории ЧССР должно было быть временным, до наступления нормализации обстановки в стране. Вопрос об агрессии Советского Союза против Чехословакии, с которым обратился в Совет Безопасности ООН находившийся за границей министр иностранных дел ЧССР Иржи Гаек, чехословацкая сторона снимала с повестки дня Совбеза ООН, о чем сразу же проинформировала Гаека. В качестве уступки советской стороной было заявлено о поддержке политической линии январского и майского пленумов ЦК КПЧ. Делегация ЧССР настаивала на том, чтобы СССР отказался от создания нового руководящего органа в ЧССР – Революционного рабоче-крестьянского правительства во главе с Биляком и Индрой. В свою очередь, советская сторона выставила условие, что XIV чрезвычайный съезд КПЧ следует признать недействительным, с чем делегации ЧССР пришлось согласиться. По результатам переговоров был принят Московский протокол, который отказался подписать только Кригель. Документ зафиксировал стремление сторон к нормализации обстановки в ЧССР.

28 августа

В 15 часов по чехословацкому радио был оглашен Московский протокол. Затем выступили Дубчек и Свобода, которые призвали граждан ЧССР сохранять спокойствие и действовать в духе московских договоренностей.

19 января 1969 год

Студент Ян Палах совершил самосожжение на Вацлавской площади в центре Праги в знак протеста против советского присутствия в Чехословакии, которое он воспринял как оккупацию.

17 апреля

Дубчек ушел с поста первого секретаря ЦК КПЧ вскоре после того, как празднование победы чехословацкой хоккейной сборной над советской на чемпионате мира в Стокгольме переросло в политическую манифестацию. Его сменил более лояльный Москве Густав Гусак (на фото), который сохранял за собой руководство КПЧ до 1989 года. Дубчек же около года служил послом ЧССР в Турции, после чего задним числом был обвинен в попустительстве «правооппортунистическим оппонентам» и в 1970 году исключен из партии. Вплоть до выхода на пенсию в 1981-м он работал в системе словацкого лесного хозяйства. Впоследствии Дубчек стал одним из активнейших участников «бархатной революции», в 1989–1992 годах занимал пост председателя Федерального собрания Чехословакии.

_________________
Winter Is Coming

ТРИУМФ ПЕТРА ВЕЛИКОГО

Автор: Луи Каравак. Полтавская битва. 1718

Художник Луи Каравак — гасконец из Марселя. Чем-то он приглянулся Францу Лефорту, который пригласил молодого французского художника в Россию, где Каравак стал не только «первым придворным живописцем», но и основателем школы. Царь подарил ему дом на Васильевском острове и исправно платил любимому живописцу 500 рублей в год. Каравака ценили в первую очередь за портреты. Хотя по традициям классицизма главный жанр — батальная живопись, подчёркивающая величие государства, показывающая истинных героев страны. Неудивительно, что Каравак взялся за тему, которая в те годы считалась вершиной русской героики. Это Полтавская битва, в которой петровская армия сломила дерзких шведов. Полотно вышло основательное, передающее грандиозный масштаб сражения. Пётр одобрил работу художника, узнал эпизод баталии. Стихию боя Караваку уловить, пожалуй, не удалось. Однако роль самодержца он выделил внятно и талантливо. Мы видим настоящий триумф Петра — полководца, стратега, созидателя империи. Таким царь и хотел себя видеть. Именно это мгновение он мечтал остановить и воскресить в памяти. Художник не подвёл.

_________________
Winter Is Coming

БИТВА НА ОГНЕННОЙ ДУГЕ

Автор: Олег НАЗАРОВ, доктор исторических наук

75 лет назад, 5 июля 1943 года, началось одно из самых крупных сражений Второй мировой войны— Курская битва. Одержав в ней победу, Красная армия сорвала попытку гитлеровцев взять реванш за поражение под Сталинградом и прочно овладела стратегической инициативой.

Грандиозный успех не был улыбкой переменчивой фортуны и следствием стечения обстоятельств. Победа Красной армии в битве на Курской дуге стала результатом правильно выбранной стратегии и была подготовлена усилиями всего советского народа. Последние сомнения в том, что в войне произошёл коренной перелом, были развеяны: стало ясно, что полный разгром Германии и её сателлитов неотвратим.

Германский план летнего блицкрига

С планами на предстоящую летнюю военную кампанию противоборствующие стороны определились к середине весны 1943 года. 15 апреля Адольф Гитлер подписал оперативный приказ № 6, поставив перед вермахтом такую задачу: «Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» — первое наступление в этом году. Этому наступлению придаётся решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решительным успехом, дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года… Каждый командир и каждый солдат должен проникнуться сознанием решающего значения этого наступления».

Такая задача потребовала мобилизации всех сил и ресурсов Третьего рейха и его сателлитов. Главный гитлеровский пропагандист Йозеф Геббельс, что называется, сменил пластинку и больше не скрывал от сограждан того, что «война закончится не скоро». Он обратился к ним с призывом «разумом и душой» готовиться к «предстоящим горьким испытаниям». Подчинённые Геббельса надрывно кричали о «тотальной войне», зазывая народы Европы под знамёна «тысячелетнего рейха», чтобы противостоять большевистской угрозе. Мобилизации прошли в Германии, в её странах-сателлитах, а также на оккупированной немцами территории Прибалтики.

К моменту подписания приказа № 6 после сокрушительного разгрома вермахта в битве на Волге минуло два с половиной месяца. Не только Гитлер, но и его генералы пришли в себя и горели желанием побыстрее взять реванш. Не стоит думать, что их надежды вернуть себе стратегическую инициативу в войне были абсолютно беспочвенными. Первая попытка сделать это, предпринятая немцами 19 февраля 1943 года, вселила в них определённый оптимизм. Маршал Советского Союза Александр Василевский впоследствии писал об этих событиях: «…удар противника для советских войск Юго-Западного фронта, продвинувшихся в ходе зимнего наступления к Днепру и стоявших недалеко от Запорожья, был крайне неожиданным. К концу февраля в ходе ожесточенных сражений врагу удалось оттеснить наши войска за Северский Донец». В середине марта под натиском крупных сил вермахта войска Воронежского фронта вынуждены были оставить недавно освобождённые Харьков и Белгород. И, хотя за счёт переброски в район Белгорода значительных резервов дальнейшее продвижение гитлеровцев наши войска сумели остановить (чему помогла весенняя распутица), ни у кого не возникало сомнений в том, что решающая схватка не за горами.

Подготовка к ней шла полным ходом. Германское командование перебросило на Восточный фронт из Западной Европы 33 свежие дивизии, чему способствовала позиция союзников: Великобритания и США второй год саботировали открытие Второго фронта. К началу Курской битвы противник укрепился модернизированными бомбардировщиками «Хейнкель-111», новыми истребителями «Фокке-Вульф-190А», штурмовиками «Хеншель-129», тяжёлыми танками T-VI («Тигр»), более маневренными тяжёлыми танками Т-V («Пантера») и противотанковыми самоходными установками «Фердинанд» (немцы называли их «слонами» — «Элефант») с мощной 88-миллиметровой пушкой с удлинённым стволом. Предстоящее сражение, по мнению военного историка Николая Шефова, немцы решили выиграть «за счет победы брони над снарядом». «В известном смысле, — подчёркивает историк, — Гитлер воспроизводил в новых исторических условиях старую немецкую тактику крестоносцев, когда закованные в доспехи всадники раскалывали таранным ударом строй противника и уничтожали его по частям».

Местом грядущего генерального сражения гитлеровское командование выбрало Курский выступ (или «Курский балкон», как ещё называли его немцы). Эта территория, освобождённая Красной армией, простиралась достаточно далеко на запад и оказалась заключённой между двумя крупнейшими группировками противника. Правое крыло немецкой группы армий «Центр» нависало над нашими войсками Центрального фронта под командованием генерала армии Константина Рокоссовского, а группа армий «Юг» охватывала дислокацию Воронежского фронта под командованием генерала армии Николая Ватутина. Большой изгиб фронтовой линии делал советскую оборону уязвимой и подсказывал стратегам Третьего рейха идею использования их любимого приёма — нанесения встречных ударов под основание Курского выступа в целях окружения и уничтожения войск сразу двух наших фронтов. Эта заманчивая идея и легла в основу плана немецкой операции «Цитадель».

Преднамеренная оборона

За два года тяжелейшей войны советские военачальники хорошо изучили стратегию и тактику противника. Да и утаить свой замысел гитлеровскому командованию на этот раз не удалось, что в немалой степени повлияло на ход и результаты Курской битвы. Историк Владимир Лота утверждает, что ещё в начале марта 1943 года «в Центр поступили донесения военных разведчиков о подготовке очередного летнего наступления немцев на советском фронте в районе Курска». Информация о сосредоточении там мощных сил противника шла и от партизан.

Советское командование энергично готовилось к предстоящему сражению и в итоге смогло обеспечить себе превосходство в живой силе и технике. Оставалось решить, как его использовать. 12 апреля 1943 года состоялось совещание в Ставке Верховного главнокомандования, на котором приняли нетривиальное решение встретить врага в преднамеренной обороне и только после уничтожения значительной части немецких сил в оборонительных боях перейти в контрнаступление. Фактически Курский выступ оказывался приманкой для противника. Принимая этот план, советское командование шло на риск, поскольку ещё не было случая, чтобы заранее подготовленное крупное наступление вермахта захлебнулось на этапе прорыва оборонительных рубежей Красной армии.



Защищать северную и северо-западную части выступа протяжённостью 306 км предстояло войскам Центрального фронта, а южную и юго-западную части протяжённостью 244 км — войскам Воронежского фронта. Предусматривалось, что Степной фронт под командованием генерал-полковника Ивана Конева станет стратегическим резервом Ставки Верховного главнокомандования на случай прорыва немцев на одном из направлений их наступления. Маршал Советского Союза Георгий Жуков вспоминал: «Степному фронту отводилась весьма важная роль. Он не должен был допустить глубокого прорыва наступавшего противника, а при переходе наших войск в контрнаступление его задача заключалась в том, чтобы нарастить мощь удара наших войск из глубины». Кроме того, было принято решение, что после перехода трёх фронтов в контрнаступление их должны поддержать Брянский и левое крыло Западного фронта.

Рокоссовский в воспоминаниях писал: «Планомерная подготовка обороны Курского выступа началась с апреля и продолжалась до самого вражеского наступления. Строительство укреплений главной полосы велось войсковыми частями. В сооружении второй и третьей полос обороны, а также тыловых армейских и фронтовой полос наряду с войсками активно участвовало местное население».

К началу немецкого наступления войска Центрального и Воронежского фронтов создали восемь мощных оборонительных полос, прорыли почти 10 тыс. км траншей и ходов сообщения, протянули около 700 км проволочных заграждений, построили более 9 тыс. командных и наблюдательных пунктов, установили свыше 500 тыс. противотанковых и около 450 тыс. противопехотных мин. Об объёме выполненных ими земляных работ можно судить по количеству изъятого грунта, которое оказалось сопоставимым с вынимаемым при строительстве судоходного канала длиной 2 тыс. км.

Дата перехода противника в наступление не была известна, что нервировало и вынуждало перестраховываться. Уже в начале мая 1943 года командующие Брянским, Центральным, Воронежским и Юго-Западным фронтами получили следующую директиву: «По некоторым данным, противник может перейти в наступление 10–12 мая на орловско-курском или на белгородско-обояньском направлении либо на обоих направлениях вместе. Ставка Верховного главнокомандования приказывает к утру 10 мая иметь все войска — как первой линии обороны, так и резервов — в полной боевой готовности встретить возможный удар врага. Особенное внимание уделить готовности нашей авиации, с тем чтобы в случае наступления противника не только отразить удары авиации противника, но и с первого же момента его активных действий завоевать господство в воздухе».

Сосредоточенные в районе Курска советские войска были готовы встретить врага, но тот в наступление 10–12 мая так и не перешёл. Аналогичная история повторилась в 20-х числах мая.

Битва гигантов и её итог

Днем 4 июля на одном из участков Воронежского фронта гитлеровцы произвели разведку боем с использованием танков и самолётов. Командующих фронтами заранее предупредили о том, что вражеское наступление может начаться в период с 3 по 6 июля. Внести уточнение удалось после того, как в ночь на 5 июля командующий 13-й армией генерал-лейтенант Николай Пухов сообщил в штаб Центрального фронта о том, что в районе села Верхнее Тагино разведгруппа 15-й Сивашской стрелковой дивизии захватила сапёра 6-й пехотной дивизии вермахта ефрейтора Бруно Формелла (поляка по национальности), занимавшегося разминированием наших минных полей. «Язык» показал, что развёртывание наступления ориентировочно было назначено на 3 ч. утра 5 июля.

За 40 минут до указанного времени на гитлеровцев, планировавших, как потом выяснилось, через 10 мин. начать свою артподготовку, во фронтовом масштабе обрушился огонь советской артиллерии. Эффективность этого упреждающего огневого удара военные историки оценивают по-разному. Надёжно установленным является тот факт, что наступление немцев началось с опозданием. Несмотря на это, они нанесли по оборонительным порядкам Красной армии мощнейший удар. Это явилось началом битвы, полилась кровь. «Попадая на наши минные поля, вражеские танки подрывались один за другим. Следовавшие за ними машины оттаскивали подорвавшиеся и по их следам продолжали преодолевать заминированные участки. <…> Против танков наша пехота применяла и 45-миллиметровые пушки. Броню «Тигров» они пробить не могли. Стреляли с близкого расстояния по гусеницам. Саперы и пехотинцы под ураганным огнем подбирались к остановившимся вражеским машинам, подкладывали под них мины, забрасывали гранатами и бутылками с зажигательной смесью», — свидетельствовал Рокоссовский.

К концу недели сражения на северном фасе Курской дуги («Курского балкона») немцы продвинулись всего на 6–12 км, после чего их наступление выдохлось. Наибольшего успеха гитлеровцы добились на южном фасе Курской дуги, где им удалось вклиниться вглубь нашей обороны на 30–35 км. 12 июля под Прохоровкой, в 60 км севернее Белгорода, произошло крупное танковое сражение между 2-м танковым корпусом СС под командованием обергруппенфюрера Пауля Хауссера и 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенанта Павла Ротмистрова. По оценкам некоторых военных историков, с обеих сторон в этом сражении участвовало около 1200 боевых машин.

Многие советские танки уступали мощным германским «Тиграм» и «Пантерам». Броня вражеских машин была крепче, калибр орудий больше, и стреляли они на более дальнее расстояние. Поэтому наши танкисты стремились действовать на скорости, приближаться к противнику на минимальное расстояние и лишь тогда стрелять в бортовую броню.

В невероятно тяжёлых условиях свой долг исполняли санинструкторы и военфельдшеры. Они пытались отыскать раненых на поле боя в дыму, посреди взрывавшихся вокруг снарядов и доставить их в подвижной хирургический госпиталь. Действовать приходилось быстро, поскольку в условиях летней жары открытые и необработанные раны загнивали в течение нескольких часов. Среди многих отличившихся во время Курской битвы была Евгения Кострикова, дочь известного большевика Сергея Кирова. Военфельдшер 5-го гвардейского механизированного корпуса 2-й гвардейской армии, она сумела спасти жизнь 27 танкистам, пока сама не была ранена осколком снаряда, который попал девушке в правую щёку. После выздоровления Кострикова с отличием окончила ускоренные курсы Казанского танкового училища и вернулась в родной 5-й механизированный корпус уже командиром танка Т-34.

Ценой огромных усилий нескольких фронтов немецкое наступление на Курской дуге удалось остановить. Гитлеровцы сочли правильным отступить на исходные позиции. Именно в этот момент Западный фронт понёс неожиданную потерю. В ночь на 14 июля командир 16-го гвардейского стрелкового корпуса 11-й гвардейской армии Герой Советского Союза генерал-майор Афанасий Лапшов и командующий артиллерией корпуса генерал-лейтенант Лавр Мазанов отправились осматривать подбитые вражеские танки и по собственной неосторожности наскочили на немцев. В перестрелке Лапшов, его водитель и адъютант были убиты, а Мазанов попал в плен, где находился до конца войны.



Первыми ещё 12 июля в наступление перешли войска Центрального фронта. Как утверждал позже Рокоссовский, контрудар не был вполне подготовленным, что отразилось на его темпах и глубине. Свою роль сыграло и то, что теперь уже красноармейцам пришлось преодолевать глубокоэшелонированную оборону противника. Тем не менее 5 августа 1943 года были освобождены Орёл и Белгород. Вечером этого радостного дня в Москве произвели первый в истории Великой Отечественной войны салют. 23 августа части Красной армии вошли в Харьков, поставив эффектную точку в Курской битве.

Оценивая её итоги для Германии, унтер-офицер 18-го пехотного полка 6-й пехотной дивизии Алоиз Бахлер с горечью признал: «Это поражение сильнее подействовало на немецких офицеров, чем Сталинград. <…> После сталинградской катастрофы немецкое командование вело большую подготовку солдат к реваншу за Сталинград. Мы возлагали большие надежды на лето 1943 года. Наступление началось и провалилось. Это значит, что провалились все надежды немцев на благоприятный исход войны с Россией». К такому выводу к осени 1943-го пришли многие участники битвы на Огненной дуге. Что и неудивительно. Ведь если в 1941 году в результате летнего наступления гитлеровские войска оказались на подступах к Москве и Ленинграду, а в 1942-м прорвались к Сталинграду и Кавказу, то в 1943-м немецкий летний блицкриг завершился провалом. И эту неудачу даже геббельсовская пропаганда уже не могла объяснить суровыми морозами, распутицей и бездорожьем.

_________________
Winter Is Coming

24 августа 1742 года — капитуляция шведской армии у Гельсингфорса

После Северной войны несколько раз Швеция предпринимала попытки снова отвоевать утраченные земли. В шведской армии господствовало мнение, что Россия ослабла после смерти Петра Великого. 28 июля 1741 года Швеция объявила России войну. Однако во всех сражениях войска русского фельдмаршала Петра Ласси побеждали противника. В августе 1742-го Ласси настиг шведскую армию у Гельсингфорса, отрезав ей дальнейшее отступление к Або. В это же время русский флот запер шведов со стороны моря. 24 августа шведский командующий генерал Жан Буске пошёл на капитуляцию. Русские вошли в Гельсингфорс и заняли всю Финляндию.

Переговоры в Або Россия начала через год с позиций силы. В итоге войны к Российской империи отошла Кюменегордская губерния с крепостью Нейшлот и городами Вильманстранд и Фридрихсгам. Граница отодвигалась от Петербурга, а Россия закрепляла своё положение на Балтике.

_________________
Winter Is Coming

ЗЛОВРЕДНАЯ КРЕПОСТЬ

Автор: Наталья ЕМЕЛЬЯНОВА

В наши дни Анапа — город сугубо мирный. Климатический и бальнеологический курорт, памятный многим ещё с советских времён как излюбленное место для детского отдыха. А ведь раньше здесь находилась крепость, за которую разворачивались кровопролитные битвы. Неслучайно Николай Веселовский, автор «Военно-исторического очерка Анапы», который вышел в Петрограде в 1914 году, так охарактеризовал этот южный город: «Далеко не первоклассная, но крайне зловредная в политическом отношении турецкая крепость Анапа потребовала от Российского государства такого числа военных походов как армии, так и флота, какого не вызывала никакая другая неприятельская крепость… Раза четыре её взрывали до полного разрушения. Анапа сыграла видную историческую роль во время продолжительной борьбы России с Турцией, а равно и в деле усмирения горского населения на северном Кавказе, почему её военное прошлое заслуживает полного внимания».



Почему «Анапа»

Название города объясняют по-разному, главным образом находя созвучные слова в языках народов, населявших эту землю. Так, например, у черкесов это «край округлого стола». Мол, анапская бухта напоминала им национальный стол. У абхазов — «рука», то есть пограничный форпост их царства. А греки «анапой» называли высокий мыс. Действительно, берег здесь высок и обрывист. Наконец, по-татарски «анапай» — «материнская доля». Военный историк конца XIX века объяснял, что «турки, стараясь облегчить участь своих единоверцев, изгнанных из Крыма, отвели им место по Кубани именно под защитой этой крепости».

А вообще-то Анапа являлась Анапой не изначально. Имён было много. Так что обо всём по порядку…

Проходной двор

Ещё за несколько столетий до Рождества Христова в этих местах располагалась Синдская гавань — Синдика. В III веке до н.э. она присоединилась к Боспорскому государству и получила название по имени его тогдашнего правителя — Горгиппия. В современной Анапе есть музей, посвящённый той эпохе. Существенная часть экспозиции — место археологических раскопок — находится прямо под открытым небом, на виду у горожан и туристов (но чтобы увидеть больше и ближе, лучше всё-таки заплатить за вход на территорию и пройтись у самих раскопов). Вы увидите фундаменты античных домов, их подвалы, фрагменты мостовых и остатки крепостной стены, античные колонны, саркофаги и многое другое. Вторая часть выставки разместилась в музейном здании. Там представлены традиционные экспонаты, рассказывающие о жизни древнего государства. Хотя есть и необычные разделы: например, посвящённые местному культу… Геракла. Двенадцать подвигов общеизвестны (не все, однако, их перечислят назубок), а то, что знаменитого героя Греции обожествили, знают уже не столь многие.


2Русские ворота — всё, что осталось от крепости

Со временем процветающий город Горгиппия превратился в своего рода проходной двор. Кого только не повидала эта земля: и болгар, и гуннов, и тюрков, и касогов, и хазар, и адыгов!.. В XI–XII веках населявшие здешний край народы открыли для себя виноградарство. А спустя ещё столетие на побережье Чёрного моря начинается эпоха господства генуэзцев. На месте Гориппии возникла фактория Мапа. В город хлынули заморские купцы с изысканными товарами: дорогими тканями, украшениями, изделиями из стекла, драгоценными камнями, ну и оружием, естественно. Из Мапы же экспортировали строевой лес, меха, хлеб и воск.

Богатый город неоднократно подвергался нападениям, однако генуэзцы сохраняли контроль над ним вплоть до 1475 года, когда факторию захватил османский султан Мухаммед II. Тогда город и получил нынешнее название, а турки разместили в нём свой гарнизон. Хотя местное население — черкесов — новый статус-кво не устроил. «Мапские» перебили незваных гостей и отвоевали город, правда, ненадолго — всего на четыре года. Турки взяли реванш, и уже к 1481 году здесь появилась полноценная крепость. Возводить и обустраивать её османам помогали французские инженеры.

Под турками

Сохранилось описание крепости, которое сделал посетивший Анапу в 1641 году турецкий писатель Эвлия Челеби: «Замок лежит при оконечности мыса, отделяющего область Абхазов от Черкесии, на глинистой скале; он крепок, но не имеет гарнизона и неоднократно был разграблен донскими казаками. Анапский замок хорошо построен и так хорошо сохранился, как будто постройка его только что была окончена… Жители, называемые Шефаки, платят десятину только тогда, когда их к тому принуждают, и вообще очень склонны к мятежам; замок имеет большую гавань, в которой 1000 судов, связанных вместе канатом, могут стоять в безопасности. Гавань эта защищена против ветров, дующих с какой бы то ни было стороны. Подобного порта более нет на Чёрном море… Если бы этот замок был приведён в хорошее состояние и снабжён достаточным гарнизоном, то было бы не трудно удержать всех абхазов и черкесов в совершенном повиновении».



Впрочем, долгое время то ли руки у турок не доходили, то ли не видели они необходимости в столь уж сильном давлении на кавказские народы. И лишь во второй пол. XVIII века ситуация — прежде всего геополитическая — изменилась. Российская империя завладела Крымом и частью Кубани, и Турция решила сделать Анапу своим кавказским форпостом. Так, в 1783 году появилась новая, современная по тогдашним меркам крепость, состоявшая из семи бастионов. Она стояла на мысе, и только одна её часть — восточная — примыкала к суше. Оборону усиливали вал и ров с отвесными стенами, вымощенными камнями. Между прочим, старый крепостной ров можно было увидеть до сер. 50-х годов прошлого века. Теперь его засыпали и разбили на этом месте парк. Сохранился один небольшой участок — возле Парк-отеля.

Но вернёмся в XVIII век. Анапа, как нервный узел обороны и торговли, стала к тому же местным центром исламизации населявших эту землю народов. Ну и, разумеется, на этой почве турки стали активно привлекать неофитов в качестве своих союзников в борьбе с Россией. Столь же естественно, что Россию это устроить не могло, и Петербург предпринял против Анапы несколько походов.

Проба сил

Первый был фактически разведывательным, возглавил его генерал-аншеф Пётр Текели осенью 1788 года. Серб по происхождению, Текели переселился в Россию в сер. 1740-х, не раз отличался в бою, снискал славу как человек, положивший конец своеволию запорожских казаков (просто сжёг без лишних слов Запорожскую Сечь).

Вторая попытка штурма Анапы состоялась через два года. Походом командовал генерал-поручик Юрий Бибиков. Авантюрист по натуре, этот командир решил отправиться за Кубань ранней весной без какой-либо подготовки и… без обоза. 42 дня шли русские отряды до Анапы, то замерзая, то увязая в распутице (генерал, видимо, ошибочно предполагал, что раз юг, то тепло и сухо должно быть круглый год). В таком случае день, назначенный для штурма, должен был окончательно его переубедить: внезапно ударили морозы, и началась метель. Бибикова это не остановило, и результат оказался, увы, предсказуем. Наши войска тщетно пытались взобраться на крепостные стены, понесли огромные потери и наконец отошли.

Причём, отступая, им приходилось всё время отбиваться от нападавших на них черкесов. В довершение начался голод — обоз-то горе-полководец с собой не взял, да и подножный корм для лошадей ранней весной ещё, так сказать, не вырос. Впрочем, о лошадях беспокоиться особо не пришлось — сырая конина скоро стала единственным добавлением, разнообразившим скудный солдатский рацион из кореньев, какие удавалось найти…

Временами приходилось форсировать ручьи с ледяной водой, превратившиеся из-за весеннего половодья в бурные реки. В результате этой провальной операции отряд Бибикова потерял более половины своего состава. Императрица Екатерина II так охарактеризовала генерала: «Должно быть, он сошел с ума, если сорок дней держал людей в воде, почти без хлеба. Удивительно, что вообще кто-то выжил… Если бы войско отказалось подчиняться, я бы этому не удивилась. Скорее, приходится удивляться их выносливости и терпению». В результате Бибикова отправили в отставку, а все участники похода получили медали «За верность».

Разменная монета

Для того чтобы развенчать имидж неприступной крепости, в 1791 году на Анапу снарядили третий поход. Во главе наших войск стоял только что назначенный главнокомандующим Кубанским и Кавказским корпусами генерал-аншеф Иван Гудович. Учтя ошибки своего предшественника и подготовившись к операции на совесть, Гудович понимал, что времени на долгую осаду крепости у него нет — на помощь Анапе шли турецкие корабли. Русские начали с артобстрела, потом предложили Анапе сдаться и после получения отказа провели сложный, но успешный штурм. Даже несмотря на внезапное нападение конных черкесов, город был покорён. Все укрепления Анапы взорвали, жителей переселили в Тавриду, а саму Анапу сожгли и… вернули Турции. Таковы оказались условия Ясского мирного договора. Кстати, согласно тому же договору Крым отходил России, а граница на Кавказе восстанавливалась по реке Кубань. При этом цели Гудович достиг: неприступной Анапу больше не считали…



А дальше цепочка событий «взятие Анапы русскими — её разорение — возвращение Турции» превратилась в своего рода традицию. Так было в 1806 году, когда Турция объявила войну России, и наша эскадра под командованием контр-адмирала Семёна Пустошкина всего за несколько часов заняла крепость, взорвала её батареи и вывезла оттуда все орудия; так было спустя три года, когда русский десант занял город, не встретив особого сопротивления… Тогда в Анапе даже обосновался небольшой гарнизон, но горцы не давали ему покоя, и по очередному — на сей раз Бухарестскому — договору крепость снова вернули османам. Однако те продолжали плести интриги против нас на Кавказе, и весной 1828 года был предпринят шестой — теперь последний — поход на Анапу. Командовали им вице-адмирал Алексей Грейг и генерал-адъютант князь Александр Меншиков. Решающая битва произошла в конце мая, затем русское командование предложило сдать крепость, что турки и сделали. Князь Меншиков доложил Николаю I: «Неприятель, не дерзнув выдержать приступа, покорился, и войска Вашего Императорского Величества вошли в крепость». Через год и два месяца по 4-му Адрианопольскому мирному договору Анапа наконец навсегда отошла к России, и мы получили возможность укрепить свои позиции на Черноморском побережье Кавказа.

В 1837 году Анапу посетил лично император. Он распорядился разрушить все военные укрепления, оставив на память лишь восточные ворота. Теперь они называются Русскими и являются одной из главных достопримечательностей города.

Город-курорт


Современный город-курорт

А во второй пол. XIX века русский врач Владимир Будзинский принялся развивать в Анапе курортное направление. К концу столетия там уже существовал санаторий. Развитие «курортного дела» продолжилось и после революции. Известно, что к 1940-м годам в Анапе принимали отдыхающих полтора десятка санаториев и десять пионерских лагерей. К этому времени сюда летали самолёты!


Памятник генералу Ивану Гудовичу

Аэропорт Витязево действует до сих пор. Страшными разрушениями обернулась для города Великая Отечественная война — полностью оправилась от ран Анапа только в 1950-е. С тех пор город и живёт в своём нынешнем ритме, замирая на время зимней спячки и превращаясь в огромную многомесячную ярмарку курортников с мая по сентябрь. В это время трудно разглядеть в Анапе исторический город с многовековой историей, в особенности с историей военной. Тут поди место на пляже для лежака разгляди — не ровён час, на отдыхающего наступишь.

Однако прошлое не забыто. Пять лет назад Анапа получила статус «Города воинской славы».

_________________
Winter Is Coming

12 февраля
ПОБЕДНЫЙ ВЪЕЗД


Автор: Алексей Кившенко. Взятие Карса. Въезд. 1880

В 1884 году художник Алексей Кившенко предпринял поездку в Закавказье и Азиатскую Турцию. Он делал этюды в Карсе, Ардагане, Ардануче и Горгохотане, на Аладжинской позиции. Талантливый баталист изучал места боёв недавней войны. Русско-турецкая война 1877–1878 годов разгорелась не только на Балканах. Русская армия продвинулась в пределы Османской империи и на закавказском направлении. Не в первый раз на её пути встала турецкая крепость Карс. Длительная осада не входила в планы командования. Генерал-лейтенант Иван Лазарев умело продумал наступательную операцию. Стремительный ночной штурм принёс победу. На славу поработали артиллеристы. Утром 6 (19) ноября Карс капитулировал. Войска Лазарева триумфально въехали в город. Им поднесли ключи от крепости. Этот победный момент и запечатлел Кившенко на парадной картине.

Этот штурм стал боевым крещением прославленного в будущем генерала Алексея Брусилова.

_________________
Winter Is Coming

25 августа 1833 года — подвиг Петра Пахтусова

Подпоручик Пётр Пахтусов на карбасе «Новая Земля» вышел из Архангельска 1 августа 1832 года. Его отряд провёл на зимовье 297 дней, многих унесла цинга. 25 августа Пахтусов первым в истории начал исследования пролива Маточкин Шар, отделяющего Северный остров Новой Земли от Южного. Пахтусов о своей экспедиции представил обстоятельный отчёт вместе с таблицами наблюдений и картами. Кроме того, он опубликовал «Дневные записки, веденные подпоручиком Пахтусовым при описи восточного берега Новой Земли в 1832 и 1833 годах». Эпиграф к этим запискам был таков: «Я расскажу, как было, а вы судите как угодно».

_________________
Winter Is Coming

БЕССТРАШНАЯ МИРАНДОЛИНА

Автор: Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ

«В ХХ веке было три великих оратора: Александр Керенский, Лев Троцкий и Ольга Лепешинская», — ходила когда-то такая почти серьёзная максима. Иосиф Сталин называл эту балерину «нашей стрекозой». А в годы войны она оказалась необходимой не только на сцене Большого.



После смерти Ольги Лепешинской пресса иногда вспоминает о судьбе её наследства, о выброшенных на помойку коробках с документами из архива балерины, о пропавших реликвиях… Горько об этом читать, ведь Лепешинская — праздничное имя балета. Русского, советского, мирового. Время жестоко: всё меньше остаётся преданных поклонников, которые видели Лепешинскую на сцене. Она прекратила выступления в 1962 году сразу после смерти мужа — генерала армии Алексея Антонова, одного из лучших штабных стратегов Второй мировой.


Генерал армии Алексей Антонов

Всю артистическую жизнь она отдала Большому. Лепешинская в Большом театре родилась. Нет, физически она появилась на свет в Киеве, но как артистка, несомненно, в Большом. Её называют самой московской балериной. Галина Уланова подписала ей свой портрет: «Пламенной москвичке Лепешинской от ленинградки Улановой».

Дед первой балетной народной артистки СССР Василий Павлович Лепешинский считался вольнодумцем: участвовал в «Народной воле», за что был арестован, а позже построил в своём имении школу и обучал в ней грамоте крестьянских детей. Отец Василий Васильевич в 1905 году блестяще окончил Институт инженеров путей сообщения в Санкт-Петербурге и уехал в Харбин, где стал одним из руководителей строительства Китайско-Восточной железной дороги. Революционное прошлое стало для дворян Лепешинских охранной грамотой в трудные годы.

В России всегда любят рекорды, а уж в 1930-е годы… О рекордных фуэте и па-де-басках Лепешинской газеты рапортовали с энтузиазмом. А в балетной школе 32 фуэте ей долго не удавались! «Представляете весь ужас моего положения? Головкина может, а я не могу!» Приходилось подкупать ключника Кузьму папиросами «Казбек», чтобы он после занятий пускал Ольгу в зал. Она до позднего вечера запиралась в зале, прихватив школьные учебники и любимые конфеты «Мишка». Рисовала мелом на полу круг и в одиночестве приступала к дополнительным занятиям. «Я вылетала в сторону после шести фуэте. Потом вылетела после восьми. А потом, на спор, — шестьдесят четыре. Так же на спор, когда стоишь на одном носочке, съедаешь бутерброд. Но это всё по глупости только можно». А сорок фуэте с учётом двойных Лепешинская делала и на сцене Большого под овации, которые не уступали футбольным.



Героини Лепешинской — стайка революционерок и комсомолок, а ещё — образы классической литературы в новой балетной интерпретации. Советские композиторы поставили на поток сочинение балетов. Каждый год в Большом и в Кировском проходили «мировые премьеры» новых сочинений Сергея Прокофьева, Бориса Асафьева, Рейнгольда Глиэра, Владимира Юровского и других.

Лепешинская уверенно чувствовала себя в современных балетах, отзывчивых на злобу дня, как эстрада. Ассоль в «Алых парусах» Юровского — самая романтическая героиня советской мифологии. Заглавная героиня в шпиономанском балете Дмитрия Клебанова «Светлана» задерживает диверсантов на Дальнем Востоке. Лепешинская наградила свою героиню, выросшую в лесном краю, природной диковатой грацией. Ещё была Татьяна из балета Александра Крейна «Дочь народа» — комсомолка, партизанка, совершившая подвиг.

Один из коронных балетов Лепешинской — «Пламя Парижа» Асафьева — представление из истории Французской революции. Семь раз бывал на «Пламени Парижа» Сталин и всякий раз с воодушевлением аплодировал Лепешинской — пламенной Жанне. Вождь не демонстрировал публично своё появление в театре, садился не в императорскую ложу, а в ложу «А». Если стоять лицом к сцене, она слева. Там легко было скрыться от посторонних глаз, задёрнув занавеску. Однако артисты, если видели, что за кулисами во множестве появлялись молодые люди крепкого сложения в добротных тёмных костюмах, сразу понимали: Сталин в ложе!


Худ. Александр Герасимов. Портрет балерины Ольги Лепешинской

Он любил посмотреть, как революционные марсельцы разжигают в Париже пламя революции. Иногда он заглядывал в Большой только на один акт — штурм Тюильри. Эту сцену любил не только вождь: балетмейстер Василий Вайнонен поставил её изобретательно, с размахом в духе полотен Эжена Делакруа.

Жанна была богиней революционной стихии — Свободой, ведущей народ. Снова сплелись озорство и героика. Она то пародирует жеманных аристократок, то патетически ведёт французов на штурм королевского дворца. А была ещё Полина в «Кавказском пленнике» того же Асафьева — тоже озорная, кокетливая и бесстрашная.

А вот Одетта-Одиллия в «Лебедином озере» победой не стала. Лепешинская остро чувствовала, что ботичеллиевские лебединые линии ей недоступны. И обратилась к дирекции Большого с письменной просьбой освободить её от участия в «Лебедином». Между прочим, это тоже неординарный порыв — в духе Жанны из «Пламени Парижа».

Другое дело — Мирандолина. Композитор Сергей Василенко написал балет по классической комедии Карло Гольдони «Трактирщица». Эта пьеса на русской сцене прижилась, пожалуй, навсегда. Хотя как перевести на язык танца комедию, в которой на первом месте — игра слов, остроумие, репризы в диалогах? У Вайнонена и Лепешинской получился спектакль-праздник, на который послевоенная Москва ломилась, позабыв о тяготах разрухи. Лепешинская превратилась в экспансивную итальянку. Лукавая, хитрая со своими знатными поклонниками и страстная с любимым Фабрицио, она пленяла зал. Зал хохотал, как это нечасто бывало в балете: комедия состоялась! С бубном в руке Лепешинская выходила в тарантелле — и зрители с трудом сдерживались, чтобы не пуститься в пляс. Среди зрителей было немало офицеров и солдат, прошедших через госпитали: «Мирандолина» врачевала фронтовые раны.

О Великой Отечественной нужно рассказать особо. В годы сражений Лепешинская, может быть, как никто другой в артистическом мире, стала настоящим бойцом.

К лету 1941 года Лепешинская была не только депутатом Моссовета, но и ворошиловским стрелком: лёжа выбивала «десятку» и очень сожалела, что в положении стоя такой результат не получается. В начале войны она не знала, чем может помочь стране. Во время налётов вражеской авиации дежурила на крышах и чердаках, тушила зажигательные бомбы. Многие «знатные люди страны Советов» тогда занимались чёрной работой войны. Но у Лепешинской получалось на загляденье: с зарядом оптимизма, с блеском. Однако хотелось чего-то большего. Лепешинская была хорошим оратором, умела импровизировать, играть словами, потрясала аудиторию темпераментом. Многим фронтовикам запомнились её радиообращения военных лет. Но им, конечно, хотелось не просто слышать голос балерины, но и видеть её…

Вспоминает Ольга Лепешинская: «Мы мыли полы в метро, провожали эшелоны. И вот на этом и погорела ваша покорная слуга. Почему? Как только началась война, я бросила балетные туфли за шкаф, сказала, что танцевать не буду. Только на войну! И мы вдвоем, две комсомолки — Мара Дамаева и я, пошли в райком требовать, чтобы нас послали на фронт. И очень милый полковник Гавриил Тарасович Василенко сказал: «Конечно, вы правы, но сначала вы должны пройти курсы сестер милосердия». …Он нас направил в клинику замечательного врача Петра Герцена. Мы пришли в эту клинику. Нас привели в челюстной отдел. Там находились пациенты, у которых не было половины лица. И я не помню, как я сделала шаги назад из этой комнаты, чтобы уже за дверью упасть в обморок. Я поняла, что сестры милосердия из меня не получится, надо отдавать свои силы фронту по-другому».

Однажды она выступала с речью на митинге перед бойцами, уезжавшими на фронт. Кто-то крикнул: «Лепешинская, ты лучше станцуй!». И маленькая женщина принялась отплясывать перед новобранцами. Она поняла: фронту нужно искусство. И стала инициатором создания первой фронтовой бригады Большого театра. Кроме Лепешинской в её состав вошли Асаф Мессерер, чтец Дмитрий Журавлёв, оперный бас Максим Михайлов. С этой бригадой Лепешинская прошла всю войну. Вместо сцены — лесная поляна, грунтовая площадка, кузов грузовика… На знаменитых фуэте нога ввинчивалась в землю… Но с каким восторгом смотрели на неё бойцы, многие из которых впервые видели настоящую балерину… А ещё были концерты в тылу, средства от которых шли в фонд обороны. Были съёмки для боевых киносборников. А 9 мая 1945 года, в День Победы, она танцевала в освобождённой Варшаве.

Её считали самой бесстрашной балериной и на сцене, и вне её.

На углу улицы Горького и Тверского бульвара стоит респектабельный дом с башенкой. Первоначально башенку венчала фигура балерины в танцевальной позе работы скульптора Георгия Мотовилова. Москвичи были уверены, что он лепил балерину с Лепешинской! Об этом в романе «Буря» написал и Илья Эренбург. Острословы называли этот корпус «Домом под юбкой». Балерина возвышалась над площадью Пушкина, над главной улицей страны. Началась война. Москвичи, ушедшие на фронт, писали домой: «Жива ли Лепешинская?», имея в виду не балерину, а скульптуру. И она выстояла под бомбёжками. В 1958 году скульптуру сняли «в целях безопасности». Многие москвичи огорчились: «Неужели нельзя было отреставрировать, укрепить?». Теперь Лепешинскую, взлетевшую над Москвой, можно увидеть только на старых фотографиях.


Таким он был, «Дом с балериной»

Ольга Лепешинская участвовала во всех придворных кремлёвских концертах, в том числе на юбилеях Сталина и в честь Победы в 1945-м. Возле сцены водружался стол, за которым сидели члены Политбюро, посередине восседал Сталин. Он отдавал должное таланту Марины Семёновой и Галины Улановой, но именно Лепешинская умиляла стареющего вождя молодой энергией. Он вполне обоснованно считал её первой истинно советской балериной. И покровительственно называл Стрекозой.

Некоторые эпизоды правительственных приёмов запомнились на всю жизнь: «Как-то к нашему столу подошел Иосиф Виссарионович, — вспоминала Ольга Лепешинская, — и обратился ко мне: «Как живете, стрекоза?» Когда у него было хорошее настроение, брал нас, нескольких артистов — Михайлова, Лемешева, Козловского и меня, на просмотр фильмов.

Он очень любил фильм «Волга-Волга», пересматривал его бесконечно и повторял все реплики за Ильинским. А я — за Орловой. Но потом замолкала, чтобы внимательнее его слушать. Мы все были влюблены в Сталина».

Однажды вождь посоветовал балерине в одном из спектаклей поменять пачку на юбку или платьице, что и было исполнено.


Есть и такая легенда — хотите верьте, хотите нет. Однажды на одном из бесчисленных кремлёвских приёмов балерина пила шампанское и, между прочим, сказала Сталину, что ей очень понравился бокал. На следующий же день начальник охраны вождя Николай Власик привёз ей два точно таких же бокала с гравировкой: «Попрыгунье-стрекозе от И. Сталина». Рассказывают, что Ольга Васильевна никогда с ними не расставалась! В эвакуацию в Куйбышев (ныне город Самара) шубы и драгоценности и те не брала, а драгоценные бокалы взяла. До последних дней их хранила. А после смерти балерины след исторических бокалов потерялся… Кто теперь пьёт из них шампанское? Вот вам и тайна.

_________________
Winter Is Coming

ДВАЖДЫ СПАСИТЕЛЬ ОТЕЧЕСТВА

Автор: Игорь ИВАНЕНКО, кандидат политических наук

В массовом сознании 1812 год связан, как правило, с победой русского оружия в Первой Отечественной войне. Однако кроме военной виктории в том славном году произошла важная дипломатическая победа — заключение Бухарестского мира по итогам многолетнего противостояния с Османской империей. У обеих побед был общий творец — Михаил Кутузов. Причём примирение с Турцией явилось важным условием успешного отпора наполеоновскому вторжению.

Из-за того, что первая в XIX веке русско-турецкая война (1806–1812 годов) затягивалась, Россия рисковала быть вовлечённой в открытый военный конфликт сразу с двумя опаснейшими противниками: наполеоновской Францией и османской Турцией. Бонапарт, используя это в своих интересах, всячески препятствовал замирению русского императора с султаном. Более того, Тильзитский мир обернулся для Петербурга серьёзной западнёй на турецком направлении. Русско-османские переговоры о мире должны были переместиться в Париж и проходить при посредничестве императора французов. А тот, в свою очередь, стремился к максимальному ослаблению евразийских держав.

Между тем финансово-экономическое положение России к нач. 1810-х годов существенно ухудшилось. В 1809 году дефицит государственного бюджета империи составил 157 млн рублей. Только за год он увеличился на 31 млн рублей. На фоне обострения русско-французских противоречий Наполеон блокировал получение Петербургом очень необходимых кредитов из Италии и Голландии. Из-за больших расходов на содержание воюющей армии и перевооружение войск резко подешевели ассигнации российского правительства, усилилась инфляция. Министр финансов Дмитрий Гурьев даже был вынужден ставить вопрос о сокращении оборонных расходов. Тем не менее в условиях приближающейся новой войны с Наполеоном Государственный совет это предложение отверг.

Негативные макроэкономические показатели были вызваны резким снижением российского экспорта как из-за участия в континентальной блокаде Англии, так и из-за упадка торговли через Чёрное и Каспийское моря. В связи с этим меры по оздоровлению российской экономики, одобренные Госсоветом в конце 1810 года, предусматривали заключение мирных договоров с Турцией и Персией, увеличение экспорта южнорусского (новороссийского) хлеба.

Михаил Кутузов прибыл в Молдавскую (Дунайскую) армию в нач. апреля 1811 года, чтобы заменить на посту командующего тяжело больного Николая Каменского. К тому времени численность армии существенно сократилась. Для защиты западной границы Российской империи с Дуная отозвали 5 из 9 дивизий. Российская группировка из 46 тыс. человек прикрывала протяжённый фронт от устья Дуная до Белграда (около 700 км). Готовясь к вторжению на левый берег Дуная, к маю османы сосредоточили в Болгарии армию численностью 75 тыс. человек. Русскому главнокомандующему предстояло принудить противника к миру, находясь в меньшинстве и в обороне.


Планируя защиту Дунайских княжеств, которые уже несколько лет находились под контролем русских войск, Михаил Кутузов воспользовался опытом действий Петра Румянцева (в войне 1768–1774 годов). Он не стал распылять войска для защиты отдельных крепостей и удержания всего побережья Дуная, а сконцентрировал силы в корпусах, готовых парировать вторжение османов на важнейших направлениях. В крупном сражении на Среднем Дунае Кутузов рассчитывал нанести существенный урон туркам, принудив их к мирным переговорам.

Ещё до старта военной кампании 1811 года русский полководец начал формировать почву для будущих переговоров. Во время его прибытия в Бухарест стало известно, что командующим турецкой армией и одновременно великим визирем стал Ахмед-паша, давний знакомый Кутузова со времени службы чрезвычайным послом России в Турции. Под предлогом взаимного поздравления с высокими назначениями состоялся первый обмен посланиями между ними. В своём письме Кутузов писал: «Смею думать, что несчастные обстоятельства, поставившие во враждебные отношения две империи, не могут иметь влияния на нашу старинную дружбу. Она может быть совместна с тем усердием и верностью, которые мы питаем к нашим государям».

Главнокомандующий Молдавской армией приложил руку к изменению позиции российской дипломатии на переговорах по территориальному размежеванию с Турцией. До сер. 1811 года Петербург настаивал на том, что новая граница империи должна пройти по Дунаю, а это означало присоединение к России Большой и Малой Валахии, Молдавии и Бессарабии. Кутузов обратил внимание канцлера Николая Румянцева на то, что данный подход вызывает сильное сопротивление у греков-фанариотов — влиятельной группировки в османских элитах. Уже почти столетие Валашское и Молдавское княжества находились под фактическим контролем этой группировки и являлись источником её обогащения. Добиться от Порты согласия на границу по Дунаю в короткий срок, по мнению Кутузова, было невозможно. Поэтому он предлагал учитывать исключительную заинтересованность фанариотов в Валахии, их меньший интерес к Молдавии (особенно к восточной её части) и отсутствие такового к Бессарабии (так как южная часть Пруто-Днестровского междуречья находилась в непосредственном подчинении султана и фанариотами не контролировалась).

Дружеские реверансы командующих враждебных армий не смогли предотвратить военного столкновения. В нач. лета 1811 года турецкая армия пришла в движение и направилась к Дунаю. 22 июня (здесь и далее используется датировка по ст. стилю) недалеко от болгарского города Рущук она была встречена значительно меньшими силами русских во главе с Кутузовым (около 15 тыс. человек). Османы потеряли в Рущукском сражении около пяти тыс. человек (потери русских — 500 человек) и вынуждены были отступить. Кутузов не стал преследовать противника, напротив, он взорвал укрепления города и вернул российский корпус на левобережье. Отвечая на стремление своих генералов драться на правом берегу Дуная, Кутузов говорил: «Не в Рущуке важность, ­ главное дело состоит в том, чтобы заманить визиря на левый берег Дуная. Увидя наше отступление, он, наверное, пойдёт за нами». Ничего не напоминает?

Русская победа при Рущуке встревожила Наполеона. Российский агент Александр Чернышёв информировал канцлера Румянцева о том, что в Париже активно циркулировал слух о планах императора сосредоточить в Далмации 50–60-тысячную группировку войск. Она якобы должна была придать уверенность османам для дальнейшего ведения наступательной войны.

Расчёт российского полководца оправдался. В ночь на 28 августа 1811 года недалеко от оставленного русскими Рущука турки начали переправу через Дунай. Через пять дней на правом берегу насчитывалось уже 35 тыс. османского войска под командованием визиря. Пока противник неспешно обустраивал свой лагерь у места переправы, Кутузов незаметно перевёл на правый берег отряд в 7,5 тыс. человек для атаки на вражеские резервы и обозы у Рущука. 2 октября русские войска предприняли атаку на обе части армии визиря, разделённые крупнейшей рекой Европы. 20-тысячная группировка османов у Рущука оказалась разгромлена, а основные силы турецкой армии блокированы на левом берегу.

Судьба дунайских окруженцев стала одним из основных вопросов переговоров, которые начались совсем скоро. Кстати, эти переговоры стали возможны благодаря бегству визиря из осаждённого лагеря. Кутузов так прокомментировал данное событие: «Визирь ушёл, ­ его побег приближает нас к миру. По обычаю турок верховный ви­зирь, окружённый неприятелями, лишается полномочия договари­ваться о мире. Если бы визирь не ушёл, то некому было бы извес­тить султана о настоящем положении, в какое мы поставили его армию».

Вскоре русский главнокомандующий получил из Петербурга инструкции по условиям мирного соглашения. Стремясь как можно быстрее заключить мир с султаном, Александр I согласился ограничить территориальные претензии России Бессарабией и восточной частью Молдавии по реке Сирет. За возврат Валахии Порте предлагалось раскошелиться и выплатить денежную компенсацию, расширить автономию этого княжества.

Когда 19 октября в Журже начались предварительные переговоры о мире, стороны довольно быстро пришли к согласию провести новую русско-турецкую границу в Европе по течениям рек Сирет и Дунай. Это означало обретение Россией не только Бессарабии с Измаилом, Килиёй, Аккерманом, Бендерами, Хотином, но и важных молдавских городов Галац и Яссы (столица Молдавского княжества). Относительно денежной компенсации Портой возврата Валахии и пяти округов Молдавии Кутузов предлагал на этом условии не настаивать. Он отмечал, что османы в ходе предыдущих мирных переговоров (в Кучук-Кайнарджи и Яссах) весьма болезненно реагировали на подобные требования, так как считали денежные выплаты данью, унижающей достоинство блистательной Порты.

Тем временем Франция оказывала на Турцию сильнейшее давление для недопущения мирного соглашения с Россией. Французский посланник Мари Виктор Николя де Латур-Мобур шантажировал султана тем, что если Турция уступит России земли на Дунае, то после скорой войны с Александром I Наполеон отберёт их и передаст восстановленному Польскому королевству. Австрийский же канцлер Клемент фон Миттерних направил в Стамбул депешу, в которой уверял, что Кутузов уже получил из Петербурга указание заключить с Османской империей мир без каких-либо территориальных приобретений. Эти сигналы вместе с интригами фанариотов сподвигли султана на ужесточение позиции Турции по мирному урегулированию.

18 ноября вновь назначенный главный уполномоченный султана на переговорах Галиб-эфенди озвучил новое основное условие Османской империи для замирения: возврат к довоенным границам 1906 года. При этом само желание Порты заключить мир вопреки нажиму Франции преподносилось как большая уступка России. Ответные действия российского императора оказались весьма резкими: блокированный турецкий корпус разоружить и пленить, мирный конгресс прекратить. Главнокомандующий выполнил волю государя, но не стал высылать турецких уполномоченных из Бухареста (а визирь, в свою очередь, не стал их отзывать). Таким образом, неофициальные контакты переговорщиков от России и Турции продолжились.

Канал коммуникации русского главнокомандующего с ведомством верховного визиря был задействован в марте 1811 года, когда российская дипломатия предприняла последнюю попытку склонить султана к заключению мира. Порте тогда представили исчерпывающую информацию о планах Наполеона по разделу европейских владений Османской империи. Визирь докладывал в Константинополь о следующих соображениях доверенного лица Кутузова, высказанных в разговоре с Галиб-эфенди. «По известиям из Вены видно, что война между Россией и Францией начнётся весьма скоро, что Австрия вступила в союз с Францией и будет с нею действовать за­одно. Если предположить, что австрийцы начнут военные действия против русских со стороны Валахии, а может быть, и Молдавии, если к ним присоединятся и французы, то, без сомнения, русские бу­дут, защищаясь, отступать в свои пределы, чтобы не быть окружён­ными и отрезанными от России. Неужели можно предполагать, что австрийцы и французы, заняв эти области после удаления из них русских, сейчас же отдадут их назад Порте?.. Какая бы ни постигла участь Молдавию, если Наполеону удастся осуществить свои предложения, Валахия, на которую известны дaвнишние виды Австрии, ни в каком случае не будет ею возвращена Порте. Но Австрия потеряла все свои порты на Адриатическом море и лишена возможности вести морскую торговлю, что составляет предмет постоянных её сожалений и зависти, ­ то, по всей вероят­ности, она пожелает завладеть и Варной. Потребуют ли немедленно этих уступок от Порты Франция и Австрия или отложат свои требования до окончательного примирения с Россией, удерживая в своих руках Молдавию и Валахию? Что будет делать Порта при таком положении дел? Начнёт ли она войну с Австрией и Францией, тогда как не заключила ещё мира с Россией? Но она не в состоянии вести войну с тремя державами».

29 марта графу Кутузову (к тому времени он уже получил графский титул за победы 1811 года) передали новые предложения Турции по мирному урегулированию. Порта соглашалась уступить России Бессарабию, исключая Измаил и Килию с их округами. Пока шли дипломатические церемонии, связанные с вручением, оглашением и обсуждением послания визиря, из Петербурга главнокомандующему пришло сразу два письма. Первое было составлено по поручению императора канцлером Румянцевым. В нём подтверждалась незыблемость требования о границе по Сирету, Кутузову следовало выпроводить османских дипломатов из Бухареста, если это и другие условия России будут отвергнуты. Второе послание явилось собственноручным письмом Александра I и ярко передавало огромную значимость миссии, возложенной на русского полководца — дипломата: «Величайшую услугу вы окажете России поспешным за­ключением мира с Портой. Убедительнейше вас взываю любовью к своему отечеству обратить ваше внимание и усилия к достижению сей цели. Слава вам будет вечная. Всякая потеря времени в настоящих обстоятельствах есть совершенное зло».

Император дозволял графу в случае крайней неуступчивости османов и для скорейшего заключения мирного договора согласиться на границу по Пруту и Дунаю. Казалось, что стоит Кутузову лишь озвучить конфиденциальные предложения своего монарха — и долгожданный мир будет заключён. Однако, видя готовность России идти на уступки и получив ободрение из Европы (Франко-Австрийский союзный договор предусматривал вовлечение в союз и Турции), османы вновь стали «поднимать ставки».

В конце апреля от имени визиря Галиб-эфенди запросил не просто сохранения в Бессарабии за Турцией Измаила, Килии, но и местечка Рени, а также место под строительство турецкого города при впадении Кагульского озера в Дунай. Предположив, что эти требования — самостоятельная инициатива турецких переговорщиков в Бухаресте, русский главнокомандующий задействовал для их парирования весь арсенал своих личных связей. Визирю было отправлено письмо о том, что выдвижение новых условий грозит срывом столь сложных переговоров. Граф смог убедить в контрпродуктивности турецких требований по Бессарабии второго уполномоченного султана — Орду-кадия. Тот, являясь уважаемой духовной особой, привлёк на свою сторону третьего уполномоченного, и они вместе переубедили Галиб-эфенди.

Прелиминарные (предварительные) условия мира были подписаны 5 мая 1812 года. Во избежание новых проволочек в переговорах по предложению Кутузова прелиминарный текст с согласованными статьями сразу направили султану. Делегации же в условиях полной секретности продолжили работать над окончательным текстом. Кстати, это был первый случай применения данной практики в истории российской дипломатии. Для дезориентации «европейских партнёров» агентами графа распускались слухи о том, что стороны продолжают бесплодно спорить, а сам главнокомандующий отдавал распоряжения, свидетельствующие о скором возобновлении военной кампании.

В окончательном виде Бухарестский мирный договор был подписан 16 мая 1812 года. Первую подпись от имени России поставил Михаил Кутузов, правда, к тому времени он уже не являлся главнокомандующим Молдавской армии, так как по воле императора передал её Павлу Чичагову.

Бухарестский мирный договор подтвердил все прежние русско-турецкие договоры. Европейская граница между Россией и Турцией прошла по реке Прут до соединения её с Дунаем, а затем по Килийскому руслу Дуная до Чёрного моря. Молдавия и Валахия возвращались Турции с сохранением их довоенных привилегий. К России отходила Бессарабия со всеми крепостями.

_________________
Winter Is Coming

26 августа 1866 года имам Шамиль принял присягу на верность России

Десятилетиями он вёл войну с Россией на Кавказе, используя религиозные чувства горцев. В августе 1859-го сдался в плен на почётных условиях. Его принимал император Александр II, с ним уважительно, в лаконичной манере побеседовал недавний враг — генерал Алексей Ермолов. Ему предоставили дом в Калуге, во дворе дома возвели мечеть.

Шамиль написал царю: «Мой священный долг — внушить детям их обязанности перед Россией и её законными царями. Я завещаю им быть верными подданными Царя России, верно служить новому Отечеству… Успокой мою старость, Государь, и повели, где укажешь, принести мне и детям моим присягу на верность подданства. Я готов принести ее всенародно». И эту присягу он принял вместе с сыновьями летом 1866-го в парадной зале Калужского губернского дворянского собрания.

_________________
Winter Is Coming

КРЕПОСТИ ДУХА

Автор: Наталья ЛЯСКОВСКАЯ

Кирилло-Белозерский монастырь



В черте небольшого северного городка Кириллова в 130 км от Вологды находится Кирилло-Белозерский монастырь. Его основали два инока Московского Симонова монастыря Кирилл и Ферапонт в 1397 г. На берегу Сиверского озера иноки установили крест из дерева и выкопали пещеру — так было заложено основание будущей обители.

Первым каменным сооружением монастыря стал Успенский собор, возведённый ростовскими мастерами. Вскоре монастырь уже слыл самым крупным в Европе. На 12 га разместились Успенский собор, Большие больничные палаты, церкви, трапезная, монашеские кельи, настоятельский корпус, Святые ворота, церковь Иоанна Лествичника и Казённая палата. Обитель была окружена каменными стенами с огромными башнями — настоящий город-крепость!

Монастырь владел немалыми земельными наделами, рыбным промыслом. Здесь имелась обширная библиотека, трудились талантливые резчики, иконописцы. В 16 в. обитель поставляла по всей России различную посуду, украшенную искусной резьбой. В 1776 г. из монастырской слободы образовался город Кириллов.

Во многом процветание обители было заслугой благодетелей — московских князей. Иоанн Грозный верил, что на свет он появился благодаря молитвам здешней братии. Царь трижды посещал монастырь и всегда оставлял щедрые дары. В начале 17 в. Кирилло-Белозерская обитель состояла из двух монастырей: Успенского и Иоанновского.

Обитель эта также служила местом ссылки. Условия пребывания для разных узников весьма различались: от собственных хором, личных слуг, хорошего питания до строжайшего заточения.

К 1924 году, вследствие последовательного искоренения веры большевиками, монастырь пришёл в упадок. На его территории устроили краеведческий музей, позднее преобразованный в историко-художественный. Иноков иных расстреляли, иных отправили в лагеря. Но зато обитель избежала горестной участи многих северных монастырей — её не превратили в концлагерь или сумасшедший дом.

С 1957 г. начались работы по реставрации Кирилло-Белозерского монастыря: восстанавливаются здания, внутренний декор, стенопись, иконостасы. С конца 90-х монастырь и вовсе воспрянул: в год празднования 600-летия Кирилло-Белозерского монастыря в его стенах возродилась монашеская жизнь.



Архангельское подворье Соловецкого монастыря



Знаменитое Архангельское подворье Соловецкого монастыря исторически связано с основанием города Архангельска в конце XVI — начале XVII вв. В те времена Архангельск представлял собой старинную древнерусскую крепость. В 1637 г. случился страшный пожар, выгорели все крепостные строения, а подворье переместилось из детинца на Юрьев звоз — в торговый центр города. Соловецкий монастырь получал доход от рыбных промыслов, солеварения, отправляя свою продукцию в Архангельск на продажу. Здесь были построены склады, торговые лавки и келейные корпуса для братии. В 1667 г. в состав подворья уже входили четыре больших деревянных амбара, кельи и монастырский двор. В 1729 г. подворье расширилось — настоятельские хоромы, административные здания, амбары, погреба, баня и семь торговых точек. В 1797 г. у купца Беккера был приобретён большой каменный дом. В XIX в. на Архангельском подворье построили каменные здания, были куплены несколько городских участков. В 1820 г. появилась часовня во имя преподобных Савватия и Зосимы. В 1851-1853 возведено каменное здание миссии в Банковском переулке. В 1865-м устроено помещение «на погребах», с востока примкнувшее к зданию управленческих служб. Трёхглавый храм во имя преподобных Германа, Савватия и Зосимы был освящён осенью 1898 г. Стены и потолок церкви искусно расписали монастырские иконописцы — сценами событий из жизни соловецких угодников.

В 1920 г. Соловецкое подворье закрыли и национализировали большевики. Осенью 1922-го полностью прекратились богослужения.

Только ровно через 70 лет по благословению Святейшего Патриарха Алексия II Архангельское подворье начало своё возрождение.



Троицкий Стефано-Ульяновский монастырь



Этот монастырь на Верхней Вычегде был основан в конце 14 в. преподобным Стефаном Пермским с миссионерскими целями. А в 1660-е годы московский священник Федор Тюрнин (в иночестве Филарет) с четырьмя своими сыновьями (Никоном, Гурием, Иваном, Стефаном) поставил здесь Спасскую Ульяновскую пустынь. Ими была возведена деревянная церковь в честь Спаса Нерукотворного Образа, иконы и колокола для которой привезли из Москвы. Монастырь, в основном, посещали крестьяне Усть-Сысольского, Печорского, Яренского уездов. В первой половине 19 века обветшавшую деревянную церковь заменили на каменную — с престолами в честь Нерукотворного Образа Христа и иконы Похвала Пресвятой Богородице. Слухи о чудесных исцелениях по молитвам в этом монастыре привлекали множество богомольцев. 10 лет, с 1886 по 1876 годы, шёл сбор пожертвований по всей Руси — и монастырь процвёл!

Трудолюбивые монахи стали разводить холмогорскую породу коров. Во владении обители находилось 2 мельницы, кирпичный завод, мастерские по пошиву обуви и одежды. Монахи ловили рыбу и обрабатывали огороды. В 1878 г. была установлена водокачка на паровом двигателе. Под руководством архитектора-самоучки отца Феодосия шла активная работа по обустройству монастыря. В 1869-1875 гг. был выстроен каменный двухэтажный в пять глав Троицкий собор по проекту архитектора А. Иваницкого. На верхнем этаже — бронзовый престол во имя Святой Живоначальной Троицы. Иконы писал придворный художник В. М. Пошехонов. В 1872-1878 гг. возвели здесь церковь-колокольню с 17 колоколами. В 1877-1879 г. обитель обнесли каменной стеной с крытой галереей и угловыми башнями. В 1886 г. построили каменную кладбищенскую церковь Успения Богородицы и каменную часовню. В 1878 г. у монастырских стен началось строительство гостиницы, был поставлен дом для рабочих монастыря. В 1882 г. в монастыре открыли мужскую церковно-приходскую школу, в 1907 – богадельню. К 1889 году в 2 братских корпусах обитало 70 монахов и послушников. По числу насельников монастырь уступал лишь Горницко-Успенскому монастырю, а по площади угодий в Вологодской епархии он занимал четвёртое место.

После революции деятельность монастыря свернули, церкви опечатали. На куполе колокольни было водружено красное знамя. В 1930-е годы Троицкий собор и почти вся монастырская стена были уничтожены.

Во время Великой Отечественной войны в Ульяновском монастыре находился госпиталь, позднее — дом для душевнобольных. В 1960-е был уничтожен первый этаж Троицкого собора.

В 1969 г. монастырские здания были взяты под охрану государства как памятник церковного зодчества. Это была фикция — никто и не думал ничего сохранять, монастырь разрушался.

Но в 1994 г. в Ульяново прибыла группа монахов во главе с иеромонахом Питиримом и снова открыла монастырское служение. Вывезенные из Ульяновского монастыря в прошлом веке ценные реликвии, хранившиеся в фондах Национального музея, торжественно были возвращены монастырю. Среди уникальных вещей – посох архимандрита Матфея, именной крест митрополита Филарета, деревянная фигура Иисуса Христа в темнице.

На сегодняшний день в состав монастыря входит 6 действующих храмов и одна часовня, здесь проживают 24 монаха, 5 священников, 2 диакона, около 20 трудников. У монастыря во владении 550 гектаров земли, на которых выращивается картофель и овощи. Монахи содержат домашний скот, занимаются сбором грибов и ягод. При монастыре есть гостиница, где туристы и паломники могут остановиться на несколько дней.



Трифонов Печенгский мужской монастырь



Этот монастырь Русской Православной церкви не сидит на месте, можно сказать!

Он был основан в 1533 г. преподобным Трифоном Печенгским в посёлке Луостари Печенгского района Мурманской области, где река Мана впадает в Печенгу. В 1548 г. после вынужденного ухода Трифона из монастыря братия самовольно перенесла монастырь ближе к устью Печенги — так было удобнее для промысла и торговли. Преподобный Трифон скончался за шесть лет до этого, оставив братии грозное пророчество о грядущей страшной беде — разорении монастыря, и о том, что многие из них примут «лютую кончину от острия меча». В декабре 1589-го на монастырь напали финны, подданные шведского короля. Вся братия явила истинное, идущее даже до смерти послушание своему игумену, запретившему устраивать побоище в церкви: они не сопротивлялись, а в молитве на коленях приняли страшную смерть. Обитель была сожжена…

Монастырь перевели на территорию Кольского острога, к церкви Благовещенья Пресвятой Богородицы. Однако после пожара в 1619 г. его снова переместили — за реку Кола, где была построена соборная церковь во имя святых апостолов Петра и Павла.

В 1765 г. монастырь указом императрицы Екатерины II упразднили. А указом Святейшего Синода от 1886 года — возобновили! Причём на месте его основания и гибели печенгских мучеников от рук финских разбойников, где монастырь и просуществовал аж до 1919 г.

Большевики закрыли обитель. А в 1944 г. в ходе Петсамо-Киркенесской наступательной операции весь монастырский комплекс был стёрт с лица земли.

Очередное возрождение монастыря состоялось только в 1997 г. Была принята концепция крепости-острога XVI в. Здания и храмы монастыря решили сделать деревянными. Это дань традициям древности: русский Север не ассоциируется с белокаменными храмами юга и средней полосы России. Первое каменное здание на Кольском Севере появилось лишь в начале XIX века — это была Благовещенская церковь в Колах. План-чертёж монастыря (их, как известно, утверждал лично царь Иоанн Грозный) до наших дней не сохранился. При строительстве новой Трифоново-Печенгской мужской обители монахи руководствовались сохранившимися изображениями схожих деревянных монастырей Севера Руси. Перед началом строительства специальная комиссия провела археологические освидетельствования местности. Был обнаружен фундамент монастырской церкви, под которой, по преданию, были захоронены сам преподобный Трифон и его ученики — монахи-мученики Иона и Герман. При раскопках в центре церковного фундамента была обнаружена гигантская братская могила наших воинов, погибших при освобождении Печенги в 1944 г. Они были захоронены ровными рядами, головами на восток. Так мощи святых мучеников XVI века смешались с останками воинов-героев XX века.

Когда монастырь достроят, он будет состоять из 16 объектов, куда войдут храм, трапезная, банно-прачечный комбинат, гостиница для паломников, кухня, жилые корпуса наместника и братии и прочие необходимые для жизнедеятельности помещения.

_________________
Winter Is Coming

25 августа
НАВЕЧНО В СПИСКЕ ПОЛКА

Автор: Александр Козлов. Подвиг рядового 77 пехотного Тенгинского полка Архипа Осипова 22 марта 1840 года.



Этот подвиг не забудется. Рядовой Тенгинского полка Архип Осипов к своим 38-м годам прошёл несколько войн. В апреле 1840 года он защищал Михайловское укрепление. В те дни на укрепление напали черкесы. Накануне неравного боя Осипов обещал сослуживцам: «Я хочу сделать память России и в минуту неустойки наших подожгу пороховой погреб».

Солдат сдержал своё слово. В кульминационную минуту, когда был ранен командир и бойцы дрогнули, он со словами: «Пора, братцы! Кто останется жив — помните мое дело» взорвал погреб, а с ним и все укрепление. Неприятель понёс большие потери.

Император Николай I повелел навсегда сохранить имя его в списках 1 роты Тенгинского полка, считая его «первым рядовым и на всех перекличках при спросе этого имени, первому за ним рядовому отвечать: «Погиб во славу русского оружия в укреплении Михайловском»». Таким образом, в Российской армии было положено начало традиции зачисления навечно в списки части, которая сохранилась и в наше время. Селение, которое возникло неподалёку от разрушенного укрепления, получило название Архипо-Осиповка.

Художник Александр Козлов (1818 — 1884) внёс свой вклад в прославление героя. В центре картины он изобразил самого Архипа Осипова с фитилём, за ним — иеромонах Паисий, прибывший в крепость непосредственно перед штурмом. Слева — комендант укреплений штабс-капитан Николай Лико, получивший в этом бою несколько ранений. Художник несколько преувеличил размах горного пейзажа, но пыл схватки передал впечатляюще.

_________________
Winter Is Coming

ЛЕНИН И ТРОЦКИЙ: ВРАГИ И СОЮЗНИКИ

Автор: Александр ЕЛИСЕЕВ


Как Владимир Ильич поссорился с Львом Давидовичем

Всё началось с сотрудничества, сотрудничеством и закончилось. На II съезде РСДРП (июль-август 1903 года) в Лондоне будущий «враг народа» номер один Лев Троцкий горячо поддержал будущего «вождя мирового пролетариата» Владимира Ленина. Вместе они яростно полемизировали с делегатами от Всеобщего еврейского союза (Бунда) и группы «Борьба» Давида Рязанова. Ленин и Троцкий также спорили с так называемыми экономистами — умеренными социал-демократами Владимиром Акимовым и Александром Мартыновым. Последние выступали против того, чтобы включить в программу партии пункт о «диктатуре пролетариата», тогда как Ленин настаивал на этом категорически. И здесь его решительно поддержал Лев Троцкий, который, правда, сделал оговорку о том, что сама эта диктатура не будет «конспиративным захватом власти». По его мнению, речь должна идти о политическом господстве «организованного рабочего класса, составляющего большинство нации».

Собственно говоря, ещё и до съезда Троцкий весьма плодотворно сотрудничал с Лениным, публикуя в партийной газете «Искра» яркие, зажигательные статьи. Владимиру Ильичу его творчество очень нравилось, и он даже предложил включить талантливого автора в редакцию. Однако этому категорически воспротивился патриарх российской социал-демократии Георгий Плеханов, считавший молодого да раннего публициста «выскочкой». Несмотря на это фиаско, сотрудничество с Лениным продолжалось, и Троцкий удостоился несколько обидного прозвища — «ленинская дубинка».

Правда, роман двух выдающихся революционеров продлился недолго и погиб на II съезде. Слишком уж своенравным оказался Троцкий, которому не понравился подход Ленина к партийному строительству. Владимир Ильич настаивал на том, что членом партии может быть исключительно социал-демократ, который принимает участие в деятельности одной из её организаций. А вот его оппонент Юлий Мартов считал достаточным любое (хотя бы и материальное) содействие.

«Вначале Троцкий выступал осторожно, но с самого начала критически по отношению к ленинской формуле», — пишет Георгий Чернявский. «Я опасаюсь, что формула Ленина создает фиктивные организации, которые будут давать лишь своим членам ценз, но не будут служить средством партийной работы», — говорил он. Поначалу Ленин довольно вяло защищал свою позицию, однако постепенно пришёл в состояние возбуждения, отказываясь от каких-либо компромиссов, превращая мелкое разногласие в предмет принципиальных расхождений, руководствуясь в значительной степени собственной амбицией. «За кулисами шла борьба за каждого отдельного делегата, — вспоминал Троцкий. — Ленин не щадил усилий, чтобы привлечь меня на свою сторону». «»Старик», как стали называть Ленина уже в это время, пригласил Троцкого на прогулку вместе с большевиком П.А. Красиковым, человеком недалекого ума, но очень грубым, который давал во время гулянья настолько бесцеремонные характеристики редакторам «Искры», что даже Ленин, сам весьма грубый и безапелляционный человек, при этом морщился, «а я содрогался». Решено было провести закулисное совещание «искровцев», на котором председательствовал Троцкий. Попытка найти выход из тупика результата не дала. Ленин покинул совещание, хлопнув дверью. После этого «старик» предпринял еще одну попытку вернуть Троцкого на свою сторону, наставить на «правильный путь». Он подослал своего брата Дмитрия, который сблизился с Львом во время поездки на съезд. Несколько часов длилась беседа в одном из тихих лондонских парков. Никаких результатов и эта миссия не дала. В итоге Троцкий не только не вернулся, а стал энергично выступать против ленинской формулировки и в поддержку Мартова» («Лев Троцкий»).



Дальше — больше. Когда Ленин предложил исключить из редколлегии партийной газеты «Искра» Павла Аксельрода и Веру Засулич, Троцкий этому воспротивился. Начался период вражды: бывший союзник Ленина заявил о его «якобинстве», а потом назвал его «Максимилианом Лениным», явно намекая на вождя французских якобинцев Робеспьера. Кроме того, Владимир Ильич удостоился таких эпитетов, как «бойкий статистик» и «неряшливый адвокат». Ленин в долгу не остался и обозвал Троцкого «Бабалайкиным» — по персонажу повести Михаила Салтыкова-Щедрина «Балалайкин и Ко».

2. «Максимилиан» против «Иудушки»

Однако Троцкий ненадолго задержался в меньшевиках. Уже в 1904 году он сблизился с немецким социалистом и бизнесменом Александром Парвусом, от которого и заимствовал свою знаменитую «перманентную революцию». Обиженные меньшевики обвинили его в попытке создать собственную социал-демократическую партию. Между тем вплоть до лета 1917 года Троцкий позиционировал себя как внефракционного социал-демократа, выступающего за единство всех партийных группировок. Он создавал себе имидж политика, стоящего над ожесточёнными партийными схватками.

Надо сказать, что Ленин делал некоторые примиряющие жесты в отношении «Бабалайкина». Так, на V съезде РСДРП в Лондоне (апрель-май 1907 года) он сказал: «Несколько слов о Троцком. Останавливаться на наших разногласиях с ним мне здесь некогда. Отмечу только, что Троцкий в книжке «В защиту партии» печатно выразил свою солидарность с Каутским, который писал об экономической общности интересов пролетариата и крестьянства в современной революции в России. Троцкий признавал допустимость и целесообразность левого блока против либеральной буржуазии. Для меня достаточно этих фактов, чтобы признать приближение Троцкого к нашим взглядам. Независимо от вопроса о «непрерывной революции» здесь налицо солидарность в основных пунктах вопроса об отношении к буржуазным партиям».

Всё-таки какая-то симпатия между двумя этими лидерами была всегда, несмотря на ссоры и обмен «любезностями». И их сближение в 1917 году, несомненно, имело под собой психологическую основу.

Троцкий утверждал о единстве, при этом во главе единой РСДРП, забывшей о фракционных склоках, он явно видел себя. Об этом говорит хотя бы его поведение на V съезде. «Роль лидера «средней арифметической», устраивающей своей безликостью обе фракции, не подходила Троцкому, — пишет Юрий Жуков. — «Я отказываюсь от чести заранее направлять свою мысль по этой предполагаемой равнодействующей», — объявил он. Троцкий делал заявку на более активную роль, объявив: «Я решительно претендую на право иметь по каждому вопросу свое определенное мнение… Я сохраняю за собой право со всей энергией отстаивать свой собственный взгляд». В своей речи Троцкий кокетливо процитировал высказывание из брошюры Милюкова, где говорилось о «революционных иллюзиях троцкизма», тут же заметив: «Господин Милюков, как видите, делает мне слишком много чести, связывая с моим именем период высшего подъема революции». И все же Троцкий явно намекал на то, что он обрел достаточно солидный политический вес за последние два года, а потому имеет право предлагать партии свой путь к победе революции. Троцкий объявил о том, что объединение партии исторически неизбежно, а когда это произойдет, то РСДРП изберет «самую пролетарскую», «самую революционную» и «самую культурную» платформу. Он не называл эту платформу «троцкистской», но так можно было его понять. Чтобы добиться принятия приемлемой ему платформы, Троцкий активно участвовал в подготовке документов съезда. Он был резок в защите своей позиции и одергивал признанных вождей партии, обвинив самого Ленина в лицемерии» («Троцкий. Миф и личность»).



В августе 1912 года на конференции в Вене Троцкий с большим трудом смог создать так называемый Августовский блок, в который вошли парторганизации Санкт-Петербурга, Москвы, Одессы и других крупных городов. Кроме того, туда вошли представители национальных соцпартий: Всеобщего еврейского рабочего союза (Бунда), Польской социалистической партии и Социал-демократии Литовского края. Однако большевики в этот блок войти отказались. Отказался поддержать затею Троцкого и Плеханов, которого всегда отличала давнишняя и стойкая нелюбовь к «выскочке». Поэтому говорить о каком-то реальном объединении было невозможно.

В этот период Ленин и Троцкий враждовали друг с другом самым лютым образом. Именно тогда Ленин и приклеил к Льву Давидовичу свой знаменитый эпитет «Иудушка». Правда, сделал он это не публично — статья «О краске стыда у Иудушки Троцкого» так и осталась в черновике. Опубликовали её только в 1932 году, что очень помогло Иосифу Сталину в его пропагандистской борьбе с троцкизмом.

Пока Троцкий пытался объединить социал-демократию, метя в её лидеры, Ленин решился на окончательное оформление своей собственной, большевистской партии. В январе 1912 года он провёл конференцию в Праге. Более того, лидер большевиков стал издавать свою собственную газету — «Правда». Троцкий был в ярости, ведь так назывался его печатный орган, который он издавал аж с 1908 года. В своём письме к Аксельроду он назвал Ленина «паразитом».

Троцкий мог яриться сколько угодно, но Ленин поставил дело на широкую ногу. Его «Правда» выходила ежедневно и пользовалась огромной популярностью у российских рабочих. А вот читать «Правду» Троцкого они уже не хотели, и весной 1912 года этот печатный орган прекратил своё существование. Одновременно Ленин бил Троцкого по больному месту, указывая на его беспринципность, постоянное лавирование, политическое непостоянство. Действительно, Троцкий неоднократно поддерживал меньшевиков, а потом отходил от них, чем выработал устойчивую нелюбовь данной фракции. В письме к Инессе Арманд Ленин негодующе восклицал по поводу прибытия Троцкого в Америку: «…Приехал Троцкий, и сей мерзавец сразу снюхался с правым крылом «Нового мира» против левых цимервальдцев!! Так-то!! Вот так Троцкий!! Всегда равен себе = виляет, жульничает, позирует как левый, помогает правым, пока можно». Сам же Ленин позиционировал себя как принципиального политика, верного своим убеждениям и товарищам по борьбе.

3. Номер один и номер два

Всё изменила Февральская революция. С политической эмиграцией было покончено, а вместе с ней ушли в прошлое эмигрантские дрязги и борьба за, в общем, скудные организационно-финансовые ресурсы. Теперь запахло настоящим — властью над необъятной Россией. И вот здесь интересы Ленина и Троцкого сошлись. Оба лидера выступали за продолжение революции, за усиление её пролетарского и социалистического начала. Ленин потряс собственную партию неожиданными и смелыми «Апрельскими тезисами», в которых выдвинул авангардный лозунг «Вся власть — Советам!». Вначале большинство функционеров эти тезисы отвергло, но потом Ленин сумел настоять на своём. Однако положение его было непрочным, в партийном руководстве насчитывалось немало противников его апрельской платформы. При этом ведь и многие сторонники поддержали Ленина не потому, что полностью прониклись его взглядами, а в силу уважения и даже преклонения перед сверхавторитетным «стариком».



Ленину требовалась поддержка, пусть даже вовне партии. И тут в Россию вернулся Троцкий, который тоже выступал за продолжение революции. Он вступил в леворадикальную группу внефракционных социал-демократов (межрайонцев), немедленно став их неформальным лидером. И Ленин сразу же понял всю выгоду от сотрудничества с Троцким в его новом статусе. Он сам сделал первый шаг навстречу своему заклятому оппоненту. 10 мая 1917 года Ленин вместе с Григорием Зиновьевым и Львом Каменевым посетил конференцию межрайонцев. Там он предложил объединить обе организации в одну партию. При этом и речи не шло о том, что относительно немногочисленных (4 тыс. членов) межрайонцев поглотит намного более массовая партия большевиков, которая на тот момент насчитывала примерно 200 тыс. членов.

И Троцкий отнёсся к этому положительно, хотя и не особо спешил объединяться, тщательно обдумывая все последствия этого шага. К тому же и многие межрайонцы были в ужасе от подобной перспективы. Так, Адольф Иоффе воскликнул: «Лев Давидович! Они же политические бандиты!». На это Троцкий ответил: «Да, я знаю, но большевики сейчас единственная реальная политическая сила». Вот к этой реальной силе Троцкий и присоединился, ничуть не прогадав и выиграв весьма многое.

Однако само объединение затянулось до VI съезда, который состоялся в июле-августе. На нём и было провозглашено вступление межрайонцев в партию большевиков. Поглощение всё-таки состоялось, причём именно тогда, когда сам Троцкий находился в «Крестах», куда его упекли после июльских событий. Возможно, он и попытался бы перевести объединение в более выгодный формат, но просто не имел такой возможности. Между тем само «поглощение» обставили очень даже уважительно. Троцкого избрали почётным председателем съезда. К тому же его заочно выбрали в ЦК, и в ходе голосования он занял третье место, уступив только Ленину и Зиновьеву.

Теперь политическая звезда Троцкого взошла на немыслимую высоту. Бывший лидер немногочисленной организации становится председателем Петроградского Совета, формирует Военно-революционный комитет, руководящий восстанием. После победы самого восстания Троцкий возглавляет Народный комиссариат иностранных дел, а в мае 1918 года становится во главе всех вооружённых сил молодой Советской республики. Теперь он — человек номер два в партии и в государстве. Ленин им доволен, во время дискуссии по поводу создания «однородного социалистического правительства» (вместе с меньшевиками и правыми эсерами) он называет своего недавнего оппонента «лучшим большевиком». И это несмотря на то что Троцкий имел некоторые разногласия с Лениным по поводу того, как брать власть. Он выступал за то, чтобы сначала созвать съезд Советов и лишь потом свергать Временное правительство. Тем самым восстание обретало ореол легитимности. Ведь никем не избранное правительство низложил бы выбранный орган. Ленин же опасался того, что съезд дрогнет и пойдёт на полумеры и компромиссы, способные погубить всё дело. Он настоял на том, чтобы большевики (и союзные им левые радикалы) вначале свергли «временных», а затем поставили делегатов перед фактом.



Доверие Ленина не поколебало даже поведение Троцкого во время брестских мирных переговоров. Тогда нарком иностранных дел нарушил ленинскую инструкцию — немедленно заключать мир. Он выдвинул формулу, приятно поразившую немцев: «Ни мира, ни войны». В результате началось немецкое наступление, и «похабный мир» пришлось заключать на намного более унизительных условиях.

Пожалуй, расположение вождя достигло своего пика в июле 1918 года, когда Троцкий ожесточённо полемизировал с представителями «военной оппозиции» (Андреем Бубновым, Климентом Ворошиловым и другими). Оппозиционеры выступали против создания регулярной армии по «буржуазному образцу» (в частности, назначения «военспецов» на командные должности). Во время обострения дискуссии Троцкий сделал сильный ход, пригрозив своей отставкой со всех постов. И вот тогда Ленин выразил ему самое высокое доверие. Он демонстративно дал Троцкому чистый и заранее подписанный бланк приказа. И произнёс при этом: «Товарищи! Зная строгий характер распоряжений тов. Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден, в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого тов. Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело».

4. Сумерки старых вождей

Конечно, Троцкий тяготился ролью «всего лишь» второго человека Советской России. Он-то всегда ощущал себя как первого. И ведь у него имелись реальные шансы стать во главе страны ещё при жизни Ленина. Точнее, тогда, когда сам Ленин находился на краю жизни и смерти. Как известно, 31 августа 1918 года на председателя Совета Народных Комиссаров (СНК) Ленина было совершено покушение. Он находился в весьма тяжёлом состоянии. И это ставило вопрос ребром: кто возглавит страну в случае его смерти? Здесь довольно сильные позиции были у председателя Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК) Якова Свердлова, который в то же время возглавлял стремительно усиливающийся аппарат Российской коммунистической партии (большевиков) — РКП(б), будучи секретарём её ЦК. Серьёзнейший ресурс имелся и у Троцкого, возглавлявшего армию. 2 сентября ВЦИК принимает следующее, весьма характерное, постановление: «Советская республика превращается в военный лагерь. Во главе всех фронтов и военных учреждений Республики ставится Революционный военный Совет. Все силы и средства Социалистической республики ставятся в его распоряжение».



Новый орган управления возглавил Троцкий. Причём в принятии данного решения не участвовали ни партия, ни правительство. Всё решил ВЦИК, точнее, его председатель — Яков Свердлов. «Обращает на себя внимание тот факт, что никакого решения ЦК РКП(б) о создании Реввоенсовета не было, — замечает Сергей Миронов. — Неизвестно ни о каком пленуме ЦК в эти дни. Свердлов, сосредоточивший в своих руках все высшие партийные должности, просто отстранил партию от решения вопроса о создании РВС. Создавалась «совершенно самостоятельная государственная власть». Военная власть бонапартистского типа. Недаром современники нередко называли Троцкого Красным Бонапартом» («Гражданская война в России»).

Очевидно, Свердлов и Троцкий хотели оттереть пока живого Ленина от власти, а потом и разобраться между собой. Оправившись от болезни, Ленин узнал, что власть председателя СНК сильно урезали. Причём немаловажную роль в этом сыграло создание РВС во главе с Троцким. Но в такие аппаратные игры «Максимилиан» умел играть лучше, чем «Иудушка». Он создал новый орган — Союз рабочей и крестьянской обороны (с 1920 года — Союз труда и обороны), во главе которого встал сам. Таким образом, «троцкистский» РВС вынужден был подчиняться «ленинскому» СРКО.

5. Сумерки прежних вождей

Пора открытых ссор уже прошла, но ещё не наступила. Требовалось разгромить белых, и лишь потом можно было со вкусом заняться внутренними разборками. И вот в декабре 1920 года, после того как красные войска разбили генерала Петра Врангеля, Троцкий выступил с собственным масштабным проектом «милитаризации» всего народного хозяйства. Предполагалось перевести экономику на военные рельсы, поручив эту задачу милитаризированным профсоюзам.

Ленин был от этого, мягко говоря, не в восторге. Мало того что такая реорганизация попахивала откровенной авантюрой (даже на фоне военного коммунизма), милитаризация экономики автоматически превращала главу вооружённых сил Троцкого в человека номер один. Поэтому в партии развернулась дискуссия, в ходе которой Ленин обрушился на своего оппонента за «администраторский подход к данному вопросу». Вновь состоялся «обмен любезностями». Троцкий заявил о том, что Ленин «архиосторожен», в ответ получив упрёк в «путанице». Но, конечно, это не шло ни в какое сравнение с довоенной руганью.

У Троцкого насчитывалось немало сторонников, однако большинство функционеров не хотело заполучить «красного Бонапарта». В ходе дискуссии о профсоюзах Лев Давидович потерпел сокрушительное поражение. Накануне свары он имел поддержку 8 членов из 15. При этом после неё трое цекистов-троцкистов были выведены из состава партийного ареопага. Как очевидно, амбициозный проект милитаризации вышел Троцкому боком. С этого момента его политическая звезда только закатывалась.



При этом человек номер два не терял надежды стать первым. В нач. 1920-х он предпринял атаку на идеологическом фронте. Троцкий переиздал некоторые свои старые работы, сопроводив их собственными комментариями. Так, вышел сборник его статей, посвящённый истории российской революции. «В качестве приложения к сборнику Троцкий поместил свою статью «Наши разногласия», содержащую полемику с Лениным по вопросам места и роли крестьянства в социалистической революции, о революционно-демократической диктатуре, — пишет Валентин Сахаров. — В комментариях к ней, написанных с позиций 1922 г., он писал: «Антиреволюционные черты большевизма грозят огромной опасностью только в случае революционной победы». Поскольку 1917 г. принес победу большевикам, то, согласно логике Троцкого, наступило то время, когда Ленин и его сторонники становятся опасными для революции. Прямо сказать это нельзя, но намек более чем прозрачен. Факты победы большевиков в 1917 г., победы в гражданской войне и связанное с этим развитие революции надо было «примирить» со своим тезисом о «антиреволюционной сущности большевизма». Это противоречие между своим прогнозом и фактом истории Троцкий «снимает» с помощью утверждения, что «под руководством т. Ленина большевизм совершил (не без внутренней борьбы) свое идейное перевооружение весной 1917 г., то есть до завоевания власти». Иначе говоря, он заявил, что власть в октябре 1917 г. брали уже и не большевики собственно, а новоявленные троцкисты, еще не осознавшие себя в этом качестве и по инерции сохранявшие свое прежнее название и верность прежним теоретическим и политическим схемам. Отсюда уже недалеко до утверждения, что брали они власть при участии Ленина, но под идейным (и организационным) руководством Троцкого, который якобы был действительным вождем Октябрьской революции. Здесь это прямо еще не сказано (сказано это будет позднее — в статье «Уроки Октября» в октябре 1924 г.), но вполне определенная заявка на эту роль уже сделана. Эти выступления знаменовали начало Троцким политической атаки на историческом фронте. Ему нужно было показать, что он, Троцкий, как теоретик и политик выше Ленина, что он был подлинным лидером «разбольшевиченного» большевизма — партии, бравшей власть в октябре 1917 г., поэтому именно ему революция обязана всеми лучшими своими достижениями и победами» («»Политическое завещание» Ленина: реальность истории и мифы политики»).



Наклёвывалась очередная свара, однако Ленину было уже не до Троцкого. Тяжело больной, он попал в изоляцию, устроенную высокопоставленными соратниками. «Профсоюзное» фиаско Троцкого усилило позиции Зиновьева, Каменева и Сталина, которые позже создали руководящий триумвират. Ленин замышляет борьбу с «бюрократизмом», которая означала бы ослабление высокопоставленных функционеров. И естественным союзником в этой борьбе ему виделся именно Троцкий, также усиленно критикующий «бюрократизм». Ленин предлагает Троцкому стать заместителем председателя Совнаркома. И тут политическое чутьё подвело больного вождя. Дело в том, что этих заместителей было уже три, а Троцкий получался бы четвёртым. Разумеется, амбициозного Льва Давидовича это никак не устраивало. Он отказался от ленинского предложения, и новый троцкистско-ленинский блок так и не состоялся. Сумерки Ленина совпали с сумерками Троцкого, правда, у последнего они продлились намного дольше.

В своём знаменитом «политическом завещании» («Письмо к съезду») Владимир Ильич дал такую характеристику Льву Давидовичу: «Тов. Троцкий, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хвастающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела».

Что ж, это довольно-таки мягкая формулировка. Особенно если учесть прежний накал страстей и тогдашние формулировки.

Александр ЕЛИСЕЕВ

_________________
Winter Is Coming

Олимпийское золото советского футбола

В 1956 году футбольная сборная СССР одержала первую громкую победу на международном уровне, выиграв золотые медали Олимпиады в Мельбурне. Олимпийский чемпион Алексей Парамонов рассказал «Историку» о мировом успехе наших футболистов.


Открытие мемориальной доски футболисту Игорю НеттоРИА Новости

Девяностооднолетний спартаковец по-прежнему бодр, подтянут и с удовольствием делится воспоминаниями о славной победе советского спорта.

– Игры в Австралии были всего второй летней Олимпиадой, в которой принимал участие СССР?

– Да. При этом напомню, что в 1952 году наши футболисты в 1/8 финала уступили югославам со счетом 1:3. Сталин тогда находился в конфликте с югославским лидером Иосипом Броз Тито. Этот проигрыш вызвал резкое недовольство с его стороны, что привело к расформированию костяка сборной – команды ЦДСА, знаменитой «команды лейтенантов».

Поэтому в 1956 году вопрос стоял очень остро. И все это понимали. Путевку в Мельбурн добывали в отборочных играх с израильской командой. По игре особых проблем не возникло: в Москве мы выиграли 5:0, в гостях – 2:1. Результаты, особенно первого матча, вселили в наших руководителей надежду, и они решили принять участие в олимпийском турнире.

Руководить сборной назначили Гавриила Дмитриевича Качалина. Состав определился на сборах олимпийской команды, к которым было приковано внимание не только со стороны Федерации футбола, но и со стороны партийных органов. Ответственные товарищи приезжали в Тарасовку: смотрели, интересовались. Руководитель советского спорта Николай Романов даже предложил произнести клятву, что в Мельбурне мы все матчи выиграем, – на случай, если Никита Хрущев, как четыре года назад Сталин, начнет разбор полетов, чтобы таким образом снять с себя часть ответственности.

– Как вы добирались до Австралии? Это и сегодня совсем не простое путешествие…

– Тогда это было путешествие с несколькими остановками. Сначала отправились в Ташкент. Пробыли там полтора дня. Потом – через Дели – оказались в Сингапуре. Там нас ждал самолет компании Pan American, на котором мы и вылетели в Австралию. До Дарвина добирались часов пять, затем еще шесть – до Мельбурна. Перелет был очень сложным, потому что лайнер сначала попал в грозу, а потом провалился в воздушную яму. Я сидел рядом с молодым тогда еще Николаем Озеровым, который летел комментировать Игры. Мы оба были не пристегнуты и ударились головами о багажную полку. Но все обошлось.

Приехали в Олимпийскую деревню. Нас разместили в двухэтажном коттедже. Надо отметить, что австралийцы кормили нас на убой. В то время, когда в нашей стране в магазинах ничего не было, тут апельсины стояли ящиками!

Деревня охранялась полицейскими с собаками. Но у нас была аккредитация, а значит, и возможность выходить за пределы Олимпийской деревни. Впрочем, что-либо покупать не было ни необходимости, ни, главное, денег…

– А с чего началась ваша подготовка к самому турниру?

– Чтобы как-то привыкнуть к австралийской земле, к местному климату, мы провели товарищескую встречу со сборной этой страны. И австралийцы забили нам первый мяч уже на 17-й минуте. Было не очень приятно. Однако в начале второго тайма Валентин Иванов пробил местного вратаря. Ну тут и началось… Окончательный счет был 16:2 в нашу пользу! Среди этих шестнадцати были и мои два мяча.


Финал олимпийского турнира 1956 года СССР – Югославия. Матч завершился со счетом 1:0 в пользу сборной СССР

А первую официальную игру на олимпийском турнире мы провели против объединенной команды Германии. Борьба была упорной, немцы играли от обороны, не стесняясь нарушать правила. Автором первого нашего олимпийского гола в Австралии стал Анатолий Исаев, второго – Эдуард Стрельцов. Правда, в самом конце матча немцы все же забили. Вот здесь-то и началась настоящая рубка! Однако мы выдержали натиск и вышли победителями.

Следующий матч – с командой Индонезии – ждали с нетерпением. Никто не предполагал, что индонезийцы так смогут построить игру. Соперники выставили мощную оборону, а у нас почему-то все удары шли мимо… И еще был момент, когда индонезийский нападающий неожиданно выскочил и пробил, буквально с линии штрафной площади. К нашей радости, неточно. Лев Яшин вспоминал, что смотрел за полетом мяча и понимал: попади тот в «девятку» – он бы не выручил… Но матч так и закончился со счетом 0:0.

По тогдашним правилам на этой стадии розыгрыша не было ни добавочного времени, ни пенальти. Через день состоялась переигровка. На этот раз Индонезия нам покорилась: мы забили четыре безответных мяча. Сергей Сальников и Валентин Иванов сделали счет 2:0, далее Игорь Нетто, капитан сборной и «Спартака», третьим голом снял все вопросы, а во втором тайме тот же Сальников поставил жирную точку.

Полуфинал мы проводили с Болгарией. Качалин сделал ряд замен. Я стал играть на позиции защитника. Основное время и тут не принесло результата – 0:0. А в конце игры наш защитник Николай Тищенко получил очень серьезную травму: он неудачно приземлился на плечо и сломал ключицу. И замен-то тогда не было! Олег Маркович Белаковский, врач команды, прижал руку Тищенко к телу, обвязал бинтами и обколол обезболивающим. Николай вышел на поле и потихонечку-полегонечку вошел в игру. Болгары имели преимущество, и Ивану Колеву удалось пробить наши ворота. Ну а за восемь минут до конца добавочного времени Николай Тищенко сыграл в «стеночку», отдал мяч Эдику Стрельцову, который и поразил ворота болгар – 1:1! А еще через четыре минуты отличился Борис Татушин – 2:1! Мы вышли в финал олимпийского турнира! Болгары, говорят, чуть не в полном составе плакали после матча…

Олимпийский футбол


Сборная СССР, чемпион Олимпийских игр 1956 года

Сборная России по футболу дебютировала на Олимпийских играх в 1912 году в Стокгольме. Дебют был неудачным: проиграли Финляндии (тогда входившая в состав Российской империи, она выступала на Играх под собственным флагом) и Германии. А спустя 40 лет, в 1952 году, в Хельсинки впервые приняла участие в олимпийском турнире футбольная сборная СССР. Итог – поражение в 1/8 финала в упорнейшей борьбе от сборной Югославии. В 1956 году в Мельбурне сборная СССР по футболу завоевала золотые медали. В последующих олимпийских турнирах она трижды – в 1972-м, 1976-м и 1980-м – добивалась бронзовых медалей и второй раз в истории заняла первое место в 1988 году в Сеуле.



– И опять сборная встретилась с югославами – на этот раз в финале…

– В финальной игре с Югославией, проходившей 8 декабря 1956 года, вместо меня играл Анатолий Маслёнкин, а вместо связки Стрельцов – Иванов тренер вывел на поле Никиту Симоняна и Анатолия Исаева. Больше всего меня удивила замена Стрельцова на Симоняна. Но здесь вроде был какой-то звонок с самого верха…

Потом Симонян, получив золотую медаль, подошел к Стрельцову: мол, Эдик, ты играл все игры, мне хотелось бы вернуть тебе медаль. Однако тот отказался: «Никита Палыч, у меня еще вся жизнь впереди. А вот вы-то по возрасту, наверное, на следующие Олимпийские игры не попадете!» Спустя время, уже на пароходе, когда мы плыли домой, Никита Павлович второй раз подошел к Стрельцову: «Возьми медаль, ты ее заслужил!» И Стрельцов второй раз отказался.

По случаю финала собралось более 100 тыс. зрителей. Сейчас пишут, что на поле была югославская молодежь, которую грех было обыгрывать со счетом 1:0. Но это же финальный матч олимпийского турнира! Так что победа была настоящая. А тот единственный гол оказался спартаковским: до сих пор спорят, кто из двоих Анатолиев – Ильин или Исаев – послал мяч в сетку, но в итоговом протоколе стояла фамилия Ильина.

– А как вручались олимпийские награды?

– Тут же, прямо на поле, поставили пьедестал, на который поднялись команды, занявшие 1-е, 2-е и 3-е места (третьими были болгары). Не помню, правда, играли ли гимн, но флаги точно поднимали.

В 1956 году золотые медали вручали только тем, кто играл в финальном матче, но олимпийскими чемпионами стали все наши футболисты, заявленные на турнир. Эта традиция изменилась, и теперь награды получают все: кто играл, кто выходил на замену или находился в запасе, а также тренеры, массажисты, врачи и даже руководство команды. Нам же, не участвовавшим в финале, позже прислали в Федерацию футбола специальные грамоты МОК, подписанные тогдашним его президентом Эвери Брендеджем.

– Удалось ли эту победу достойно отметить?


– Отметили, но далеко не сразу. В день победы над Югославией никаких приемов не было. На другой день выдали валюту из расчета три доллара в день. Вообще-то полагалось по девять долларов, но в связи с тем, что нас там кормили, дали только по три. Всего на руки мы получили по 120 долларов за 40 дней, после чего нам разрешили поехать в город на два-три часа.

Впрочем, по возвращении домой нам должны были заплатить еще по 15 тыс. рублей каждому – с учетом налогов выходило по 11 тыс. с чем-то… Машина «Победа» в то время стоила 20 тыс., так что на нее нужно было еще занимать. Но на своей «Победе» я ездил довольно долго.

– Дорога домой из Мельбурна оказалась гораздо длиннее, чем путь в Австралию…

– На следующий день после финала мы уже уплывали на пароходе «Грузия» домой – 19 суток морем. Должен сказать, что это было тяжело, но очень интересно. Иностранные спортсмены тоже плыли с нами. И даже отмечался день Нептуна. И неважно, в костюме был человек или нет. А потом в ресторане во время обеда на столах стояло по бутылке сухого грузинского вина!

Отношение к олимпийским чемпионам было очень достойным. Меня, Стрельцова, Иванова и других основных игроков разместили в каютах, тогда как руководство команды и молодые футболисты все 19 дней жили внизу, в трюме. Думаю, что сейчас ни один руководитель в трюм не полез бы. Вот так и проплыли почти три недели.

Наш пароход, когда он приплыл к Владивостоку, торжественно сопровождали два эсминца. А когда «Грузия» входила в порт, загудели все суда. Под этот рев мы спускались по трапу. Те встречающие, кому не хватило места на земле, сидели на крышах. Некоторые из наших, когда мы сходили на сушу, даже целовали землю. Такой неподдельный энтузиазм был!

– Но из Приморья-то тоже путь неблизкий…

– Из Владивостока часть спортсменов, руководителей и журналистов отправили в Москву самолетом. А остальные поехали поездом, двумя составами. Это еще 10 суток… Мы, футболисты, ехали в первом составе и первом же вагоне. Поэтому и в Москву прибыли первыми. В пути были довольно большие остановки – по 15–20 минут, а то и по полчаса. И пока поезд стоял, устраивались митинги.

Так получилось, что мы в поезде даже новый, 1957 год встретили! Ну и в своем купе с Симоняном, Сальниковым и Нетто мы отмечали это событие. Потом к нам присоединились Яшин, Владимир Мошкаркин, массажист Шмелев. Купе украсили гирляндами, была и еловая веточка, которую мне удалось раздобыть. Проводницы-девчонки нам все организовали, так что новогоднее торжество прошло очень весело, разве только без танцев. Потом ходили из вагона в вагон…

В Москве олимпийцев ждала незабываемая встреча: Комсомольская площадь, вся заполненная людьми. Состоялся небольшой митинг. А спустя какое-то время первый секретарь ЦК Никита Хрущев принял всю нашу олимпийскую делегацию в Кремле. Он спорт не слишком уважал, поэтому был очень краток, сказал всего несколько слов. На приеме рядом с ним стоял герой Игр легкоатлет Владимир Куц. К нему-то Хрущев и обратился: «А теперь ты продолжай!» И пошел к выходу. Когда он проходил мимо нас, я впервые увидел его так близко. Затем было небольшое застолье, и мы, прошедшие австралийский поход бойцы, вспоминали минувшие дни.

– Что внесла олимпийская победа в жизнь нашей страны?

– Сильно поднялся авторитет СССР на международном уровне. Это же была не только победа футбольной сборной – тогда впервые сборная Советского Союза обыграла в медальном зачете команду США! Это стало колоссальным успехом нашего спорта. И естественно, везде к олимпийцам было повышенное внимание.

– Какие государственные награды ждали героев на родине?

– Орден «Знак Почета». В нашей команде наградили всех, кроме Анатолия Исаева. Но этот вопрос прояснился уже потом. На торжественном приеме по случаю 50-летия Олимпиады в Мельбурне я увидел, что рядом стоят глава Росспорта Вячеслав Фетисов и Дмитрий Медведев – в то время первый зампред правительства. Подумал: «Что я теряю?» Подошел и говорю: «Вы сказали много теплых слов в наш адрес. Но один из героев Игр, Анатолий Исаев, ничего тогда не получил». Медведев ответил: «Готовьте материалы. Мы решим этот вопрос!» И в марте 2008 года Анатолия Исаева наградили орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени.

А после этого у меня появилась еще одна мысль. Я подумал: «Почему у нас медали получили только те 11 игроков, которые были на поле в финале?» Я пошел с этим вопросом к почетному президенту Олимпийского комитета России Виталию Смирнову. И он ответил: «Я на днях еду в Лозанну. Подготовьте мне справку». Через неделю меня уже оповестили, что в Лозанне дали добро на изготовление дубликатов. Тогда мы с Симоняном вышли на руководителей Московского монетного двора, которые с удовольствием согласились нам помочь. Там совершенно бесплатно сделали 10 медалей, ни в чем не уступающих оригиналу. И даже в таких же коробочках. Потом на пьедестале почета в манеже «Динамо» состоялось вручение. Те, кто остался жив, были приглашены. Приехал с Украины Йожеф Беца, лично вручили медали Валентину Иванову, Борису Разинскому, Юрию Беляеву, ну и мне в том числе. За Стрельцова и Тищенко награду получили сыновья, за Качалина – дочка. Теперь все олимпийцы 1956 года имеют свои заслуженные медали.

Беседовал Дмитрий Толкачёв

_________________
Winter Is Coming

_________________
Winter Is Coming

17 сентября 1857 родился Константин Циолковский, русский и советский учёный, основоположник теоретической космонавтики.

_________________
Winter Is Coming

12 сентября родился Станислав Лем, польский философ, футуролог и писатель («Сумма технологии», «Солярис»).

_________________
Winter Is Coming