Некоторое время назад правительство Башара Асада освободило от налогов иранский бизнес, работающий на территории Сирии, в благодарность за помощь, оказываемую Ираном в войне против организованной США агрессии международного терроризма.
Российский бизнес никаких системных преференций не получил, и это ни у кого (в том числе и в Сирии) не вызывает ни малейшего удивления. Ведь за наших предпринимателей в отличие от иранских (не говоря, само собой, об американских и европейских) просто некому просить. Если иранский бизнес опирается на действенную поддержку Исламской Республики Иран (так, на его поддержку только в соседнем Ираке выделено полмиллиарда долларов), правительство которой и обратилось с соответствующей просьбой (а точнее, рекомендацией) к правительству Сирии, то российский бизнес, насколько можно судить, всячески подавляется и изничтожается либеральным кланом, контролирующим социально-экономическую сферу.
Современный либерализм служит глобальным спекулятивным монополиям, противостоящим производству и национальному бизнесу как таковым. Россия (как и Сирия и весь мир) рассматриваются в этом ключе как пространство для спекуляций, которое не имеет права на собственные интересы и собственную конкурентоспособность. Поэтому правительство Медведева и Банк России, насколько можно судить, занимаются (при всех исключениях из правил, вызванных потребностями саморекламы, обороноспособности и обогащения) в целом уничтожением, а не развитием российской экономики. Это касается и российского бизнеса, в том числе и в Сирии.
Исключением из правила являются корпорации, прямо связанные с теми или иными привластными либералами, но они не могут работать в Сирии, так как ее существование противоречит интересам хозяина всех либералов мира — США.
МИД же России стремительно возвращает себе репутацию «похоронной конторы», честно заслуженную им в докрымские времена. Похоже, он просто не подозревает о своих обязанностях по поддержке отечественной экономики и, в частности, по продвижению российского бизнеса за рубежом.
Самое яркое проявление антироссийской политики правящих Россией либералов — последовательное прощение внешних долгов. Даже безнадежный долг — мощный инструмент влияния, позволяющий если и не подчинить своим интересам ту или иную страну, то существенно корректировать ее политику в своих интересах, в том числе и извлекая из нее значительные доходы.
Поэтому Запад практически не прощает долги: он сознает откровенное безумие отказа от влияния. Даже в условиях опасного для самих кредиторов банкротства должника (крупнейшие примеры — Аргентина во второй половине нулевых годов и Греция в 2012-м) он идет лишь на реструктуризацию, не снимающую должника с крючка, но лишь укрепляющую его зависимость. Списание половины внешнего долга Польши в 1991 году было вознаграждением за «шоковую терапию» и условием передачи польской экономики под контроль крупных корпораций Запада.
Российское же государство под откровенно вздорными предлогами или вовсе без них проводит строго противоположную политику последовательного и интенсивного разбазаривания имеющихся активов в виде долгов других стран.
Сейчас уже забыто, что в начале 90-х, когда Россия приняла на себя все обязательства и активы Советского Союза, наш внешний долг составлял 96,6 млрд долл. (и возник он в основном в результате коррупции горбачевских чиновников, в том числе из-за заведомо неадекватных условий взаиморасчета стран бывшего СЭВ), а внешний долг других стран перед Россией — около 150 млрд. Причем среди должников были и весьма платежеспособные, успешно развивающиеся страны вроде Вьетнама.
В 90-е годы масштабы списания долгов были невелики. В 1992 году Россия простила Никарагуа 2,6 млрд из 3,1 млрд долл. ее государственного долга: так США за наш счет поощрили пришедшее там на смену сандинистам правое правительство. А в 1996 году Анголе, где тогда под руководством США шел (вскоре сорванный) мирный процесс, Россия простила 3,5 млрд из 5 млрд долл. долга.
Зато с конца 90-х наступила подлинная вакханалия списаний. В 1997 году Россию затащили в Парижский клуб и на нас возложили обязательство списать основную часть внешних долгов по поставкам оружия, а также внешних долгов «развивающихся» и «слаборазвитых» стран.
В результате в июне 1999 года еще не оправившаяся от дефолта Россия обязалась простить более 20 млрд долл. долгов африканским странам (и сделала это в 2000–2003 и последующих годах).
В 2000 году было списано 9,5 млрд из 11 млрд долл. Вьетнама — вероятно, чтобы найти предлог отказаться от стратегически значимой военно-морской базы в Камрани, аренда которой оплачивалась процентными платежами по прощенному долгу.
В 2001 году было прощено 3,8 млрд из 4,8 млрд долл. Эфиопии, в 2003-м — 11,1 млрд из 11,4 млрд долл. Монголии и 960 млн из 1,3 млрд долл. долга Лаоса. В 2004-м был прощен остаток долга Никарагуа — 344 млн долл. (всего ее проамериканским правительствам было прощено почти 6 млрд долл.). В ноябре 2004 года только что оккупированному США в нарушение международного права Ираку было прощено 9,8 млрд долл. из 10,5 млрд; при этом в обмен на мало что значащие обещания началось его интенсивное кредитование — и к началу 2008 года долг Ирака перед Россией вырос до 12,9 млрд долл., из которых 12 млрд снова были списаны.
В 2005 году Россия простила Сирии 9,8 млрд из 13,4 млрд долл. советского долга и 1,1 млрд из 1,3 млрд долл. долга Эфиопии; в 2006-м — долг более чем платежеспособного Алжира в 4,7 млрд долл., в 2007-м — 11,1 млрд долл. долга оккупированного США Афганистана (окончательно он был прощен в 2010 году, когда было списано еще 0,9 млрд), в 2008-м — 4,7 млрд долл. богатейшей тогда Ливии (ее международные резервы, разграбленные затем в ходе западной интервенции, оценивались в 200 млрд долл.).
В 2010 году Россия простила 168 млн долл. уже нового долга Монголии (в 2016-м — еще 174 млн), в 2012-м — 11 млрд долл. Северной Корее, в 2013-м — 500 млн долл. Киргизии, в 2014-м — более 29 млрд долл. Кубе и 0,9 млрд Узбекистану. Процесс продолжается: в текущем, 2017 году Россия простила 160 млн долл. Эфиопии и 240 млн — Киргизии, президент которой, несмотря на членство ее в Евразийском экономическом союзе (а возможно, как раз благодаря этому), не скупится на оскорбительные высказывания в адрес российского бизнеса и даже отдельных лиц.
Приведенный список явно не является исчерпывающим.
Общая сумма долгов, прощенных Россией, превышает 151 млрд долларов — и за отказ от этой астрономической суммы мы, за редкими исключениями, получали в лучшем случае ничего (а то и оскорбления и прямой отказ от сотрудничества в пользу наших геополитических противников).
На фоне этой патологической щедрости абсолютная беспощадность к россиянам, которым государство не прощает валютную ипотеку и обычные долги, отрицая отказом от гарантирования прожиточного минимума само наше право на жизнь, выглядит мерзостью. Однако и невероятная щедрость к «чужим», и зверская жестокость к «своим» легко объясняются либеральным характером власти.
Обслуживание интересов глобальных спекулянтов требует максимального ослабления влияния России в мире — и прощение долгов как уничтожение инструментов такого влияния является одним из способов решения данной задачи. Лишение огромных масс населения средств к достойному (а то и просто к) существованию не дае
т людям задуматься о происходящем с ними и осознать себя народом.
Таким образом, самоубийственный альтруизм, навязываемый нам государством в качестве едва ли некоей самостоятельной ценности (в стиле конфетной рекламы «Россия — щедрая душа!»), является лишь одним из либеральных инструментов грабежа и уничтожения страны.
