|
Сразу скажу - со всем уважением к настоящим защитникам Родины, жителям Украинской ССР. Но, из песни слов не выкинешь...
===========================
Не секрет, что во время войны среди танкистов находились желающие «откосить» от приближающегося боя, выведя машину из строя. Делать это, разумеется, приходилось по возможности незаметно, дабы избежать наказания.
Разумеется, подобные случаи происходили во всех воюющих армиях. Не стоит считать публикации на эту «деликатную» тему попыткой «очернения» подвига наших танкистов.
Как действия таких вредителей выглядели глазами их товарищей? С одним из таких любителей пожить подольше пришлось столкнуться Григорию Матусову.
Незнакомый танк, изученный по книжке
В 1943 году ему, еще не имеющему боевого опыта младшему лейтенанту, приказали командовать танком, о котором он не имел представления:
«Я залез на платформу и тут раздался гудок паровоза, капитан куда-то побежал и исчез. Смотрю, а на платформах стоят английские танки «Валентайн», которые мы в училище не изучали. Там нам показывали на плакатах только силуэты немецких танков, а ленд-лизовскую технику мы не знали совсем… Наш эшелон шел по Украине, и я узнал, что наша бригада входит в состав 3-й Танковой Армии генерала Рыбалко».
Выручил заряжающий: «Залез в танк, и вытащил оттуда книгу в синем переплете: описание танка МЛ-2-7 на русском языке. Я сел на платформу и стал ее читать - Танк «Валентайн», вес 18 тонн, пушка калибра 75 мм, спаренная с бельгийским пулеметом «Браунинг». Боекомплект - 60 снарядов, пулеметных лент -15, по 250 патронов в каждой. Пулемет зенитный «Брен» с пятью дисками по 100 патронов. Дымовой курковый миномет 50 мм, и к нему 18 дымовых мин, два огнетушителя. Броня 60 мм, максимальная скорость танка 32 км/час, двигатель 160 л/с, горючее - газойль, как и у Т-34, бак на 160 литров топлива» (данные приводятся по тексту воспоминаний – М.К.).
«Тертый калач» - мехвод Мыкола
При знакомстве Матусова с экипажем, он сразу обратил внимание на мехвода:
«Механик Мыкола видно, что был «тертым калачем», казался человеком многоопытным, старше меня лет на восемь-десять, но как механик - водитель он был совсем никудышным, а на передовой Мыкола показал свое истинное лицо - труса и последнего гада... Но, ни он, ни заряжающий, раньше, как и я, на фронте не были, так что в этом вопросе мы были все равны».
Мыкола говорил с командиром по-украински, и, по мнению Матусова, долго жил на Украине, хотя был уроженцем Дона. Приключения с участием мехвода начались еще на марше:
«На рассвете догнали свою колонну, впереди был какой-то мост, на него положили крупные бревна и танки по очереди стали переезжать на другую сторону. Слышу, как наш начальник штаба майор Мороз кричит мне: - «Давай, машину на мост». Пошел рядом с танком. Я говорю В. (фамилия мехвода Мыколы), чтобы не наезжал со всего маху на бревна и за рычаги не хватался, а ехал медленно, а он все сделал наоборот. Заскочил на мост на скорости, бревна стали расходиться, и одно из них чуть меня не задело, я успел отскочить от моста. А В., гадина, танк то влево, то вправо разворачивает, а потом и вовсе заглушил мотор, оставив машину посередине моста. Майор Мороз стал психовать: - «Дезертир! Пристрелю!», кричит мне: - «Дай ему ломом по башке!». Ору В.: - «Вылезай!». Он выбрался, весь в поту, гимнастерка на спине вся мокрая. Подошел другой танкист, старшина, залез в танк и плавно вывел его с моста».
Потом снова «отличился» мехвод: «Снова ждали сумерек, и в кромешной темноте наш замыкающий танк опять отстал от основной колонны. Мы с заряжающим сидели на крыльях и почти ничего не видели в этой темени. Вдруг я заметил слева перила моста..., и мы, вместе с настилом падаем набок. Я успел ухватиться за пушку, но лицом ударился об башню, почувствовал кровь во рту. Кричу В., – «Мотор заглуши!». Смотрю, танк лежит в канаве под мостом, но нам повезло, в канаве не было воды. Несколько ящиков с боеприпасами слетели на землю, доски настила валялись в метре от танка. Дождь не переставал. В. говорит – «Мост кто-то точно подпилил».
Все это вполне можно было принять за неумышленные ошибки. Такое ли еще творили по незнанию, по неопытности механики – водители. Их дофронтовая подготовка, да и других членов танковых экипажей в годы Великой Отечественной, как правило, была поставлена очень слабо. Принцип – «на фронте научатся» очень дорого стоил советским танкистам.
Но вот что произошло, после того, как «Валентайн» Матусова вместе со всей его бригадой переправился через Днепр и начал участвовать в боях на Букринском плацдарме:
«По рации передают, чтобы мы утром были готовы к атаке, по сигналу красных ракет. Передали открытым текстом, и немцы тоже все, конечно, слышали… Говорю Мыколе, чтобы проверил работу мотора и прогрел его, и он что-то долго возился с переноской, свет есть, а мотор не заводится. Он пробовал несколько раз, ничего не получилось. Я подумал, что он чего-то мудрит. Стал по рации передавать свои позывные, на связь вышел ротный, и я доложил Лосеву, что у нас мотор не заводится, прогреть его не можем. Ротный ответил, что пришлет помпотеха, старшего лейтенанта Савиных. Ждали помпотеха долго, он появился ночью, залез в башню, я с переноской рядом. И тут Савиных достает пистолет и направляет его на старшину В., и говорит: - «Тебя, сукин сын, трибунал судить будет!». И выясняется, что В. специально перерезал провода, а Савиных в этих делах видно был опытным человеком.
Старший лейтенант приказал Чистякову взять автомат и отвезти Мыколу в штаб и сдать под охрану. В. был бледным, как стена. Помпотех пообещал прислать другого механика-водителя. Они ушли... Я в загородке мотора открыл круглый ящик, и действительно - два провода аккуратно перерезаны. И когда эта сволочь успела сделать такое, ведь мы с Чистяковым вылезали из башни только когда снимали и чистили гильзоулавливатель от стрелянных гильз. И тут я вспомнил, как начштаба назвал Мыколу дезертиром на мосту… Все сложилось один к одному, как стеклышки в калейдоскопе. Что интересно, но ведь мои команды он выполнял беспрекословно, меня всегда называл «лейтенант», хотя я был только младшим лейтенантом, и, вообще, разве мог я подумать, что он сознательно пытается увильнуть от боя... Ошибся я в этом человеке. Порылся в ящике, нашел складной нож, изоленту, зачистил обрывки проводов, скрепил, включил тумблер, и в танке появился свет. Сел на место водителя, проверил «нейтрал», нажал на педаль мотора и танк сразу же завелся».
А утром приказ атаковать отменили, танкистов перебросили на другой участок. Получается, что Мыкола напрасно провода перерезал. Знал бы он это заранее…
И в штрафной роте найдется теплое местечко
Григорию Матусову довелось еще с Мыколой повстречаться. Позже, возвращаясь из госпиталя, он попал в расположение армейской штрафной роты. И повстречал «старого знакомого»: «Я обернулся и сразу узнал Мыколу В., своего бывшего механика-водителя. Он добавил – «Я здесь в штрафной роте по ночам штрафникам на передовую обед доставляю. Заходите, товарищ лейтенант, не обижайтесь». Я зашел в хату, В., говорит своему товарищу – «Это мой командир танка». Сели за стол, старшина достал бутылку самогонки, разлили ее по кружкам и молча чокнулись. Я подумал, вот гад, и в штрафной роте пристроился, чтобы не воевать, нашел теплое местечко. Постелил шинель на пол и заснул. Ночью ушел из этой хаты, ни с кем не прощаясь».
Вообще-то, попав в штрафную роту в качестве «переменного состава» Мыкола В. должен был кровью вину искупать с винтовкой в руках, а не по ночам обеды доставлять и самогоночкой организм баловать. Но на всех войнах бывают персонажи, умеющие хорошо устроиться вопреки любым запретам и приказам…
Максим Кустов
|
Абракадабра
