Ну, во-первых, МКС собирали именно американцы - своими шаттлами. Да и в космос они почти всю ее вывели. Т.е. чему-то научились, хех.
Во-вторых, зачем вспоминать события 50-ти летней давности - в том, что касается жизнеобеспечения орбитальных станций?
В настоящий момент, за годы поднимания с колен, россияне вообще ни в чем не продвинулись, в плане космических технологий, а в чем-то даже деградировали - и американцы давно уже вырвались вперед.
Разговор с мировым рекордсменом по продолжительности работы в космосе Геннадием Падалкой 25/Июн/18
Используются технологии 80-х годовВизитной карточкой пилотируемых полетов является работа наших экипажей на российском сегменте Международной космической станции (МКС). Геннадий Иванович работал и на МКС (4 раза), и на предыдущей отечественной орбитальной станции «Мир». Спрашиваю, является ли наш нынешний космический сегмент шагом вперед по космическим технологиям, бытовым условиям, если сравнивать с «Миром»?
— На мой взгляд, это пока не так, — отвечает Падалка. — Российский сегмент собран только наполовину. И дело застопорилось. Из года в год продолжаются серьезные пробуксовки. Между прочим, полная конфигурация российского сегмента ожидалась еще в 2010 году. Но даже сегодня трудно сказать, когда завершатся работы...
Что касается «Мира», то он был апогеем нашей пилотируемой космической индустрии. Советский Союз обладал в лучшие годы колоссальным космическим промышленным комплексом. Достаточно сказать, что осуществлял одновременно два сложных и масштабных проекта, создавая авиационно-космическую систему «Буран-Энергия» и новую орбитальную станцию (хотя окончательную сборку ее закончили в середине 90-х).
«Мир» состоял из шести модулей: «Квант-1», «Квант-2», Кристалл«, «Природа», «Спектр» и «Базовый блок». Общий объём — порядка 400 куб. метров, масса 125 тонн. Сравним с сегодняшним днем. Масса российского сегмента МКС — всего 55 тонн при объёме 200 кубометров. Это в два раза меньше, чем было на «Мире». Замечу также, что масса всей МКС — 420 тонн при общем объёме в 920 «кубов». Примерно соответствует объёму 13 типовых однокомнатных квартир. Но из них только три наши...Наука на «Мире», продолжает мой собеседник, была представлена в пяти(!) специализированных модулях. Какое там было замечательное техническое оснащение! Многочисленное астрофизическое оборудование, инкубаторы и оранжереи для биологических экспериментов, несколько видов печей для плавки кристаллов. Также камеры горения и аппаратура, позволяющая изучать различные жидкости в невесомости. Большую отдачу удавалось получать от использования спектральной фотоаппаратуры для проведения дистанционного зондирования Земли. А еще на борту были лазерные сканирующие дальномеры для изучения и анализа свойств атмосферы, оборудование для наблюдений за земной поверхностью в разных длинах волн, аппаратура для медицинских исследований... Перечислять можно бесконечно.
— А сейчас на российском сегменте МКС нет ничего принципиально нового, — сокрушается космонавт. — По сути, те же технологии 80-х годов, которые были на «Мире». С нами на этой станции работали многие европейские астронавты: немцы, французы, итальянцы, австрийцы, голландцы... Совместная работа с американцами по программе «Мир — Шаттл» помогла завершить окончательную сборку станции, укрепила доверие между странами и стала прологом к взаимовыгодному техническому сотрудничеству на МКС.
На «Мире» использовались многие новые для того времени технологические и технические решения. Но такой новаторский подход не характерен для нашего сегмента на МКС. А в чем-то даже отступаем. Например, у нас на «Мире» были хорошие гиродины — силовые гироскопы для ориентации и стабилизации станции. Сейчас подобные, но только более мощные механизмы, используемые на МКС, установлены на американском сегменте.По уровню комфорта у нас сделан шаг назадУ наших космонавтов бытовые условия на МКС намного хуже, чем были на «Мире», где жилого объема на каждого члена экипажа приходилось в несколько раз больше. На российском сегменте МКС в виду незаконченной сборки экипаж вынужден жить и работать только в одном служебном модуле «Звезда». На «Мире», напомним, их было 6. И это очень существенно.
Сегодня спальные места, прием пищи, туалет, спортзал (беговая дорожка и велоэргометр), проведение большинства научных экспериментов — все в одном модуле. Здесь же размещен и комплекс систем жизнеобеспечения экипажа, и управление другими системами российского сегмента.
У партнеров значительно больше жилого объема. У них мы арендовали одно спальное место, когда российский экипаж летал в составе трех человек.К российскому сегменту до сих пор не пристыкованы самые нужные и перспективные наши модули — «Наука», или МЛМ (многоцелевой лабораторный), НЭМ (научно-энергетический) и «Причал», или УМ (узловой). Они должны составить основу отечественной пилотируемой станции после завершения проекта МКС. Но, откровенно говоря, нет уверенности, что они вообще будут запущены к российскому сегменту.
Первоначально «Науку» намечали запустить в 2007-м. Потом назвали новый срок — 2011-й. Наконец, пристыковать модуль запланировали в 2014-м. Но пробуксовки продолжались. В 2015 году во время моего полёта на МКС премьер-министр Медведев, находившийся на космодроме Восточный, связался по прямой линии с экипажем. В беседе с председателем правительства я поднял вопрос о модуле МЛМ, срывы запуска которого ведут к серьезному отставанию окончательной сборки российского сегмента Международной космической станции. Премьер-министр обещал разобраться в сложившейся ситуации. Но и его большой административный ресурс не помог в этих обстоятельствах.
Позднее старт МЛМ был перенесён на 2017 год, потом — на 2018-й... Но, на мой взгляд, полетит модуль не скоро. Либо совсем не стартует по ряду технических причин. Корпус его, как дублирующий модуль ФГБ-2, строился в середине 90-х по контракту с американской стороной. Позднее был адаптирован под научную «начинку» МЛМ и ряд систем жизнеобеспечения. На некоторые узлы, агрегаты и частично на корпус модуля уже вышли или выходят в ближайшее время ресурсы. Это требует ряд работ по продлению и сертификации...
А без перспективных модулей ситуация на нашем сегменте совсем не веселая.
Без научно-энергетического с его мощными солнечными батареями почти половину всей необходимой электроэнергии мы получаем от партнёров. Для круглосуточного контроля (телеметрии) и управления системами нашего сегмента (без перерывов на глухие витки) и голосовой связи с экипажем россияне используют средства связи партнёров. Частично на российский сегмент работают и системы партнёров по обеспечению жизнедеятельности экипажа. Все оборудование для психологической поддержки — мобильная телефонная связь, видео конференции с семьями, интернет — обеспечивается средствами партнёров. Элементная база станционной компьютерной сети практически вся не наша...Но есть и у россиян свои весомые плюсы. Например, только на нашем сегменте имеются двигатели, используемые для разгрузки американских гиродинов. И пока только мы доставляем с Земли экипажи на МКС. Впрочем, и не специалисту понятно: в этом космическом проекте страны зависимы друг от друга. Но надо честно признать, что
в целом баланс взаимозависимости здесь не в нашу пользу.— Конечно, российский вклад в создание МКС огромен, — подчеркивает Падалка. — Начало всему проекту положили два созданных в России модуля «Заря» и «Звезда». Мы спасли проект МКС после катастрофы «Колумбии» и гибели астронавтов в 2003-м. Шаттлы не летали в течение 2,5 лет, и все снабжение станции, доставка экипажей, поддержание (коррекция) орбиты осуществлялись за счет наших «Прогрессов» и «Союзов». И сейчас американцы, европейцы, японцы прилетают на МКС, возвращаются на Землю на наших кораблях. Хотя нынче, на мой взгляд, это не повод для гордости. Пока мы работаем «извозчиками», расходуя финансовые, людские и технические ресурсы, наши партнеры создали три новых пилотируемых корабля и готовы к их испытаниям.
МКС прекрасный пример международного сотрудничества в космосе. Уровень кооперации и техническая взаимозависимость таковы, что если разделить (расстыковать) сегменты, то, по словам Падалки, ни мы, ни партнёры летать не смогут без технического дооснащения комплексов и огромных финансовых затрат. Россия — нужный, уважаемый и надежный партнер на МКС. И это не смогут отрицать даже противники сотрудничества в космосе.
Почему мы отстаем в космической сфереПо многим позициям Россия все серьезнее уступает США и даже Китаю, который в последние годы демонстрирует здесь впечатляющие успехи. Почему Россия затормозила на космическом пути, который именно наша страна открыла запуском первого искусственного спутника Земли и полетом на околоземную орбиту первого в мире космонавта?
— Наше отставание действительно нарастает, и это не только очень обидно, но и ощутимо сказывается на техническом прогрессе в стране, — замечает космонавт. — Когда находишься на борту МКС, особенно отчетливо видишь, как отличается наш сегмент от других модулей. У нас, как уже говорил, использованы в основном технологии начала-середины 80-х годов. А комплекс партнёров создан на новейших технических решениях с элементами современной робототехники и компьютерных технологий. Совсем иная, чем у нас, архитектура построения отсеков и отдельных систем. Американцы, даже участвуя в программе «Мир-Шаттл» в девяностые годы, ничего не скопировали в техническом плане с советских орбитальных станций «Салют» и «Мир». Их не интересовали технические вопросы. В основном занимались научными исследованиями. А главное — получили на нашей станции опыт длительного пребывания человека в космосе. Эти исследования американцы продолжают, а в техническом плане пошли дальше, не повторяя наши разработки.Падалка убежден: подмена объективного анализа громкими пропагандистскими кампаниями дезориентирует и общественность, и руководителей страны.
—
С удивлением прочитал на сайте Роскосмоса, что мы являемся лидерами по космическим системам жизнеобеспечения. Не понимаю, с подачи каких советников и консультантов появилась эта информация, но в реальности как раз по системам жизнеобеспечения у нас наибольший провал и отставание. Например, наши зарубежные партнёры создали и испытали замкнутый водяной контур, включив в него ряд регенерационных систем. И с 2009-го практически не доставляют на орбиту воду, получая ее из атмосферы станции и урины (мочи). Используется эта вода для разных целей — и для питья, и для санитарно-гигиенических потребностей, и для генератора кислорода. Но и это не все. Партнеры используют для получения воды также углекислый газ и водород, которые на российском сегменте просто выбрасываются в космос как отходы. Да, это действительно уникальная система. Она испытывается и дорабатывается уже целое десятилетие. И что важно подчеркнуть: без подобного контура невозможно создать на начальном этапе ни лунную, ни марсианскую базу. Да и длительный полет к Марсу осуществить не удастся...
В последние 15-20 лет мы растеряли весь свой опыт в создании подобных систем. Такого контура у нас нет. На «Мире» имелись аналогичные системы, включая регенерацию воды из урины. Некоторые системы были объединены между собой. Но создали контур по типу замкнутого гидрологического цикла наши партнеры по МКС.Падалку чрезвычайно беспокоит, что у нас не только используются технологии 80-х годов, но и сама концепция построения отдельных систем и отсеков орбитальной станции устарела.
Серьёзное отставание в робототехнике. Коллеги используют мобильные и относительно быстро демонтируемые переносимые стойки-модули. На них размещены служебные системы и научная аппаратура. Поставить такую стойку можно практически в любом отсеке. Везде для стоек есть стандартные панели с электропитанием, телеметрией, термостатированием, вакуумированием. Это не только мобильность, но и живучесть комплекса при серьезных нештатных ситуациях. Например, в случае разгерметизации, пожара, при необходимости изоляции отсека станции. Всегда есть возможность перенести и развернуть жизненно важные для экипажа системы в другие отсеки.
А все наши системы установлены стационарно с привязкой к конкретному месту. Это мешает и расширению научных исследований, экспериментов. Их просто не на чем проводить на российском сегменте. Нет специализированных научных модулей, как на «Мире», и нет возможности быстро менять, модернизировать научную аппаратуру под новые исследования и задачи.Чтобы участвовать на равных с нашими партнёрами в лунном и марсианском проектах, необходимо вывести пилотируемую составляющую космической отрасли из анабиоза, совершить революцию в области космических технологий, проектирования и создания пилотируемых объектов. Сегодня мы уже далеко не лидеры. В нашей Федеральной космической программе на 2016-2025 марсианской программы нет совсем, а лунная сдвинулась вправо, ближе к 2030-му.
— Что нужно сделать для подъема ракетно-космической отрасли? — задает вопрос Падалка. — Не только увеличить финансирование, найти компетентных руководителей, создать привлекательные условия для частных компаний, но и привлечь в космонавтику новое поколение космических романтиков и мечтателей. Как это удалось сделать Илону Маску. Его фантастические проекты и мечты объединяют, увлекают энтузиастов. Нам нужны свои Маски. Нам не хватает современных Королевых, Глушко и их замечательных команд профессионалов. Очень нужны молодые и одаренные специалисты с новыми идеями и проектами.
Отношусь с большим уважением к ветеранам, но люди, которые на протяжении последних 50 лет были настроены на корабль «Союз», принципиального ничего нового не создадут.
«Союз» один из самых надежных и простых кораблей в мире, но, к сожалению, на сегодняшний день это качественное изделие вчерашнего дня. Все последние модификации корабля касались только модернизации электронно-элементной базы и софта, связанного с системой управления движением и баллистикой. Минимум изменений в конструкции и компоновке, тесные и малые по объёму отсеки. Экипаж — не более 3-х человек. Автономный полет — несколько суток. Небольшой вес возвращаемого полезного груза...Наши экипажи были не загружены работойНа МКС, начиная с прошлого года, работают двое россиян и четверо иностранцев. Между тем, в предыдущие 8 лет на станции соблюдался численный паритет: трое космонавтов от нашей страны и трое — от зарубежных партнеров. Почему паритет нарушился?
— Не от хорошей жизни, — говорит Геннадий Иванович. — История такая. Экипаж партнёров в составе трех человек начал летать на МКС с 2009 года. Ну и мы, чтобы не отстать, тоже увеличили российский экипаж до трёх человек. Однако в России такой вариант предусматривался только после полной сборки нашего сегмента. А запуск новых модулей все откладывается. И в результате — не полная загруженность российского экипажа работами, низкая эффективность космической командировки, небольшая научная отдача и неоправданно высокие поставки на орбиту ресурсов для жизнеобеспечения экипажа. Поэтому в 2017-м российская сторона вынуждена была сократить экипаж с трех до двух человек. И это выглядит вполне оправданно, если сравнить со станцией «Мир» либо сегментом партнёров на МКС. Когда объем значительно больше, когда в несколько раз выше уровень научного и технического обеспечения, то и численность экипажа возрастает. На российском сегменте МКС сегодня вполне хватает двух космонавтов...
https://aftershock.news/?q=nod ... &full 
