Регистрация: 19.08.2014
Сообщения: 4080
Благодарил (а):
260 раз.
Поблагодарили:
189 раз.
|
— Василий Иваныч, патроны всё! — Петька, но ведь ты коммунист! И пулемет снова застрочил... Цитата: Иногда меня раздражает то, насколько разное восприятие русских в Штатах и русских в России.
Как у нас относятся к чему–нибудь русскому? «А, это отечественная какая–то штука, да ладно, что у вас там, технологий, наверное, никаких нет, сиволапые, лаптем щи хлебают, а вот на Западе — там технологии».
Какое впечатление обычно на Западе о русских? Русские — это такие суперматематики, они всегда играют в шахматы, у них все четко, они в компьютерах самые лучшие. Есть анекдоты про русских программистов, которые никого не слушают, но могут делать вещи, которые никто другой делать не может. То есть ассоциация со словом «русский» в Штатах совершенно не такая, как здесь, она обычно значит «плохо управляемый, но очень умный, с очень сильной математической подготовкой, начитанный, часто хакер, и если делать искусственный интеллект или что–нибудь такое, русские с этим лучше всех справляются».«Я в любой стране готов захватить долю Google. Но сейчас это неоправданно» Большое интервью директора по технологиям «Яндекса» Михаила Парахина https://meduza.io/feature/2017 ... dannoПосле смерти Ильи Сегаловича в 2013 году должность директора по технологиям «Яндекса» два года оставалась вакантной. В 2015-м этот пост занял бывший сотрудник Microsoft и специалист по машинному обучению Михаил Парахин. За последующие два года Парахин не дал ни одного интервью, его имя практически не мелькало в СМИ. Журналисту «Медузы» Султану Сулейманову удалось поговорить с Парахиным об отношении к русским разработчикам в США, о конкуренции с Google и о состоянии «Яндекс.Новостей».
— Вы пришли в «Яндекс» из Microsoft. Чем вы занимались в Microsoft и еще раньше?
— Я прожил в Штатах 13 лет, половину из которых проработал в компании Parascript. Мы занимались машинным обучением, в основном связанным с распознаванием текста — рукописного и печатного. Компания — почти монополия в этой области, они с большим отрывом лучшие в этом. А когда я дорос там практически до потолка, став человеком номер два в технической части, ушел в Microsoft.
В Microsoft еще семь лет проработал на разных должностях, последняя была — руководитель поиска по картинкам и видео Bing, multimedia search поисковика. А когда пришел новый CEO, Сатья Наделла, он довольно логично сказал, что Bing для компании не в приоритете: «Почему у нас 20% инженеров компании работает над тем, что приносит полпроцента дохода? Это, кажется, неоптимально». После этого были большие перестановки, очень сильный технически человек, мой руководитель Хэрри Шам, ушел из Bing руководить исследовательским подразделением Microsoft. И я понял, что надо искать какие-то новые возможности. У меня было несколько довольно интересных предложений, ну и «Яндекс» мне понравился больше всего.
— Работая в Microsoft, вы жили в США?
— В майкрософтовское время я жил и работал в Сиэтле.
— Вы чувствовали какое-то особое отношение к вам?
— Конечно, это вообще чуть ли не моя любимая тема. Иногда меня раздражает то, насколько разное восприятие русских в Штатах и русских в России.
Как у нас относятся к чему-нибудь русскому? «А, это отечественная какая-то штука, да ладно, что у вас там, технологий, наверное, никаких нет, сиволапые, лаптем щи хлебают, а вот на Западе — там технологии».
Какое впечатление обычно на Западе о русских? Русские — это такие суперматематики, они всегда играют в шахматы, у них все четко, они в компьютерах самые лучшие. Есть анекдоты про русских программистов, которые никого не слушают, но могут делать вещи, которые никто другой делать не может. То есть ассоциация со словом «русский» в Штатах совершенно не такая, как здесь, она обычно значит «плохо управляемый, но очень умный, с очень сильной математической подготовкой, начитанный, часто хакер, и если делать искусственный интеллект или что-нибудь такое, русские с этим лучше всех справляются».
Я сталкивался с этим миллионы раз. Например, в ресторане начинают считать, сколько чаевых оставить, и говорят: «А вот, у нас русский, пусть он посчитает». Поэтому если в Штатах я когда-нибудь буду делать стартап про машинное обучение, я обязательно вставлю в название что-нибудь со словом «русский». А в России, похоже, наоборот, надо притворяться, что ты американский стартап.
— Я что-то не уверен, что в России есть какая-то сильная школа машинного обучения. Неужели у российских разработчиков есть какая-то особенность? «Русская школа AI»?
— Конечно, есть. Наверное, мы можем это документально доказать. Россия с точки зрения машинного обучения точно никогда не отставала. И с точки зрения индустриального применения… мне трудно говорить про всю Америку, но в тех кругах, в которых я общаюсь, сильное мнение, что в России, возможно, масштабное индустриальное применение началось раньше. У меня есть конкретные примеры. Первыми действительно успешными, измеряемыми, условно, сотнями миллионов долларов, применениями машинного обучения, которые я знаю, было распознавание рукописного и сложного печатного текста. Вот был у Apple компьютер Newton. Кто в нем делал распознавание рукописного текста? Русские делали.
Была тогда компания Paragraph. Приехали в начале 1990-х тогда еще в Советский Союз представители Apple. Параграфцы пришли и говорят: мы можем делать что угодно. Все это сложилось случайно, потому что в Союзе тогда были Шеля Губерман и другие энтузиасты распознавания рукописного текста, которые занимались этим с 70–80-х годов, а на Западе этим почему-то не занимались. И в Paragraph сделали отличный распознаватель для Newton, который сейчас, после многих инкарнаций и покупок-продаж авторских прав, встроен в Windows. Когда меня брали на работу в Microsoft, моя первая задача звучала так: «А, ты русский, значит, наверное, сможешь разобраться с этим приложением, которое русские сделали. Его надо улучшить».
А когда USPS решила автоматизировать распознавание текста на конвертах — они проводили тендер между Lockheed Martin и Siemens. И та и другая в итоге стали покупать технологии распознавания у кого? У русской компании Parascript, которая потом открыла представительство в США, в Колорадо. «Яндекс», кстати, купил русскую часть Parascript пару лет назад.
А когда я еще работал в России, было такое ЗАО НТЦ «Модуль», которое занималось многими ныне популярными вещами. Впервые, наверное, в России там начали применять то, что сейчас называется сверточными нейронными сетями, — для обработки изображений, работы с картами, выделения на них дорог. То, что сейчас работает в наших картах, — это все делалось в 90-х годах и делалось вполне в России. Я не хочу сказать, что в Штатах было хуже, — наверное, там были такого же масштаба компании, может больше, но они точно не были сильно больше. И точно в США такая разработка не была более централизованной.
Машинное обучение — это в каком-то смысле новое развитие статистики, а в статистику и функциональный анализ и в Советском Союзе, и в России много вкладывались. Здесь у нас точно нет никакого отставания. Я бы даже сказал, что с точки зрения применения машинного обучения в индустрии Россия всегда сохраняла паритет. Я в этом варился, поэтому это видел. Именно потому, что я в этом варился, у меня было некоторое конкурентное преимущество на Западе, когда я устраивался на работу: ни у кого нет опыта, а у меня есть.
— А вам не кажется, что из-за всех этих разговоров про русских хакеров, которые «взломали» американские выборы, отношение к нашим специалистам может ухудшиться?— Не думаю, хоть в определенном смысле в мире и культивируется негативный имидж России. Я езжу в Штаты по своим делам и много общаюсь со своими прошлыми друзьями, и пока эта история только подняла, так сказать, мое реноме. Теперь они говорят: «О, ну вы такие могущественные ребята, президентами управляете, выбираете, кого хотите». То есть если говорить об обычных людях, об обычном повседневном общении, то быть русским в Штатах, по-моему, стало даже более престижно.— Когда вас звали в «Яндекс» — вам сразу намекали, что вас сделают CTO, или вы шли просто заниматься поиском?— У нас был такой план: я приду, где-то в течение года осмотрюсь, на меня повнимательнее посмотрят. Если все нормально, то сделают CTO, об этом договаривались, да. — Неужели предложение «Яндекса» было настолько хорошим, что вы оказались готовы переехать из классного Сиэтла в не очень классную и холодную Москву? — Я сам родом из ближнего Подмосковья, поэтому холодная погода меня не пугала. Классный Сиэтл? Сам Сиэтл мне не нравится. Штаб-квартира Microsoft расположена, что называется, в Eastside — через озеро, в Редмонде. Вот там другая жизнь. Но с точки зрения качества жизни Москва среди больших городов — готов подписаться — наверное, лучшая. Я сравниваю с Нью-Йорком, Лондоном.У меня были предложения из Нью-Йорка, но, на мой взгляд, этот город с жизнью несовместим. У тебя есть шесть деревьев и малюсенький Центральный парк размером примерно с парк Горького, только на весь город. И все. Московские пробки вам не нравятся? Поездите по Манхэттену, расскажите, как вам там. В Лондоне Bloomberg делал лабораторию по машинному обучению, и меня туда звали. Но с точки зрения качества жизни Москва довольно сильно превосходит Лондон по тем же причинам. В центре нет детских площадок, квартирки маленькие, отопления нет, краны текут. Мне местная жительница так и сказала: «Краны у нас всегда текут, это у нас национальная традиция». Если абстрагироваться от пиара и пропаганды, то на самом деле в Москве очень много деревьев, нормальный трафик, очень широкие улицы по сравнению с любым крупным городом Европы или Америки. С платными парковками стало сильно проще парковаться. Это, наверное, лучшее место на Земле, если ты занимаешься развитием детей. Например, здесь я за 50 долларов в час имею возможность нанять чуть ли не олимпийского чемпиона по плаванию, чтобы он учил моих детей. Такого нигде больше нельзя представить.
А с точки зрения самих предложений о работе — у меня были довольно крупные. Например, мне предлагали возглавлять направление DoubleClick. Но «Яндекс» мне понравился тем, что он совмещает темпы роста стартапа, то есть действительно очень активно движется вперед, и стабильность крупной компании. Обычно ты выбираешь что-то одно. Либо ты идешь в Facebook, Microsoft или Google, где стабильно, но ты там как бы в бетоне: чтобы что-то сделать, надо это выгрызать. Либо ты идешь в стартап, но там риски и хаос. «Яндекс» — очень хорошая комбинация того и другого. У меня здесь было много друзей, я знал Илью Сегаловича и Андрея Гулина, здесь познакомился уже в процессе переговоров с Аркадием Воложем.
В Bing мультимедиа — второе по важности направление, уступающее только основному поиску по вебу. Мне всегда казалось, что я знаю, как делать вещи лучше в общем, вебовском поиске. Но в Microsoft мне было тяжело влиять на него, а в «Яндексе» появилась возможность наконец-то проверить гипотезы, которые я выдвигал.
— Оказалось, что вы были правы, или все-таки было ощущение: «Ух, черт возьми, все по-другому, какой-то другой поиск в „Яндексе“»? Или все сейчас более-менее одинаково у всех и разницы нет?
— Фундаментально, математически, алгоритмически они примерно одинаково работают, то есть, условно, все используют двигатель внутреннего сгорания. У всех, если смотреть на алгоритм, приемы примерно одинаковые. «Яндекс», если сравнивать именно с Bing, с точки зрения ранжирования и принципиальности подхода к измерениям ушел дальше. Здесь очень сильно проработали метрики, такой более академический подход, что правильно. Я бы сказал, что в «Яндексе» это устроено даже более правильно, чем в Google.
У «Яндекса» проблема в том, что у нас меньше компьютеров, меньше серверов, машин, которые нужны, чтобы индексировать интернет, отвечать на запросы и вообще обеспечивать весь процессинг поиска. Поэтому голь на выдумки хитра: эффективность на один компьютер в «Яндексе» с большим запасом лучше, чем в Google или в Bing. В Bing она вообще была довольно низкая, там довольно сильно заливают инфраструктуру деньгами. А мы из одной машины выжимаем сильно больше, потому что довольно много сил вкладывали в оптимизацию, понимая, что у нас столько денег нет.
В каком-то смысле это хорошо: ограничение ресурсов заставляет тебя задумываться больше о качестве и в результате дисциплинирует команду. По объективным параметрам, например по размеру индекса, мы сильно больше, чем Bing. По нашим измерениям мы вторые в мире после Google. Но на наших рынках, конечно, мы несравненно больше знаем веб-документов, у нас выше скорость их индексации и так далее.
Полностью тут https://meduza.io/feature/2017 ... danno
_________________
СУДЬБА ИГРАЕТ ЧЕЛОВЕКОМ (ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК - ЛЖЕЦ). (ББ)
|
|
), что есть в России. Что бы не говорили, но Москва это головной мозг, а Алтай сердце России.))
