«Это наши истребители. Наши», - улыбнулся Александр Парецкий, когда я обернулся на характерный шум.
Ближе к полудню мы сидели в его кабинете и беседовали о том, как лечит искусство растерзанные войною души миллионов дончан.
Страшная беседа. Каким-то непостижимым образом концертные туры в ней переплелись со штурмами укрепов, аккордеоны - с реактивными огнеметами, регалии - с ампутациями, прекрасное - с неописуемым.
А через каких-нибудь полчаса колеса броневичка хрустели разбитой витриной.
«И снова трупы. И снова обстрел. Когда ж это кончится?», - ворчал оператор, не ожидая какого-то внятного ответа.
«Когда ж это кончится?» - не столько вопрос, сколько альтернатива длинной матерной тираде.
Тело я приметил не сразу, поскольку человек, из которого ушла жизнь, превращается в элемент пейзажа. В нашем случае - разрухи.
Вокруг бродили усталые представители СЦКК с вечно серыми лицами, не выражающими уже ничего, журналисты писали стендап, а я не мог оторвать взгляда от протекторов дешевых ботинок.
Она лежала ничком. Джинсы, куртка, ботинки - зимний донбасский унисекс. В паре метрах валялись шапка и клок волос.
Лица я не видел. Его скрывала заставшая на морозе жижа, в которой час назад жила личность. Рассматривать мозг, размазанный по асфальту, не хотелось.
Каких-то три-четыре метра не дотянула до здания. Там какие-то магазинчики, ателье. Можно было укрыться, но нет. В отдельно взятой донецкой квартире сегодня будет пугающе тихо.
Спятившая женщина в чёрной шубе крутилась поблизости. Просила то сфотографировать ее, то забрать в Москву. То кокетничала, то грозила ударить пониже пояса. Сюр.
«Женщина, отойдите. Дайте сказать! Мы пережили ужас!», - взмолилась жительница пострадавшего дома. Безумная отбросила найденную где-то картонку и молча ушла.
С каждой минутой подтягивались все новые журналисты, а «отстрелявшиеся» курили в сторонке. На остывшее тело не обращали внимания.
На перекрестке стояла красиво одетая пара. По соседней улице шагали девчонки и улыбались друг другу. Им ведь оттуда не видно. А грохот…ну грохот и грохот. Подумаешь.
Отсняли, передали, уехали. Барышня, поселившаяся в нашей магнитоле, молила удержать ее сердце руками. А минут через десять мы покупали моторное масло, «туманки» и омыватель. Потому, что скидки, а зима близко.
Вот там человеку размазало голову осколком снаряда, а здесь уже «чёрная пятница».
Кажется порою, что сходишь с ума, но ерунда это. Мир спятил. Не мы.
https://t.me/harry_homolsky/2834