Как российские турбины потеснили SiemensЭксперт Фролов рассказал, как России удалось создать собственную газовую турбину большой мощности
10 МАЯ 2024
Алёна Задорожная
Впервые за долгие годы России удалось добиться независимости от Запада в производстве газовых турбин большой мощности. В правительстве это достижение назвали важной вехой, а в экспертном сообществе – принципиально важным успехом на фоне противостояния со странами НАТО. О том, какой путь пришлось пройти российским специалистам, чтобы сделать отечественную турбину, газете ВЗГЛЯД рассказал эксперт в области энергетики Александр Фролов.
Россия преодолела зависимость от поставок газовых турбин большой мощности иностранного производства. Об этом в начале мая заявил глава госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов на встрече с премьер-министром Михаилом Мишустиным, передает ТАСС.
Что важно – речь идет об уже серийном производстве отечественных турбин.«Мы турбину большой мощности ГТД-110М устанавливаем на станцию «Ударная», которую строят на Таманском полуострове. Это первая серийная турбина. Мы уверены в том, что можем быть независимыми от Siemens и General Electric. Мы построили три станции. Это третья. Две станции построили в Крыму и одну на Таманском полуострове – «Ударную», которую в этом году запустим полностью», – отметил Чемезов.
В ответ Мишустин назвал достижение «важной вехой». «Я знаю, как корпорация долго над этим работала, чтобы заменить все аналоги западных мощных турбин», – цитирует премьера РИА «Новости». Эксперты, в свою очередь, подсчитали:
если в советские времена подобное оборудование в основном производилось на территории УССР, то после 1991 года зависимость России от зарубежных турбин могла достигать 90%. И поскольку сейчас в стране действуют около 310 газотурбинных установок, в ближайшем будущем они потребуют не только обслуживания и ремонта, но и замены. Кроме того, учитывая активное развитие энергетики на Дальнем Востоке и планы по индустриализации новых регионов, спрос на турбины будет расти.
О том, как именно Россия шла к созданию собственных газовых турбин большой мощности и в каком направлении эта отрасль будет развиваться в будущем, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал Александр Фролов, заместитель генерального директора Института национальной энергетики, главный редактор отраслевого медиа «ИнфоТЭК».
ВЗГЛЯД: Премьер-министр Михаил Мишустин охарактеризовал появление российской газовой турбины как важную веху. Почему это достижение стало возможным только сейчас?Александр Фролов: Для понимания предыстории предлагаю немного пофантазировать. Представьте себе проведение тендера. В нем участвуют несколько компаний. Одна из них – российская – заявляет оборудование со следующими условными характеристиками: межремонтные пробеги – некий Х, а энергопотери – 40%. И тут же приходит, скажем, немецкий производитель: у его оборудования межремонтный пробег в разы больше, а энергоэффективность выше.
Кроме того, немецкий игрок обещает в рамках соглашения системно обновлять программное обеспечение для работы оборудования, поддерживать с Россией прямую связь и оперативно вносить все необходимые изменения. Siemens предлагал объективно более выгодное, интересное и эффективное соглашение. И до определенного времени мы не могли победить в этой гонке.
ВЗГЛЯД: Такая ситуация складывалась только в области изготовления газовых турбин большой мощности?А. Ф.: К сожалению, нет. Подобные сценарии наблюдались в ряде отраслей. Справедливости ради стоит сказать, что ситуацию пытались переломить. Где-то это делалось директивно. Например, Газпром заключал договоры с нашими трубными компаниями, которым гарантировался определенный объем заказов, а также финансировалась модернизация предприятий. Во многом благодаря этому были построены «Северные потоки» и ряд других газопроводов. А ведь еще в нулевые отставание наших трубников было чудовищным. Второй вариант, который помогал переломить ситуацию, – это лицензирование или создание совместных предприятий (СП). Суть заключается в том, что мы покупали некое иностранное оборудование, но с условием полной локализации производства. В качестве примера можно привести газоперекачивающий агрегат ГПА-32 «Ладога», который мы стали производить в 2009 году. К слову, турбины являются «сердцем» этого оборудования. Но сделан агрегат был по лицензии General Electric. Соглашение как раз подразумевало, что мы локализуем у себя производство и постепенно начнем замещать иностранные комплектующие отечественными. Процесс был растянут во времени, но сейчас локализация находится на высочайшем уровне. Мы в полной мере можем обслуживать оборудование собственными усилиями. Были у нас и СП с тем же Siemens. Наши крупнейшие предприятия, выпускающие силовые машины, организовывали совместные проекты с немецким производителем, чтобы общими усилиями создавать некий продукт. С этой реальностью мы пришли к 2022 году.
ВЗГЛЯД: А параллельно с этим в России занимались собственными разработками в данной отрасли?А. Ф.: Работа у нас велась. Были опытные образцы, в 2010-х наши компании вкладывали в это серьезные деньги, а первые подвижки можно было наблюдать еще в 2021 году. Даже звучали заявления о том, что вскоре страна выйдет на производство собственных агрегатов большой мощности. Скажу больше – если бы у нас не было своих наработок, мы бы не смогли сейчас похвастаться собственной турбиной. Провести подобного рода работу за два года с нуля не то чтобы невозможно, но крайне сложно. Однако тут стоит отметить противоречие, с которым мы сталкивались долгие годы. С одной стороны, государство очень хотело развития собственного производства. Но с другой – существовали очень строгие требования по соблюдению тендерных процедур. Напомню, на конкурсах выбор делался в пользу наиболее дешевого, но в то же время максимально эффективного предложения.
В данном случае Siemens и другие иностранные игроки, которые на протяжении многих десятилетий не останавливали производственные циклы, имели более выгодные позиции. Они тренировались на десятках и даже сотнях проектов, улучшая и доводя до совершенства свое оборудование. И Россия, прервав собственное производство в 1990-е, не могла тягаться с такими соперниками. Наш потенциал за первые лет 15 в истории новой России серьезно пострадал, и мы вынуждены это признать.
ВЗГЛЯД: В какой момент, на ваш взгляд, стало понятно, что полностью полагаться на западных партнеров – это большой риск?А. Ф.: С 2014 года высокая зависимость от иностранных комплектующих воспринималась не только как геополитический, но и как экономический риск. Дело в том, что Россия является крупным рынком сбыта для оборудования энергетического комплекса. У нас постоянно идет стремительное обновление газопроводов, газоперекачивающего оборудования, строятся объекты нефтегазового комплекса, осваиваются новые месторождения, практикуются передовые решения в области добычи полезных ископаемых. Плюс, не так давно стартовала вторая программа договоров о предоставлении мощности (ДПМ-2), в рамках которой предполагалось модернизировать порядка 40 ГВт тепловой генерации. И будучи в таком положении мы априори должны были задуматься о производстве собственного оборудования. Как минимум это создавало бы дополнительные рабочие места, позволяло бы открывать новые школы, готовить специалистов. Экономическая логика и стремление к технологическому суверенитету как раз и подталкивали к тому, чтобы выходить на самообеспечение.
И к 2022 году мы уже подошли с пониманием реальной картины. Но наши традиционные отношения с западными тогда еще партнерами настолько подкупали своим удобством, что полного осознания всей проблемы не было.ВЗГЛЯД: Но ввиду изменившейся геополитической реальности осознание все же пришло. Что мы имеем на сегодняшний день?А. Ф.: Бесспорно, очень здорово, что наше производство справилось со своими задачами, пусть и с небольшим сдвигом вправо. Эти решения будут очень востребованы и на внутреннем рынке, и на внешнем. У России есть серьезные планы как по обновлению мощностей, так и по строительству новых. Оборудование, которое установлено на действующих электростанциях и которое произвели компании из недружественных стран, в какой-то момент тоже потребует обновления. Также потребуются запасные комплектующие. В конечном счете, рано или поздно агрегаты надо будет просто заменить. Сейчас же у нас есть собственная турбина, получившая название ГТД-110М. И судя по тем параметрам, которые заявлены, это изделие отвечает всем мировым стандартам. То есть оно не уступает тем решениям, которые могли быть установлены на наших электростанциях, если бы мы продолжали сотрудничать с немецкими партнерами.
ВЗГЛЯД: А сможем ли мы теперь полностью оказаться от участия зарубежных игроков на нашем рынке?А. Ф.:
Не думаю. Неподалеку от нас есть дружественное нам государство – Иран. Когда-то Тегеран также сотрудничал с Siemens. Но впоследствии компания была вынуждена покинуть этот рынок, а вот оборудование осталось, равно как и сохранились производственные циклы. Иранцы это оборудование изучили, провели реинжиниринг и стали выпускать собственную продукцию. Еще в 2022 году Россия подписала с Ираном соглашение о поставках их силовых установок для нужд нашей электрогенерации. Судя по всему, Москва пока не станет делать ставку исключительно на отечественное оборудование, потому что его еще необходимо произвести в достаточных количествах.
Мы понимаем, что у нас есть ряд текущих задач по ремонту и обслуживанию оборудования, которые необходимо решать. Сдвигать сроки реализации в этом вопросе невозможно. Поэтому мы можем использовать не только свои технологические решения, но и прибегать к помощи дружественных стран, если такая необходимость возникнет. Ничего плохого в этом я не вижу, мы им тоже помогаем во многих вопросах.
