Политологи объяснили призыв Си Цзиньпина к Москве.
https://vz.ru/world/2023/7/15/ ... .html Китай предлагает России совместно «направлять реформу глобального управления в правильное русло». Это официальное заявление Си Цзиньпина сложно понять иначе, как прямой сигнал о возможности взаимного создания правил игры для всего остального мира. Что именно означает этот сигнал и почему Пекин нуждается в помощи Москвы в столь фундаментальном вопросе?
Кимерика. Так в начале нулевых некоторые американские эксперты называли некий китайско-американский альянс (Chimerica, от China и America), который мог бы управлять современным миром.
Однако альянс в итоге не состоялся. Вашингтон не хотел делиться реальной властью, а Китай отказывался играть роль американского рупора и подносчика снарядов (экономических, политических – любых). И вместо альянса сегодня наблюдается эскалация американо-китайских отношений.
И поэтому на наших глазах в СМИ возник и укрепляется новый термин – назовем его, допустим, Кируссика. Российско-китайский альянс для управления современным миром. Можно даже сказать, что именно о нем говорят теперь не только какие-то отдельные политологи, а сам глава КНР Си Цзиньпин.
Один не справится
На встрече со спикером Совета Федерации России Валентиной Матвиенко китайский лидер предложил Москве совместными усилиями «направлять реформу глобального управления в правильное русло, защищать общие интересы государств с формирующимся рынком и развивающихся стран». Проще говоря, в четыре руки заниматься трансформацией однополярного мира в многополярный и прописывать правила этого нового мира.
Громкое заявление, не свойственное китайской дипломатии до последнего времени, однако полностью укладывающееся в новую, более активную внешнюю политику КНР. Глобальной международной системе в том виде, в котором она сейчас существует, приходит конец. «Китайское руководство осознает, что институты, созданные после Второй мировой войны, перестают эффективно работать. В ближайшее время последует неизбежное обновление этих структур, а значит, миру предстоит глобальная встряска. И в этой борьбе Китаю нужны союзники», – поясняет газете ВЗГЛЯД политолог-международник Елена Супонина.
Казалось бы, зачем Пекину союзники? На сегодня китайская экономика является второй (а по некоторым данным и первой) в мире. По численности населения КНР делит первое/второе место с Индией, однако китайское население все-таки более зажиточное и монолитное. Китайская наука уже давно не заточена на копирование западных технологий, а по некоторым направлениям (те же квантовые вычисления) опережает американцев.
Да, все эти достижения налицо. Но есть и недостатки – при наличии денег и технологий у Китая нет ни нужного имиджа, ни значимого политического ресурса для глобального управления. Из-за этого он не в состоянии в одиночку контролировать дела даже на своей периферии.
«Китай не может единолично контролировать Центральную Азию, так как не имеет достаточных ресурсов и компетенций, а также воспринимается населением региона как агрессивная враждебная сила. Пекин сейчас взаимодействует с регионом преимущественно как с источником сырья и в меньшей мере транзитной зоной. Гуманитарные и информационные проекты практически никак не влияют на сверхвысокий уровень синофобии в регионе. Китаю не доверяют и не будут доверять в ближайшем будущем», – объясняет газете ВЗГЛЯД глава Евразийского аналитического клуба Никита Мендкович.
Москва дает отношения
Поэтому Китаю нужны союзники. Те, с которыми у него нет противоречащих интересов (то есть Индия отпадает). Те, кто занимается глобальной политикой (то есть не ЮАР с Бразилией). Те, с кем у Китая в массе своей общие враги и друзья (то есть не Саудовская Аравия и Иран). Наконец, те, кто входит в число ведущих мировых держав – то есть Россия. Единственный, по сути, кандидат, который может закрыть китайские слабости и недостатки.
Например, в той же Средней Азии. «Москва имеет в регионе колоссальный авторитет вопреки русофобской пропаганде, финансируемой США. Последние опросы американских НПО показывают огромную популярность российских телеканалов, практически во всех республиках образованный класс говорит на русском, на этом же языке пишутся судебные приговоры и специальная литература во всех областях», – продолжает объяснять Никита Мендкович.
Похожая ситуация складывается в других регионах Глобального Юга – например, в Африке.
И дело тут не только в стремлении Китая извлекать из этих стран ресурсы – внешняя политика КНР не обеспечена какой-то гуманитарной составляющей, основанной на глобальной, по-хорошему миссионерской идеей. «Китайская мечта – это процветание китайцев. Когда КНР говорит о концепции глобального благоденствия, то нужно понимать, что китайцев прежде всего волнует собственное благосостояние. То есть стабильность китайского общества, повышение уровня благосостояния китайских граждан, рост зажиточности китайского среднего класса, выравнивание доходов со справедливым распределением между китайскими провинциями», – поясняет Елена Супонина.
По сути, у России колоссальный опыт интернационализма – начиная от искренних усилий по индустриализации развивающихся стран и заканчивая гуманитарными миссиями и обучением студентов. Поэтому России не только в Средней Азии, но и в Африке доверяют больше, чем китайцам.
Наконец, Россия – в отличие от Китая – не стесняется использовать силу для защиты своих партнеров. Либо напрямую (через ВКС в той же Сирии), либо через ЧВК (как в Африке). И российская армия – в отличие от китайской – уже обладает боевым опытом ведения настоящей конвенциональной войны.
«Китаю банально не хватит военной мощи, которая есть у России», – поясняет газете ВЗГЛЯД гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин. Поэтому на Россию полагаются больше, чем на Китай, – и даже в какой-то степени хотят уравновесить китайское влияние российским (например, не только в Африке, но и на том же Ближнем Востоке).
Соответствуем?
Что же касается интереса России в этой Кируссике, то тут надо решить два вопроса. И первый из них – какое место в ней займет РФ?
«Китай при создании новой системы безопасности в системе международных отношений будет пытаться играть ведущую роль, а многие остальные будут ведомыми. С Россией Китай говорит на равных, это не может не льстить, однако дальнейший разговор на равных будет зависеть от состояния дел в России и вокруг нее. И если Москва хочет остаться на равных, ей нужно развивать свою экономику и укреплять свое общество», – говорит Елена Супонина.
Тут многое будет зависеть также от состояния дел на Украине – и с этой точки зрения Москва просто не сможет занять иную роль, кроме равной. Ведь если она выиграет, то, с учетом резко возрастающего ее авторитета, ни о каком «младшем брате» речи не пойдет. Если же проиграет, то о какой-то форме партнерства вообще можно будет забыть.
Второй вопрос – как на это двустороннее партнерство посмотрят другие великие державы Глобального Юга. Например, та же Индия, для которой Пекин все-таки соперник. Не испортим ли мы таким альянсом отношения с Нью-Дели?
С большой долей вероятности – не испортим. Прежде всего потому, что Индия прекрасно понимает суть российско-китайских отношений, что они не направлены против индийских интересов.
«Китай и Россия являются давними партнерами в силу того, что обе страны подвергаются агрессии НАТО: Россия на Украине, а Китай – на Тайване. Поэтому сотрудничество было, есть и будет, особенно в рамках противодействия агрессии Запада в других регионах. Это никогда плохо не влияло на российско-индийские отношения, которые носят доверительный характер, поэтому Нью-Дели может быть уверен, что наши отношения с КНР не будут обращены против Индии», – считает Никита Мендкович.
Кроме того, никто не мешает Москве подтягивать Нью-Дели к этому процессу управления. И здесь основным препятствием являются не китайцы, а сами индийцы, которые пока еще пытаются играть в многовекторную дипломатию.
jad
