Удар ниже пояса...

То что ты тупой Брюхатый, тут знают все. Пшел под лавку убогий.

_________________
"Мой родина Рязань" Чупакабра/Арарат/Fire Dragon

А я последнее время Архангельскую беру.
Мягкая...и похмелья никакого..

Вотка без пива??

Это беспердел!

Лайфхак!..
Как я делаю квас
Беру квасное сусло ( в магАзинах продается), добавляю воду, добавляю сахар...
- И ува-ля!... Через сутки квас можно пить...

А потом остается в ту же емкость остатками былого кваса добавлять сусло, воду, сахар... - и КВАС САМОВОСПРОИЗВОДИТСЯ!
============

Я - человек креативный...
Решил так же делать водку!...
- В недопитую бутылку доливаю сладенькой водички и добавляю графит (добываю его из карандашей и стертых электрических щеток)
Графит ( или иначе, для образованных - Углерод!) нужен для химической реакции в результате которой получается Этанол... С2Н5ОН

_________________
#крымнаш
#сириянаша
#HighlyLikelyRussia

_________________
"Мой родина Рязань" Чупакабра/Арарат/Fire Dragon

Для особо чистых сортов надо вместо графита бросать бриллианты (алмазы)

_________________
Великие умы обсуждают идеи. Средние умы обсуждают события. Мелкие умы обсуждают людей.

Индифферент, злой ты.

_________________
"Мой родина Рязань" Чупакабра/Арарат/Fire Dragon

Зато щедрый!

_________________
Великие умы обсуждают идеи. Средние умы обсуждают события. Мелкие умы обсуждают людей.

Слабак ты, настоящие учоные давно научились из спирта добывать не только графит, но и графен.

_________________
Любое высказывание выходца с Украины - это брехня

Адониса больше бы заинтересовала Аграфена

_________________
Великие умы обсуждают идеи. Средние умы обсуждают события. Мелкие умы обсуждают людей.

Ну... Графен у меня обычно в холодильнике.

Бывало достанешь его, холодненького - и на стол... Красота!.
Стильно.

_________________
#крымнаш
#сириянаша
#HighlyLikelyRussia

А ты графен чистым пьешь, или коктейль с фуа-гра делаешь?

_________________
Любое высказывание выходца с Украины - это брехня

Фуа-гра рекомендую ни с чем не мешать. Надо уметь почувствовать
вкусовой букет...
Только плебеи потребляют его прямо из горла

_________________
#крымнаш
#сириянаша
#HighlyLikelyRussia

А бутылки потные должны быть?

_________________
Любое высказывание выходца с Украины - это брехня

Бутылки должны быть копи-лувак. Добываются в отделениях ОВД (по мнению демшизы)...

_________________
В этой войне нет сторон, заслуживающих поддержки пролетариата

я водку из Альфа спирт пью, понятно что проблемы от любой утром будет если накатить больше чем норма, но на Альфе грамм на сто больше можно
Абсолют по молодости нравилась, сейчас чистую предпочитаю, а не эти шведские клюквы и наши местные кедровые, люблю чистую водку, приятно закусывать

_________________
Кто даст правильный ответ, тот получит десять лет.

а кто по Абсолюту страдает, возьмите Тундру, тоже со всякими черниками

_________________
Кто даст правильный ответ, тот получит десять лет.

Во во... Ты похоже ещё не понял главного. Хорошее спиртное это то, которое не требует не закуси, ни запивки.

_________________
"Мой родина Рязань" Чупакабра/Арарат/Fire Dragon

для меня главнее вкусно закусить, чем просто выпить, может я еще до вашего возраста не дорос

_________________
Кто даст правильный ответ, тот получит десять лет.

Неизвестно, что происходило в его голове в течение следующих нескольких минут, но, когда поезд остановился на «Пушкинской», Сердюк вышел из вагона со сложившимся в душе желанием выпить, даже не выпить, а нажраться. Но это желание сначала было неоформленным и неосознанным и воспринималось в качестве смутной тоски по чему-то недостижимому и как бы утерянному, а свою настоящую форму обрело только тогда, когда Сердюк оказался перед длинной батареей бронированных киосков, из смотровых щелей которых без выражения глядели на вражескую территорию одинаковые кавказские лица.

Остановиться на каком-нибудь конкретном напитке было трудно. Ассортимент был большой, но какой-то второсортный, как на выборах. Сердюк долго колебался, пока не увидел в одном из киосков бутылку портвейна под названием «Ливадия».

При первом взгляде на эту бутылку Сердюк ясно вспомнил одно забытое утро из юности: заставленный какими-то ящиками закоулок во дворе института, солнце на желтых листьях и хохочущие однокурсники, передающие друг другу бутылку такого же портвейна (правда, с чуть другой этикеткой – тогда еще не были поставлены точки над «i»). Еще Сердюк вспомнил, что в этот закоулок, скрытый со всех сторон от наблюдателей, надо было пролезать между прутьев ржавой решетки, пачкавшей куртку. Но главным во всем этом был не портвейн и не решетка, а на секунду мелькнувшие в памяти и отозвавшиеся печалью в сердце необозримые возможности и маршруты, которые заключал в себе тогда мир, простиравшийся во все стороны вокруг отгороженного решеткой угла двора.

А вслед за этим воспоминанием пришла совершенно невыносимая мысль – о том, что мир сам по себе с тех пор совсем не изменился, просто увидеть его под тем углом, под которым это без всяких усилий удавалось тогда, нельзя: никак теперь не протиснуться между прутьев, никак, да и некуда больше протискиваться, потому что клочок пустоты за решеткой уже давно заполнен оцинкованными гробами с жизненным опытом.

Но если нельзя было увидеть мир под тем же углом, его, без сомнения, можно было увидеть под тем же градусом. Сунув в амбразуру киоска деньги, Сердюк подхватил выскочившую оттуда зеленую гранату, пересек улицу, осторожно прошел между луж, в которых отражалось предвечернее весеннее небо, сел на лавку напротив зеленого Пушкина и зубами сорвал с бутылки пластмассовую пробку. Портвейн оказался таким же точно на вкус, как и прежде, и это было лишним доказательством того, что реформы не затронули глубинных основ русской жизни, пройдясь шумным ураганчиком только по самой ее поверхности.

В несколько длинных глотков прикончив бутылку, Сердюк аккуратно кинул ее в кусты за гранитным бордюром. Туда двинулась интеллигентная старушка, до этого делавшая вид, что читает газету. Сердюк откинулся на спинку лавки.

Опьянение по своей природе безлико и космополитично. В наступившем через несколько минут кайфе не присутствовало ничего из того, что обещала и подразумевала этикетка с кипарисами, античными арками и яркими звездами в темно-синем небе. Никак не ощущалось, что портвейн левобережный, и даже мелькнула в голове догадка, что будь этот портвейн правобережным или вообще каким-нибудь молдавским, окружающий мир претерпел бы те же самые изменения.

А изменения с миром произошли, и довольно явственные – он перестал казаться враждебным, и шедшие мимо люди постепенно превратились из адептов мирового зла в его жертв, даже не догадывающихся о том, что они жертвы. Еще через минуту что-то случилось с самим мировым злом – оно то ли куда-то пропало, то ли просто перестало быть существенным. Опьянение достигло своего блаженного зенита, на несколько минут замерло в высшей точке, а потом обычный груз пьяных мыслей поволок Сердюка назад в реальность.

Мимо Сердюка прошло трое школьников, и долетели ломающиеся голоса, энергично повторяющие слово «базар». Их уменьшающиеся спины двигались в сторону припаркованного у тротуара японского джипа-амфибии с большой лебедкой на носу. Прямо над джипом, на другой стороне Тверской, торчал знак «Мак-Дональдса», похожий на желтый зубец невидимой крепостной стены. Сердюк подумал, что все вместе – спины уходящих школьников, джип и желтая «М» на красном фоне – чем-то напоминает картину Дейнеки «Будущие летчики». Было даже понятно, чем именно – определенностью дальнейшей судьбы персонажей, которая была вполне ясна в обоих случаях. Будущие налетчики уже нырнули в подземный переход, а Сердюк все размышлял на эту тему: ему вспомнился американский фильм «Убить Голландца» со снятым в нынешней Москве Нью-Йорком тридцатых годов – в фильме на стене одной из гангстерских квартир висела репродукция «Будущих летчиков», что придавало фильму темную и страшноватую многозначность.

Впрочем, о политике Сердюк размышлял совсем недолго, и скоро его мысли вернулись к прочитанному в метро отрывку.

«Японцы, – подумал Сердюк, – великий народ! Только подумать – две атомных бомбы на них кинули, острова отняли, а вот выжили ведь… И почему у нас только на Америку смотрят? На фиг нам она вообще нужна, эта Америка? Надо за Японией идти – мы же соседи. Бог велел. И им тоже с нами дружить надо – вместе эту Америку и дожмем… И атомную бомбу им вспомним, и Беловежскую пущу…»

Каким-то неуловимым, но непротиворечивым образом эти мысли перетекли в решение взять еще одну. Некоторое время Сердюк размышлял, что купить. Портвейна больше не хотелось. После игривого левобережного адажио уместным казалось долгое спокойное анданте – хотелось чего-то простого и безбрежного, как океан из «Клуба путешествий» или пшеничное поле с акции, на которую Сердюк обменял свой ваучер. Несколько минут подумав, он решил взять голландского спирта, и только по дороге к ларьку понял, что остановил на нем свой выбор из-за вспомнившегося фильма.

Но это, конечно, было неважно. Вернувшись на ту же лавку, он открыл бутылку, налил половину пластмассового стаканчика, выпил и, ловя обожженным ртом воздух, разорвал газету, в которую был завернут купленный на закуску гамбургер. На глаза ему попалась странная эмблема – красный цветок с несимметричными лепестками, вписанный в овал. Под эмблемой было объявление:

«Московское отделение японской фирмы „Тайра инкорпорейтед“ производит набор сотрудников на конкурсной основе. Необходимо знание английского языка и навыки работы с компьютером».

Сердюк покрутил головой. На секунду ему показалось, что рядом с этим объявлением напечатано другое, украшенное похожим знаком. Он внимательно осмотрел газетный лист и понял, в чем дело. Действительно, овалов было два – рядом с окруженным линией цветком было кольцо лука, торчащий из-под хлебной корки край посеревшей мертвой плоти со следами ножа и кровавый потек кетчупа. Сердюк с удовлетворением отметил, что разные пласты реальности уже начали смешиваться, аккуратно выдрал объявление из газеты, слизнул с него каплю кетчупа, сложил вдвое и спрятал в карман.

Дальше все было как обычно.

(с)