"Хаим Исаакович Сигал родился в обычной семье на Львовщине. Тогда она входила в состав Польши. Сигал скромно работал в школе учителем. Потом занялся мелкой коммерцией.
Когда Западная Украина вошла в состав СССР с учителем произошли неожиданные перемены – он стал милиционером, потом за хорошую работу его взяли в НКВД. Отлично помня, кто при поляках критиковал новую власть в советской России, Хаим Исаакович активно информировал об этом «органы». По его доносам взяли несколько человек.
Начавшаяся война оказалась для успешного сотрудника неожиданностью. Уже 30 июня 1941 года гитлеровцы заняли Львов. Для сотрудника НКВД еврейской национальности расстрел был неизбежен. Но он подключил природный артистизм и убедил немцев – он украинец Кирилл Сыголенко. Документы правда сгорели, но недалеко живёт родня, которая всё подтвердит. Ему поверили. Но не решаясь дальше играть с судьбой, бывший «нкэвэдэшник» сбежал.
В лесах он наткнулся на украинских националистов. Безусловно, евреев они не жаловали тоже, но Хаима спас прекрасный украинский язык. В банде «Полесской сечи» он даже сделал карьеру – стал редактором газеты и адъютантом главаря. К 1942 году отношения предводителя с нацистами стали ухудшаться, и Сигал решил, что у немцев будет служить надёжнее и сытнее.
Он стал комендантом «шуцманшафта» города Дубровица - вспомогательной полиции, которая занималась самыми неприглядными делами. В первую очередь от него требовали отчёты по количеству ликвидированных евреев. Хватали всех – и взрослых, и детей. В общей сложности на счету группы Сигала оказалось 500 жертв облав. Впоследствии на суде он равнодушно сказал, что делал всё это, чтобы доказать – он верный их слуга, а не еврей.
От своей службы нацистам Хаим получал и чисто практические результаты. Через год его повысили и он стал работать в СД (службе безопасности рейха) в Потсдаме и Кёнигсберге. Его подсаживали в лагеря к советским военнопленным. За предотвращённые побеги и раскрытие групп подпольщиков рьяный сотрудник службы безопасности получал награды. Забирал он себе и всё золото, отобранное у пленных.
Ближе к концу войны Сигал озаботился своей безопасностью после того, как рейх окончательно рухнет. Такие же как он «товарищи» по СД помогли сделать ему документы на имя узника Дахау – еврея из Варшавы Карла Ковальского. Как только войска Гитлера были разгромлены, в берлинской еврейской общине появился новый бывший «узник Холокоста».
В 1946 году «Ковальский» устроился в советское морское агентство. Через год попал в тюрьму за спекуляцию и валютные операции. Через 3 года вышел по амнистии и попытался уехать в Штаты, но не вовремя заболела супруга. В визе было отказано.
Тогда Сигал, как «жертва нацизма» подал заявку на переезд в Израиль. К тому времени как его случайно опознала Семенюк, документы были готовы, оставалось собрать вещи.
Первые полтора месяца фашистский пособник отпирался. Чтобы заставить его говорить, пришлось предъявить фото в полицейском мундире и организовать встречу с некоторыми свидетелями. В конце концов его признания вылились на 300 страниц протоколов допросов.
Суд проходил 27-28 марта 1952 года. Приговор был однозначным – высшая мера наказания. После его объявления Сигал подал прошение на помилование, призывая оставить его матери и больной жене кормильца. 19 июня приговор привели в исполнение.
Полиция гетто Варшавы, набранная из узников-предателей / Хаим Исаакович Сигал
Комендант полиции из Дубровиц оказался одним из тех немногих евреев в мире, которого судили как нацистского преступника. "
