Сегодня снова новость о плохих чеченцах и хороших русских.. __________________ Краповый берет: испытание для элиты спецназа и скандал в Росгвардии «На главном марш-броске представители Чечни начали подвозить своих на машинах - чего напрягаться? Краповики от такой беспардонности слегка опешили, но делать вид, что ничего не происходит, не стали. Завязалась массовая драка, которую, судя по комментариям за кадром, разруливал лично начальник Главного управления сил спецназначения Росгвардии Игорь Семиляк». _______________________
Не верю, что такой приказ мог быть отдан без согласия главного. Сначала Идрак, потом даги в метро, теперь береты. Раньше новости об этнических стычках всячески замалчивались и не попадали в СМИ. Кому выгодно сейчас расшатывать ситуацию?
Рекомендую для понимания что стоит на кону к прочтению статью Кашина на эту тему: (кстати, цените чем угощаю, на Репаблике чтоб ее прочесть надо пятихатку отдать, но вы же беднота, вам бесплатно) _______________________
Хабиб Нурмагомедов пошутил, что неоднократно битый им ирландец Конор Макгрегор должен требовать у Александра Бастрыкина такую же медаль, которую дали избитому тремя дагестанцами в метро Роману Ковалеву, и это такая довольно спорная шутка, потенциально неприятная и для Ковалева, с обидчиками которого (настоящими бандитами и отморозками) отождествляет себя Хабиб, и для Александра Бастрыкина, который в этой конструкции (раздает медали тем, кого бьют такие, как Хабиб) выглядит буквально шутом. Обидные шутки в нашей отечественной новой этике проходят по категории криминала и подразумевают почти легальное наказание в виде униженных публичных извинений шутника — например, на этой неделе за свою шутку, в которой осетинский пирог, гордость соответствующего народа, сравнивался с женскими половыми органами, публичные извинения приносили комики Александр Ни и Ариана Лолаева, и большой сенсацией это не стало — очередное, черт знает какое по счету извинение, такая уже рутина, никто не удивляется (на Лолаеву давили через ее бабушку, с которой разговаривали представители «высшего совета осетин»), и, если Роман Ковалев и его лучший друг Александр Бастрыкин действительно обидятся на Хабиба, может быть, и у них хватит возможностей добиться от него извинений хотя бы в инстаграме, но большого значения это не имеет — понятно, что настоящая обиженная сторона в этом конфликте как раз Хабиб, который вместе со всей Россией обнаружил на прошлой неделе, что дагестанцев-драчунов теперь, оказывается, громко и беспощадно сажают в тюрьму, а тому русскому, которого они избили, дают медаль, денежную премию в два миллиона и всевозможный почет.
Это что же, думает Хабиб, Россия больше мной не гордится? У нее, что ли, сменились приоритеты, и между дагестанскими бойцами и этим Романом она теперь выбирает Романа? Что дальше, — думает Хабиб, — погромы, этнические чистки, депортации? Как же так? — чешет он под папахой и зовет своих пиарщиков, чтобы те прозондировали почву с помощью заведомо скандальной шутки, которая и в мониторинги по слову «Бастрыкин» попадет, и разойдется по новостным заголовкам, и, может, дойдет до самого Путина, которого Хабиб знает лично и от которого за годы знакомства ничего плохого не получал, а хорошего — наоборот, много.
И знаешь, Хабиб, нам ведь, русским, тоже очень интересно, что это такое происходит. Мы сами ни с чем подобным до сих пор не сталкивались, и мы не видели, чтобы тому, кого бьют дагестанцы в метро, давали за это медали и деньги. Мы уже которую неделю наблюдаем за удивительным поправением российской власти и гадаем, чем оно на самом деле обусловлено — социологией, выборами, внешнеполитической конъюнктурой или экономикой. И твое «а как же я?», отчетливо читающееся в твоей шутке — это тоже один из тех вопросов, которые сейчас хочется задать архитекторам этой внезапной русификации России.
На протяжении десятилетий власть в России вела себя так, чтобы ни у кого не возникло даже случайного повода заподозрить ее в излишних прорусских симпатиях. Даже корректируя в прошлом году конституцию и раздавая какие-то авансы тем, кого не устраивает идеология казенной многонациональности, авторы поправок так и не решились упомянуть в конституционном тексте русский народ, ограничившись невнятным «государствообразующим». Образ (абсолютно фиктивный, конечно) России как равноправного альянса двухсот или сколько их там народов лежит в основе всей путинской государственности где-то рядом с Великой Победой, и конкретный Хабиб наряду с Рамзаном Кадыровым и десятками многонациональных героев поменьше был на протяжении многих лет символом официальной многонациональности, из которой, как нам когда-то обещали, должна вообще произрасти новая «российская нация».
Слабые стороны этой концепции давно известны — фактически она поощряет множество национализмов и подразумевает отмену одного-единственного, «государствообразующего». Опорой центральной власти в такой конструкции оказываются этнократические республики — от «электоральных султанатов», гарантирующих Кремлю нужные цифры на выборах, до альтернативных силовых ресурсов чеченского формата, а слабым звеном в отношениях власти и общества оказывается как раз русское большинство (за исключением кризиса в Ингушетии, когда ингуши спорили с Чечней из-за межреспубликанской границы, на улицах протестуют всегда жители «безнациональных» регионов, прежде всего Москвы); грубо говоря, между любым русским и Хабибом Путин всегда выберет Хабиба — государственному единству такая политика, бесспорно, вредит, она нуждается в ревизии, но если предположить, что нынешние прежде всего медийные кампании по межнациональным поводам — это и есть ревизия прежней многонациональности, то возникает подозрение, что обязательным (как будто только ради этого все и затевается) элементом такой ревизии становится искусственно конструируемый конфликт, новая напряженность, на которую, очевидно, и среагировал Хабиб.
Когда антинациональное государство вдруг начинает вести себя как национальное даже на уровне риторики и внешних жестов, это выглядит не как попытка гармонизировать общественные отношения внутри страны, а напротив, как очередная дестабилизация сверху, и любая очередная «разжигательная» новость от государственных медиа кажется заведомой провокацией. При этом механизмов обратной связи, позволяющих разобраться в причинах каждого нового государственного виража и рисках, которые он несет, у общества сейчас нет — даже Бастрыкина некому спросить, почему до сих пор он не награждал жертв межэтнических стычек, а теперь награждает. Будем считать, что этот вопрос задал Хабиб — и ответ нужен не только ему.
_________________ последнего царя удавим
|