Пётр Толстой: "Коммунизм людоедская идеология".

Продолжение

Общеизвестно, что взаимоотношения народов и наций в Советской России (= Советском Союзе) всегда были предметом пристального внимания со стороны американских и западноевропейских исследователей-историков. Однако за почти 70 лет существования советской власти никаких хоть сколь-нибудь известных и признанных научным сообществом исследований в этой области замечено не было.

Много и часто писали о противоречиях между союзными советскими республиками в экономических и идеологических вопросах, о взрывах национального эгоизма и т.п., но при этом старательно избегали даже касаться взаимоотношений между абсолютным национальным большинством населения (русскими) и всеми другими нациями и народами.

И вдруг весной 1996 года научная историческая общественность узнает, что в чикагском университете заявлена к защите докторская диссертация об исследовании проблемы наций и национализма в СССР с 1923-го по 1939 год. И что исполнил это исследование некий молодой исследователь Терри Мартин, который во главу угла в своих изысканиях поместил как раз "русский вопрос", а точнее – вопрос о социальном, политическом и культурном положении русских в СССР. Быстро выяснилось при этом, что предки самого ученого жили на Восточной Украине, а потом, после Гражданской войны 1918-1920 гг., эмигрировали в Канаду, то есть молодой ученый фактически отвечал на, так сказать, зов крови. Вероятно, поэтому в своих изысканиях в 1990-е годы он опирался не только на московские архивы, но и в значительной части на архивы Республики Украины.

Диссертация была защищена настолько успешно, что молодому ученому сразу после защиты предложили место профессора русской истории в Гарвардском университете. Через пять лет Терри Мартин превращает диссертацию в книгу и публикует 528-страничное исследование на английском языке "The Affirmative Action Empire: Nations and Nationalism in the Soviet Union. 1923-1339", а через 10 лет после этого монография была переведена и на русский язык (Мартин Т. Империя "положительной деятельности". Нации и национализм в СССР. 1923-1939. [пер. с англ. О.Р. Щёлоковой]. – М.: РОССПЭН. 2011).

В представленном читателю почти тысячестраничном, построенном на внимательном анализе советских архивов, тексте профессор Мартин показывает, что, совершив в октябре 1917-го государственный переворот в российской империи, большевики неожиданно столкнулись со "стремительным" распадом прежде единого государства и это обстоятельство "застало их врасплох". Особенно же "обескуражило мощное националистическое движение на Украине". Возникла реальная угроза утраты власти.

Чтобы удержать в своих руках государственную власть Ленин и Сталин пошли на то, чтобы разбить доставшуюся им географическую территорию на десятки национальных территорий и начали систематически поощрять развитие национального самосознания у этнических меньшинств, создавая и воспитывая в них новых национальных лидеров, наделяя официальным статусом национальные языки и финансируя производство культурной продукции на этих языках. Тем самым в 1920-1922 гг. большевиками, считает Т. Мартин, была изобретена формула удержания в своих руках государственной власти в бывшей Российской империи.

Но при этом, как показывает Т. Мартин, . РР

внешние формы существования национальных меньшинств большевики осуществляли за счет использования комплексного потенциала национального большинства – русских, взвалив на этот народ все материальные и интеллектуальные тяготы в построении нового общества.

Терри Мартин утверждает, что "Советский Союз был первой в мире империей положительной деятельности", которая (империя) в отличие от Римской, Британской и других империй, поддерживала существование и развитие национальных меньшинств на территории бывшей царской русской империи "в гораздо большей степени, чем национального большинства – русских".

Как теперь выясняется, Т. Мартин является первым, и пока единственным, западным историком, который признал и доказал очевидный исторический факт: за 70 лет советской власти национальные меньшинства в СССР шагнули от нищеты и бедности, цивилизационной неразвитости в исторический этап цивилизационного развития, а большинство русских людей за это же время в силу такой политики скатились не в нищету и бедность, конечно, но во всяком случае – в сравнительно менее развитое состояние, чем это было до Октябрьской революции. Парадоксально, одновременно с этим, явив миру создание культурных шедевров и запустив в космос представителя "угнетенного" национального большинства.

Профессор Гарвардского университета охарактеризовал такую политику большевиков как «радикальный разрыв с политикой империи Романовых» поскольку до 1917 года, цари Дома Романовых проводили совсем иную политику в этом плане. (Любопытно, между прочим, что известный российский исследователь С.Ю. Рыбас в своем новом исследовании "Заговор верхов, или Они первыми войдут в ад" обнаружил, что и в империи Романовых "обложение (налогами) в русских губерниях было на 59% выше, чем в национальных окраинах" -См.: С. Рыбас. Тотальный переворот. - "ЛГ".3-9 марта 2016).

Исследуя эту проблему, вслед за Т. Мартином и ссылаясь при этом на его работу, известный российский историк Алексей Миллер пишет, что до революции «имперская нация», то есть русские, в кадровом составе чиновничества были представлены адекватно их численности, равно как и другие существовавшие на тот момент нации и народности. «Исследуя состав бюрократии на западных окраинах». – пишет он, – следует отметить, что «представители местного населения были представлены среди чиновников в пропорциях, которые в целом соответствовали удельному весу различных этнических групп в этих губерниях».

Иными словами, Сталин, как единоличный властитель в СССР с конца 1920-х годов, в этих вопросах кардинально отошел от политики русских царей, которые, во-первых, внимательно следили за тем, чтобы во властных структурах национальных окраин строго соблюдалось пропорциональное представительство всех народов и наций, проживающих на этих территориях. А во-вторых, наместник «Белого царя» на национальных окраинах отнюдь не был такой, по сути, декоративной фигурой, какой был в союзных республиках СССР этнически русский второй секретарь ЦК союзной компартии.

Но в чем А. Миллер согласен с канадским ученым, так это в том, что большевики после 1917 года вообще создали действительно "странную империю". В отношении малочисленных национальностей и народов в ее составе СССР вообще представлял собой «империю наоборот».

Вслед за Т. Мартином профессор А. Миллер пишет: «В рамках советской политики государствообразующий народ, русские, должен был подавлять свои национальные интересы и идентифицировать себя с империей положительного действия».

Большевики пошли даже на то, что отказывали «в праве на национальную автономию в местах компактного проживания русских в союзных республиках», в «праве на национальное представительство во властных структурах автономных республик», более того, осуждали «русскую культуру как буржуазно-помещичью, как имперскую культуру угнетателей».

«Большевики, по сути, … создавали национальные элиты там, где их не было или они были слабы. Они распространяли и поддерживали в массах различные формы национальной культуры и идентичности там, где эта задача стояла на повестке дня. Они способствовали территориализации этничности и создавали национальные образования на разных уровнях».

В результате же вся эта политика привела к тому, что возникшие национальные элиты в конце существования Советского Союза создали свою собственную национальную историю и на базе развития в их территориальных национальных образованиях процессов индустриализации, урбанизации, распространения грамотности, под лозунгами демократии оправдывали их вычленение из состава советской империи.

Т. Мартин в своем исследовании внимательно проанализировал столкновение Сталина с Лениным в 1922 году по поводу образования Советского Союза и пришел к выводу: «Из высказываний Сталина видно, что причиной его разногласий с Лениным был русский вопрос. (Но) сохраняя РСФСР , вместо того, чтобы создать СССР, Сталин не собирался усиливать позиции русских, наоборот, он хотел их ослабить. Больше всего он боялся отдельной русской республики…»

"Русский вопрос" проходит красной нитью сквозь весь текст монографии гарвардского профессора.

Отправляясь от ленинской фразы о том, что "трудящиеся массы других наций были полны недоверия к великороссам как нации кулацкой и давящей", сказанной вождем после окончания Гражданской войны, Т. Мартин воспроизводит беседу В. Молотова с Ф. Чуевым в 1980 году, в ходе которой Феликс Чуев выразил недоумение по поводу того, что в период существования СССР Россия так и не получила своей Коммунистической партии. Молотов же ответил так: "Мы не забыли создать Коммунистическую партию РСФСР. Просто для неё не было места".

Комментируя эти слова Молотова, Т. Мартин с изумлением констатирует: хотя во всем мире события 1917 года всегда называли "русской революцией", но именно "для русского народа никогда не находилось достойного места. Русские в Советском Союзе всегда были "неудобной" нацией – слишком большой, чтобы её проигнорировать, но в то же время и слишком опасной, чтобы предоставить ей такой же институциональный статус, какой был у других крупных национальностей страны".

Как считает гарвардский профессор, "Ленин и Сталин очень хорошо понимали, что русские представляют для советского единства исключительно опасную угрозу, и именно поэтому настояли на том, чтобы русские не имели ни собственной полноправной национальной республики, ни всех прочих национальных привилегий, которые были даны остальным народам СССР".

Подзаголовок монографии Т. Мартина не случайно обозначен как "Нации и национализм в СССР". Исследователь пристально всматривается в обострение национальных отношений между нациями в период образования СССР и особо отмечает тот факт, что все малые нации выступали за то, чтобы в названии нового государства не закреплялось прилагательное "российский", что, пишет он, "особенно раздражало украинцев". Ленин всемерно поддержал в этом вопросе украинскую делегацию: прилагательное "российский" из названия нового государства было исключено.

Особое внимание Т. Мартин в своей монографии уделяет борьбе центральных властей СССР с попытками насильственной украинизации многих районов в РСФСР, где киевские власти Украинской ССР на базе переселения нескольких украинских семей активно создавали украинские национальные советы, пытаясь таким образом распространить влияние Киева на территории РСФСР. 14 декабря 1932 г. Политбюро ЦК принимает постановление "прекратить украинизацию Северного Кавказа и ликвидировать там все украинские национальные советы". А на другой день, пишет Т. Мартин, Политбюро принимает постановление, "распространившее отмену украинизации на всю РСФСР". В постановлении ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР "решительно осуждаются предложения некоторых украинских товарищей об украинизации целого ряда районов Советского Союза (например, на Дальнем Востоке, в Казахстане, Средней Азии, в Центрально-Черноземном районе)..."

За прошедшие с момента обнародования результатов исследований профессора Мартина прошло почти 20 лет. За это время не только американские, но и российские историки стали признавать монографию Мартина "одной из важнейших книг о советской национальной политике, когда-либо выходивших в свет" и даже склонны считать эту работу "классическим трудом" в этом сегменте.

Вместе с тем нельзя всё же не отметить, что до освещения того, как велась практическая реализация этой политической линии большевистской партии у этого Т. Мартина руки ещё не дошли. А эта практика крайне интересна и она ещё ждет своего исследователя. «Столетие» уже публиковало мою статью по этим вопросам, напомню основные цифры и факты.

Так, следует отметить, что сразу после образования Советского Союза в конце декабря 1922 г. в новом государственном образовании был сформирован общесоюзный бюджет, а в его рамках постановлением ВЦИК от 21 августа 1923 г. был создан Союзно-республиканский дотационный фонд СССР, средства из которого стали направляться на экономическое и социальное развитие кавказских, среднеазиатских и других союзных республик, включая Украину. Весь этот Фонд формировался за счет поступлений из РСФСР (из союзных республик просто нечего было брать). В отличие от РСФСР, в бюджеты союзных республик полностью зачислялись сборы налога с оборота (один из основных источников бюджетных поступлений), также полностью оставался в республиках подоходный налог. И хоть российская экономика играла решающую роль в формировании упомянутого Фонда, дотациями из него никогда не пользовалась.

Как откровенно признавал в 1930-е годы Г.К. Орджоникидзе, «Советская Россия, пополняя наш (Грузинской ССР) бюджет, дает нам в год 24 млн. рублей золотом, и мы, конечно, не платим ей за это никаких процентов…Армения, например, возрождается не за счет труда собственных крестьян, а на средства Советской России».

Доктор экономических наук профессор В.Г. Чеботарева на международной конференции в Москве в 1995 году привела свои расчеты, которые показали, как протекал процесс перекачки прибавочного продукта из РСФСР в союзные республики.

Во-первых, денежные вливания в чистом виде. Опубликованные отчеты Минфина СССР за 1929, 1932, 1934 и 1935 гг. позволяют сделать вывод о том, что в указанные годы Туркменистану в качестве дотаций было выделено 159,8 млн. рублей, Таджикистану – 250,7, Узбекистану – 86,3, ЗСФСР – 129,1 млн. рублей. Что касается, например, Казахстана, то до 1923 года эта республика вообще не имела своего бюджета – финансирование ее развития шло из бюджета РСФСР.

Но в расчет следует включать не только чисто денежные вливания. На протяжении десятков лет, сообщила профессор Чеботарева, кроме чисто денежной дани Россия отдавала союзным республикам «свой самый драгоценный капитал – высококвалифицированных специалистов. В 1959 г. за пределами России находилось 16,2 млн русских, в 1988 г. – 25,3 млн. За 30 лет их численность увеличилась на 55,5%, а в пределах России – только на 22%....Представители российской диаспоры создавали значительную часть национального дохода в республиках. Например, до 1992 г. 10% русского населения Таджикистана производили до 50% внутреннего национального продукта».

Образовался у этого феномена и ещё один, побочный, но существенный эффект. «Русский народ, – сказала В.Г. Чеботарева, – которому был навязан комплекс «исторической вины» за злодеяния царизма, сделал всё, чтобы покончить с вековой отсталостью братских народов. Но на этом благородном поприще, – отметила она, – русский народ утратил элементарное чувство самосохранения; под влиянием политической пропаганды он впал в беспамятство и погубил многие национальные традиции, среду своего исторического обитания».

Приведу только один пример. В 1949 году ленинградскую поэтессу Ольгу Берггольц просто потрясло духовное состояние русских людей, тех самых русских людей, которых она на высокой ноте все 900 дней ленинградской блокады призывала по радио к сохранению стойкости духа. Приехав 20 мая 1949 г. под Ленинград на отдых в село Старый Рахин, она сделала запись в своем дневнике о жизни колхозников: «Первый день моих наблюдений принес только лишнее доказательство к тому же, все к тому же: полное нежелание государства считаться с человеком, полное подчинение, раскатывание его собой , создание для этого цепной, огромной, страшной системы.…Вот все в этом селе – победители, это и есть народ-победитель. Как говорится, что он с этого имеет? Ну, хорошо, послевоенные трудности, пиррова победа (по крайней мере, для этого села) – но перспективы? Меня поразило какое-то, явно ощущаемое для меня, угнетенно-покорное состояние людей и чуть ли не примирение с состоянием бесперспективности» [Ольга Берггольц. Из дневников (май, октябрь 1949. – «Знамя», 1991, № 3, с. 160-172)].

В октябре 2010 года в Академии повышения квалификации работников образования прошла международная научно-практическая конференция под названием «Неконфликтное прочтение совместной истории – основа добрососедства», на которой историки из Москвы, Саратова и Таллина представили доклад под редакцией заведующего кафедрой истории МГПУ профессора А. Данилова, где по рассматриваемой теме были приведены следующие факты:

В 1987 году в Латвии поступления из РСФСР составили 22,8% от величины всего произведенного национального дохода республики; а только в денежном выражении эта союзная республика получила в том же году 57,1 млн. рублей. С годами разрыв между ввозом и вывозом только возрастал.

Например, в 1988 г. для Эстонии этот разрыв составил 700 млн. рублей, для Литвы – 1 млрд. 530 млн. рублей, для Латвии – 695 млн. рублей.

Иными словами, вся государственная политика по всем направлениям строилась на удовлетворении интересов национальных окраин, а интересы коренного населения РСФСР приносились в жертву этому абсолютному меньшинству. В то время как экономика и инфраструктура союзных национальных республик жирела и пухла, исконно русские города и веси нищали.

В 1997 г. известный писатель и ученый Александр Кузнецов писал:

«Горько становится на душе, когда видишь старые русские города. Старинные дома с обвалившейся штукатуркой, деревянные одноэтажные дома ушли по окна в землю, а двухэтажные покосились и пропахли уборной. Картина знакомая. Так выглядят сейчас все старые русские города, не то, что кавказские или среднеазиатские.

Ереван целиком построен в годы советской власти. Раньше он состоял из глинобитных и каменных одноэтажных домишек, а теперь возведен из благоустроенных многоэтажных и, заметьте, нетиповых домов, облицованных разноцветным туфом. И ни одного старого дома во всем городе. Советский период – золотой век для Армении. В Тбилиси оставили одну старую улицу, как памятник истории. Реставрировали ее, выглядит как картинка. Все остальное выстроено заново, как и в других кавказских городах.

О среднеазиатских республиках и говорить нечего – дворцы, театры, парки, фонтаны, все в граните и мраморе, в каменной резьбе. Богатели, тяжелели 70 лет края государства, чтобы, насытившись, потом отвалиться…»

Любопытную картину в июне 1992 года нарисовал в «Независимой газете» (12 июня) Иван Силаев, первый премьер-министр ельцинского правительства.

В 1990-м, вступив в должность, он обнаружил, что в течение всех лет Советской власти РСФСР ежегодно выплачивала союзным республикам, включая Украину, а с 1940 года и прибалтийским республикам, по 46 млрд рублей в год.

Пересчитав эти деньги по существовавшему в 1990 году валютному курсу (один доллар США был равен 60 копейкам) премьер в июне 1991 года доложил первому президенту России Борису Ельцину, что РСФСР ежегодно направляла на развитие союзных республик 76,5 млрд долларов.

После его доклада правительство РСФСР потребовало в корне изменить практику истощения экономического ресурса России и в дотационный фонд заложить только (только!) 10 млрд. рублей. Да и то при условии, что та республика, которая будет брать средства из этого фонда, будет делать это не безвозвратно, а только в кредит и обязуется заключить с правительством РСФСР соглашение о поставках своей продукции в счет обязательного погашения кредита в оговоренный срок. Услышав это, республиканские лидеры, включая Украину и прибалтийские союзные республики, тут же потребовали от президента СССР М. Горбачева «поставить этих русских на место»…

Словом, исследования профессора Мартина позволяют совершенно под другим углом взглянуть на подлинные причины распада СССР в 1991 году. Если сказать кратко, то исчезновение СССР случилось совсем не потому, что наша великая страна якобы "проиграла" т.н. "холодную войну" в противоборстве с Соединенными Штатами Америки, а потому, прежде всего, что у русского народа к концу ХХ века не осталось более сил тащить на своих плечах в "светлое будущее" окраинные советские республики и всё зарубежное "прогрессивное человечество".

Владимир Кузнечевский