Ursa
Гжегож Срочиньский
Без эмбарго у нас никаких шансов против России.
Она выкрутится, заплатит долги, купит бомбыАбсолютные санкции на сырьё следует ввести немедленно. Сегодня, завтра, сейчас. Космические цены на бензин и даже возвращение карточек на бензоколонках – это небольшая цена по сравнению с тем, что нам грозит, если мы не будем решительны по отношению к России. Давайте также предложим русским солдатам зелёный коридор. Дезертируешь? Евросоюз платит тебе премию и гарантирует хорошую жизнь на Западе. Это морально неоднозначно, но весьма эффективно - с Войцехом Пачосом беседует Гжегож Срочиньский.
Гжегож Срочиньский:- К чему готовиться?
Войцех Пачос:
- К высоким ценам. И к перерывам в поставках электричества и газа.
Гжегож Срочиньский:
- Польский Экономический Институт пишет: «Реальной угрозой является глубокое падение потребления».
То есть мы обеднеем?
Войцех Пачос:
- Нет. Кажется, нет.
Если даже цены на горючее взлетят в космос, это не приведёт к радикальному снижению уровня жизни в Польше.
Впрочем, мы должны воспринимать это не как опасность, которой следует избегать, а как нечто, что следует выбрать осознанно.
Гжегож Срочиньский:
- Осознанно выбрать?
Войцех Пачос:
- Сказать себе: ОК, мы хотим, чтобы горючее стало дороже, мы хотим, чтобы в квартирах было на два градуса холоднее.
И да, мы хотим, чтобы иногда не было электричества, чтобы наши счета выросли, поскольку нам важно избежать крайнего сценария.
Гжегож Срочиньский:
- То есть?
Войцех Пачос:
- Этот крайний сценарий – поражение Украины и распространение войны на остальную Европу. Тогда путинская Россия будет бросать на нас бомбы за наши же деньги.
В Россию всё ещё поступают наши евро и доллары, что имеет три страшных результата.
Первый, что человеческие жертвы и разрушения на Украине растут ежедневно, поэтому мы должны как можно скорее прекратить это.
Второй, что если у России будут деньги на новые бомбы, то с Украины убегут не три миллиона, а десять миллионов человек.
И все они убегут в Польшу, потому что это их первое место выбора, а наше государство этого не вынесет, вообще перестанет функционировать.
А третья опасность - это то, что благодаря нашим деньгам у России хватит сил перегруппироваться, она пойдёт дальше и нападёт на какую-нибудь страну НАТО.
Этот сценарий в данный момент маловероятен, но следует иметь его в виду.
И тогда мы оказываемся в совершенно ином мире, в открытой войне с ядерной державой.
Потери были бы гигантские.
Так что мне кажется, что высокие цены на газ и бензин – не самая худшая вещь, с которой мы можем столкнуться.
Мы должны стиснуть зубы и выбрать именно это.
Гжегож Срочиньский:
- Мы?
Войцех Пачос:
- Мы, то есть Евросоюз.
Европа должна немедленно ввести эмбарго на российские энергоносители.
Гжегож Срочиньский:
- Почему этого не происходит?
Войцех Пачос:
- Главный вопрос звучит так: зачем нужны политики?
Затем, чтобы заботиться о низких ценах на нефть и газ, или затем, чтобы спасать свои народы от крайних сценариев?
Я считаю, что второе.
Их историческая ответственность состоит сейчас в том, чтобы спасти нас от войны.
А наилучший инструмент, который у нас сейчас есть – я говорю это с точки зрения экономиста, потому что в военных инструментах я не разбираюсь – это эмбарго. Причём сразу, с сегодняшнего дня.
Эмбарго на газ, уголь, нефть.
Да, это тяжело, нам придётся с этим как-то справляться, но мы перестаём платить России и перестаём получать от неё эти энергоносители.
Гжегож Срочиньский:
- Технически это возможно?
Войцех Пачос:
- Конечно.
Причём с завтрашнего дня.
Необходимо лишь решение.
Гжегож Срочиньский:
- А потом блэкауты, нормы на потребление газа, карточки на бензин?
Войцех Пачос:
- Сначала мощно подскочат цены.
И необходимо государственное сопровождение, то есть поддержка для самых бедных. Но мы не должны сбивать эти цены, ценовой механизм должен действовать.
Речь идёт о том, чтобы не начали нервно дотировать газ и горючее.
Гжегож Срочиньский:
- Почему?
Войцех Пачос:
- Потому что, чтобы операция резкого отключения Европы от российских энергоносителей удалась, простые граждане должны сильно уменьшить потребление. Это иллюзия, что будто бы удастся провести это без усилий и участия всего общества. Мы должны позволить ценовому механизму работать, чтобы люди сказали: ОК, в таком случае мы будем экономны, но мы понимаем, зачем это делается.
Плохой идеей было бы понизить акциз и НДС, чтобы маскировать скачки цен.
Гжегож Срочиньский:
- То есть бензин по 10 злотых, и ничего не поделаешь?
Войцех Пачос:
- Да. А бедным давайте доплатим.
Чтобы Европа отказалась от энергоносителей из России и как-то пережила это, должны совпасть четыре фактора – каждый примерно по одной четверти.
Первая четвертушка – это увеличение импорта из Саудовской Аравии,
вторая четвертушка – заново включить Иран в систему торговли нефтью,
третья четвертушка - подмена, то есть Россия в результате эмбарго вместо Европы принуждена продавать энергоносители в Индию и Китай, а мы берём из Персидского залива то, что до сих пор там покупали Индия и Китай,
ну, и, наконец,
последняя четвертушка – сокращение потребления.
Но на самом деле, чем больше удастся ограничить потребление ископаемых энергоносителей, тем лучше.
Гжегож Срочиньский:
- Минутку.
Но какая подмена?
То есть Китай и Индия купят у России то, чего мы не купим?
Да ведь у Путина опять будут деньги на ведение войны.
Войцех Пачос:
- И да, и нет.
Есть две важные разницы.
С русской нефтью и газом ситуация такая, что их невозможно легко послать в других направлениях.
Газ – это уж вообще, потому что нет газопроводов, так что какое-то время России пришлось бы сжигать его бесцельно и посылать в космос.
В свою очередь у русской нефти Ural калорийность ниже, чем у нефти Brent, так что для её переработки нужны несколько иные нефтеперерабатывающие предприятия, которые есть в Европе, но которых нет в Китае.
Это заняло бы некоторое время, пока Китай и Индия были бы в состоянии аж такое количество у России купить.
Гжегож Срочиньский:
- И это было бы то самое время, чтобы придушить Путина?
Войцех Пачос:
- Да. Впрочем, даже после разрешения всех этих трудностей Россия получила бы гораздо меньше денег.
Ей пришлось бы прийти к Индии и Китаю, сказать: «Слушайте, не хотите нашу нефть?». «Гм, ОК, вот только у нас есть нефть из Залива, но если предложите нам на 50 процентов дешевле, то мы можем договориться».
Китай и Индия могут диктовать условия гораздо хуже тех, которые давала Европа.
Ну, и вопрос, чем бы они платили за русскую нефть и газ.
Это не совсем ясно.
Долларами?
Евро?
Необязательно.
Гжегож Срочиньский:
- Почему?
Войцех Пачос:
- Потому что эти доллары и евро можно мгновенно выключить.
Гжегож Срочиньский:
- Выключить?
Войцех Пачос:
- Это довольно интересно и неинтуитивно, я попытаюсь тебе объяснить.
Несмотря на то, что у нас глобальная финансовая система, и валюты кружат по всему миру, на самом-то деле они не покидают физически своих стран.
Если ты платишь в евро, то деньги переводятся где-то в системе европейских банков, а если платишь в долларах – неважно, где ты это делаешь – то доллары переводятся в американских банках.
То есть Китай, чтобы заплатить России за нефть и газ, должен был бы воспользоваться своим счётом где-то в Европе или долларовым счётом где-то в Штатах и сделать перевод – я упрощаю, но не так уж сильно.
Это означает, что de facto полный контроль над валютой евро осуществляет Европейский Центральный Банк, а над долларами почти полный контроль осуществляет ФРС – почти, потому что очень много долларов ходит наличными, а над наличными уже нет контроля, их можно перевозить в чемодане.
Но я не думаю, чтобы Китай захотел платить России за нефть и газ вагонами, полными бумажных банкнот.
Так или иначе, ситуация в России после введения эмбарго стала бы мега-сложной.
Гжегож Срочиньский:
- А сейчас она не сложная?
Войцех Пачос:
- Сложная, но очень и очень недостаточно.
Гжегож Срочиньский:
- Но ведь Запад применил исключительные средства: заморозил активы Центрального Банка России.
У Путина нет доступа к 300 миллиардам долларов, прибережённых на чёрный день.
Войцех Пачос:
- Я был в шоке.
Гжегож Срочиньский:
- «The New York Times» написала, что это событие – беспрецедентное в истории: «Наиважнейшей инновацией этой войны является использование экономического аналога атомной бомбы.
Соединённые Штаты вместе с Евросоюзом и Великобританией наложили на Россию санкции, которые с беспримерной скоростью и в невиданном масштабе парализуют её экономику, угрожая фирмам и уничтожая сбережения миллионов русских. Последствия этих санкций приводят на ум последствия взрыва атомной бомбы».
Войцех Пачос:
- Да, конечно.
Когда заблокировали активы российского центрального банка, никто не знал, что произойдёт.
Весь уик-энд я сидел на телефоне с людьми, которые занимаются банковским делом и разбираются в России, но они не имели понятия, что будет в понедельник.
Могло случиться всё что угодно.
Гжегож Срочиньский:
- А в особенности – ничего.
Войцех Пачос:
- Санкции могли привести к тому, что финансовая система России рухнет за несколько часов, возникнет паника, люди кинутся за своими деньгами.
И действительно, они кинулись, но не в таких масштабах, чтобы заблокировать систему.
Все эти картинки очередей к банкоматам в России, которые показывали европейские СМИ, были весьма преувеличены.
А с другой стороны, могло оказаться, что ничего не произойдёт.
Ну, и в каком-то смысле так и случилось.
Гжегож Срочиньский:
- Почему?
Войцех Пачос:
- Потому что у России всё время профицит во внешней торговле.
Гжегож Срочиньский:
- Профицит?
Войцех Пачос:
- Она зарабатывает на экспорте своего сырья больше, чем тратит на импорт товаров. Весь свой импорт она может профинансировать из текущих доходов от нефти и газа. Пока мы не наложим эмбарго на энергоносители, деньги будут постоянно поступать, так что Россия из этого профицита может финансировать импорт и обслуживать свои долги.
Гжегож Срочиньский:
- Запад платит Путину за нефть, а потом он западным банкам выплачивает все обязательства - и всё в порядке?
Войцех Пачос:
- Да. Так оно и идёт.
В четверг Россия заплатила свои проценты по долгу.
Все СМИ мира считали часы и ждали, что случится: «Обанкротится ли Россия в четверг, как в 1998 году?»
«Будут ли у России деньги, чтобы заплатить проценты?».
И т.д.
Это было несколько наивно, потому что доходы от сырья за один день больше, чем сумма, которую они обязаны были заплатить.
Ну, и заплатили.
А нарратив был такой: мы – стабильный партнёр, война – это другое дело, «business is business», не интересуйтесь тем, что мы делаем на Украине, потому что мы выполняем все обязательства.
Если бы эти санкции ввели до конца и последовательно, то были бы изгнаны с рынка все русские банки, и тогда Россия не была бы в состоянии перевести даже сто миллионов.
Но мы оставили в системе два самых купных русских банка.
Это примерно как если бы закрыть все магазины в районе, но оставить открытыми Лидл и «Бедронку» 24 часа в сутки, семь дней в неделю.
Такие «санкции» оказались не слишком чувствительными.
Гжегож Срочиньский:
- Почему Запад так поступает?
Войцех Пачос:
- Чтобы сохранить для себя возможность покупать нефть, газ, уголь.
Если бы мы выгнали из системы все русские банки, мы не смогли бы заплатить России за эти энергоносители.
Гжегож Срочиньский:
- Почему рубль, который должен был стать мусором – я прочитал не менее сорока статей под заголовками типа «Рубль тонет» и «Рубль перестаёт существовать» - только что укрепился по отношению к доллару на 25%?
Это что вообще такое?!
Войцех Пачос:
- Ну да, к сожалению.
Гжегож Срочиньский:
- До войны доллар стоил 80 рублей, потом вследствие санкций стало 140 рублей за доллар, теперь доллар опять стоит 80 рублей.
Подорожание доллара с 80 до 100 рублей – это и есть тот сокрушающий удар Запада по русской экономике?
Путин над этим смеётся.
Войцех Пачос:
- Я не думаю, чтобы ему было весело.
Гжегож Срочиньский:
- Но это, однако, не провал санкций?
Войцех Пачос:
- Скажу иначе: Запад решился на беспрецедентные санкции, которые являются важным переломом и моральной победой.
Гжегож Срочиньский:
- Ну, ясно: «Морально мы победили».
А рубль между тем укрепляется.
Войцех Пачос:
- Подожди.
Никогда раньше не налагали таких санкций ни на кого, даже на Иран.
Так что это был психологический перелом.
Мы открыли подвал, в который давно никто не заглядывал и который все боялись открывать.
Оказалось, что двери работают, так что мы можем войти внутрь и искать дальше.
Гжегож Срочиньский:
- То есть?
Войцех Пачос:
- Будут более серьёзные санкции.
Месяц тому назад я вообще не ожидал бы, что Запад может заморозить счета российского центрального банка.
Гжегож Срочиньский:
- И ничего не произошло.
Ты же сам сказал.
Войцех Пачос:
- Но разве всё идёт так, как до войны?
Абсолютно нет.
Кроме того финансовые санкции обратили на себя всё внимание, все медийные прожектора направлены на это: Россия будет банкротом, Россия сейчас падёт, не выплатит своих обязательств.
Между тем величайший вред России причиняет эмбарго на технологии, о чём мало говорят, потому что это не так эффектно.
Это вредит постепенно, но неумолимо.
Из этого не так легко выкрутиться.
Гжегож Срочиньский:
- Объясни.
Войцех Пачос:
- Речь идёт о том, что у России почти нет собственных технологий.
Это примитивная экономика, основанная на экспорте простых вещей, которые можно выкопать из земли и послать на поезде или по трубопроводу.
Почему она именно такая?
Потому что русская экономика имеет мафиозную структуру, а мафия не создана для того, чтобы консультироваться, дискутировать, искать новые решения, допускать инновационные идеи.
Мафия способна только править.
И единственный вид предприятий, которыми мафия может кое-как управлять, это такие, которые позволяют осуществлять силовую эксплуатацию в примитивных отраслях хозяйства.
Экономика России находится в гораздо худшем состоянии, нежели советская, потому что СССР - как бы плохо мы не говорили о коммунизме - однако всё же давал людям образование, а потом продвигал их по социальной лестнице.
Естественно, при условии, что они не станут брыкаться политически.
Поэтому Советский Союз имел свою космическую технологию и в принципе был самодостаточен.
У России нет почти ничего своего, это страна, которая абсолютно в каждой технологии пользуется достижениями Запада.
Даже если она что-то производит, то технологический вклад во все свои товары она принуждена импортировать – из Америки или из Европы, а не из Китая.
Я недавно имел интересную беседу с русским экономистом, противником войны.
Он, наверное, слегка преувеличивает, но утверждает, что эмбарго на технологии может спровоцировать в России голод.
«Минуточку, как же так? – спрашиваю я его. – Ведь в России засеяны поля, так что ей может грозить?»
«Чтобы превратить эти засеянные поля в еду, нужны машины, перерабатывающие отрасли, компьютеры, а они начинают ломаться, и нет возможности починить их». Этого, конечно, не случится в этом сезоне, потому что вся техника пока что не сломалась, но постепенно России будет всё труднее.
Уже сейчас кончились зубные протезы, и отменяются приёмы у дантистов, потому что Германия перестала присылать какой-то компонент для этих протезов.
Последствия санкций могут быть заметны в совершенно неожиданных местах.
Гжегож Срочиньский:
- А тебе не кажется, что мы занимаемся самоуспокоением?
«Протезов не стало».
Ну, так они там эти протезы чем-нибудь другим залатают, а трактора и технику для производства соков как-нибудь починят.
Когда в СССР не хватало приводных ремней, то их делали из чулок или чего-то там ещё.
Войцех Пачос:
- Я недостаточно хорошо разбираюсь в технологиях, чтобы дать тебе более впечатляющее или убедительное доказательство.
Но я повторяю, что эмбарго будет действовать, только не сразу.
Россия гораздо больше зависит от западных технологий, чем Советский Союз, а её как раз низвели до уровня таких государств, как Венесуэла и Иран.
Гжегож Срочиньский:
- Вот только два этих государства существуют под санкциями много лет.
Они тоже не получают технологии с Запада и как-то выживают.
Войцех Пачос:
- Да, конечно.
Но это не есть существование на уровне мировой державы, которая могла бы бросить вызов другим странам.
В то же время – я согласен – ты отчасти прав, потому что технологическое эмбарго это не то, что ослабит Россию в ближайшее время и позволит избежать гибели людей на Украине.
Гжегож Срочиньский:
- Что, по-твоему, могло бы быстро изменить ход событий и остановить войну?
Войцех Пачос:
- Три вещи.
Во-первых – я уже говорил это – эмбарго на нефть и газ, потому что оно немедленно отрежет Россию от финансирования.
Можно также сделать то, что предложил Моравецкий, то есть объявить конец поставок в Россию вообще всего.
Пусть сами справляются.
Второе – это зелёные коридоры для русских дезертиров, которые гарантировал бы им Запад.
В данный момент это Украина гарантирует дезертирам, что они могут сдаться – лучше всего с танком – и получат за это плату.
Вокруг этой акции много медийного шума, но мы так до конца и не знаем, действует ли эта система реально и в каких масштабах.
Чтобы такое предложение было для российской армии убедительным, гарантом должен быть Евросоюз, потому что Украине не доверяют, ведь уже много лет они слышат из телевизора, что это обанкротившееся государство, которое не функционирует и состоит в основном из фашистов-недобитков.
Если бы эти зелёные коридоры были гарантированы НАТО или Евросоюзом, то тогда это было бы совсем другое дело.
Гжегож Срочиньский:
- И нам пришлось бы принимать в Европу русских дезертиров?
Войцех Пачос:
- Да.
Естественно, это вызывает множество вопросов.
Сколько им предложить карманных денег?
Десять тысяч евро плюс убежище на Западе – достаточно ли этого?
Хотим ли мы принимать их в Евросоюз, раз они только что убивали и сбрасывали бомбы на жилые дома?
Всё это морально неоднозначно, потому что нам пришлось бы обеспечить хорошую жизнь агрессорам, но в то же время это было очень эффективно.
Может быть, в данном случае цель оправдывает средства.
Хватило бы того, что один процент русских солдат решился дезертировать в рамках такого обещания, чтобы сокрушить боевой дух всех остальных.
На Западе очень много говорят о том, чтобы дать Путину какой-то путь, выход, лестницу, по которой он мог бы спуститься и сохранить лицо.
А мне кажется, что дешевле и проще подставить такую лестницу его солдатам.
Гжегож Срочиньский:
- Ещё что-нибудь?
Войцех Пачос:
- У меня язык не поворачивается сказать это, но то, что недавно сделал Качиньский – идея миротворческой миссии НАТО – было вовсе не так глупо с точки зрения теории игр.
Потому что стратегия, согласно которой играет России, выглядит так: мы сумасшедшие, мы на всё способны.
И ошибка, которую совершил Запад, это излишняя рациональность.
В тот момент, когда Россия напала на Украину и начала запугивать Запад ядерными боеголовками, все тут говорят: «Мы должны исключить войну Россия – НАТО».
«Мы должны послать России ясный сигнал, что мы не станем входить в военную конфронтацию».
Мы уверяем их сто раз на дню, что НАТО на Украину не войдёт.
Благодаря этому Россия прекрасно знает, что сделает Запад, а мы не имеем ни малейшего понятия, что сделает Россия.
Проявление чуточки безумия со стороны Запада вовсе не так уж плохо.
И хорошо, что такие вещи – то есть эти неясные слова о возможной миротворческой миссии НАТО на Украине – высказывает не Столтенберг, который как глава НАТО несёт ответственность за каждое открытие рта, а вице-премьер Польши, то есть государства, в каком-то смысле конфликтующего с Западом, но в то же время фронтового.
Не совсем понятно, относиться ли к этому серьёзно и что, собственно, предложение Качиньского означает.
Заставить Путина слегка поволноваться из-за того, что Запад, однако, в состоянии врезать ему кулаком в лицо и войти на Украину, - это, может быть, хорошая идея.
Речь идёт о том, чтобы не связывать себе рук и не говорить: «Господин Путин, мы обещаем, что точно ничего не сделаем!».
Давайте оставим себе все возможные варианты, потому что именно так играет Россия.
Гжегож Срочиньский:
- Было бы введение эмбарго на все товары – то есть чтобы в Россию вообще ничего не поставлялось – очень болезненным для Запада?
Войцех Пачос:
- Скорее нет.
Болезненно – это, главным образом, нефть, газ, уголь и зерно.
Ответственное правительство иногда говорит людям вещи, которые они не хотят слушать.
«Бензин будет дорогой, какое-то время, может быть, даже кошмарно дорогой, но эти лишения мы переживаем ради наших детей, чтобы они не росли в тени империи, которая душит Европу».
Я убеждён, что Евросоюз, в конце концов, примет решение об эмбарго.
Ещё не на этой неделе, но вскоре.
Всё идёт в этом направлении.
А те, которые противятся этому, будут заглушены криком общественного мнения.
Гжегож Срочиньский:
- Потому что картинки из Мариуполя сделают своё дело?
Войцех Пачос:
- И это тоже.
Также и экономисты стоят единым фронтом и говорят: это нам по средствам.
Цена подсчитана.
Немецкие экономисты опубликовали доклад, причём очень неплохой методологически, за неделю они умудрились сделать неплохую работу.
Они подсчитали, что для Германии цена эмбарго на энергоносители из России – это от 0,5% до 3,5% ВВП.
Но ведь не такие убытки мы видели во время пандемии, и это – парадоксально – хорошее обстоятельство.
Немецкие политики, которые тормозят введение эмбарго, уже не могут использовать жупел, что отказ от русского газа и нефти означал бы вспышку безработицы и прочие ужасы.
Экономисты им на это отвечают: «Ну, ОК, но укажите какой-нибудь источник, из чего это следует?
Потому что мы из наших анализов делаем вывод, что максимальный спад немецкого ВВП составит 3,5%.
Это много, но благодаря пандемии мы знаем, что это такое.
Мы также знаем, что экономическая политика государства в состоянии смягчить такого рода потрясения».
Всё будет идти в направлении полного эмбарго, наложенного на Россию.
Дай Бог, чтобы как можно скорее.
Гжегож Срочиньский:
- То есть готовиться к 10 злотым на автозаправке?
Войцех Пачос:
- Да.
Гжегож Срочиньский:
- Приготовить велосипед?
Войцех Пачос:
- И радоваться этому.
Потому что, чем дороже горючее, тем герметичнее эмбарго и тем быстрее Россия сдастся. Мы покупаем безопасность для своих детей не такой уж большой ценой.
Гжегож Срочиньский:
- Инфляция из-за этого будет?
Войцех Пачос:
- Если эмбарго будет введено, то инфляция подскочит процентов на пятнадцать-двадцать.
Гжегож Срочиньский:
- Не больше?
Войцех Пачос:
- Скорее всего, нет.
Но вопрос, как долго эти пятнадцать процентов будут безумствовать.
И это задача для монетарной политики – чтобы это длилось максимально год, а не три года.
Гжегож Срочиньский:
- Что они должны делать?
Войцех Пачос:
- Ежедневно демонстрировать, что они компетентны.
Фундаментальная ошибка польской монетарной политики состояла не в дурных действиях, а в словах.
Сначала Национальный Банк Польши рассказывал сказки, что инфляции вообще нет, потом, что, может, и есть, но лишь минутная, наконец, Гляпиньский признал, что инфляция останется с нами надолго, но её причины исключительно внешние.
Сейчас, к счастью, это несколько изменилось, Гляпиньский рядится в ястребиные перья, уже не боится повышать процентные ставки, уже другой состав Совета Денежной Политики.
Гжегож Срочиньский:
- Как польская экономика переживёт всё это?
Войцех Пачос:
- Нас ждёт пост-ковидовая оскомина, потому что нет такого, что вирус миновал и мы вышли на прямую.
В течение двух лет предприятия почти не инвестировали, некогда было этим заниматься.
Речь идёт не только об инвестициях типа покупки новой фабрики, но также об инвестициях в так называемый человеческий капитал, то есть, например, направление людей на обучение.
Во время пандемии этого вообще не было, потому что в сутках всего 24 часа, и предприниматели занимались тем, что гасили пожар.
Сейчас они могли бы спокойно навёрстывать упущенное время, но пришла война, кризис с беженцами и все мы вступаем на территорию с множеством неизвестных.
Вчера я видел, что какой-то банк понизил перспективу роста польского ВВП с 4% до 3,5%.
Я думаю, что при таком уровне неуверенности – что сделает Путин, сколько миллионов беженцев окажется в Польше – понижение или повышение прогноза на полпроцента не имеет значения, потому что мы просто не знаем.
Евросоюз предложил всем украинцам, что в течение года – а вскоре в течение трёх лет – они могут жить как граждане ЕС, поселяться, устраиваться на работу, пользоваться государственными услугами в любом месте.
Что важно для Польши, потому что Варшава или Люблин не резиновые, беженцы должны попадать и в другие места.
Но тут встаёт проблема координации.
Вот есть городок в Голландии, который хочет принять столько-то человек, с другой стороны, есть Варшава, которая с удовольствием бы поделилась гостеприимством с этим городком.
Увы, наше государство не способно скоординировать этого, хотя это не так уж трудно, требует лишь нескольких соображающих людей с компьютером.
Ведь ничего уже не надо улаживать на уровне глав государств, потому что они договорились, всё это решено, и Евросоюз предоставил украинцам право пребывания. Если в СМИ кто-то рассказывает, что Голландия не принимает беженцев, потому что какой-то голландский политик заявил, что им не предоставят убежища, то это чушь. Они не нуждаются в убежище, они могут приехать в Голландию и жить там, если только захотят. Остаётся вопрос нескольких телефонных звонков, чтобы этот гостеприимный городок послал автобус, назначения даты и места, организации логистических центров: вот автобус, который едет в Амстердам, этот едет в Сан-Себастьян, а этот в Болеславец. Вот это и есть задача для государства.
Гжегож Срочиньский:
- Как эта война закончится?
Войцех Пачос:
- Возможны два военных сценария: либо Украине удастся контратаковать и вытеснить захватчика, либо будет «standoff», то есть украинская армия остановит агрессора, но агрессор продолжит бомбить города, убивать мирное население и так в ближайшие месяцы.
Мне хотелось бы верить в первое, но мы должны готовиться ко второму.
Период бизнес-сотрудничества с Москвой закончился, теперь это тоталитарное непредсказуемое государство.
Вдобавок недостаточно сменить лидера, потому что все рассчитывают на то, что произойдёт путч, Путин угостят чаем с полонием, и на белом коне приедет либерал, который изменит облик России.
Увы, эту войну ведёт не только Путин, её ведёт Россия и поддерживают граждане. Пока в России не изменится система, нет причин возвращаться к «business as usual».
***
Доктор Войцех Пачос (1984) – макроэкономист, преподаватель в Cardiff University, член Института Экономических Наук ПАН.
Защитил докторскую диссертацию в European University Institute во Флоренции, основатель Экспертной Группы «Благосостояние на Поколения».
Член Concilium Civitas.
Живёт в Лондоне.
Gazeta.pl
Grzegorz Sroczyński
Bez embarga nie mamy z Rosją szans. Wywinie się, spłaci długi, kupi bomby
Караганда
