100 лет Октябрьской революции

Чуваки, когда вы доказываете, что Ленин не начинал гражданскую войну, вы спорите не со мной, а с Лениным.
Да и сами коммунисты никогда не отрицали, что гражданская война - целиком их заслуга.
Даже гордились.

_________________
Богобоязненный православный христианин Иудушка Головлёв, является самым отвратительным персонажем во всей русской классике.

Да нам пох на тебя.
Нам правда дороже.

_________________
Строю русский миллиард населения.

<<Военно-революционным комитетом перехвачены телеграммы, которыми обменялись Керенский и один видный лидер правых эсеров. Керенский запрашивал, нужно ли вернуть Верховского, на что получил ответ, что это, безусловно, необходимо. Далее перехвачены телеграммы Керенского в некоторые юнкерские училища и казакам с приказанием выступать и занять определенные пункты и места в городе, причем даны подробные и точные указания, какая часть куда выступает и сообщены пароли казакам.

Перехвачена также телеграмма Каледина казачьим генералам, в которой им рекомендуется перейти на сторону Керенского и действовать его именем и в конце добавлено: а потом мы эту сволочь (т. е. Керенского) уберем.>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<Александр Керенский премьер-министр
Царское Село
Утром я созвал военный совет с участием генерала Краснова, начальника его штаба полковника Попова, помощника командующего войсками Петроградского военного округа капитана Кузмина, Савинкова, Станкевича и еще одного штабного офицера. Было решено отправить Станкевича в Петроград, чтобы проинформировать Комитет спасения Родины и революции о поставленных мною условиях переговоров.>>

<<Альфред Нокс военный атташе посольства Великобритании
Петроград
В полдень состоялся военный совет, на котором большин­ством голосов победила точка зрения Станкевича о том, что не­обходимо начать переговоры с большевиками. Савинков осудил это решение как преступление против страны и в тот же вечер по­кинул Гатчину, чтобы попытаться найти помощь в XVII армейском корпусе, развернутом в то время в районе Невеля. Вскоре он по­нял, что неприбытие пехоты было вызвано противоречивыми приказами и, возможно, предательством командующего Северным фрон­том генерала Черемисова.>>

<<Джордж Бьюкенен посол Великобритании в России
Петроград, Дворцовая набережная д. 4, Британское посольство
Большевики снова заняли Царское и теперь уверены в победе. В Петрограде их поддерживают корабли, которые они привели из Кронштадта и один из которых бросил якорь как раз против посольства. Если бы казаки попытались теперь вступить в город, то последний, вероятно, был бы подвергнут бомбардировке. Мы до такой степени отрезаны от внешнего мира, что знаем очень мало о том, что происходит в провинции; но в Москве, где в течение последних нескольких дней происходило настоящее сражение, большевики одержали верх. Число убитых, как говорят, достигает нескольких тысяч, и город, как кажется, был отдан на разграбление пьяной черни, завладевшей винными складами.

Никто из посольства или колонии покамест не пострадал, но мы все еще переживаем очень тревожное время.>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<2 ноября делегация Комитета общественной безопасности направилась в ВРК для переговоров. ВРК согласился отпустить на свободу всех юнкеров, офицеров и студентов при условии сдачи ими оружия. После этого сопротивление в Москве прекратилось. 3 ноября юнкера, офицеры и студенты покинули Кремль и здание Александровского училища. Многие из них позднее пробрались на Дон и вступили в Добровольческую армию.

ВРК издал приказ: «Революционные войска победили, юнкера и белая гвардия сдают оружие. Комитет общественной безопасности распускается. Все силы буржуазии разбиты наголову и сдаются, приняв наши требования. Вся власть в Москве в руках Военно-революционного комитета».

"Новая жизнь", № 175, 8(21) ноября 1917 г.
В сущности своей Московская бойня была кошмарным кровавым избиением младенцев.
С одной стороны — юноши красногвардейцы, не умеющие держать ружья в руках, и солдаты, почти не отдающие себе отчета — кого ради они идут на смерть, чего ради убивают?
С другой — ничтожная количественно кучка юнкеров, мужественно исполняющих свой «долг», как это было внушено им.>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<Сергей Эфрон
Москва, Знаменка, Александровское военное училище
Выясняется, что помощи ждать неоткуда. Мы предоставлены самим себе. Но никто, как по уговору, не говорит о безнадежности положения. Ведут себя так, словно в конечном успехе и сомневаться нельзя. А вместе с тем ясно, что не сегодня-завтра мы будем уничтожены. И все, конечно, это чувствуют.

Для чего-то всех офицеров спешно сзывают в Актовый зал. Иду. Зал уже полон. В дверях толпятся юнкера. В центре — стол. Вокруг него несколько штатских — те, которых мы вели из городской думы. На лицах собравшихся — мучительное и недоброе ожидание.
На стол взбирается один из штатских.

— Кто это? — спрашиваю.

— Министр Прокопович.

— Господа! — начинает он срывающимся голосом. — Вы офицеры и от вас нечего скрывать правды. Положение наше безнадежно. Помощи ждать неоткуда. Патронов и снарядов нет. Каждый час приносит новые жертвы. Дальнейшее сопротивление грубой силе — бесполезно. Взвесив серьезно эти обстоятельства, Комитет общественной безопасности подписал сейчас условия сдачи. Условия таковы. Офицерам сохраняется присвоенное им оружие. Юнкерам оставляется лишь то оружие, которое необходимо им для занятий. Всем гарантируется абсолютная безопасность. Эти условия вступают в силу с момента подписания. Представитель большевиков обязался прекратить обстрел занятых нами районов с тем, чтобы мы немедленно приступили к стягиванию наших сил.

В ответ тягостная тишина. Чей-то резкий голос:

— Кто вас уполномочил подписать условия капитуляции?

— Я член Временного Правительства.

— И вы как член Временного правительства считаете возможным прекратить борьбу с большевиками? Сдаться на волю победителей?

— Я не считаю возможным продолжать бесполезную бойню, — взволнованно отвечает Прокопович.

Исступленные крики:

— Позор! — Опять предательство. — Они только сдаваться умеют! — Они не смели за нас подписывать! — Мы не сдадимся!

Прокопович стоит с опущенной головой. Вперед выходит молодой полковник, георгиевский кавалер, Хованский.

— Господа! Я беру смелость говорить от вашего имени. Никакой сдачи быть не может! Если угодно, — вы, не бывшие с нами и не сражавшиеся, вы — подписавшие этот позорный документ, вы можете сдаться. Я же, как и большинство здесь присутствующих, — я лучше пущу себе пулю в лоб, чем сдамся врагам, которых считаю предателями Родины. Я только что говорил с полковником Дорофеевым. Отдано приказание расчистить путь к Брянскому вокзалу. Драгомиловский мост уже в наших руках. Мы займем эшелоны и будем продвигаться на юг, к казакам, чтобы там собрать силы для дальнейшей борьбы с предателями. Итак, предлагаю разделиться на две части. Одна — сдается большевикам, другая прорывается на Дон с оружием.

Речь полковника встречается ревом восторга и криками:

— На Дон! — Долой сдачу! Но недолго длится возбуждение. Следом за молодым полковником говорит другой, постарше и менее взрачный.

— Я знаю, господа, то, что вы от меня услышите, вам не понравится и, может быть, даже покажется неблагородным и низменным. Поверьте только, что мною руководит не страх. Нет, смерти я не боюсь. Я хочу лишь одного: чтобы смерть моя принесла пользу, а не вред родине. Скажу больше — я призываю вас к труднейшему подвигу. Труднейшему, потому что он связан с компромиссом. Вам сейчас предлагали прорываться к Брянскому вокзалу. Предупреждаю вас — из десяти до вокзала прорвется один. И это в лучшем случае! Десятая часть оставшихся в живых и сумевшая захватить ж.-дорожные составы, до Дона, конечно, не доберется. Дорогой будут разобраны пути или подорваны мосты, и прорывающимся придется где-то далеко от Москвы либо сдаться озверевшим большевикам и быть перебитыми, либо всем погибнуть в неравном бою. Не забудьте, что и патронов у нас нет. Поэтому я считаю, что нам ничего не остается, как положить оружие. Здесь, в Москве, нам и защищать-то некого. Последний член Временного правительства склонил перед большевиками голову. Но, — полковник повышает голос, — я знаю также, что все, находящиеся здесь — уцелеем или нет, не знаю, — приложат всю энергию, чтобы пробираться одиночками на Дон, если там собираются силы для спасения России.

Полковник кончил. Одни кричат:

— Пробиваться на Дон всем вместе! Нам нельзя разбиваться!

Другие молчат, но, видно, соглашаются не с первым, а вторым полковником.

Я понял, что нить, которая нас крепко привязывала одного к другому — порвана и что каждый снова предоставлен самому себе.

Ко мне подходит прап. Гольцев. Губы сжаты. Смотрит серьезно и спокойно.

— Ну что, Сережа, на Дон?

— На Дон, — отвечаю я.

Он протягивает мне руку, и мы обмениваемся рукопожатием, самым крепким рукопожатием за мою жизнь.

Впереди был Дон

Оставлен Кремль. При сдаче был заколот штыками мой командир полка — полковник Пекарский, так недавно еще бравший Кремль.

Училище оцеплено большевиками. Все выходы заняты. Перед училищем расхаживают красногвардейцы, обвешанные ручными гранатами и пулеметными лентами, солдаты…

Когда кто-либо из нас приближается к окну, — снизу несется площадная брань, угрозы, показываются кулаки, прицеливаются в наши окна винтовками. Внизу, в канцелярии училища, всем офицерам выдают заготовленные ранее комендантом отпуска на две недели. Выплачивают жалованье за месяц вперед. Предлагают сдавать револьверы и шашки.>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<Константин Паустовский
Москва, Тверской б-р, 28
На пятый день кончились продукты. До вечера мы терпели, глотая слюну. За стеной дворницкой догорал соседний дом. В нашем доме был маленький гастрономический магазин. Ничего больше не оставалось, как взломать его...>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

<<Зинаида Гиппиус поэтесса
Петроград, Сергиевская ул., 83

Отвратительная тошнота. До вечера не было никаких даже слухов. А газет только две — «Правда» и «Нов. Жизнь». Телефон не действует. Был всем потрясенный X., рассказы­вал о «петропавловском застенке». Воистину застенок, — что там делают с недобитыми юнкерами!

Поздно вечером кое-что узнали, и очень правдоподобное. Дело не в том, что у Керенского «мало сил». Он мог бы иметь достаточно, придти и кончить все здешнее 3 дня тому назад; но… (нет слов для этого, и лучше я никак и не буду го­ворить) — он опять колеблется! Отсюда вижу, как он то па­дает в прострации на диван (найдет диван!), то вытягивает шею к разнообразным «согласителям», предлагающим ему всякие «демократические» меры «во избежание крови».
И в то время, когда здесь уже льется кровь детей-юнкеров, женщин, а в сырых казематах сидят люди пожилые, честные, ценные, виноватые лишь в том, что поверили Керенскому, взяли на себя каторжный и унизительный (при нем) правительствен­ный труд! Сидят под ежеминутной угрозой самосуда пьяных матросов — озверение растет по часам.

А Керенский — не все договорил еще! Его еще зудит выехать в автомобиле к «своему народу», к знаменитому «пе­троградскому гарнизону» — и поуговаривать. УЖ БЫЛО. Оказывается — выезжал. И не раз. Гарнизон не уговорился нисколько. Но он и не сражается. Постоит — и назад с пози­ций, спать. Сражается сброд и красная армия, мальчишки-рабочие с винтовками.

Казаки озлоблены до последней степени. Еще бы! Ка­ково им там, в этом, поистине дурацком, положении? И Бо­рису, если он там тоже сидит с ними. Каждое столкновение казаков с «красными» — (столкновений все же предотвра­тить нельзя — Керенский верно, смахивает слезу пальцем перчатки) — кончается для красных плохо.>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

Все копипастишь дурень?

Вколачиваю ридную хронику повседневности для михеичей. Ведь мало того, что не знают, так и знать не желают :

>>Украинская Центральная Рада
Киев, ул. Владимирская, 57
На Украине льется кровь! Одни части войска идут против других. Жертвы среди войск и мирного населения велики. Продовольственная работа по обеспечению фронта и тыла не выполняется, в то время как стране грозит голод.

В Киеве на улицах идут бои.
Генеральный секретариат Украины как высшая краевая власть во имя спасения страны требует, чтобы все части армии, все граждане Украины немедленно прекратили нападать друг на друга.

На Украине не за что вести кровавую борьбу. Украинская Центральная рада, выбранная всеми народами Украины, выражает волю всех революционных демократических сил. По сути, это краевой Совет крестьянских, рабочих и солдатских депутатов.

Все войска и все партии должны признавать власть Генерального секретариата Украинской Центральной рады и всецело подчиняться его распоряжениям.

Довольно крови!

Кто будет продолжать вести кровавую борьбу, тот враг отчизне и революции!<<

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

_________________
"Мне не нравится многое в стране, потому что я - патриот. Те, которым нравится все, наверное, блядь, шпионы"

А не был ли он самозванцем?

_________________
На украину падают не бомбы, на украину падают слезы детей Донбасса.(почти цитата)

Забавно.
Ленин мечтал, чтобы Россия проиграла войну с Германией для установления большевизма.
Романов мечтал о поражении России в войне с Германией, для свержения большевизма.

Оба думали только о власти и хуй забили на стране.

_________________
Богобоязненный православный христианин Иудушка Головлёв, является самым отвратительным персонажем во всей русской классике.

_________________
"Мне не нравится многое в стране, потому что я - патриот. Те, которым нравится все, наверное, блядь, шпионы"

Торк он же Бауман . Революционер с 1905 г . Ты бы хоть на минутку задумался почему Сталин скосил всех большевиков ленинцев . Самых близких

Как немецких и японских шпионов

Юмор Кобы цените? Евреи наймиты немецких нацистов . Троцкий Радек на картинке

Зашёл тут С Цветочком . Тупой Мак . Самый тупой мак в Москве . Не ходите в него

<<Джордж Бьюкенен посол Великобритании в России
Петроград, Дворцовая набережная д. 4, Британское посольство
Сегодня ко мне заходил Верховский. Он сказал, что Керенский не захотел, чтобы казаки сами подавили восстание, так как это означало бы конец революции. Он заявил, что умеренным социалистам еще, может быть, удастся образовать правительство,
и сказал, что если бы ему позволили заявить войскам, что союзники обсудят и объявят свои условия мира для представления германцам, то ему удалось бы отбить много солдат от большевиков.

Альфред Нокс
Петроград
На встречу с послом приходил Верховский. Я переводил. Среди всего прочего он заявил, что Керенский не хотел позволить ка­закам подавить восстание «собственными силами», так как, по его мнению, это был бы «конец революции». Я внес ремарку, что «зато, возможно, это спасло бы Россию».
Верховский не согласился со мной и заявил, что было бы ошибкой считать, что казаки могут отвоевать Россию. А я все равно верил, что они могли бы, если бы им не препятствовали люди типа Керенского. Сегодня они представляют единствен­ную силу, у которой сохранилось хоть какое-то подобие дис­циплины, и если бы они действовали достаточно быстро и решительно, то все те, кто стоит за закон и порядок, могли бы перейти на их сторону. Но Верховский продолжал считать, что у умеренных социа­листов еще есть шанс. Лично я в этом сомневаюсь.
Я согласен с Троцким в том, что единственной оппозицией, которой опа­сались бы большевики, были сторонники Корнилова и Каледина, но сейчас их время прошло.>>

_________________
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода...

Керенский конешно засцал и всё просрал . Корнилов бы взял власть в Питере и ничего бы не было