Атака на Курскую область.

Ездил сегодня с директором филиала кассу продлять.
Рассказывал про Суджу. Принял оттуда спеца на работу -бежали ночью собирались 15 минут. Только документы успели взять. Директор ихний с утра метнулся за печатью- попал в плен. Спец говорит -не верьте ни слову, что вещают. Ахмат съебался за сутки до прорыва. Видно знали. Срочники везде валяются убитые.
Нет, я понимаю, что кремлёвские просрут всё что могут и что нельзя и в Израиль съебуться.
Но вы то -местные аркашки-ледогоры-хуесосы, Вас же хохлы первыми вздёрнут на берёзе. Вы то что жопу рвёте за предателей? Вот это для меня загадка.
А напишу ка я третий раз здесь Беркема. Может кто не прочитал ещё. Столько лет прошло а развязка всё ближе.
 Сереж, вот ты говоришь, «че с тобой». Со мной простая вещь — я обосрался по полной. Сейчас я вспомнил, как я обосрался, и мне херово, очень херово.
Я чувствую себя овцой. Вот ты не помнишь, а мы все жили в огромной Стране, сильной и богатой. И мы про..али ее, как последние позорные бараны.
Знаешь, где мы лоханулись? Мы согласились терпеть рядом крыс. Когда хавки много и никто не прессует, человек становится тупой и ленивый,
он перестает понимать, где живет и почему еще жив. Он забывает, что крыса рядом — это смерть, и спокойно ходит рядом с крысами, и сам стает крысой.
— Старый, но ты же не крыса?
— Я… Я просто не успел, Сереж. Но начал хвост ростить, начал. Знаешь, как нас развели? Не зашугали. Если б начали хоть вполсерьеза шугать, то мы,
наверное, и в отмашку пошли бы, не стерпели. А в отмашку мы ходили славно, Сереж. У твоей Страны не было равных в
драке, мы всех раком ставили, любого, запомни это.
— А как тогда вас это… ну, развели?
— Нас потихоньку превратили в крыс. Ну, не всех, конечно, только наших старших. Их потихоньку купили, как банку тушняка.
У нас был старший, Сталин, он последний некупленный был. А после него… Ну, я тебе потом как-нибудь расскажу.
— Не, а как с крысами-то? Почему их на ножи не поставили-то?
— Хе, «на ножи»… Понимаешь, у крыс какой ход? Есть крысы, такие норма-а-альные, жи-ы-ырные; и те, кто хочет ими стать.
Вот у хозяек так все устроено, по крысячьи. Человеком у них быть нельзя, тебя толпа порвет, в тюрьму ли, в дурку ли закроет; найдут способ.
Хуже всего, что даже не порвет, а не даст жить, и все. Засрут голову с малолетства, и куда денешься… Вот и нам засрали. Потихоньку, не сразу.
А потом все больше и больше, все больше и больше… Мы тогда как дурные ходили, крысы головы поднять не давали. То кризис, то хуизис…
Причем, знаешь, Сереж, никто, главное, никого не резал, не прессовал. Никто даже не заставлял никого ниче делать.
Не хочешь по-крысячьи жить? И не надо, дорогой! Никто не заставляет! Иди и сдохни с голоду, твое дело.
А если жрать хочешь — будь добр, пищи как крыса. Никого не волнует — на самом ты деле пищишь, или только притворяешься, главное, чтоб пищал…
А потом хозяйки пришли. Не сами, сами никогда б не смогли, в крови б захлебнулись. Их наши крысы притащили, Страну дожрать,
да последних людей в свою масть опустить… Ладно. Так долго можно вспоминать. Толку-то.