Всеволод Чаплин проклял русский народ

Эти фанатики будут действовать скоро так.
Сожжение как способ казни стал довольно часто применяться в Русском Царстве в XVI веке во времена Ивана Грозного. В отличие от Западной Европы, в России приговорённых к сожжению казнили не на кострах, а в срубах, что позволяло избежать превращения подобных казней в массовые зрелища.
Сруб для сожжения представлял собой небольшую конструкцию из брёвен, заполненную паклей и смолой. Возводился специально к моменту казни. После прочтения приговора смертника вталкивали в сруб через дверь. Нередко делался сруб без двери и крыши — конструкция вроде дощатой загородки; в таком случае осуждённого опускали в него сверху. После этого сруб поджигался. Иногда связанного смертника бросали внутрь уже горящего сруба.
В XVII веке в срубах нередко казнили старообрядцев. Таким образом были сожжены протопоп Аввакум с тремя своими сподвижниками (1 (11) апреля 1682 года, Пустозерск), немецкий мистик Квирин Кульман (1689 год, Москва), а также, как утверждается в старообрядческих источниках, активный противник реформ патриарха Никона епископ Павел Коломенский (1656 год)[1].
Последнее известное в русской истории сожжение произошло в 1770-е годы на Камчатке: в деревянном срубе сожгли колдунью-камчадалку по приказу капитана Тенгинской крепости Шмалева.[2]
Самосожжения[править | править вики-текст]
В XVIII веке оформилась секта, последователи которой почитали гибель посредством самосожжения духовным подвигом и необходимостью. Обычно самосожжение в срубах практиковалось в ожидании репрессивных действий властей. При появлении солдат сектанты запирались в молельном доме и поджигали его, не вступая в переговоры с представителями власти.
Свидетельство Флетчера[править | править вики-текст]
Английский посланник Джайлс Флетчер, проживший в Москве полгода (в 1588—1589 годах), стал свидетелем одной из таких казней:
…муж и жена… были сожжены в Москве, в маленьком доме, который нарочно для того подожгли. Вина их осталась тайною, но вероятно, что они были наказаны за какую-нибудь религиозную истину, хотя священники и монахи уверили народ, что эти люди были злые и проклятые еретики.[3]