Цитата:
В VIII — первой половине IX в. их пребывание в центрах вдоль Балтийско-Волжского пути было, вероятно, кратковременным, тем не менее оно создавало условия для установления все более тесных контактов с местной знатью. Соответственно, как на западе, так и на востоке возникла новая проблема: необходимость регулирования отношений между пришельцами и местным населением. В обоих регионах эта проблема решалась с помощью соглашений между вождями скандинавских отрядов и местными правителями.
Первые попытки «цивилизовать» викингов, заключая с ними договоры, восходят к временам Карла Великого, то есть самому началу эпохи викингов5. Карл попытался решить спорные вопросы путем переговоров и соглашений с правителями Хедебю; переговоры продолжались более 10 лет и действительно завершились заключением договора в 811 г. Но результаты были ничтожны. Как этот договор, так и последующие соглашения, равно как и пожалования датским вождям ленов на условиях охраны территории, не остановили нападения данов на Гамбург, Дорестад, Париж в середине IX в. Только к концу столетия договор стал эффективным средством урегулирования отношений с теми из вождей викингов, целью которых было расселение на новых землях.
Нам известны три таких договора, происходящие из Северной Руси, Англии и Франкии. Первый, условно датированный в «Повести временных лет» 862 г., лег в основу устной исторической традиции о Рюрике, ставшем правителем политии в Ладожско-Ильменском регионе. Она отразилась в «Повести», написанной в начале XII в., в форме краткого переложения — сказания о призвании варяжских князей, сложившегося, вероятно, еще в IX в. Второй договор, сохранившийся в копии XI в., был заключен уэссекским королем Альфредом Великим с предводителем датчан Гутрумом в Ведморе в 878 г. Третий договор, между западнофранкским королем Карлом Простоватым и датским (норвежским?) викингом Роллоном (Хрольвом), заключенный в Сен-Клер-сюр-Эпт в 911 г., упоминается в грамоте 918 г. и пересказывается Дудоном Сен-Кантенским в «Деяниях первых герцогов Нормандии», написанных в начале XI в. Хотя договоры заключались в разных условиях и, соответственно, различаются в деталях, в них присутствуют одни и те же основные условия.
Во-первых, они разрешают договаривающейся группировке скандинавов поселиться на некой территории. Область расселения точно определяется в договорах: в русском перечислены «города» (частью не существовавшие в IX в.: очевидно, современными ему городами летописец обозначил соответствующие племенные территории), куда Рюрик посадил своих мужей, т.е. область, на которую распространяется власть скандинавского правителя; в английском подробно перечислены границы расселения скандинавов (по рекам); во французском, видимо, также были перечислены области с центром в Руане, которые отходили Роллону. На всех этих территориях образуются более или менее устойчивые скандинавские политии: в Ладожско-Ильменском регионе, в центральной Англии — Область датского права, в северо-западной Франкии — Нормандия.
Во-вторых, во всех договорах сделана попытка обеспечить быстрое инкорпорирование скандинавов в местное общество. Английский и, вероятно, французский договоры ставили условием принятие христианства новопоселенцами, по меньшей мере их правителями и знатью. Заключение договоров, соответственно, сопровождалось крещением Гутрума и Роллона вместе с их «лучшими людьми». Договор с Рюриком не мог иметь статьи о его крещении — местная знать оставалась еще языческой, но зато в соглашение был включен пункт о его княжении «по ряду, по праву», то есть в соответствии с местными правовыми традициями.
В-третьих, это же условие древнерусского договора регулировало отношения новых правителей с местным населением — в соответствии с принятымивобщественормами.Ведморскийдоговорспециальнооговаривает взаимоотношения данов Области датского права и англов, живущих вне ее, стараясь свести их к необходимому минимуму — торговле, осуществление которой должно сопровождаться обменом заложниками. В целом же данам запрещалось покидать оговоренную в договоре территорию.
В-четвертых, во всех случаях предполагалось, что расселившиеся скандинавы станут надежной защитой своих территорий от нападений викингов, хотя это условие и не оговаривалось в самом договоре. Это соглашение выполнялось — особенно поначалу — далеко не всегда, но по прошествии времени надежды местных правителей оправдывались.
В целом, последствия договорной практики оказались более или менее схожими на западе и востоке. Скандинавы постепенно интегрировались в местные общества, хотя этот процесс протекал с разной скоростью и интенсивностью, что в значительной степени зависело от конкретных условий. Во Франкии с давно сложившимся государственным устройством Роллон и его викинги были автоматически включены в систему вассалитета. Роллон и его преемники стали вассалами франкских королей и довольно быстро утратили независимость, а христианизация ввела их в культурный мир франков. Ни договор 911 г., ни последующие договоры не предусматривали каких-либо уступок для бывших викингов, и норманны Вильгельма Завоевателя полтора столетия спустя говорили по-французски, усвоили привычки и обычаи франков и разделяли франкские политические концепции.
В Англии ситуация была более сложной. Ведморский договор рассматривал данов как равноправных (хотя и понесших поражение) партнеров, таковыми они оставались и далее, даже когда менее чем через 50 лет Область датского права была ликвидирована английскими королями. Однако новопоселенцы, даны, а затем норвежцы, которые завоевали Нортумбрию в середине Х в. и основали свое собственное королевство с центром в Йорке, сохраняли традиционные для Скандинавии социальные отношения, некоторые институты, а также культурное наследие. В областях плотного расселения скандинавов административно-территориальное деление, политические учреждения, судебная система и законы соединяли англо-саксонские и скандинавские черты. Древнеанглийский язык впитал множество скандинавских слов (до 10% современного словаря). Взаимодействие новопоселенцев и местного населения вылилось в своего рода симбиоз, в котором, однако, доминировала англо-саксонская культура, что в результате привело к ассимиляции скандинавов в первой половине XI в.
Договор с Рюриком институализировал контроль скандинавов над Балтийско-Волжским путем, но не вызвал крестьянскую колонизацию. Скандинавы образовали новую, военную элиту древнерусского общества, но она имела общие интересы с местными элитами — обогащение с помощью торговли с Востоком.
Социальные и политические структуры политии, которая образовалась в Ладожско-Ильменском регионе в середине — второй половине IX в., могут быть частично восстановлены на основе восточных источников Х в., которые основывались на информации писателей конца IX в.6 Они рисуют общество, жестко разделенное на две страты, которые носят название ар-рус и ас-сакалиба. Второе воспроизводит этноним «славяне», первое скорее является этносоциальным обозначением военной элиты, не владеющей землей, но собирающей дани с ас-сакалиба, грабящей их и захватывающей пленных, чтобы продать их в качестве рабов арабским купцам. Торговля является их основным занятием, и их правитель («царь», «каган») выступает практически как военный вождь и верховный судья.
Ас-сакалиба изображены мирными крестьянами, земледельцами и скотоводами. Хотя это описание, вероятно, испытало влияние интересов арабских писателей, опиравшихся на сообщения купцов, представляется чрезвычайно важным их указание на отсутствие какой-либо заинтересованности ар-рус во владении землей и военизированный характер их общества.
Этот тип общественной организации не был типичен для самих Скандинавских стран, где наследственное владение землей (одалем) было обязательно для полноправного члена общества. Возможно, единственным сходством было положение глав этих ранних государств: их доминирующая военная функция и исполнение ими административных функций с помощью профессионального военного слоя — дружин.
Рюрик, однако, был не единственным викингом-предводителем, которому посчастливилось стать правителем раннегосударственного образования в Восточной Европе. На протяжении IX в. был открыт новый международный маршрут — на юг по Днепру в Черное море и Византию. Первое появление групп росов (как их называют византийские писатели) надежно датируется годом или двумя ранее 839 г., когда посольство некоего «кагана» к византийскому императору Феофилу оказалось в Ингельгейме у франкского императора Людовика Благочестивого7. Послы назвали себя росами, но было установлено, что они в действительности являются свеонами (жителями Средней Швеции). Примерно в то же время отдельные отряды скандинавов начинают время от времени спускаться по Днепру, нападая на византийские владения, пока в середине IX в. не устанавливают контроль над Киевом, делая его своей военной базой для набегов на Византию и ее черноморские колонии.
Первый мощный набег на Константинополь датирован византийскими писателями 860 г. (в «Повести временных лет» — 866 г.)8 (рис. 5). О первых скандинавских правителях Киева ничего не известно, кроме их имен — Аскольд и Дир и того факта, что вскоре после осады Константинополя они приняли христианство. На протяжении второй половины IX в. в Восточную Европу, очевидно, попадало множество отдельных отрядов викингов, которые в поисках наживы иногда грабили, чаще торговали, временами устанавливали контроль над тем или другим торговым центром. Лишь в конце IX в. в Киеве обосновывается новый правитель-скандинав, пришедший с севера, — князь Олег, которому удалось не только закрепиться в этом стратегически важном пункте, но и начать завоевание близлежащих славянских племен.
Олег стал героем обширной эпической традиции, которая была частично пересказана в «Повести временных лет». По летописному повествованию, Олег пришел в Киев из Новгорода (вероятнее — из Ладоги, поскольку Новгорода в IX в. еще не существовало) вместе с сыном Рюрика Игорем, объединив тем самым две политии: Ладожско-Ильменскую и Среднеднепровскую, что положило начало Древнерусскому государству.
В соответствии с описанием византийского императора Константина VII Багрянородного в середине Х в. скандинавы, которых он называет росами, образовывали военную элиту государства9. Они собирали дани с подвластных им славянских объединений («славиний») и отвозили полученное вместе с рабами на рынки Константинополя. Однако договоры, заключенные Олегом и его преемниками на киевском столе с Византийской империей, существенно отличаются от соглашений с викингами: это прежде всего торговые договоры между двумя государствами. Они обнаруживают и первые следы славянизации скандинавской элиты: употребление в ее среде славянских личных имен, проникновение славян и финнов в княжеские дружины.
Важно, что к концу Х в. скандинавы, образовавшие в IX–X вв. древнерусскую военную элиту, и новые пришельцы с севера, торговцы и наемные воины, образуют принципиально различные социальные страты, которые летописец четко различает, называя первых русью, вторых варягами10. Последние для летописца начала XII в. — враждебные и опасные иноземцы, которых можно использовать в качестве наемников, но которым нельзя доверять.
В противоположность земледельческой колонизации Англии, которая оставила множество следов в англо-саксонском социально-политическом устройстве и культуре, скандинавы в Восточной Европе, образовав изолированный военный слой, вынуждены были взаимодействовать с местным обществом и приспосабливаться к новой культурной среде. Уже в середине Х в.«росы» становятся двуязычными, формируется особая «дружинная» культура, в которой сплавлены разноэтничные элементы, в том числе кочевнические, и которая маркирует не этническое происхождение, а социальный статус человека. Окончательная ассимиляция скандинавов в славянской среде заняла длительное время, но уже в XI в. в более мобильном городском окружении они утратили свои изначальные этнокультурные традиции.
Наконец, судьбы викингов во Франкии, Англии и Восточной Европе определили восприятие этих регионов в географических и культурных представлениях самих скандинавов, что нашло отражение прежде всего в сагах, записанных по преимуществу в XIII в., и скальдической поэзии X–XI вв., но также и в рунических надписях XI в. Удельный вес, который занимали эти регионы в сознании средневековых скандинавов, оказывается существенно различным, хотя все они были достаточно хорошо известны. Франкия и походы викингов на континент ни разу не упомянуты в рунических надписях, почти не отмечаются в королевских и родовых сагах и представлены лишь в немногочисленных сагах о викингах (например, в «Саге о Хрольве Пешеходе») и в географических сочинениях11.
Там еще много об этом
https://runivers.ru/doc/historical-journal/article/?JOURNAL=&ID=457278
