«Крэсы всходни» или Западная Беларусь: как жилось белорусам под польской властью.
Затирка исторических фактов.Между восточной и западной Беларусью нет такой большой разницы, как скажем, между аналогичными регионами в Украине. Однако определенное своеобразие все же присутствует. Даже 20 лет господства польских националистов хватило для того, чтобы наложить на этот край свою печать?
«Полонофильские» настроения в современной Беларуси переживали два этапа.Первая вспышка была в 90-х. Тогда это во многом было связано с активизацией челночного бизнеса в Польшу. Второй подъем приходится на сегодня, когда рабочие места в стремительно деинустраилизирующейся Беларуси сокращаются, а в Польше – открываются. И рекрутинговые польские кампании стали набирать туда нашу дешевую рабочую силу.
Идеологическая же подоплека этого явления выглядела примерно так. В 90-е годы с крушением советского строя и на волне нахлынувшей либерально-консервативной пропаганды модно стало отрекаться от своего недавнего прошлого. И если в Гомеле или Могилеве начинали искать корни в российском дворянстве или, на худой конец – в купечестве 1-й гильдии, то в Гродно и Бресте – вспоминали «польщизну». Потомки граждан Речи Посполитой, проживающие в индустриализированных «проклятыми Советами» крупных городах, с ностальгией говорили о том, что его дедушка торговал селедкой или луком при польской власти. А вот те очевидцы, с которым автору доводилось общаться, придерживались на «панские времена» несколько иной точки зрения.
Современный белорусский шляхтич. Фото TUT.BY
Деревня Березцы, Пинский район Брестской области. Я попал сюда на несколько дней по семейным обстоятельствам, и был поражен патриархальным бытом и незнакомым наречием тамошних жителей. Их речь включала в себя не только белорусские и украинские, но и местные диалектные слова.
Хозяйками дома, в котором мы жили, были две бабушки преклонного возраста. Они охотно рассказывали о том, как было при поляках. По словам женщин, жили они впроголодь – большая часть того, что давало крестьянское хозяйство, уходило на уплату налогов государству. Тогдашнюю крестьянскую пищу составляла, например, «затирка» — молочный суп с обжаренной мукой.
Сегодня ностальгирующие «традиционалисты» сокрушаются – отчего же этот старинный рецепт забыт? А отчего заброшена деревянная соха? Затирку готовили, чтобы сэкономить муку – порой ее и на хлеб не хватало. «Лахманы – не адзежа, затiрка – не ежа» — говорили реальные, а не романтические белорусы.
Мясо бывало только по праздникам. Энергетические потребности организма белорусские крестьяне поддерживали салом – в сыром, вяленом и жареном виде.
Не хочу сказать, что в 20-30-е годы колхозное крестьянство в БССР питалось лучше. Но где же пресловутые преимущества «рыночной» экономики и индивидуального хозяйства?
Значительную часть прибавочного продукта западно-белорусских крестьян также изымало польское государство. При этом уплаченные налоги буржуазные власти Польши совершенно не спешили вкладывать в социальную сферу для крестьян и рабочих или в образование и культуру для белорусов. Что уже существенно отличало местные реалии от ситуации в БССР.
Панское благоденствие.В отличие от советской части Беларуси, в Полесском, Новогрудском и Виленском воеводстве большая часть земли осталась в руках помещиков.
85 процентов жителей Западной Беларуси были крестьянами либо проживали в сельской местности. При этом почти полумиллиону крестьянских хозяйств, включая зажиточные, принадлежало меньше половины земли. 52 процента земельного фонда находилось в руках помещиков и крупных «фермеров» (1 процент землевладельцев), государства и костела. Помещики и крупные землевладельцы в подавляющем большинстве случаев были поляками.
Еще недавно бывший социалист Пилсудский вел свои легионы в Беларусь под демагогическими обещаниями
«воли и ровности». На деле именно в Польше для крестьян сохранилось большинство архаичных социальных отношений времен Российской империи. Кроме панских маёнтков, тут существовали такие пережитки феодализма, как отработки и совместные угодья крестьян и помещиков — сервитуты. Пользование «на общак» порождало постоянные споры и конфликты.
Правда, под давлением крестьян была начата обещанная «парцелляция» помещичьих земель. Но только в 1925 году сейм, под давлением крестьян, принял закон об аграрной реформе. Во многом она напоминала пресловутые столыпинские преобразования. Крестьяне активно выделялись на хутора. При этом большей частью «парцеллированной» земли завладели военные польские поселенцы –
«осадники» (Osadnictwo wojskowe). Фактически, эти бывшие легионеры выполняли функции вооруженных колонистов на западно-белорусских землях. А вот сервитуты у крестьян были отобраны. 
Осадники. Фото archiwum.rp.pl
Варшавское правительство списало помещикам 740 миллионов долга по земельному налогу – как
«пострадавшим от войны и большевизма». Крестьян таковыми не посчитали, и в середине 20-х перемеряли у них землю. А обнаружив «неучтенку» — тут же обложили земельным налогом за все прошлые года.
Во многих селах люди просто взвыли. Секвесторы забирали за долги последних коров, сено, подушки, кожухи. Память о сборе поляками налогов еще недавно была весьма жива у доживших до наших дней налогоплательщиков.
В годы Первой мировой войны царские войска насильно «эвакуировали» белорусов в тыл уничтожая оставляемое имущество. Около полумиллиона беженцев в начале 20-х вернулось на родину – в Западную Беларусь. Многие были вынуждены жить в землянках, почти не получая никакой помощи от правительства.
Западная Беларусь составляла почти четверть территории Речи Посполитой, а вот промышленных предприятий тут было всего 2,8 процента. Рабочий день длился 10 часов и более, большинство рабочих получало 2-4 злотых в день. Один килограмм хлеба стоил 0,45 злотых, сахара — 1,4 злотых, масла – 6,3 злотых. А за один метр шерстяной ткани нужно было выложить 33 злотых.
Чтобы пошить себе костюм, рабочему не хватило бы и месячного заработка.
«Кто ты есть? Я поляк малы…»Сегодня события 1939 года, приведшие к возвращению западных территорий в состав Беларуси, в современной Польше преимущество расцениваются как «советская оккупация». Не удивительно, что по умолчанию с этим согласна и большая часть
«европейски ориентированных» белорусских деятелей и НГО. Между тем, в пользу этого вывода можно даже привести определенную статистику. Как не удивительно – имевшейся в открытых советских источниках. Так, в книге Владимира Полуяна «Беларуская сялянска-рабочая Грамада» 1967 года приводятся следующие цифры – в 1925 году в Полесском, Новогрудском и Виленском воеводствах поляки составляли 45,6 процента населения, а белорусы – только 31 процент. Оккупация? Несомненно. Только – чья?
Разумеется, эти данные были грубо сфальсифицированы польской оккупационной администрацией. Они разительно отличаются от сведений об этническом составе, полученных немецкими властями на этой территории в 1915-1916 годах. На самом деле, белорусы составляли до 70 процентов, евреи – 10, на польское меньшинство приходилось еще 10 процентов местного населения. Но речь шла не только о прямых искажениях результатов переписи. Фальсификация национального сознания начиналась уже с раннего детства.
Колониальные мечты польской державы
«Кто ты естэш? Поляк малы. Яки знак твой? Ожел бялы…». Это стихотворение
Владислава Белзы является хорошим примером патриотической польской поэзии. Только одно «но» – этот катехезис польского ребенка вколачивали и в головы белорусских детей в польской школе. А школы в Западной Беларуси с самого начала были преимущественно польские.
В годы первой мировой войны белорусские деятели начали открывать здесь национальные школы. Но уже к 1923 году польские власти закрыли в Западной Беларуси 350 белорусских школ. К 1926 году осталось только 4 белорусских и 8 смешанных польско-белорусских учебных заведений. К 1939 году на территории Западной Беларуси не осталось ни одной чисто белорусской школы.
Был и еще один фактор, на который в советское время обращалось меньше внимания – гонения на православную церковь. Обычно их принято приписывать одним «безбожным большевикам». Но при польских властях православные церкви захватывались, закрывались либо передавались костелу.
В пастарунак – за белорусскую вечеринку.Очень часто в дискуссиях на тему Западной Беларуси звучит такой аргумент:
«Зато в совковой Беларуси были репрессии. А при поляках – европейская демократия». Действительно, в первой половине 20-х годов Польша представляла из себя буржуазную парламентскую республику.
Конечно, демократия была относительная – в сейме заседали преимущественно представители крупного капитала и земельных собственников. Но тем не менее, в Польше действовали и левые политические партии, и рабочие профсоюзы. И если Компартия Западной Беларуси вынуждена была действовать в подполье, то ее легальная крыша БСРГ имела несколько своих депутатов в польском парламенте.
Правда, при необходимости, в терроре против белорусских деятелей и организаций участвовали не только полиция и армия, но и боевики польских националистических партий. Но для удержания контроля над наспех собранной империй этого было мало. Слишком заразителен был пример БССР, где несмотря на все трудности и искажения, строился социализм и «белорусский дом» одновременно.
Полыхала огнем борьбы и Западная Украина, сопротивлялся жесткой капиталистической эксплуатации и польский рабочий класс и крестьянство во главе с «левицей» из ППС и «Стронництва людовое».
И в мае 1926 года Юзеф Пилсудский совершает государственный переворот. Военный переворот был кровавым – в ходе него погибло 389 человек и более тысячи получили ранения. Фактически, было установлено личное авторитарное правление маршала Пилсудского. И несмотря на наличие формальных признаков парламентаризма и многопартийности – полуфашистский режим «санации».
«Грамада» была распущена, ее депутаты брошены в тюрьму. Белорусских и украинских активистов без суда и следствия массово отправляли в концентрационный лагерь в Картуз-Березе. Практически, это был лагерь смерти. Заключенные подвергались изощренным издевательствам и пыткам, от которых многие умирали.
Лагерь располагался в бывших казармах.
И это – не выдумки коммунистической пропаганды. Об истязаниях в польском лагере много писали и находившиеся там украинские националисты. Например, Тарас Бульба-Боровец в своих воспоминаниях. Заключение в лагере длилось полгода, при необходимости его можно было также без суда, административным порядком продлить еще.
Чтобы скрыть статистику замученных, многих находящихся при смерти заключенных «освобождали» и вывозили умирать за пределы лагеря.
Старожилы деревень Поросцы и Калауровичи Пинского района также рассказывали автору о жизни «при поляках». Националистический террор властей носил не только политический, но и бытовой характер. Польские полицейские могли прийти на обычную деревенскую белорусскую вечеринку, забрать в «пастарунак» и избить молодых людей только за то, что они разговаривали на родном языке.
Таковы были реалии жизни в Западной Беларуси при польской власти. И поэтому вполне закономерно, что в сентябре 1939 года белорусские крестьяне встречали здесь Красную Армию как освободительницу. При всех последующих издержках бюрократической деформации Советской власти и эксцессах, национальный гнет тут был ликвидирован, социальная и экономическая сфера начала развиваться ускоренными темпами.
https://imhoclub.lv/ru/materia ... astju
Dovbnya
