Цитата:
Политики, которые осматривают только поверхность событий, считают Россию - будучи глубоко поражены ее территории и ее человеческими массами - непобедимым великаном. Кроме размера площади, числа жителей и полезных ископаемых, конечно, для доказательства приводятся факты: неудача кампании Наполеона, до этого - провал Карла из Швеции, борьба в России в Первой мировой войне и позже Гитлера.
Факты фактами, нужно только уметь их объяснить. Причины успеха, которым России до сих пор удавалось избавиться всевозможных завоевателей, были по своей природе не военно-стратегическими, а политическими.
Возьмем поход Карла XII против Петра I: вопреки российским и тем нерусским историкам, которые находятся под внушением первых, поход Карла XII мог бы с таким же успехом, как поражением, закончиться победой шведов. Генерал Юношей в своем капитальном труде о «Великой Северной войне» (опубликованной в издательстве российского имперского военно-исторического общества перед Первой мировой войной. - Д. Д.) доказывает, что вторжение Карла доказало Московию к краю гибели. Автор оксфордской истории европейского Востока утверждает, что союз шведского короля с Мазепой был единственной политической комбинацией. Однако акция не удалась. Почему? Потому что ей поперек дороги стояла недальновидная политика европейских государств. Против Швеции на стороне Петра выступили Дания и Польша. Для одной Швеции это было много ...
Через два года после битвы под Полтавой дипломатии украинского гетмана Пилипа Орлика удается в войну с царем Петром впутать Турцию. В степях вокруг Прута армия царя во главе с самим Петром I была окружена турками, и царю не оставалось - при нормальных предпосылок - ничего другого, как капитулировать и стать пленником «Высокой Порты». Можно себе представить, какие последствия имел бы такого рода бесславный конец карьеры Петра для последующей судьбы России.
Однако произошло по-другому. Подкупленный бриллиантами царицы Екатерины I - а именно она была в российском лагере вместе с царем, - визирь принял выкуп и освободил царя вместе с его армией с гарантированной катастрофы после того, как он положил позорный для Москвы мир, который, между прочим, обеспечивал независимость Украины и за соблюдением которого Петр позже даже не задумывался. И в 1709, и в 1711 году Россия спасалась не стратегической несбыточностью ее разгрома, а губительной политикой Запада и Турции ...
Однако усилилась Россия - после так называемого «времени смятение» (от смерти Ивана Грозного до 1613 года. - Д. Д.) - так же благодаря политической нерешительности Запада. Уже во времена Ивана Грозного хватало дальновидных - но, к сожалению, редких - западных политиков, голоса которых предостерегали об опасности усиления России. Испанский герцог Альба уже в 1517 году советовал немецким имперским сословиям не позволить, чтобы к русским пришла артиллерия и модерна оружие, потому что, как он считал, «когда московский царь овладеет всем новым в военной технике, то он превратится в сильного противника, который будет опасным не только для Германии, но и для всего Запада ». Однако для Запада важнее было проводить торговлю сегодня, чем рассуждать о завтрашней опасности. В то время не хватало западных европейцев, - после того, как они перед тем в течение длительного времени служили в «особой гвардии» (Опричнина. - Д. Д.) царя, - подавали детальные проекты, как из Белого моря нужно напасть на московитские империю, чтобы разрушить тиранию царя - «древнейшего врага всего христианского мира и отвратительного тирана». Автор одного из таких планов предлагал с безродных солдат сформировать интернациональную военную часть, чтобы собрать войско, предназначенное против Москвы, как это в наше время неоднократно делали большевики (в Испании, в Греции и т.д. - Д. Д.). Все же ни эти проекты, ни предостережения герцога Альбы не были способны распространить идею борьбы против опасности московитские вторжения в Европу. На российскую политику Европы никакого существенного влияния также не произвели предостережения и дипломатические действия гетмана в изгнании Пилипа Орлика.
Поход Наполеона не удалось, и все же отдельные западные историки утверждали, что это произошло не по стратегическим причинам. План императора заключался в том, чтобы продвинуться к Двины и Днепра, там занять защитные позиции, укрепить эту линию, устроить склады на все, что нужно для армии, и только весной 1813 наступать на Москву. Неугомонность корсиканцев и его вера в свою звезду, как и опрометчивые советы некоторых маршалов, сорвали этот план и в начале зимы погубили «большую армию», что отнюдь не было неизбежным. Отсутствие готовности к зимнему походу довершила все. Некоторые авторы утверждают, что за лучшей подготовки похода даже отступление из Москвы не превратился бы на поражение: у Свободно французы могли противопоставить россиянам вдвое более сильную армию, чем русский.
Причина неудачи - утверждали те авторы - заключалась не в ошибочности плана вторжения, а в связанных с его реализацией ошибках. Однако главная причина заключалась опять же в политике. После того, как армия Наполеона заняла целую Польшу, Беларусь, а также часть российских территорий и приблизилась к границам Украины, среди населения и даже в самой российской армии начали распространяться деморализация и пораженчества. С тогдашних российских мемуаров Убеждаемся, что эта деморализация вызвала оставления Москвы судьбы. Разбитую у Бородина (то есть, в битве под Москвой. - Д. Д.) армию, что отступала частично через Москву, население встречало обрьaзамы и бранью. В самой армии упало дух сопротивления. Известны случаи, когда священники в Беларуси приводили народ к присяге императору Наполеону; также известно, предводитель дворянства в Украине, на имя Лукасевич, и на банкете произнес тост за его здоровье. Возможно, это был лишь проявление отваги отдельного человека, однако, если такое могло произойти в стране, до сих пор оккупированной русской армией и администрацией, то это свидетельствует о чрезвычайном падения в то время российского престижа. И - что имело решающее значение - начались крестьянские мятежи. Распространялись слухи, что Наполеон - сын царицы Екатерины II, идет, чтобы освободить крестьян от крепостной зависимости. Крестьяне начали бунтовать против своих помещиков. Наполеону советовали издать манифест об освобождении крестьян. Это могло бы быть искрой, пламя которой могло поглотить армию (которая состояла из крепостных крестьян. - Д. Д.) и которая была бы разрушительной для обороноспособности российского государства, а также для положения царя. Наполеон этого не сделал, наоборот, в отдельных случаях он велел своими вооруженными силами подавить крестьянские восстания против помещиков; он не хотел давать волю «естественной силе народного бунта». В ответ на это тот народный бунт вернулся против него самого.
Позже он жалел, что не использовал возможности. Об этом известно из мемуаров его адъютанта Коланкорта, с которым он зимой 1812 проехал вместе в санях весь долгий путь от Москвы до Парижа. Он также обнаружил интерес украинской «Энеиды» Котляревского и велел своему придворному историку Лезюеру написать историю украинских и донских казаков, вероятно, как о том элемент в истории всегда оказывал сопротивление московитские империи. Однако было слишком поздно.
Поэтому мы видим, что даже в этой большой кампании Запад опасался взяться за то оружие, которое Москва постоянно использовала против него - раньше как агитацию против казацкой старшины в Украине, против дворянства в Польше, против турецких «беев» на Балканах и сегодня везде против «буржуазии »и« фашистов ». Однако главное заключалось в том, что Запад оставил без внимания национальный момент, гораздо больше дифференцированный национальный состав огромной Российской империи, национальные линии разделения, в которые можно было бы легче вогнать клин для ее раскола. Так это было тогда, точно так же это происходит сейчас. Нет никаких стратегических причин, в неудаче походов на Россию виновата только политика.
В Крымской войне (после российской экспроприации Румынии. - Д. Д.) европейскую политику возглавляли - к счастью Европы и человечества - дальновидные государственные деятели. Великобритания вместе с Турцией, с Францией Наполеона III, и Сардинией организовала антироссийскую коалицию. Эта коалиция прогнала россиян с Румынии и в целом с Балкан, разбила армии царя в Крыму, завоевала Севастополь, потопила российский флот и довела до смерти Николая I, а, кроме того, заставила нового царя просить мира на позорных для него условиях: России запрещалось владеть военным флотом и укреплениями в районе Черного моря. Поэтому там, где политика находилась на должной высоте своей задачи, успешными были и попытки подавления России. Правда, это был только полууспехе, однако опять же его за политики. Западные союзники непрерывно торопили Австро-Венгрию к вступлению в их коалиции. Тогда Габсбургской монархии была - еще до того, как Пруссия совершила объединения Германии, - сильнейшей военной державой в Европе (за исключением Франции. - Д. Д.). Ее участие в войне могла бы нанести России серьезного беспокойства и поколебать ее имперское положение вполне по-другому.
Однако Австрия осталась нейтральной, ограничившись вооруженной демонстрацией на границе. Только через 22 года после заключения Парижем мирного договора, положившего конец Крымской войне, московитские медведь, используя раздробление Франции в 1870-71 гг., Вновь вторгся на Балканы. Армии царя, готовы к вступлению, в 1878 году уже почти стояли перед воротами Константинополя. Энергичный нажим Великобритании и концентрация британского военного флота в Дарданеллах заставили царя отступить и оставить не только Константинополь, но и вскоре после этого фактически цели Балканы.
Только благодаря приверженности Запада в 1905 году во время русско-японской войны русская поражение не превратилась в катастрофу. Тогда Россия решилась на заключение мирного договора не столько под впечатлением от нанесенных ей японцами поражений, сколько учитывая опасность революции надвигающейся действительно вспыхнула осенью 1905 года. Эта революция не была мелочью, и ее только трудом царизма удалось преодолеть и перевести в русло легальной парламентской оппозиции. Если бы тогда Россию, побежденную на Востоке, парализованную внутри революцией, со стороны Германии и Австро-Венгрии сделать объектом атаки с Запада, то несомненно, что империя раскололась бы. Кто знает, государства Западной Европы тогда поспешили бы на помощь России, которая была почти полностью разбита на Дальнем Востоке, если бы она, находясь в разгаре внутренней революции, еще и от свежих сил новых противников терпела поражения на своих западных границах; а оказание помощи со стороны Америки в 1905 году не было возможным ни стратегически, ни психологически. Однако ничего из этого Германия не сделала, наоборот, император Вильгельм II в заверил царя в своем дружеском отношении. За это нейтралитет своим западным соседям Россия отблагодарила вторжением в 1914 году.
Если мы займемся событиями современности, то увидим, что уроки истории остались тщетными. Союзники выиграли войну против Германии, однако потеряли мир. То, что теперь Россия угрожает всему миру, происходит не вследствие ее военной силы, а благодаря дружной к русским политике Запада. Основы ее силы скрывается в том, что Запад ей - без необходимости - вопреки согласия с национальным Китаем передал Маньчжурию, что он - по желанию Сталина и Рузвельта - не начало наступление на Балканах, оставил россиянам судьбы Чехословакию, которую он сам мог сохранить, по ту сторону Эльбы отдал Москве Балканы и Германию, к чему не было никакой причины. Запад сам разрушил все барьеры, стоящие на пути российской экспансии в Европу и на Дальний Восток, не желая заменить их своими барьерами. Запад категорически не согласен видеть в огромном российской империи склеивания вместе различных наций и санкционировать программу разделения. Он отказывается использовать единую эффективное оружие для раздробления большой империи и обуздания ее империализма. Поэтому и не удивительно, что Россия непрерывно усиливается и увеличивается. Мнимая бесперспективность нападения Запада или Востока на Россию не имеет с этим ничего общего, как и имперская большая площадь. Причина российской опасности, хватает все вокруг руками, заключается в инертности западного политического мышления!
Точно так же причина неудачи немецкого вторжения в 1918 году заключалась отнюдь не в вооруженной силе уже в корне разбитой и учитывая вооруженную силу уже несуществующей России, а в политике западных союзников, которые не хотели допустить краха великой русской империи; что-то похожее наблюдалось в 1905 году, когда они помешали распада царской империи. Те же причины снова сыграли свою роль в 1941 - 1945 годах. Здесь прежде всего имеется в виду инертная политика немецкого национал-социализма, которая в Украине, в Польше, Беларуси и в Прибалтике не желала возлагать свои надежды на освобождение порабощенных народов, а в последнюю минуту поставила на «новую белую Россию» во главе с генералом Власовым. То же и теперь делают политики, которые игнорируют Украину и все свободолюбивые нации, доверяя всероссийском трупу Керенскому. Наконец нужно отказаться от легенды - приятной для россиян - о невозможности победы над Россией. Это действительно только легенда. Можно говорить об отсутствии на Западе воли для свержения московитские чудовища. Однако отнюдь - о невозможности реализации этого намерения.
