Очень интересная подборка, которую новоуренгойский коленька, очевидно, не читал. И его учителя не читали. И местный градоначальник – этот точно не читал. И те, кто отправил коленьку в ФРГ с проникновенной речью про "невинно погибших" Вермахта, которые не хотели воевать.
Действительно, многие не хотели. После того, как столкнулись с сопротивлением советских людей. Чем дальше от 22 июня 1941 года, тем больше было их, "нехотевших". А поначалу ещё как хотели!
Вот ефрейтор Менг пишет своей жене Фриде: «Если ты думаешь, что я все еще нахожусь во Франции, то ты ошибаешься. Я уже на восточном фронте... Мы питаемся картошкой и другими продуктами, которые отнимаем у русских жителей. Что касается кур, то их уже нет... Мы сделали открытие: русские закапывают свое имущество в снег. Недавно мы нашли в снегу бочку с соленой свининой и салом. Кроме того, мы нашли мёд, тёплые вещи и материал на костюм. День и ночь мы ищем такие находки... Здесь все наши враги, каждый русский, независимо от возраста и пола, будь ему 10, 20 или 80 лет. Когда их всех уничтожат, будет лучше и спокойнее. Русское население заслуживает только уничтожения. Их всех надо истребить, всех до единого».
А вот письмо одного из тех, кто "не хотел". После того, как столкнулся с русскими партизанами. На поле боя подобрано письмо немецкого солдата по имени Гельмут. Ниже приводятся выписки из письма: «Я прожил только 16 фронтовых дней. Но все, что я видел и пережил за эти дни, не поддается никакому описанию... Русские партизаны очень дерзки. Это самые бесстрашные люди на свете. Города и деревни, через которые мы проходили, еще не завоеваны нашей армией.
Война уже длится девятый месяц, но вы, в Мюнстере, не представляете себе, что творится на фронте. Вам морочат головы. Вы знаете, что Германия на очистках теряет ежегодно 4 с половиной миллиона тонн картофеля. Чтобы этот картофель не пропадал, газеты вам советуют кушать картофель в мундире. Это очень трогательно. Но сколько голов ежедневно теряют наши войска на Востоке – вы никогда быть может не узнаете... Наш полк сильно потрепали. Второй батальон полностью ликвидирован. От него осталась жалкая кучка. Много пулеметов, автомашин, боеприпасов досталось русским... Я прекрасно понимаю, что всякая война требует жертв. Но когда прибывающие резервы тают с такой быстротой – теряется вера в победу. Это самое страшное. Солдаты уже не хотят воевать — таково впечатление свежего человека. Здесь не услышишь громких слов. Все стремятся как можно скорее выбраться отсюда с целыми костями. Все остальное – совершенно безразлично...»
Коленька и его школьные товарищи, учителя и градоначальник не поняли самого главного: солдаты Вермахта массово стали "не хотеть" войны, а "хотеть" жить мирно уже ПОСЛЕ того, как крепко получили по зубам. А вот ДО этого "невинные" нацисты убивали, жгли, насиловали в надежде на блицкриг. Он не случился – вот всё желание воевать с русскими и пропало, у одних сразу, у других – со временем. После того, как получили по зубам ещё и ещё.
29.10.41: Письмо, найденное у лейтенанта Гафна: «Куда проще было в Париже. Помнишь ли ты эти медовые дни? Русские оказались чертовками, приходится связывать. Сперва эта возня мне нравилась,
но теперь, когда я весь исцарапан и искусан, я поступаю проще — пистолет у виска, это охлаждает пыл.
Между нами здесь произошла неслыханная в других местах история: русская девчонка взорвала себя и обер-лейтенанта Гросс. Мы теперь раздеваем донага, обыск, а потом... После чего они бесследно исчезают в лагере».
Письмо солдата Гейнца Мюллера: «Герта, милая и дорогая, я пишу тебе последнее письмо. Больше ты от меня ничего не получишь. Я проклинаю день, когда родился немцем.
Я потрясен картинами жизни нашей армии в России. Разврат, грабеж, насилие, убийства, убийства и убийства. Истреблены старики, женщины, дети. Убивают просто так. Вот почему русские защищаются так безумно и храбро.Мы хотим истребить целый народ, но это фантазия, это не осуществится. Наши потери гигантские. Войну мы уже сейчас проиграли. Мы можем взять еще один, два больших города, но русские нас уничтожат, разгромят. Я против всего этого! Через два часа нас бросают в бой. Если я уцелею от русских пуль и снарядов, я с моим настроением погибну от немецкой пули. Прощай, Герта! ("Красная звезда", СССР)
11.09.41: О моральном облике фашистской армии свидетельствуют письма и дневники самих солдат фашистской армии... Немецкие офицеры и солдаты цинично сообщают в своих письмах о расстрелах фашистами пленных, об убийствах мирного населения.
Альберт Крейцер писал Рудольфу Крейцеру с фронта из Литвы 29 июня 1941 г.: «Уже после первого столкновения у нас был один убитый и пять раненых. На другой день еще один был убит партизанами, за что мы, впрочем, немедленно расстреляли семерых русских».
Унтер-офицер Ланге (полевая почта 325324) писал Геди Байслер: «Во Львове было настоящее кровопролитие...Точно так же в Тернополе. Из евреев никто не остался в живых». Ты можешь себе представить, что мы не имели никакого сожаления к ним. То, что еще произошло, — не могу тебе сообщить».
«Наша дивизия
не берет больше в плен, а всех, кто попадается к нам в руки, мы расстреливаем, — писал обер-лейтенант Зильберт Кун своей жене Фриде 9 июля 1941 года. — Поверь мне, что
расстреливается каждый, кто попадается нам на пути: будь то штатский или солдат, если он только кажется нам подозрительным».
Макс Грубер пишет Карлу Зейтцингер 8 июля 1941 г.: «Ты не можешь себе представить, что здесь происходит. Все, что встречается нам по пути, расстреливается, ибо столько партизан, сколько есть в России, в Польше никогда не было. Можешь себе представить, как мы с ними обходимся:
когда мы проезжаем через какую-нибудь русскую деревню и в нас стреляют, мы расстреливаем всю деревню». ("Известия", СССР)
22.08.42: Солдат Герберт хвалится перед своими родителями: ...«На второй день нашего лесного похода мы прибыли в деревню. Свиньи и коровы бродили по улице. Даже куры и гуси. Каждое отделение тотчас же закололо для себя свинью, кур и гусей. К сожалению, в таких деревнях мы останавливались на один день и с собою взять много не могли. Но в этот день мы жили во-всю. Я сожрал сразу по меньшей мере два фунта жареной свинины, целую курицу, сковороду картошки и еще полтора литра молока. Как это было вкусно! Но теперь мы обычно попадаем в деревни, которые уже захвачены солдатами, и в них уже все с'едено. Даже в сундуках и в подвалах ничего не осталось».
В письмах в другим солдатам каратели еще откровеннее. Ефрейтор Феликс Кандельс посылает своему другу строки, которые нельзя читать без содрогания: «
Пошарив по сундукам и организовав хороший ужин, мы стали веселиться. Девочка попалась злая, но мы ее тоже организовали. Не беда, что всем отделением… Не беспокойся. Я помню совет лейтенанта, и девочка мертва, как могила...». ("Красная звезда", СССР)
14.08.42: У немецкого солдата Иозефа найдено неотправленное письмо к сестре Сабине. В письме говорится: «Сегодня мы организовали себе 20 кур и 10 коров. Мы уводим из деревень все население — взрослых и детей. Не помогают никакие мольбы. Мы умеем быть безжалостными. Если кто-нибудь не хочет идти, его приканчивают. Недавно в одной деревне группа жителей заупрямилась и ни за что не хотела уходить. Мы пришли в бешенство и тут же перестреляли их. А дальше произошло что-то страшное. Несколько русских женщин закололи вилами двух немецких солдат... Нас здесь ненавидят. Никто на родине не может себе представить, какая ярость у русских против нас». (Совинформбюро)
24.07.42: Матаес Цимлих пишет своему брату ефрейтору Генриху Цимлиху: «
В Лейдене имеется лагерь для русских, там можно их видеть. Оружия они не боятся, но мы с ними разговариваем хорошей плетью...»
Некто Отто Эссман пишет лейтенанту Гельмуту Вейганду: «
У нас здесь есть пленные русские. Эти типы пожирают дождевых червей на площадке аэродрома, они кидаются на помойное ведро. Я видел, как они ели сорную траву. И подумать, что это — люди...» ("Красная звезда", СССР)
05.04.42: Немецкий унтер-офицер Р.Зейлер писал недавно своей знакомой в Германию: «Наша рота очень сократилась: много убитых и еще больше раненых. Уже свыше трех недель мы ведем днем и ночью ожесточенные бои. Сегодня судьба настигает одного, завтра другого. Мы попали в настоящий котел. Кто отсюда выберется, тот поистине родился в сорочке. Мы дни и ночи в снегу. Русские налетают на нас внезапно с флангов или с тыла. Они оказываются всюду...
Надеюсь, что ты сможешь прочесть мои каракули, — лучше не могу, так как я отморозил себе пальцы». (Совинформбюро)
Там ещё куча немецких писем:
http://0gnev.livejournal.com/180273.html
Огребут все...
