|
Марина Юденич
Писатель, журналист
В понедельник, 12 июня, страна отмечала свой день.
В этот день в Москве должен был закончиться фестиваль реконструкторов «Времена и эпохи», он шёл 12 дней, а готовился целый год — шесть тысяч реконструкторов из 20 стран воспроизводили 12 эпох: от железного века до обороны столицы в Великую Отечественную.
В воскресенье на Тверской и других площадках в Москве планировалось большое красочное действие, в котором показали бы самое лучшее.
Организаторы фестиваля рассчитывали, что посмотреть придёт около 100 000 человек.
Понятно, с семьями, с детьми — на весь день.
Их готовились развлекать, обучать древним ремёслам, кормить и всячески радовать.
Но вышло иначе.
Нет, с погодой, на удивление этим холодным летом, повезло и люди пришли, но праздник для многих был безнадёжно испорчен.
Оппозиционный блогер Алексей Навальный решил в этот день собрать митинг своих сторонников.
Против коррупции, за отставку премьер-министра (позже, правда, выяснилось, что и президента тоже) и заодно уж против московской реновации.
Впрочем, так полагаю, это самое «заодно» сильно царапало самолюбие блогера Навального, потому как совсем недавно митинг против той же реновации уже состоялся в Москве. Его организаторы решили отказаться от политических лозунгов, не предоставлять трибуну никаким политическим силам и говорить только о том, ради чего, собственно, и собирались — о московской реновации.
По данным «белого счётчика», их было около 15 000, участники говорят — 30 000.
Это очень много, если сравнивать с другими подобными мероприятиями в Москве в последнее время.
Блогер Навальный тоже пришёл на этот митинг, пытался подняться не сцену, но организаторы его не пустили.
Последовала некрасивая публичная истерика с обвинениями в адрес организаторов и долгими вскриками о «руке Кремля» в социальных сетях.
Понять Навального можно.
Статус короля хомячков мало способствует большой политической карьере, потому миф о том, что сетевой вождь одним кликом мышки может обратить своё виртуальное войско в живых людей, которые выйдут на улицу и свергнут режим, ваяли давно.
«Мы здесь власть», «власть боится», «власть дрогнула», «завтра мы возьмём этот город» — глупые дети повторяли это как мантры, мантры складывались в устойчивые представления, кто-то злился, кто-то пугался, но миф складывался вполне.
Власть, к слову уж, вольно или нет подбрасывала дровишек в этот костёр — человека, отбывающего условный срок, исправно выпускали то на лечение, то на отдых, за один день выправив загранпаспорт.
Навальный писал письма главе кремлёвской администрации — там, судя по всему, их читали.
И ладно бы писал о судьбе людей, отбывающих по его вине реальные уголовные наказания по «болотному делу».
Или о горстке детей, которых вывел на улицы 26 апреля, пообещав адвокатов от себя и €10 000 от ЕСПЧ. И оставил один на один с законом.
Так нет же, исключительно о себе любимом, которому «в Париж по делу срочно», в смысле, в Барселону — сначала лечиться, потом отдыхать.
Но как бы там ни было, тема «Навальный=улица» зашла.
И зажила своей жизнью.
14 мая миф начал блекнуть.
Многотысячный митинг собрался не только без Навального, но и не захотел иметь с ним дела.
И это было только начало.
Потом был жёсткий троллинг от человека, который, по задумке авторов «недимона», сам должен был стать жертвой их троллинга.
Усмановское «Полиграфыч» прилипло к Навальному намертво, а последовавший за ним суд, на котором выяснилось, что будто бы адвокат Навальный не знает азов гражданского кодекса, не может представить ни одного доказательства своих слов и в целом очень похож на Костю Сапрыкина по кличке Кирпич, репутацию Полиграфыча подмочили более чем изрядно.
Потом было интервью Собчак, в ходе которого будто бы кандидат в президенты России «поплыл» на простейших вопросах.
— Вы знаете, сколько Россия тратит на здравоохранение?
— Конечно знаю.
— Сколько?
— Мы сейчас говорим о конкретных положениях моей программы. Они растут из опыта развитых стран.
И опять некрасивая публичная истерика: «Ксения, что вы несёте?» И эхо хомячков про руку Кремля.
Словом, надо было что-то делать. Притом срочно.
Митинг 12 июня, вероятно, казался спасительной соломинкой.
Но и тут что-то пошло не так.
Мэрия Москвы митинг согласовала на проспекте Сахарова, в месте, что называется, намоленном и давно устраивающем всех. Напомню, противники реновации чуть больше месяца назад легко вывели туда десятки тысяч людей.
За день до митинга Полиграфыч со товарищи стали рассказывать страшные истории о том, что все-все-все владельцы звуковой аппаратуры в Москве под страшным давлением власти от работы с ними отказываются.
В подтверждение выложены были скрины переписки с человеком, обозначенным как Ваня (или Вася), и запись телефонного разговора, в котором кто-то безвестный сбивчиво рассказывал про лютый запрет.
Ни одной фамилии, ни фирмы, ни одного расторгнутого договора.
Забегая вперёд, скажу, что люди, которые всё-таки собрались на Сахарова, вещали со сцены с отменным звуком. Никто ничего не запрещал. Всё работало. Громко и качественно.
А ещё предложу представить, как Ильич в 1917 году отказывается выйти на площадь Финляндского вокзала, потому что питерский градоначальник не позволили подогнать броневичок.
Представили?
Идём дальше.
Вечером 11 июня, в 22:00, Алексей Навальный выступил со срочным обращением к своей пастве, сообщив ей, что митинг на Сахарова отменяется, и призвал всех идти на Тверскую.
«Закон мы не нарушаем, — уверенно сказал юрист Навальный, — и нас с удовольствием поддержит ЕСПЧ».
Вчера в блогах и телеграмм-каналах долго гадали, почему так поздно и так вызывающе.
Говорили о тактике — дескать, власть не успеет отреагировать, о том, что до последнего надеялся договориться.
Я думаю, всё проще и хуже для Полиграфыча.
Вечером стало окончательно ясно, что народу на его митинг выйдет много меньше, чем 14 мая, а пришедшие в большинстве своём будут подростки, гормональное буйство которых подогрели обещанием того, что будет «весело и страшно».
Вот тогда и была выбрана Тверская.
С очень понятным, двойным, если не тройным, расчётом.
Во-первых, трудно будет посчитать, сколько именно людей вышло по его призыву. Толпа на улице будет многотысячной.
Во-вторых, власть не захочет портить людям праздник. Действо пройдёт. Школьники сделают тысячи селфи на фоне толпы, десятки тысяч репостов разнесут их в сети, хвост в очередной раз вильнёт собакой — помните прекрасный фильм, в котором ловко провели электорат целой страны рассказами о придуманной войне?
В-третьих, всё будет происходить в День России. Фотографии задержаний в этот день будут говорить сами за себя.
И ещё немаловажное.
Самого Полиграфыча там не будет.
Потому даже лёгкого испуга, как на Болотной, где всё же пришлось сесть на асфальт и спровоцировать давку, не последует.
Знал ли Навальный, что его задержат утром следующего дня на выходе из дома?
Полагаю, да.
Это логично, это принято, так происходило раньше, не раз с другими людьми.
Вечером — призыв к чему-то незаконному, утром — задержание.
И никакого особого риска, максимум административный арест на 30 суток.
Так и произошло.
А глупые дети пошли на Тверскую.
И начали бузу.
Им же сказали, что они не нарушают закон, и, если что, ЕСПЧ встанет за них горой.
Они дразнили ОМОН. Крякали. Нет, я не ничего не придумываю сейчас, группы подростков дружно и радостно крякали, полагая, что именно таким образом и следует бороться с коррупцией.
Карабкались на фонари и козырьки зданий, на сцены, перебивая выступавших, скандируя кричалки.
Делали селфи с ОМОНом, выкладывая их в сеть с припиской «ё***ные твари».
О том, что портят тем самым праздник людям, собравшимся на Тверской, они не думали.
О том, что реконструкторы целый год готовились к этому дню, никто не вспомнил.
Зачем?
Им было весело и поначалу не страшно.
А потом кто-то распылил перечный газ прямо в лицо ОМОНовцу. Тот получил ожог глаз, и вот его, как мне кажется, почему-то не повезут лечиться в Барселону.
А кто-то зажёг фаеры.
А кто-то начал бросаться на полицейских.
И начались задержания.
Праздник был испорчен.
Около тысячи молодых людей задержаны, кто-то отделается лёгким испугом, кто-то — административным наказанием, кто-то — это, увы, уже понятно — получит реальную уголовную статью.
А теперь главное.
Людей, которые пришли по призыву Навального, всё же посчитали.
По официальным данным, их было около пяти тысяч, СМИ утверждают, что целых десять.
Истина, как всегда, где-то посередине, и это значит, что человек, который хочет стать президентом России уже в 2017 году, смог вывести в Москве около семи тысяч человек.
Ладно, пусть десять.
Вот никогда больше не рассказывайте мне про «раннего Ельцина» — ранний Ельцин собрал 10 марта 1991 года около 300 000 человек.
Ничего хорошего, как мы теперь знаем, из этого не вышло, но почувствовать разницу всё же полезно.
И даже будто бы на своей площадке в сети Полиграфыч провалился с треском.
Трансляцию вождя посмотрело в пять раз меньше людей, чем 26 апреля.
И вот ради этого, ради того, чтобы скрыть своё «революционное» позорище, человек ничтоже сумняшеся испортил праздник и реконструкторам, и просто людям, пришедшим на них посмотреть.
И жизнь нескольким сотням своих соратников, которым за вчерашнюю бузу на Тверской придётся ответить.
Я просто напомню, что по «болотному делу» было задержано около 400 человек, 30 стали фигурантами уголовных дел. Некоторые сидят по сию пору.
Об их судьбе, уж повторюсь, Алексей Навальный не пишет жалостных писем в администрацию президента РФ.
И вообще никому не пишет.
И не вспоминает даже.
И последнее.
Этот текст был уже написан, когда пришла информация, которой, собственно, можно было бы ограничиться.
Доставленный в суд Навальный заявил, что никого не призывал идти на Тверскую, а если и призывал, то неизвестно когда.
30 суток административного ареста.
Судьбу тех, кто вышел на Тверскую, будут решать другие суды.
Цитату захотелось привести в финале.
«...За нами, равно как и за всем народом, не признают ни одного человеческого права, даже говорить, думать, собираться, обсуждать наши нужды, принимать меры к улучшению нашего положения.
Всякого из нас, кто осмелится поднять голос, бросают в тюрьму…»
Автор — Георгий Аполлонович Гапон.
Утром 9 января 1905 года он повёл несколько десятков тысяч людей на Дворцовую площадь в Петербурге.
129 человек было убито на подступах к дворцу.
Гапон, пересидев пару дней на квартире у Горького, бежал в Швейцарию.
Год спустя его убили свои же эсеры, уставшие от непомерных амбиций и притязаний на первые роли.
А потом пришли большевики.
Впрочем, это уже совсем другая история.
|
