|
История Дачи Муромцева.
Пожар
Ночью, около трёх часов, находящаяся на шестом месяце беременности Александра Черняк почувствовала запах гари. Скоро она поняла, что на первом этаже начался пожар. Она разбудила ещё двух взрослых людей, в это время бывших в доме, — Даниила и Юлию. Последняя не могла помочь двум остальным в самостоятельном тушении огня, так как на руках у неё был девятимесячный сын, с которым она укрылась в машине.
Жильцы вызвали пожарных, которые приехали только через полчаса после вызова, хотя их часть, приписанная к ГМЗ «Царицыно», находится в пяти минутах ходьбы от дома.
Сначала пожарные, по рассказам погорельцев, были настроены доброжелательно и тут же приступили к тушению. Но спустя некоторое время на место происшествия подъехали люди из управы (непонятно, правда, какого района, так как чиновники не сочли нужным представляться жильцам; это могли быть люди как из управы Бирюлёва Восточного, так и из Царицына). С ними приехала и милиция.
— Тут-то пожарных как подменили, — говорит один из жильцов Кирилл Болдырев. — Лично я отчётливо слышал, как какой-то чиновник сказал командиру пожарного расчёта: «Нам этот дом не нужен».
К этому моменту открытого огня уже не было.
— В дом пошли некоторые пожарные и стали открывать и бить окна. Они спокойно ходили по дому и даже не думали тушить, — рассказывает сестра Кирилла Анфиса.
После того как огню был открыт доступ к кислороду, дом вспыхнул, как стог сена.
На разборе завалов каждый день бывали чиновники, милиция и пожарные. Первые и вторые утверждают, что в доме не были соблюдены правила противопожарной безопасности и что пожар пошёл от печки на первом этаже.
Но дознаватель Максим Карельский иного мнения:
— Обследовав место возгорания, я могу сказать, что никаких признаков того, что возгорание началось от печки, нет. Она не прогорела и стояла достаточно далеко от стены. Электропроводка тоже цела.
Схема дома: возгорание произошло в комнате 13.1
Тёмные аллеи
Участок и дом, бывший на его территории до перестройки 64-го, принадлежал председателю первой в истории Государственной думы Российской империи Сергею Муромцеву. Часто гостивший у него писатель Иван Бунин, любивший гулять по липовой алее, сохранившейся до сих пор, познакомился тут со своей будущей женой, племянницей Муромцева. В доме бывал также Шаляпин. В советский период уже в гостях у Болдыревых и их соседей бывал художник Илья Глазунов. Именно здесь во время своего достаточно продолжительного пребывания писатель Венедикт Ерофеев написал своё знаменитое эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика». А сподвигла его на это Светлана Мельникова, познакомившая писателя с деятельностью философа. Сама же Светлана Мельникова вместе с Владимиром Осиповым издавала в этом доме самиздатовский журнал «Вече».
В доме был организован музей, посвящённый знаменитым жильцам и гостям. Проходили литературные чтения и кукольные спектакли для детей. В пожаре были уничтожены почти все экспонаты.
Сейчас самое активное участие в судьбе дома принимает общественное движение «Архнадзор».
Наталья Самовер
— К сожалению, наши чиновники просто не понимают, что есть история и места, достойные статуса памятника, — комментирует ситуацию член координационного совета «Архнадзора» Наталья Самовер. — В прошлом году мы направили в Москомнаследие заявку на признания этого места памятным, но ответ пока не получили. Сейчас за дело взялись наши юристы.
Дом, которого уже нет
Таков девиз сайта того самого дома на Радиальной. К сожалению, от двухэтажного здания, которого на бумагах не стало очень давно, теперь действительно мало что осталось: после пожара не пострадал только фундамент.
— Теперь действительно нет, — говорит Анфиса. — Мы как-будто сами себе судьбу написали.
Девиз, несмотря на свою фатальность, юридически верен, так как дома на бумагах и в самом деле долгое время не было. В 2005 году жилец дома Александра Черняк подала запрос о правах на этот объект недвижимости в Главное управление Федеральной регистрационной службы по Москве. Через несколько дней на её имя пришёл ответ, в котором говорилось, что «в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним записи прав на указанный дом отсутствуют». То есть формально дом ничей и живёт там никто. А на самом деле около 20 человек.
Жильцам постоянно поступает помощь от друзей и просто от сочувствующих горожан. Приносят еду и тёплые вещи.
После пожара часть погорельцев разъехалась по родственникам, а часть осталась на участке и сейчас живёт в бане. Шестого числа на пожертвования, которые поступают на счёт жильцов, была куплена бытовка, поставить которую сотрудники правоохранительных органов пытались помешать. И это бы им удалось, если бы в дело не вмешался директор некоммерческой организации «Институт прав человека» Валентин Гефтер. После того как он провёл переговоры, бытовку было разрешено поставить, так как оказалось, что законных оснований, препятствующих её установлению, нет.
Николай Болдырев с сыном Кириллом и дочерью Анфисой
— Нам угрожали, и не раз, — вспоминает Николай Болдырев, отец Анфисы и Кирилла. — Не раз приезжал Антипов, начальник ОВД «ГМЗ «Царицыно», и осведомлялся, не боимся ли мы сгореть. Мы ведь, как выясняется, люди бесправные. Тут по распоряжению префекта ЮАО Юрия Буланова должна находиться стоянка уборочной техники.
Отголосок лихих 90-х
Официально дом как жилой с баланса города был списан в 1979 году «за ветхостью», хотя капитальный ремонт, который заключался в почти полном сносе старого дома и возведении нового, был проведён в 1964-м. После этого он перешёл в нежилой фонд и по распоряжению исполкома Москвы отводился под аренду на пять лет Академии наук СССР. После окончания срока аренды академия была обязана дом снести, а территорию облагородить. Понятное дело, что ни тем ни другим учёные заниматься не стали, а просто оставили дом с жильцами, которые не пожелали выселяться даже после того, как им были предоставлены квартиры в панельных домах. Часть жильцов, правда, ушла, но те, кто вырос и родился в доме, а именно семья Болдыревых, которым квартиру ещё в старом доме дали в 37-м году, уйти не захотели. Теперь это просто невозможно, так как на семью из семи человек места в однокомнатной квартире не хватит.
Постепенно дом заселился друзьями и знакомыми Болдыревых. Воду они брали из колонки во дворе, электричество — из гаражного кооператива, в котором у них был счётчик.
В 1990 году о доме вновь вспомнили. Всё тот же исполком города Москвы распорядился о передаче коммерческому центру «Меркурий». Проживание в доме людей было основано на распоряжении коммерческого центра от 3 апреля 1991 года. Позже КЦ «Меркурий» отказался от здания, списав его со своего баланса. При этом документы о принятии дома каким-либо другим лицом либо органом государственной власти или местного самоуправления отсутствуют.
После этого жильцам долго не давали покоя.
— Все 90-е к нам приходили то распальцованные менты, то просто уголовщина, — говорит Николай. — Мы спасали дом и участок от застройки гаражами.
И спасали не только для того, чтобы спокойно жить в нём, но чтобы сохранить его как памятник эпохи.
Последний бой?
Сейчас, когда жильцы разбирают завалы, считая, что был совершён поджог, которым им давно угрожали сотрудники милиции, начинается, вероятно, последний бой за сохранение этого памятного московского места.
Согласно 234-й статье Гражданского кодекса «лицо — гражданин или юридическое лицо, — не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным нежилым имуществом в течение пятнадцати лет... приобретает право собственности на это имущество».
В 2007 году, по прошествии 15 лет, жильцы дома решили узаконить свои права на собственность и обратились с этим заявлением в суд. Истцы пригласили в суд более 50 свидетелей, представили тома документов, подтверждающих фактическое владение зданием на протяжении 15 и более лет. Но суд в свою очередь счёл эти доказательства недостаточными.
Кирилл Болдырев показывает ответы из различных инстанций на запросы о правах на этот дом. В каждой бумаге написано, что земельно-правовые отношения на указанный объект не оформлены. Что опять-таки значит, что дом ничей. А значит, люди имеют полное право на приобретение его в собственность.
— Мы закидывали запросами и депутатов. Сергей Митрохин также отвечал нам, что дом на балансе у города не числится, — рассказывает Николай.
В Нагатинском суде за жильцами не хотели признавать право вследствие того, что они якобы нарушали непрерывность владения, то есть ходили на работу. А должны были все 15 лет сидеть в доме.
Во время рассмотрения дела Болдыревых в июне 2008-го в Нагатинский суд на имя председателя Г. Ситниковой пришёл запрос из УВД по Южному округу о предоставлении информации относительно притязаний граждан на дом. Что ответила г-жа Ситникова, неизвестно, но уже в конце июля в тот же суд пришло исковое заявление из департамента имущества, в котором содержалось прошение о выселении жильцов. Возникает вопрос: с какой стати выселять жильцов из бесхозного дома?
На все новые запросы Болдыревых ответ всё тот же — дом ничей. Но в августе того же года дом вдруг стал собственностью Москвы, по выписке из реестра департамента имущества. А по сведениям Федеральной регистрационной службы, дом на балансе города не числится. Но уже через несколько месяцев всё та же служба присылает новый ответ, в котором значится, что правообладателем дома является Москва и правопритязания иных лиц или организаций отсутствуют. А в это время идёт суд...
— Это нарушение процедуры, вне всякого сомнения, — говорит юрист Наталья Румянцева. — Суд должен был хотя бы уведомить жильцов о том, что город также претендует на дом.
И даже если признать, что город стал правообладателем на дом, непонятно, почему администрация Москвы передала его в пользование парка «Царицыно» ещё в 2007 году, хотя суд, напомним, проходил только в 2008-м.
— Мы не знали, что в доме живут люди, — уверяет заместитель директора ГМЗ «Царицыно» Ирина Маркина. — А когда узнали, стали писать письма в Москомимущество с прошением о выселении. Я только за 2009 год написала с десяток писем.
Видно, судьба людей администрацию парка как не заботила, так не заботит и сейчас. Но и про стоянку они ничего знать не знают.
В итоге суд в иске отказал, вдруг вспомнив постановление Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 года № 3020-1, в одном из пунктов которого сказано, что объекты, расположенные на территориях, находящихся в ведении городских советов народных депутатов, относятся к муниципальной собственности. Иными словами, суд не признал добросовестное владение домом жителями, но зато посчитал, что права на него есть у города. При этом, делая последний вывод, суд не потребовал, не рассмотрел и не оценил ни одного доказательства, подтверждающего принятие здания уполномоченными органами Москвы.
Обжалование решения Нагатинского районного суда города Москвы в вышестоящих московских судах, как нетрудно догадаться, не принесло жильцам положительных результатов. Тогда за защитой своих прав жители обратились в Верховный суд Российской Федерации.
Так странно случилось, что за некоторое время до рассмотрения жалобы в Верховном суде дом сгорел. Но, к сожалению, уже давно сложилась преступная практика уничтожения объектов при рассмотрении споров о признании прав на них. Так было в Бутове, то же самое происходит и сейчас.
11 января жильцы дома ждут приезда бульдозеров, которые должны сровнять дом с землёй. Об этом им сказал всё тот же Николай Антипов, начальник ОВД «ГМЗ «Царицыно».
|
