«Это не лучшая новость для страны», — считает немецкое издание
Handelsblatt.
«Спешка президента — призывать свой народ на голосование, несмотря на растущее
число умирающих от коронавируса, — понятна.
В мае его рейтинг, составивший 25%, оказался значительно ниже рейтинга в марте 2018
года, когда, получив 76,6% голосов, он был избран на четвертый и, согласно действующей
конституции, последний президентский срок», — пишет немецкая газета.
«Хаотичное антикризисное управление, падающие доходы и грызущая неопределенность
омрачают нимб стилизованного непогрешимого президента <…> Путин неоднократно
объявлял об отказе от сырьевой зависимости и коррупции,
но ситуация ухудшалась.
Если некогда Путин был надеждой, то сегодня он является тормозом процветающего
будущего России", — отмечает немецкое издание.
По мнению Handelsblatt, «плохая новость» заключается в том, что «изменить
принципиально ложную бизнес-модель России, вероятно, можно будет лишь
после эры Путина».
С Handelsblatt перекликается публикация Le Figaro. В ней Андрей Колесников,
руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты»
Московского Центра Карнеги, отмечает, что с 2017 года «крымский эффект превратился
в константу в массовом сознании и утратил свой мобилизационный потенциал», и сегодня
«как никогда более приоритетной в глазах российских работников, пострадавших от
кризиса COVID-19, является социально-экономическая повестка».
«Путин вдруг оказался в роли не столько дирижера политического оркестра, сколько
модератора медико-эпидемиологической конференции с элементами бухгалтерского
перераспределения средств, которые на поверку оказались совсем небольшими», —
пишет Le Figaro.
Наконец, The Washington Post отмечает, что российские меры по борьбе с коронавирусом
могут еще сильнее укрепить власть Владимира Путина. Американская газета перечисляет
инструменты борьбы с коронавинуром и отмечает:
«Но Кремль не упускает возможности расширить полномочия государства по
наблюдению — и ничто не предвещает, что с нынешним кризисом будет по-другому».
— Для оценки ситуации важны одновременно два показателя, которыми социологи
оперируют, — говорит директор «Левада-центра» Лев Гудков.
— Первый — это ответы на закрытый вопрос «Одобряете ли вы деятельность Владимира
Путина?» И другой — на открытый: «Кому из политиков вы доверяете/?» Причем, важны не
абсолютные цифры, а именно разрыв между двумя этими значениями, и динамика
разрыва.
Первый показатель свидетельствует об уровне конформизма в обществе, и о
распространенности мнения, что Путин безальтернативен.
Второй говорит о числе людей,
которые симпатизируют Путину — они сами его выбирают, отвечая на вопрос, кому из
политиков доверяют.
В условиях нынешнего авторитарного режима административное принуждение к
лояльности некуда не девается — и потому первый показатель снижается сейчас
довольно плавно.
В то же время спонтанное, более свободное выражение поддержки и симпатии
Владимиру Путину сокращается, и очень быстро.
«СП»: — О чем это говорит?
— О том, что принуждение к лояльности будет еще очень долго обеспечивать
жизнеспособность нынешней политической системы.
Если, разве что, в стране не произойдет катастрофического ухудшения.
Причем, такая ситуация будет сохраняться, даже если группа твердых сторонников
Путина сократится до нескольких процентов, как это было в свое время с Борисом
Ельциным и Михаилом Горбачевым.
Все равно система, со своими репрессивными методами и созданием атмосферы
безальтернативности, будет удерживать терпение и послушание большей части
населения.
А симпатии и доверие к Путину могут сойти на нет, я считаю, довольно скоро — скажем,
через год.
«СП»: — Западные СМИ много рассуждают о том, что Путин теперь останется у власти до
2036 года. Это реальная перспектива?
— Бог знает, сколько Путину осталось жить — я не могу здесь гадать.
Но исходя из оценки устойчивости системы, безальтернативности, отсутствия сколько- нибудь влиятельной оппозиции, которая бы консолидировала недовольных и выдвигала
другую программу, — люди будут пребывать в диффузно-раздраженном состоянии.
Будут ругаться на кухнях, но при этом не предпринимать никаких активных действий.
«СП»: — Тот факт, что нынешнюю элиту Путин устраивает, предполагает не только
политический статус-кво, но и неизменность экономической модели?
— В России — условно — две экономики.
Первая, сырьевая, на которой держится режим — это корпоративная экономика, которая
сидит на нефтяной и газовой ренте.
Она никак не связана со второй экономикой — с реальным сектором, который работает
на потребление основной массы населения.
Из-за этого недовольство и ухудшение жизни основной части населения на первую
экономику никак не влияют.
Более того, политический класс, сидящий на этой первой экономике, все потери из-за
кризиса и пандемии будет покрывать за счет снижения уровня жизни основной массы
населения — другого ресурса у него нет.
Да, в этом случае недовольство населения, связанное с относительным обеднением,
будет расти.
Но, повторюсь, оно приобретет хроническое диффузное состояние — как это было
во времена позднего СССР, когда все брюзжали, рассказывали анекдоты на кухнях,
но протестной активности не проявляли.
На мой взгляд, раскол в российской элите может вызвать только одно: если Запад
резко усилит адресные санкции против представителей нашей элиты.
Пока этого не было сделано, но возможности для этого есть: политическая верхушка
РФ по-прежнему активно выводит свои капиталы и активы за рубеж, поскольку не
видит возможности сохранить их в России.
— Примечательно, что Путину требуется очное голосование по поправкам, — отмечает
экономист, научный сотрудник Санкт-Петербургского государственного экономического
университета Андрей Заостровцев.
— Если плебисцит провести заочно — «нарисовать» нужный результат можно ведь
в любом случае — будет не та картинка, не тот пиар.
Когда процедуру голосования будут снимать центральные телеканалы — как радостные
люди с шариками, под музыку, идут на улицы — из этого сделают красивое шоу.
Что расссказали «СП» об известной пародии российские знаменитости и почему
она вызвала столько шума
В результате, нынешний этап будет пройден, а дальше наступит жизнь до 2036 года.
«СП»: — В 2024 году ситуация может измениться?
— В 2024 году, разумеется, в России состоятся президентские выборы.
Но не зря же сейчас принят закон о дистанционном голосовании.
Закон, напомню, позволяет использовать почту и электронное голосование на выборах
всех уровней и референдумах, а также допускает возможность сбора подписей избирателей с использованием портала госуслуг.
Этот закон превращает голосование в «черный ящик».
Никто не узнает, что в этом ящике происходит — наблюдателей в электронную систему
не поставишь.
«СП»: — Какие главные задачи решает сейчас Кремль?
— Главное, чего Кремль достигает сейчас — закрепить Путина на позиции главы государства практически пожизненно: в 2036-м Владимиру Владимировичу исполнится
84 года.
Вторая цель — изменить Конституцию, усилив полномочия президента, и без того
весьма обширные.
Есть и третье обстоятельство, на которое пока мало кто обращает внимание.
В поправках к Конституции прописан ряд идеологем — что-то вроде государственной
идеологии.
Под некоторые положения, изложенные в преамбуле, в перспективе могут быть
приняты государственные законы.
В результате, не исключаю, преамбула будет напрямую связана с Уголовным Кодексом.
По всей видимости, УК будет защищать культ Победы, потому что другой основы
легитимности власти в современной России, на мой взгляд, практически нет.
Легитимность — моральная оправданность власти — в демократиях обусловлена
выбором граждан.
В России же легитимность власти будет стоять на том, что мы избавили мир от
вселенского зла — и теперь мир нам обязан.
https://svpressa.ru/
