«Я очень и очень горжусь папой». Большое интервью дочери Виктора Бабарико
Представьте, что ваш любимый папа однажды позвонил вам и сказал: «Дочь, я решил участвовать в выборах». Что бы вы сделали, услышав такие новости от родного человека? Закрыли бы отца в квартире и спрятали бы его паспорт? Отговаривали бы или, наоборот, поддержали?
В такой ситуации оказалась Мария Хаворт (в девичестве Бабарико), чей отец Виктор Бабарико в мае объявил о своем желании выдвинуть свою кандидатуру на пост президента Беларуси, а уже в июне оказался вовлеченным в уголовный процесс по «делу Белгазпромбанка». Сейчас он находится в СИЗО КГБ вместе со своим сыном и братом Марии Эдуардом, который возглавляет его инициативную группу. В регистрации кандидатом на пост президента Республики Беларуси ЦИК Виктору Бабарико отказал 14 июля.
В своем первом большом интервью Мария рассказала TUT.BY о ценностях семьи Бабарико, о том, как относится к обвинениям в адрес отца, а также поделилась мыслями по поводу нерегистрации кандидатов и решении об объединении штабов.
«Любая неудача — это просто урок»
Детство Марии и её брата Эдуарда прошло в Заводском районе в том же дворе, где жил Виктор Бабарико с родителями, приехавшими в Минск из деревни в послевоенное время. Мария старше Эдуарда всего-то на полтора года, поэтому с детства они очень дружны (хотя, как и у всех, не обходилось без ссор), часто играли вместе: на улице и дома. И сейчас поддерживают близкие отношения.
— Эдька — невероятный выдумщик и фантазер. У нас были игрушки, но намного веселей было играть, конечно же, используя подручные средства. Например, надеть колготки на голову, воображать, что это уши, и скакать как зайчики по квартире. Соседи, наверное, в этот момент были не очень счастливы, — смеется Мария.
— Впрочем, все соседи в нашем доме невероятно открытые и дружелюбные. Отношения со многими длились еще с папиного детства, и мы всегда находили помощь и поддержку у соседей, если она была нужна, не говоря уже о том, чтобы соли одолжить.
В общественном сознании за девяностыми закрепилась репутация страшного и лихого времени, но у каждого свои 90-е, считает девушка.
— Детство — счастливая пора. Любящие мама, папа и брат: что еще нужно ребенку? Уже во взрослом возрасте мы с родителями обсуждали эту эпоху, и она не была однозначно «черной» для них. Вспоминали, что действительно порой чего-то не хватало, какие-то вещи выменивали по бартеру (колготки на смесь). Мама креативила: записалась на курсы кройки и шитья и обшивала нас. Одновременно, говорили родители, появились возможности для раскрытия предпринимательского потенциала, самостоятельности в делах, открывались новые горизонты, чего раньше не было.
— Достаточно ли времени уделял детям занятой отец?
— Сейчас с позиции взрослого человека мне кажется невероятным, что при такой большой загрузке папа всегда был рядом. Не было ощущения, что нам его не хватало.
Во-первых, папа всегда умел оставлять работу на работе. Он всегда хорошо концентрируется, не отвлекаясь на попить кофе или поболтать, чтобы дома заниматься семейными делами.
Во-вторых, он всегда поднимал трубку, когда бы мы ему ни звонили. Мог спросить: «Это срочно? Нет? Тогда я перезвоню». Но отвечал всегда. Семья для папы была и остается приоритетом.
Мария вспоминает, что детство благодаря отцу было активным: выходные и будни были наполнены прогулками, походами в театр, вечерами в кругу друзей или на природе с песнями под гитару. Отец научил плавать и ездить на «взрослом» велосипеде.
— Это очень яркое впечатление родом из детства, — говорит Мария. — Пришел долгожданный день, когда меня с детского велосипедика с поддерживающими дополнительными колесиками пересадили на большой велосипед. Сначала ехать получилось ну очень криво. Я заехала на холмик зигзагами, сворачивая то влево, то вправо, но вот когда пришло время с горки скатываться… то поехала ровненько по прямой и... упала в речку. Папа меня и велосипед спас (смеется). Но желание учиться ездить на велосипеде не пропало. Отец всегда говорил, что раз не получилось, то надо пробовать дальше, потому что любая ошибка или неудача — это просто урок. Главное — не бояться.
— Чему еще папа учил вас в детстве, тому, что пригодилось потом в жизни?
— Ориентироваться на местности, например. Мы с ним выходили на прогулку, могли долго гулять по городу. В какой-то момент я говорила: «Ну что, папа, идем домой?». А он мне в ответ: «Маш, я забыл, как идти… Веди меня ты». И вот с тех самых пор куда бы я ни зашла, в каком городе бы ни находилась, я всегда запоминаю буквально автоматически маршрут, который приведет меня домой.
Если же говорить о жизненных принципах, заложенных в детстве, то главный, пожалуй, заключается в том, что у человека, которому больше дано, чем другим, и ответственность больше. Например, ты умеешь хорошо бегать, считать, у тебя хорошо с языками, то что ты будешь делать с этим? Как будешь развивать таланты? Как сделать так, чтобы они были полезны не только тебе, но и твоему окружению, обществу? Еще обсуждали ценность трудолюбия и того, что нельзя останавливаться на достигнутом, что нужно совершенствоваться в своих делах. «Какой будет следующий шаг, Маша?» — так папа всегда говорит.
Роль мамы в нашем воспитании умалять не стоит. Она посвящала всю себя семье и нашему воспитанию. Мне кажется, что это поступок сильного человека, который выбирает то, что действительно хочет делать в жизни и идет по своему пути. Благодаря маме папа и мы с Эдькой пристрастились к изобразительному искусству, театру. Мама постоянно поддерживала в нас интерес ко всему новому. Была неутомимым первооткрывателем.
— В Facebook вы писали, что книга «Властелин колец» Дж. Р.Р. Толкина в жизни вашей семьи играет большую роль. В своем стриме на YouTube-канале штаба Виктора Бабарико вы цитировали стихотворение Константина Симонова. Кто был вашим «гидом» по литературе в детстве?
— Родители прививали любовь к чтению с ранних лет. Позже я погрузилась в чтение школьной программы, сама искала жанры, которые мне больше подходят. Папа и мама советовали книги. Насчет «Властелина колец» — у нас была традиция: по выходным папа читал эту книгу вслух. Маленькими детьми мы прибегали с братом к нему, папа раскрывал книгу, и мы погружались в увлекательную историю борьбы добра со злом.
Конечно, у нас были свои «любимчики» среди персонажей, те, с кем мы себя больше ассоциируем. Мне ближе всех Эовин, принцесса Рохана, которая сразила главного Назгула на поле боя. Папин любимый персонаж — это Гэндальф, мудрый волшебник и учитель. Эдьке больше всего нравился король Арагорн, а маме — Галадриэль, правительница эльфов, которая подарила Фродо фиал со звездным светом. Впрочем, и Фродо она очень симпатизировала.
— Как вы думаете, в какой части книги Толкина вы, ваш отец, брат и его команда сейчас могли бы находиться?
— Мне кажется, что можно найти много параллелей с трилогией… В первой части есть эпизод, когда братство кольца оказывается в темных копях Мории. В подземельях на мосту происходит битва Гэндальфа с демоном Балрогом, которого маг сдерживает, чтобы остальные продолжили путь. Когда волшебник падает в пропасть, все герои в шоке: как так? что мы будем делать без него? Меня эта сцена буквально довела до слез в детстве. Папа при этом молчал, хотя он знал, что Гэндальф вернется, но пока братству нужно найти силы двигаться без него к Роковой горе.
А последние события мне напоминают решение Эовин ехать на битву с армиями Мордора. Только в Беларуси не одна, а как минимум несколько Эовин — Светлана Тихановская, Мария Колесникова и Вероника Цепкало.
«Деньги — это средство, а не цель»
— Как к деньгам относились в семье? Встречались ли когда-нибудь с предвзятым отношением к вам как к обеспеченным людям?
— Относиться к деньгам папа учил в первую очередь не как к цели, но как к средству для чего-то. Это «что-то» у всех разное. Для кого-то важно что-то созидать или улучшать свой мир вокруг. Для меня это, например, образование, возможность больше помогать другим (например, через помощь благотворительным организациям) и обществу в целом, а также возможность исследовать мир и узнавать про другие культуры. Ценность этих вещей, как мне кажется, обсуждать не нужно.
До сих пор с какой-то неприязнью из-за папиного финансового положения я не сталкивалась. Расточительным папа никогда не был, но хотел обеспечить комфортную жизнь семье. Папины друзья видели, что всё, что он заработал, — результат его многолетнего упорного труда. Родители не могли ему помочь: дедушка работал на заводе, а бабушка — продавщицей. Для них уже тот факт, что папа получил высшее образование, — большое счастье и достижение. Характер же папин никак не изменился, он каким был в юношестве, таким и остался.
Мне тоже повезло с одноклассниками и учителями. Никогда не чувствовала, что между нами существует стена или социальный разрыв из-за папиных успехов. Мы строили фундамент дружбы на совместных интересах, ценностях, не обращая внимания на то, чем занимаются наши родители.
Фото: архив Марии Хаворт (Бабарико)
Мария в детстве
— Какими запомнились школьные годы? Папа и мама следили за учебой?
— С братом ходила в 1-ю гимназию в Серебрянке. Класс был очень дружный, и мы до сих пор собираемся вместе, когда я приезжаю в Беларусь. Мы с Эдькой углубленно изучали иностранные языки. Учиться мне всегда нравилось, особенно заниматься английским. Наши учителя были сильными предметниками и занимались тем, чем должны заниматься учителя, — учили. Они не навязывали какую-то идеологию, не заставляли ходить на какие-то мероприятия. Я не вступала в БРСМ, и никто не стал относиться ко мне хуже. Первые весточки политизации стали появляться в старших классах, но мы были уже сформировавшимися личностями, и заставить нас что-то делать помимо своей воли уже никто бы не смог. К учебе относились ответственно, потому что нам прививали понимание того, как это важно. После уроков играли с одноклассниками в волейбол, часто бывали у нас в гостях в доме на Цне. Папа и мама были рады гостям, а папа даже организовывал нам соревнования по спортивному ориентированию.
«Иностранцы очень удивлялись, что наша страна такая большая»
— Вас сразу ориентировали на отъезд за границу?
— Нет, желание пожить за границей появилось в школе, потому что я хотела посмотреть своими глазами на культуру, о которой мы так много читали на уроках английского, но не было возможности. Сначала я поступила на ФФСН БГУ на отделение психологии. Во время учебы начала работать в IT-компании и заинтересовалась психологией с точки зрения бизнеса. На третьем курсе я нашла программу в Манчестерском университете, которая соединяла в себе необходимые дисциплины: психологию, бизнес-менеджмент, финансы, HR, и поступила. Решение было однозначно моё, вызванное желанием получить необходимые знания.
Интересно, что уже после первого года обучения мне стало понятно, что финансы и бухгалтерия намного интересней, чем HR-дисциплины. Я поменяла набор курсов и в итоге окончила бакалавриат со специализацией в финансах.
Было чувство, что мне невероятно повезло. Я познакомилась не только с англичанами, но и с людьми буквально со всего мира. Группа у нас была очень дружная. Не все знали, где находится Беларусь. Иностранцы очень удивлялись, что наша страна такая большая, а вот жители Манчестера, большие футбольные фанаты, про Беларусь знали, потому что тогда за «Арсенал» играл Александр Глеб.
— После университета вы остались в Британии. Почему?
— Получила хорошую работу в одном из крупнейших банков. Во время учебы в университете я посещала много ярмарок вакансий. В чем прелесть высшего образования в Британии: с первого курса преподаватели начинают ориентировать на поиск места работы и очень много для этого делают. Есть партнерские договоренности с фирмами и даже «дни открытых дверей на предприятиях», когда студенты посещают компанию и напрямую общаются с сотрудниками фирмы. Сначала прошла летнюю стажировку, а после получила приглашение занять должность бизнес-аналитика по окончании университета.
— Что входило в ваш функционал на работе?
— Финансовый анализ и финансовое моделирование для проектов в сфере инфраструктуры. Если объяснять простым языком, то я помогала компаниям в стратегическом анализе ситуации, в которой они находятся, а также помогала вести сделки при слиянии и поглощении компаний.
Работать в банковском секторе в таком крупном мировом центре, как Лондон, очень непросто. Деловой Лондон собирает крайне мотивированных и умных людей, для которых карьера в приоритете. Работа занимала от 14 до 16 часов в сутки, включая выходные. Но компенсировалось все уникальным опытом и неплохой заработной платой. В какой-то момент я поняла, что надо что-то в жизни менять, потому что она проходит мимо. Перевелась в другую команду. На новом месте я занималась управлением активами. Появились выходные, потому что финансовые рынки в субботу и воскресенье не работают и нужно ждать понедельника. Начала больше гулять по Лондону. Это невероятный город с большим количеством культурных возможностей, потрясающей архитектурой и богатой историей. От Лондона у меня остались очень теплые впечатления, как и от коллектива, в котором я работала. Мы поддерживаем отношения до сих пор.
— Вам было не жаль оставлять Лондон и карьеру и перебираться в Австралию?
— Совсем нет. Я познакомилась со своим будущим мужем на одном из тренингов в Нью-Йорке и влюбилась. После нескольких лет отношений на расстоянии мы стали думать о том, как строить совместную жизнь.
У меня была хорошая работа, но я хотела поучиться в магистратуре и решила поискать программы в Австралии. Нашла интересную годовую программу в университете по финанализу. Мне кажется, что такой вариант переезда очень мягкий. Я узнала австралийский рынок, завела друзей. Грустно было оставлять прежнюю жизнь в Лондоне, но у меня было сильное внутреннее ощущение, что в Австралии у меня всё сложится.
Сейчас я живу в Сиднее, работаю по специальности: занимаюсь финансовым и экономическим анализом.
В Австралии мне нравится, здесь очень приятные люди. Пожив в нескольких странах и подружившись с ребятами из разных культур, я пришла к выводу, что у людей больше сходств, чем отличий. Почти все беспокоятся о своих семьях, хотят хороших возможностей в плане карьеры, счастья для себя и близких… Хотя говорить про отличия, конечно, интересней (смеется). В Австралии сейчас полноценная европейская зима, например, и это действительно непривычно.
Еще австралийцы, как и белорусы, очень сплоченные: когда в Австралии были пожары, то австралийцы были на высоте. Конечно, власти страны постоянно информировали население о ситуации, ни у кого не было мысли утаивать факты. Сейчас в Австралии многие перешли на дистанционную работу, потому что здесь, как и во всем мире, переживают пандемию COVID-19. С точки зрения прозрачности процессов информирование населения — норма. Никто ничего не отрицает.
«Когда я смотрю репортажи государственных СМИ, то чувствую сильное возмущение»
— Как вы встретили новости о задержании отца и брата?
— Самые страшные часы, конечно, первые. Информация о том, что они перестали выходить на связь, уже появилась, но никто не знал, где они. Затем стало известно, что они в ДФР. Начала ориентироваться по ситуации, связалась с Сашей Зверевой, девушкой Эдьки, она передала мне контакты адвокатов, ребят из штаба. Мы стали думать, чем я еще могу помочь. Решили, что будет здорово, если я буду делиться своим мнением по поводу происходящих событий и проводить стримы. Мне не очень привычно быть в роли спикера, я интроверт, но сейчас открыла в себе внутреннюю силу говорить и делиться своим мнением.
— Вы не жалеете, что отец принял это решение? Скорее всего, плавал бы сейчас в бассейне, любовался бы картинами, приехал бы к вам в гости после того, как границы откроют…
— Как и любая дочь, я волнуюсь за своего отца, и, конечно, я понимала, с какими рисками связано его решение. Но я очень и очень горжусь папой и всячески его поддерживаю. Не знаю, как бы отнеслась к его решению мама, он точно бы с ней советовался… Но папа шел к этому решению всю жизнь и поступил так, потому что не мог иначе. Мы свидетели уникальной ситуации. Страна изменилась. Это произошло не внезапно, сейчас это стало очевидным. Наверное, это вопрос, который каждый себе задает, когда чувствует, что наступил переломный момент истории: если не я, то кто?
Весь абсурд «дела Белгазпромбанка» в том, что адвокатам запрещают говорить о нем, в то время как в государственных СМИ про отца говорят так, словно его вина доказана, что является грубым нарушением презумпции невиновности. До сих пор так и не ясно из всей информационной волны, в чем же конкретно обвиняется мой отец, постоянно озвучиваются некие новые версии. Думаю, белорусов просто запутывают, чтобы создать негативное мнение о моем отце, хотя я уверена, что он не мог совершать преступлений, потому что я знаю его.
Когда я смотрю репортажи государственных СМИ, то чувствую сильное возмущение и непонимание. Поражает некачественность и однобокость анализа — мне кажется, такие репортажи являются оскорбительными в отношении интеллекта людей, которым они транслируются. Журналисты в государственных СМИ просто игнорируют ряд фактов — например, хотя бы то, что авторитетная международная организация Amnesty International сделала заявление о том, что характер и время задержаний указывают на политический характер дела; что эксперты ООН потребовали прекращения преследований накануне президентских выборов; что Европейский союз и Великобритания призвали освободить Виктора и Эдуарда Бабарико и других арестованных. Есть уже и многочисленные разборы фактов расследования от экспертов, которые указывают на грубые нестыковки в этом деле.
— Как вы думаете, если бы вы жили в Беларуси, нашли бы причину задержать вас?
— Думаю, сейчас такое время, что любой неравнодушный человек, который требует соблюдения закона и честных выборов, может быть задержан. Не обязательно быть дочерью Виктора Бабарико, чтобы подвергаться риску. Люди мирно выражали поддержку на улицах — и их задерживали, люди стояли в очереди за кофе — и их тоже задерживали. За что? Почему? Я никогда не работала в Белгазпромбанке, но мне сейчас кажется, что и мое задержание было бы не исключено. Достаточно посмотреть на случай моего брата, крестной мамы (Светлана Купреева), папиных друзей детства, помощника и секретаря, задержанных для оказания давления на моего отца.
— Виктора Бабарико не зарегистрировали кандидатом. Вы догадывались, что так будет?
— Я понимала, что честному избирательному процессу будут мешать, но не думала, что это будет делаться с таким цинизмом. С моей точки зрения, это в очередной раз показывает неспособность действующей власти к реальной и честной борьбе. Более того, это вопиющее нарушение законодательства как с точки зрения нарушения презумпции невиновности, так и с точки зрения принятия решения о нерегистрации на основе данных, которые не были проверены и не доказаны.
Поражает также, что решение о нерегистрации принималось людьми с юридическим образованием, что указывает на то, что они осознанно шли на этот шаг, прекрасно понимая, какими нарушениями законодательства он сопровождается.
— Как вы отнеслись к новости об объединении штабов вокруг Светланы Тихановской?
— Объединение штабов — правильное решение. Я знаю, что с самого начала с участием моего отца в штабе плотно обсуждались все варианты развития событий. Обсуждалось, что если обстоятельства после регистрации сложатся таким образом, как они сложились на прошлой неделе, то будет правильным объединиться вокруг альтернативного демократического кандидата для того, чтобы добиться проведения повторных честных выборов после 9 августа 2020 года. Важно идти вперед и добиваться подъема гражданского общества.
— Какие качества Виктора Бабарико позволили бы ему успешно справляться с президентскими обязанностями, с вашей точки зрения?
— Думаю, все успешные проекты отца говорят сами за себя. Папа действительно обладает невероятным опытом и знаниями, которые помогли бы создать процветающую страну. Он талантливый менеджер и руководитель, который умеет выстраивать сильные команды. Свою роль папа видел как роль тренера: он умеет распознавать в людях потенциал, любит учить и помогать развиваться, работать на результат.
— Что позволяет вам сохранять надежду на лучшее сейчас?
— Меня восхищают граждане Беларуси и то, сколько активных людей борются за свои права. Меня восхищают акции солидарности, которые проходят по всему миру. Видимо, затрагиваются настолько базовые ценности людей, что оставаться равнодушным уже нельзя. Кажется, что это элементарное требование, которое не подлежит даже обсуждению — требование соблюдать законы, уважать права. Мне кажется, что сейчас все делают выбор: или ты на правильной стороне истории, или нет.
— Если бы вы могли поговорить с кем-нибудь из команды действующего президента, то что хотели бы сказать им?
— Чтобы отпустили арестованных людей и дали возможность белорусам свободно и честно выбрать лидера своей страны.
— Когда Виктор Дмитриевич и Эдуард окажутся дома, то наверняка вы соберетесь за большим столом все вместе. Есть какие-то семейные истории, которые вы всегда вспоминаете при встрече?
— Есть одна история, она очень бытовая, но почему-то нас уже много лет смешит. В первые годы карьеры папа часто ездил в командировки. Рейсы часто были утренними, и вот однажды он закрылся в ванной — а щеколда сломалась. Мы проснулись под крик: «Марина! Сделай что-нибудь!». Мама, складываясь от смеха пополам, вызволила папу — и он успел на рейс. Но мы потом еще долго вспоминали этот случай.
Прошло уже больше месяца с момента насильственного и незаконного задержания моих близких. Я очень по ним скучаю и жду не дождусь, когда мы снова будем вместе.
