Скажите пожалуйста так званые "атеисты" ....

В исламе аль-Масих ад-Даджжаль, в христианстве Люцифер, светоносный. Падший ангел, начальник ада

_________________
Just look in my eyes and you'll see russian paradise.

фильм бондарчука "война и мир" смотрели?

_________________
Just look in my eyes and you'll see russian paradise.

_________________
Just look in my eyes and you'll see russian paradise.

Японцы празднуют взятие Нанкина

_________________
Just look in my eyes and you'll see russian paradise.

Роман мне понравился больше.
Но каким это боком к боевому духу, вере и атеизму?
А ты фильм "Горячий снег" смотрел?
Или, может, повесть читал?

_________________
Разжевывать очевидное — дело неполезное.
Не надо потакать детскому желанию взрослого человека задавать дурные вопросы.

всё тем же..сцена перед бородинской битвой..

недавно на форе у атеистов с верующими спор был..
вот ты верующий?

Ты ещё постановочные сцены из порнофильмов в качестве примера сексуальных возможностей организмов используй.
Джонни, это - монтаж!!! Постановка.

Вот парад 7-го ноября 1941-го года (реальный парад, а не постановочная сцена в кино) на Красной Площади (с которого войска напрямую на фронт пошли) - это вера или атеизм?
Повторю для тех, кто в танке: ни вера ни атеизм к боевому духу отношения не имеют.
Вообще не имеют.
Крик "ура" звучит одинаково что у верующих, что у атеистов.
И одинаково воздействует.

_________________
Разжевывать очевидное — дело неполезное.
Не надо потакать детскому желанию взрослого человека задавать дурные вопросы.

так ты роман читал..там сцена с иконой перед войсками возимой была?

Тут многие причисляют к лику Верующих только христиан. Религий то вообще-то много. Даже атеизм можно в какой-то степени считать верой. По мне, так. Атеизм это вера Взрослого человека, христианство (и еже с ним) - детский сад, младшая группа.

Я хоть и атеист, но у меня есть своя иррациональная вера. Некая Протовера которая помогает мне с моим рационализмом периодически не застревать как робот-пылесос под диваном. Но это осознанная рациональная иррациональность.

О сути собственных мифологем распространятся нельзя, ибо засмеют, да и не поймут. Опять же, раскрытая собственная мифологема дальше работать не будет. Теряется сакральность.

Обычно люди в своих религиозных фантазиях общаются с умершими родителями или близкими людьми. Беседуют, просят прощения, ищут совета ... В этот список могут попасть ушедшие домашние животные, кошки собаки из самого детства и проч.

как-то неочевидно, что твои собственные мифологемы взрослее религии, которая детский сад. Неубедительно. Ты просто это утверждаешь основываясь на своей вере

Конечно на своей. Было бы странно если бы моя личная Вера для меня не была бы круче всех других.
Христианские, Магометанские, Буддийские мифологемы в этом смысле для меня пустой звук. Я скорее ближе к язычеству самопридуманному.

Особенно осенью и весной? Таких как ты много

_________________
Just look in my eyes and you'll see russian paradise.

Чуть выше я писал, что никому нельзя рассказывать о своих иррациональностях. Сразу выстроится очередь из желающих поглумиться. Такова уж природа явления...

В кне или в романе? в кине красимше. в романе по простому.
https://ilibrary.ru/text/11/p. ... .html
— Позвольте спросить, — обратился Пьер к офицеру, — это какая деревня впереди?
— Бурдино или как? — сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
— Бородино, — поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
— Там наши? — спросил Пьер.
— Да, а вон подальше и французы, — сказал офицер. — Вон они, вон видны.
— Где? где? — спросил Пьер.
— Простым глазом видно. Да вот, вот! — Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
— Ах, это французы? А там?.. — Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
— Это наши.
— Ах, наши! А там?.. — Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что-то.
— Это опять он, — сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) — Вчера было наше, а теперь его.
— Так как же наша позиция?
— Позиция? — сказал офицер с улыбкой удовольствия. — Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. — Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. — Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва-река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг... — и тут офицер остановился. — Видите ли, это трудно вам объяснить... Вчера левый фланг наш был вот там, в Щевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон — видите деревню и дым? — это Семеновское, да вот здесь, — он указал на курган Раевского. — Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра недосчитаемся! — сказал офицер.
Старый унтер-офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
— За турами ехать надо, — сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих недосчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
— Ну да, посылай третью роту опять, — поспешно сказал офицер.
— А вы кто же, не из докторов?
— Нет, я так, — отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
— Ах, проклятые! — проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
— Вон они!.. Несут, идут... Вон они... сейчас войдут... — послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из-под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
— Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!!.
— Смоленскую Матушку, — поправил другой.
Ополченцы — и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, — побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчими. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, немец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и ополченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, Богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по Бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстатедьству», — на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто-то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски-наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.

_________________
Разжевывать очевидное — дело неполезное.
Не надо потакать детскому желанию взрослого человека задавать дурные вопросы.

Свидетель данного события офицер Ф.Н. Глинка написал об этом так:

“Духовенство шло в ризах, кадила дымились, воздух оглашался пением и святая икона шествовала… Сама собою, по влечению сердца, стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить досыта своею кровью. Везде творилось крестное знамение, по местам слышались рыдания. Главнокомандующий, окруженный штабом, встретил икону и поклонился ей до земли”


что-то схожее с твоим есть, не правда ли?

Кстати, про иконы, хоругви и песнопения перед сражением. Упоминается известный эпизод накануне Альминского сражения (Крымская война 1853 год) когда командующий русского войска князь Меньшиков сильно противился подобным ритуалам.

Кама-тэ, кама-то, ка аора, ка аора...
И даже лица такие-же.
Взволнованные...

_________________
Разжевывать очевидное — дело неполезное.
Не надо потакать детскому желанию взрослого человека задавать дурные вопросы.

ну да..путин тоже нёс всякую чушь, когда говорил, что солдаты, в массе своей неверующие, вдруг во время боя вспоминали бога зачем-то..

пойми, чувак..я не проповедник, и не шибко уж и верующий, до соблюдения постов и прочих обрядов..

но вот власть имущие зачем-то демонстрируют последние годы свою приверженность православию, вере в бога..говорят, что россия - русские и православие - . неразрывны..то-сё..
как думаешь, зачем?

Ты - дурак.
Это не оскорбление, это констатация факта.
Ты говоришь о роли религиозных обрядов в поднятии духа (кстати, хака - это, в чём-то, тоже религиозный обряд. И в НЗ исполнение хаки такое-же обычное дело, как у нас - молитва. Исполняют в школах и вузах, в армии и офисах. с криком, высовыванием языка и неприличными жестами. Для них это - нормально. Это - часть культуры народа.)
Ну, так роль обрядов никто не отрицает.

Однако обряды бывают не только религиозные.
И на боевой дух влияют не только обряды.

Тебе про это уже раз пять говорю.
Но ты только свои голоса в голове слушаешь.

_________________
Разжевывать очевидное — дело неполезное.
Не надо потакать детскому желанию взрослого человека задавать дурные вопросы.