Путин отменил штурм "Азовстали" в Мариуполе, он назван "нецелесообразным"

Там вообще кто-нибудь кроме раненых остался?

Там ад
Но они в том аду приспособились

Передайте им уже, что пускай не беспокоятся, мы сами проведём процедуру экстракции. Всё что извлечём, сохраним в рефрижераторах, и передадим родственникам.

Наразі у нас налічується близько 600 поранених, і близько 40 осіб — у дуже важкому стані»,

Вот как описывает этот польский шляхтич каннибализм и степень деградации своих соотечественников: «Ни в каких летописях, ни в каких историях нет известий, чтобы кто либо, сидящий в осаде, терпел такой голод, потому что когда настал этот голод и когда не стало трав, корней, мышей, собак, кошек, падали, то осаждённые стали есть пленных, съели умершие тела, вырывая их из земли: пехота сама себя съела и ела других, ловя людей.
Пехотный порутчик Трусковский съел двоих своих сыновей; один гайдук тоже съел своего сына, другой съел свою мать; один товарищ съел своего слугу; словом отец сына, сын отца не щадил; господин не был уверен в слуге, слуга в господине; кто кого мог, кто был здоровее другого, тот того и ел.
Об умершем родственнике или товарище, если кто другой съедал таковаго, судились, как о наследстве и доказывали, что его съесть следовало ближайшему родственнику, а не кому другому. Такое судное дело случилось в взводе Леницкаго, у которого гайдуки съели умершего гайдука их взвода. Родственник покойника – гайдук из другого десятка жаловался на это перед ротмистром и доказывал, что он имел больше прав съесть его, как родственник; а те возражали, что они имели на это ближайшее право, потому что он был с ними в одном ряду, строю и десятке. Ротмистр … не знал какой сделать приговор и опасаясь, как бы недовольная сторона не съела самого судью, бежавшего с судейского места.
Во время этого страшного голода появились разные болезни, и такие страшные случаи смерти, что нельзя было смотреть без плачу и ужасу на умирающего человека … Многие добровольно шли на смерть и сдавались неприятелю: счастье, если кто попадётся доброму врагу, - он сохранял ему жизнь; но больше было таких несчастных, которые попадали на таких мучителей, что прежде нежели сдававшийся спускался со стены, был рассекаем на части».

Из записок киевского купца Б. Балыка, пришедшего за сокровищами Кремля в 1612 г. и тоже оказавшегося в осаде, мы узнаём: "В сентябре начался страшный голод. Наша пехота чуть не вся вымерла. Немцы всех кошек и собак поели, мед с зельем и травою ели... Первого октября пехота и немцы стали людей резать и есть. Съели всех пленников в тюрьме. Одного москвича поймали у Никольских ворот, забили и тут же съели... Два пехотинца ворвались в дом князя Ф. Мстиславского и стали искать еду. Князь попробовал их выгнать, но они ударили его по голове кирпичом. Мстиславский пожаловался пану Струсу, командиру гарнизона поляков. Тот приказал казнить виновных. Повешенных тут же сняли с виселицы и, разрезав на куски, съели…».