Если вдруг кто хочет ознакомиться
https://www.e-reading.club/cha ... .htmlобытия в Ярославле развернулись следующим образом (см. «Известия», № 156–157, 1918 г.). 6 июля, около двух часов утра, совершенно неожиданно для советских кругов в городе начали появляться небольшие группы подозрительных лиц. Одна из этих групп обезоружила милицию, другие же приступили к захвату важнейших учреждений: банка, почты и телеграфа, советских учреждений. Выяснивши из документов, найденных в Совете, адреса активных советских работников, белогвардейцы начали обход квартир и арест советских деятелей. Арестованных немедленно расстреляли. Так погиб председатель уездного исполкома Закгейм, бывший председатель губисполкома Доброхотов, губернский военный комиссар, левый эсер Душин, военный комиссар округа Нахимсон и др.
Вскоре началась перестрелка. Все инструкторы, бывшие офицеры, перешли на сторону белой гвардии, передав ей пулеметы и броневой автомобиль. Во главе белогвардейцев встал полковник Перхуров, действовавший от имени генерала Алексеева. Центром заговора было окружное артиллерийское управление, которое было объявлено сборным пунктом мобилизуемых офицеров. В руках мятежников оказался еще другой броневик, неизвестно откуда полученный, так как до сих пор в городе был только один броневик – автопулеметного отряда. Обладание двумя броневыми машинами и послужило причиной столь быстрого захвата города. В подавлении мятежа вместе с советскими войсками участие принимал интернациональный отряд и левоэсеровская дружина.
...
Почти одновременно с захватом Дома народа вооруженная кучка белогвардейцев по готовому уже списку направилась прежде всего на квартиру председателя городского исполкома товарища Закгейма, проживавшего на Большой Рождественской улице. Они вызвали его во двор и спросили: «Ты Закгейм?» – «Да, я» – ответил товарищ. Не удовлетворившись этим ответом, они стали будить соседей для удостоверения, что это именно Закгейм. Окончательно убедившись в этом, предводитель банды выстрелил из револьвера в грудь товарища Закгейма, и последний упал. Другой из этой банды разбойников проколол его штыком. Труп убитого товарища они выволокли на улицу и выбросили у ворот.
Труп его в течение нескольких дней валялся на улице и служил предметом посмешища и издевательства проходивших хулиганов и черносотенцев.
Сытые, толстопузые буржуи, маклаки с толкучего рынка, отставные штаб и обер-офицеры и ярославские кацауровцы, черносотенцы, проходя мимо, останавливались и злобно издевались над бездыханным трупом, плевали в лицо и, пользуясь еврейским происхождением товарища, ругали жидов и открыто призывали к погромам. Когда труп окончательно разложился, его сбросили в канаву и только затем зарыли.
Арестованные белогвардейцами товарищи подвергались всевозможным издевательствам; из квартир они захватывались в чем попало: без шапок, без верхней одежды, иной раз в одном нижнем белье. Брошенные на баржу с дровами, наполненную на дне водой, они были обречены в буквальном смысле слова на голодную смерть.
С субботы 6 июля и до четверга 18 июля, за двенадцать дней, им не давали никакой пищи. Два раза за это время им приносили в баржу по два фунта хлеба на 109 человек, причем приносившие этот хлеб – милиционер и какая-то барышня под видом сестры милосердия – ломали этот хлеб на кусочки и, как собакам, бросали с лодки на баржу.
Когда начался обстрел города артиллерией, белогвардейцы перевозили баржу на места, наиболее подвергающиеся обстрелу. Благодаря этому было убито три товарища и несколько товарищей ранено.
Стоявший на берегу караул не допускал подняться с баржи даже за водой, и несколько человек, приносивших воду, были ранены. Трупы убитых товарищей и скончавшихся от ран оставались тут же (вынести их было невозможно под постоянной угрозой стрельбы) и, разлагаясь, заражали атмосферу.
Сидевшим товарищам оставалось одно из двух: или умереть голодной смертью, или пойти на риск и пробраться к своим. Они решились на последнее и, улучив момент, когда патруль почему-то скрылся, спустили цепь, оборвали веревки и пустили баржу по течению.
Заметив плывшую баржу, как белогвардейцы, так и наши части подвергли ее ожесточенному обстрелу: баржа трещала от ружейных и пулеметных выстрелов, быстро наполнялась водой, и только быстрое течение и самоотверженность тт. Петрова, Пудкова и других выскочивших на верх баржи и призывавших наши части прекратить стрельбу, спасли их от гибели.
Наши части прекратили огонь, и баржа благополучно пристала к берегу Коровников.
Спасшиеся товарищи были истощены до неузнаваемости, измучены и больны.
Добрый доктор Судоплатов
