«История будет добра ко мне, — предсказывал Уинстон Черчилль, — ведь я сам буду ее писать». И был прав. Его книга задала тон всех дальнейших публикаций по истории войны: центральная роль в ходе конфликта принадлежит Британии, и ее стойкое сопротивление открывает путь к победе. Британский историк Норманн Дэвис возвращает СССР его огромную роль в победе, но при этом клянет действия Сталина в 1939-1941 как цепь агрессий.
The Times (Великобритания): война, которую выиграли не мы, а... русскиеВторая мировая глазами западных СМИ
Британия и Америка до сих пор настаивают, что именно они победили нацистов, хотя все данные указывают на то, что их вклад был второстепенным, считает Норманн Дэвис
08.05.2021
Норман Дэвис (Norman Davies)
«История будет добра ко мне, — предсказывал Уинстон Черчилль, — ведь я сам буду ее писать». Он был прав. Черчиллевская «Вторая мировая война» (The Second World War) — ее первый том вышел в 1948 году — во многом задала тон всех дальнейших публикаций по истории войны, особенно в западных странах: центральная роль в ходе конфликта принадлежит Британии, и ее стойкое сопротивление открывает путь к победе. В интерпретации Черчилля только враги Британии — державы «Оси» — совершают акты агрессии, преступления и вообще «злодеяния». Переломным моментом войны становится битва при Эль-Аламейне (сражение на африканском театре военных действий, в ходе которого британские войска нанесли поражение корпусу Роммеля — прим. перев.). Главные союзники Англии — США и СССР, которых Черчилль собрал воедино в составе Антигитлеровской коалиции, обеспечивают альянс дополнительными военными «мускулами», что позволяет ему загнать фашистского зверя обратно в логово. В Европе союзники с Запада и Востока сотрудничают, преодолевают разногласия, и в конце концов одолевают врага. По своему значению высадка союзников в Нормандии ничуть не уступает победам «русских» на Восточном фронте. Третий рейх разгромлен. Свобода и демократия торжествуют, «Европа освобождена».
К несчастью, на деле все обстоит не так просто. Русские, к примеру, не сомневаются, что именно Красная Армия сыграла главную роль в победе над Германией, а действия англо-американцев имели второстепенное, а то и третьестепенное значение. Более того, подобно американцам, они настаивают, что «настоящая война» развернулась в 1941 году, а события 1939-41 годы считают лишь прелюдией. Американцы, в свою очередь, чаще других напоминают о необходимости распределять ресурсы между двумя главными театрами — европейским и тихоокеанским. Они также подчеркивают роль США в качестве «арсенала демократии».
Любой пересмотр устоявшейся точки зрения сталкивается с сопротивлением, хотя, признаться, я был удивлен, насколько яростной критике подверглись мои попытки оспорить версию Черчилля. Другие историки — например, Ричард Овери (Richard Overy), Роберт Конквест (Robert Conquest) и Энн Аппельбаум (Anne Applebaum) — за последние сорок лет сделали немало для опровержения мифов о войне, но слишком многие по-прежнему не готовы оценивать события в соответствии с фактами, опасаясь обвинений в поддержке «сил зла». Другим кажется невероятной сама мысль о том, что наши патриотические представления о событиях 1939-45 годов не отражают истину во всей ее полноте. Американской и британской общественности долгое время внушали, что именно «мы выиграли войну», а высадка в Нормандии преподносится как ее решающий момент. В Америке в память о войне создан даже специальный Музей «Дня Д», а Стивен Спилберг (Steven Spielberg), поставивший «Спасти рядового Райана» (Saving Private Ryan) и выступивший в роли копродюсера новой картины «Знамена наших отцов» (Flags of Our Fathers), — она скоро выйдет на экраны — похоже, сделал укрепление черчиллевского мифа целью всей жизни.
Недавно, когда я выступал в Кембридже с докладом о роли Восточного фронта и значении побед Красной Армии, против меня резко выступил один молодой британский историк. «Неужели вы не понимаете, что только во Франции мы сковывали 56 немецких дивизий, — заметил он. — Если бы не это, Красная Армия потерпела бы жестокое поражение». Однако куда менее известен другой факт: если бы Красная Армия не уничтожила 150 немецких дивизий, высадка союзников никогда бы не состоялась.
Наступление на Германию велось общими силами, но это не значит, что все вносили в него одинаковый вклад. Главная заслуга в ее разгроме принадлежит исключительно армиям Сталина, но было бы иллюзией считать, что он боролся за демократию и справедливость. Отделить факты от мифов и пропаганды всегда непросто. Одна из самых запутанных проблем, связанных с созданием достоверной истории войны, порождена ошибочным представлением о том, что крупнейшее из участвовавших в ней государств — СССР — до германского нападения в июне 1941 года соблюдало нейтралитет. В советских исторических трудах внимание неизменно сосредоточивалось на так называемой Великой Отечественной войне; их авторы тщательно избегали конкретного анализа сталинских военно-политических махинаций в предшествующий период. Западные ученые обычно следовали той же линии, не желая подчеркивать «неловкую ситуацию», когда в роли союзника демократического Запада стал бывший партнер Гитлера.
На деле за первые 22 месяца военных действий нападению и оккупации вермахтом подверглись 8 стран, а Красная Армия проделала то же самое с пятью. Эти вопиющие акты агрессии не оставляют камня на камне от любых утверждений о нейтралитете или вынужденных оборонительных действиях Москвы в ответ на провокации со стороны других государств. Так, в ноябре 1939 года в результате неспровоцированного нападения Сталина на Финляндию вспыхнула война, продлившаяся дольше, чем любая из кампаний Гитлера в 1939-40 годах. Аналогичным образом, аннексию Советским Союзом прибалтийских государств в 1940 году нельзя считать просто «мерами по укреплению обороны» или «переустройству границ». Это был настоящий акт международного разбоя, в результате которого три суверенных государства потеряли не только независимость, но и четверть населения. Всему этому способствовало заключение нацистско-советского пакта, который дал Сталину и Гитлеру право на бандитизм в собственных «сферах влияния».Что касается последующих событий, то здесь важнейшее значение имеет масштаб. Поскольку 75%-80% потерь Германия понесла на Восточном фронте, союзники, соответственно, вывели из строя лишь 20%-25% солдат вермахта. Более того, поскольку Британия выставила всего 28 дивизий (американцы — 99), ее конкретный вклад в победу в этом смысле составляет примерно 5%-6%. Так что британцам, считающим, что это «мы выиграли войну» следует хорошенько над этим задуматься.
Отдельного анализа заслуживает и относительно скромные размеры американского военного контингента. По численности населения США вдвое превосходили Германию и ненамного уступали СССР. По состоянию на 1939 г. военный потенциал Америки — исходя из объема ВВП и промышленного производства — составлял 40% от общемирового. Однако эти преимущества не были реализованы в виде соответствующего превосходства над врагом на поле боя. Если генерал Джордж Маршалл (George C Marshall) и его штаб поставили задачу отмобилизовать 100 дивизий, то Германия выставила в 2,5 раза, а Советский Союз — в 3-4 раза больше.
Конечно, голыми цифрами всего не объяснишь. В каких-то областях — например, на море и в воздухе — западные державы были сильнее, в других — слабее. В годы войны американская промышленность работала с невероятным размахом: плодами этого пользовались все союзники, в том числе и СССР. Тем не менее, Третий рейх невозможно было поставить на колени бомбардировками и морской блокадой. Германская армия и гражданское население проявили недюжинную стойкость. Крепость, в которую Гитлер превратил европейский континент, надо было брать рубеж за рубежом — и эту задачу могли выполнить только сухопутные войска. А здесь Красной Армии не было равных. Вероятно, западным аналитикам, умеющим сложить два и два, скрепя сердце придется признать этот факт. Труднее будет смириться с другим фактом: все эти победы на поле боя одерживал преступный режим. Решающую роль в разгроме Третьего рейха сыграли не силы либеральной демократии, а другая тирания, виновная в массовых убийствах. Люди, освободившие Освенцим, подчинялись режиму, создавшему собственную — и куда более масштабную — систему концлагерей.
В конце 1940-х гг., когда Черчилль писал свои мемуары, он, естественно, отлично знал, что Сталин — далеко не ангел. Однако подлинный масштаб и спектр преступлений сталинского режима тогда не был известен. За обнародованной в 1960-х гг. общей цифрой советских потерь в годы войны — 27 миллионов — скрывался тот факт, что многие из погибших не были русскими (так в тексте. Вероятно, автор имеет в виду жителей Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, а также Бессарабии — прим. перев.), и к тому же многие из них стали жертвами Сталина, а не Гитлера. Понадобилось более 60 лет и распад СССР, чтобы установить это со всей очевидностью. Можно спорить о сходстве и различиях между Холокостом и реалиями сталинского ГУЛАГа — ставить между ними знак равенства было бы явной ошибкой. Но такой же ошибкой было бы делать вид, что решающая роль Сталина в победе над нацизмом оправдывает совершенные им преступления.
Таким образом, версия Черчилля явно нуждается в пересмотре. Британии уже нельзя отводить центральную роль. В список преступников наряду со странами «Оси» необходимо занести и СССР, но он же сыграл и главную роль в победе над врагом. Что же касается западных союзников, то их вклад был скромнее, однако они делали все, что могли, и заслуженно оказались в рядах победителей. Американцы же вступили в войну слишком поздно и слишком малыми силами, чтобы сыграть в ней решающую роль.
Силы демократии внесли свою лепту в победу над фашизмом, но в конечном итоге под их контролем оказалось менее половины Европы. На оставшейся части континента один тиранический тоталитарный режим сменил другой. Таким образом, риторическая фраза о триумфе демократии и «освобождении» соответствует действительности далеко не во всем.
Норманн Дэвис — британский историк.
https://inosmi.ru/social/20210508/230922.html
