Идея создания памятника возникла по инициативе историка, профессора Киевского университета Николая Костомарова еще в 1840-х годах. После получения разрешения от правительства в 1860 г. был создан комитет во главе с Михаилом Юзефовичем — профессором университета, главой Киевской археографической комиссии.
С 1870 года начался сбор средств по всероссийской подписке. Из-за того, что собрали всего лишь 37 тысяч рублей, а также из-за сомнений генерал-губернатора Александра Дондукова-Корсакова относительно целесообразности антипольского и антисемитского памятника (а именно таковым был первый проект), комитет решил сократить бюджет проекта, оставив только центральную фигуру гетмана. Дело в том, что Микешин поначалу предложил многофигурную композицию. Если мы посмотрим на вышеупомянутые его шедевры в Питере и Новгороде, то увидим в обоих случаях микешинский «конек» — многофигурность, где главный объект как бы подпирают вспомогательные. В обоих случаях это сделано великолепно, гармонично, интересно, содержательно. Нет никаких сомнений в том, что и первый микешинский проект киевского памятника, будучи воплощенным в жизнь, стал бы в ряд многофигурных шедевров.
Другое дело, многофигурный проект был отвергнут как по экономическим, так и по идеологическим причинам.
Ну, посудите сами: составленное самим Микешиным описание проекта гласило: «Конная статуя гетмана изображена взлетевшею на верх необделанной гранитной скалы...
Под копытами лошади распростерт труп иезуита, покрытый изорванным польским знаменем; тут же и обрывки разорванных цепей.
На пути Хмельницкого, за конем его, помещается сброшенная копытом коня, падающая со скалы, фигура польского пана. Еще ниже – труп еврея-арендатора, руки которого судорожно закостенели на просфорах, пасхах и награбленной им церковной утвари... Гранитная скала эта со всеми названными фигурами, должна была стоять на четырехгранном конической формы пьедестале из киевского лабрадора, а ниже его, к земле, спускались бы гранитные ступени. На трех сторонах пьедестала - три бронзовых барельефа: 1) Збаражская битва, 2) Переяславская рада и 3) торжественная встреча гетмана-освободителя в Киеве, у Софийского храма, духовенством и народом.
На переднем плане памятника, ниже Хмельницкого, имела быть помещена группа из пяти фигур: в центре ее, под навесом скалы, сидит малороссийский кобзарь, поющий славу народному герою, а его задумчиво слушают - с одной стороны великоросс и белорусс, а с другой малоросс и червонорусс».
Микешин с жаром продолжал отстаивать первоначальный вариант своего детища. Он пускался в долгие споры, ссылался на «высочайшее утверждение». В одном из своих писем он едко комментировал мнение специально созванного для сбора средств Комитета во главе с Михаилом Юзефовичем насчет сокращения бюджета проекта: «Да ведь если смотреть только в экономическое стекло на памятники, то и самые памятники окажутся роскошью и излишеством, без которых можно обойтись, как обходились наши предки не только без монументов, но и без школ и пр. общественных сооружений и учреждений. Одно из известных лиц, прочтя показанный мною отзыв Комитета, нашло, что Комитет и дальше мог бы идти по дороге экономии и сокращения в смете и мог бы предложить спешить фигуру гетмана, да уж кстати и без булавы, на которую может пойти от 1 1/2 до 2-х пуд. металла... Я считаю обязательным сообщить, что какое бы то ни было изменение в сочинении этого памятника я делать без Высочайшей на то воли Государя - не вправе».
Однако уже в 1877 году была готова гипсовая модель памятника гетману Богдану Хмельницкому, на которой
представленная ранее многофигурность уже отсутствовала. А в 1879 году на петербургском заводе Берда мастерами по металлу П. Велионским и А. Обером была отлита статуя из пожертвованных Морским ведомством еще в 1873 году 1600 пудов (25,6 т) меди. Портретные черты и особенности одежды Хмельницкого были воспроизведены с помощью главы киевской школы историков члена-корреспондента Петербургской Академии наук Владимира Бонифатьевича Антоновича. Моделируя лицо всадника, Микешин внимательно использовал иконографию Богдана Хмельницкого.
Специалисты так комментируют окончательную, вполне динамичную композицию памятника. В изображении момента резкой остановки всадником взмыленного коня заложен символ: волевой военачальник будто прерывает стремительное движение, чтобы указать собравшемуся на площади народу на северо-восток. Трудно не согласиться с теми, кто утверждает, что чрезвычайно выразительными являются силуэты коня, изгиб его ног и головы, которую он откинул назад. Складки одежды всадника также весьма экспрессивны.
Отлитые металлические части памятника со всеми мерами предосторожности в октябре 1880 года были перевезены в Киев. И, как сообщают архивные документы тех лет, «по доставлении с вокзала железной дороги, упакованные части памятника, с разрешения господина Киевского Губернатора, были сложены в двор Старокиевского участка и сданы под расписку бранд-майора господина Пилипенка на хранение впредь до постановки памятника». Так, под бдительным оком бранд-майора Пилипенка они пролежали почти год. К установке скульптуры приступили в августе 1881года. Уже 22 ноября того же года приехавший из северной столицы мастер Яким Иванов собрал конную статую, зафиксировав ее на кирпичном постаменте, который должен был служить основанием для будущего пьедестала. С тех пор памятник так и стоял на площади в незавершенном виде… И лишь в 1885 году Владимир Николаев создал постамент более экономичный, при этом сам работал бесплатно, а на сэкономленные деньги спроектировал еще и изгородь с фонарями. Камни для постамента были подарены управой Киевской крепости.
Дальше предоставим слово городской легенде. Она гласит, что, когда монумент уже занял свое место, оказалось, что конь некорректно повернут хвостом к Михайловскому Златоверхому собору. Хвост не должен был указывать и на Софию, и на Присутственные места...
Как известно, легендарные события не совсем сродни сказкам.
Оказалось, что «виновником» всех неурядиц с памятником являлось… киевское духовенство. Святые отцы написали жалобу в Синод, в которой отмечалось: «При испрошении Высочайшего разрешения на сооружение памятника Хмельницкому местом для постановки его предполагалась Бессарабская в Киеве площадь, переименованная тогда же в площадь Богдана Хмельницкого. Между тем киевская городская дума в заседании 16 июля 1881 года постановила: памятник этот поставить на Софиевской площади, в ее центре, против алтарной стены Киево-Софиевского Собора, известной под именем “Нерушимой стены”.
При означенном положении и высоте памятника на площади не только будет закрыт вид на собор со стороны Крещатика и Михайловского монастыря, где проходят массы богомольцев, совершаются церковные процессии и движется городская публика, но ещё всякому, направляющемуся с этой стороны к собору будет представляться уже не алтарная стена собора, а задняя часть лошади...
Естественно, таким видом смущен будет каждый благочестивый христианин, обычно творящий на себе крестное знамение в направлении к „Нерушимой стене”... Находя такую постановку конной группы пред св. Алтарем неприличною и оскорбительною для религиозного чувства православных поклонников русской святыни», киевское духовенство и просило запретить ставить памятник на Софиевской площади...
И все же окончательное место памятнику отвели на Софийской площади. Однако постамент развернули, найдя приемлемую позицию, удовлетворявшую всех… Но в связи с этим булава, воздетая в небеса решительной десницей гетмана, которая по замыслу должна была бы угрожать, что ли, Польше, оказалась направленной куда-то в сторону Швеции (что тоже вполне логично, учитывая грядущее через полвека после Переяславской Рады крупнейшее сражение Северной войны - Полтавскую битву между русскими войсками под командованием Петра I и шведской армией Карла XII).
По другой, не менее распространенной версии, богданова булава указывает на Москву (и в этом случае комментарии таковы, что Москва выбрана как политический ориентир), однако некоторые умельцы определять географические направления уверяют, что на Москву бронзовый Богдан Зиновий не указывал никогда.
А о московской ориентации памятника напоминали разве что плиты с надписями на постаменте: «Хотим под царя восточного, православного» и «Богдану Хмельницкому единая неделимая Россия». Жаль, что в 1919 и 1924 годах эти надписи известно какими деятелями были заменены на лаконичную надпись: «Богдан Хмельницкий. 1888», сохранившуюся по сей день.
Хорошо бы восстановить историческую справедливость и прежние, правильные, надписи вернуть.
http://odnarodyna.org/content/ ... ckogo
Слушай дельно.
