Любитель Гитлера и антисемит Уэст приехал в Москву.

Илья Рясной

Да, это был 2021 год, когда случилось знаменательное событие в области культуры. В Москве рептилоидами и прочими скрытыми и открытыми врагами человеческой цивилизации в рамках тренда на всеобъемлющую эстетическую и духовную деградацию водружен памятник дерьму высотой аж двенадцать метров. Слава Богу, пока из металла, поскольку естественного материала при таких гигантских размерах творения достать не удалось. Но лиха беда начало.

Правда, водрузили шедевр современного искусства около Болотной площади. Именно там героически сражалась за освобождение от тирана и за демократизацию России с последующей стерилизацией и гомосексуализацией обширная толпа иностранных агентов, продажных шкур и примкнувших к ним идиотов, ротозеев и обиженных обывателей в норковых шубках. Так что где-то памятник и к месту пришелся, если смотреть в недавнем историческом разрезе. Правда, тогда табличка нужна соответствующая: «Героям болотной революции от благодарного мирового сообщества». И все, вопросов бы не было. А без таблички получается вроде бы и обычный террористический акт, точнее так, актик, против чувства прекрасного, а заодно и против русского национального сознания, все еще недостаточно измазанного в трендах мирового культурного дерьма.

Стою вот я, весь такой в раздрае чувств от культурных новостей, и как валерьянку пью возвышенные ощущения от скульптур Мухиной «Хлеб» и «Плодородие» в Парке Дружбы у Речного вокзала. И все как-то там к месту и под настроение. Божественные обнаженные женские формы, начисто лишенные привычного нашим современникам порнографического содержания, являются символами обновления и плодородия нашей планеты, совершенства мира, человека и его труда. Может, и не какой-то шедевр на все века, но грубо, убедительно и зримо, как и положено Искусству. Есть мастерство, мысль, сила и экспрессия. А в куске дерьма на Болотной только жгучее и непреодолимое желание эпатажно нагадить. Притом обязательно за счет щедрых олигархов.

Как добрался я до Мухиной на другом конце Москвы? Ну, просто решил взглянуть на отреставрированный Северный речной вокзал, памятник сталинской архитектуры, который едва не развалился в смутные времена, а сегодня засиял новыми красками. Заодно поглядеть на канал и на саму Москву-реку, такую томную, вожделенную в жаркий летний день. Прокатиться на кораблике. И ощутить какое-то с небес снисходящее спокойствие и движение Времени.

Вообще, река – это для человека такая мистическая линия Вечности, прочерчивающая настоящее от прошлого к будущему. Она несет свои воды через века и тысячелетия. Наша родная Москва-река - вдоль нее бродили мамонты и древние люди. Возводили славяне на ее берегах первые свои избы, даже в самых пылких мечтах и страшных кошмарах не в силах вообразить, что здесь будет потом. И однажды Москва-река стала символом великой русской цивилизации. И мерно течет через ее исторические периоды, эпохи, глубокие падения и титанические свершения.

Итак, свежие ощущения. Северный речной вокзал. Парк перед ним роскошный и ухоженный. Само здание отреставрировали добросовестно, со всем уважением. И оно засияло в своем былом великолепии. Конечно, в связи с экономией и оптимизацией хрустальных люстр и бронзовых светильников не стало. Но все равно, отреставрировано качественно. И на фасаде как новенькие засияли знаменитые медальоны, где отражены вехи индустриализации и взрывного развития страны – плотины, метро, самолеты и корабли. В этих формах и очертаниях витает созидательный порыв устремленности в счастливое коммунистическое Грядущее и явно звучат античные мотивы.

На нижнем этаже Северного речного вокзала стоят стиснутые узкими стенами и страдающие от этого, привыкшие к открытому простору скульптуры, перенесенные с фасада здания. Уже серые от времени, поистрепавшиеся, но не сломленные, гордые, полные величия труженики и герои. Красноармеец, солдат, крестьянка. Античные формы сталинских времен, как и у Мухиной. И герои тоже античные – слегка голодные, бесконечно преданные общему делу созидания и защиты и всегда готовые на подвиги. А тогдашняя архитектура, в том числе самого речного вокзала – это ведь тоже античные общественные храмы духа, в ущерб, порой, личному комфорту и удобству. Но разве комфорт самое важное для людей идеи, прорыва и порыва?

Отчаливает от пристани наш экскурсионный пароход. Плывет неторопливо по реке времени. Вместо изб теперь на ее берегах возвышаются стальные и стеклянные замки. Вечность неизменна, но архитектура отражает изменчивость людей.

Город с воды выглядит гораздо более интересным и значимым, чем с суши, изнутри. Мерно бегущая искрящаяся вода придает ему какую-то завершенность и смысл. Она позволяет взглянуть на него со стороны. Ощутить то, что не ощущал до сих пор.

Вон притаились, будто опасаясь за свою жизнь, в зарослях и за другими домами нещадно идущие под снос хрущевские пятиэтажки. Пришедший к власти селюк Хрущев обустраивал пространство города и страны по своему разумению. А в ее основе была простая украинская мечта – упаковать население в такие теплые и относительно сытные хатенки и в уютный хлев, чтобы все чавкали в унисон и были довольны жизнью. Догнать и обогнать американские хлев!

А вон серые дома брежневских времен – все рационально, удобно, без излишеств, но и без нарочитой эстетической убогости. Видно стремление запереть людей в девяти и шестнадцатиэтажки, чтобы им там было сытно, комфортно, чтобы не шибко стремились взлететь и нарушить такой устойчивый, казалось, на многие века идейно вылизанный уклад стабильности. Но река вечности вмешалась и здесь. Уклад треснул. И из земли, как вурдалаки, полезли разруха под ручку с бесстыдным расточительным и безвкусным богатством проснувшегося хама.

А вот свидетельства новых времен – человековейники. Выглядят они, конечно, более изыскано, с претензией на эстетику и современные формы. Но упаковка людей в ней плотная, как байты на новой флешке. Задача стоит втиснуть в них как можно больше рабов ипотеки. Это такой ширпотреб – в красивой коробочке, с изящными бантиками и яркими финтифлюшками, но как-то все работает на внешние эффекты, не в масть мечущейся русской душе. Ударить по глазам, чтобы создать иллюзию осмысленности у людей, которых давно и целенаправленно лишают этой цели и смысла жизни. Живи просто, потребляй, обустраивай ячейку в своем улье. И будь счастлив. Главное, о высоком не мечтай. А если мечтаешь, то не делай. В мире давно расписано твое место. И твое будущее. Спи, обыватель, ты биомасса успокоившегося в сытости человечества.

Время голодных античных героев в прошлом. Время голодных обывателей, рвущихся в отдельную квартиру – тоже. Сейчас время обывателя сытого, бесцельного. Для которого и кусок металлического дерьма – искусство, не потому что ему так нравится, а потому что ему сказали, что черное это белое.

Ну что попишешь. Бесконтрольно размножающаяся популяция уничтожает сама себя. А человечество самоуничтожается не столько физически, сколько нравственно и духовно. Нас очень много. Толпа истаптывает газоны. И в толпе человек-творец уступает место человеку-муравью или разжиревшему трутню. Людей стискивают в пространстве красивых коробочек и прижимают к земле. А лучше всего заставить ходить строем, в масках и только там, где они не мешают, не мельтешат и не смущают покой владельцев пароходов, нефтяных скважин и умов.

Корабль ползет в сторону Химок. Тут на реку напирают стекляшки. Практически над водой нависают зеркальные стекла – три башни возводимого то ли жилого, то ли гостиничного, то ли офисного комплекса – они ныне все одинаковые. Кажется, чуток тряхнет почву, и рухнет это великолепие в воду, перекрывая реку времени, доказывая, что водные артерии тоже не вечны и вполне могут стать запрудой и водохранилищем, расползтись стрелками каналов.

А вот и Химки впереди. Они отмечают свое присутствие огромным баскетбольным центром.

Вообще, в Химках с градостроительством, как это смотрится с воды, творится что-то странное. Возводятся забавные, сюрреалистические и монструозные строения. Изломанные кубики с квадратиками, лихо перекрученные, как конструктор лего – эти жилые дома, они ложатся нормально на глаз. А на другом берегу взметнулась ввысь и расползлось длинной стеной громадная Цитадель с бесчисленными ячейками квартир. За ней высится настоящая башня Суарона, только не светится. В этом месте реальность будто бы сдвигается в иную плоскость, проглядывает что-то незнакомое, выбивающее человека из привычной колеи обыденного ритма. Но это только иллюзия. Перед нами обыкновенный человекеовейник, и там лениво булькают все те же сглаженные страсти - не покорение Вселенной и установление над ней власти, а кредиты, поездка в Турцию прививки от КОВИДа с Гамлетовским «Делать или не делать». Не энергия созидания, а инерция существования.

А корабль разворачивается и двигает обратно к Северному речному вокзалу. Спокойно и размеренно течет Москва-река. Жизнь на ней давно вошла в степенный достойный ритм. Снова суетятся прогулочные катера, натружено тянутся гуськом баржи. С достоинством отбывают в рейс до Углича элитные или не очень круизные суда «Антон Чехов» и «Тынянов». Люди чинно рассаживаются по каютам, чтобы насладиться путешествием. Или доброжелательно машут в приветствии руками проплывающим мимо.

А я помню девяностые, когда на реке рушилось все. Она будто превращалась в пиратское море. Тогда делили корабли и пароходства с соответствующей канонадой и взрывами. Корабли превращались в плавучие бордели, где новые русаки и братва под гром дурной блатной музыки и «Семь сорок» предавались разнузданному разврату, выражая презрение к сухопутному народу, подыхающему с голоду на берегу. Устраивались бандитские разборки. Плавали по реке трупы убиенных при разграблении приватизируемого народного добра. Вода кипела от страстей и крови.

Река времени прорвала гнилую запруду девяностых и течет, как и раньше – мерно и величественно. Куда? Надеюсь, куда надо. Будущее все же у России светлое. И дома на берегах вознесутся ажурные и искристые. Потому как вечна не только река, но и однажды зародившийся Разум, который стремится к свободе, духовности и совершенству…

Концепции и морали особой в этой зарисовке нет, поэтому прошу не пенять за безыдейность или поверхностность.