Регистрация: 19.08.2014
Сообщения: 18186
Благодарил (а):
4 раз.
Поблагодарили:
447 раз.
|
Игорь писал(а):
Bear22
Цитата: Кто интересуется историей знает фамилию Драбкин. Он опрашивал и опрашивает последних живущих ветеранов. Видели наверное книги - " Я дрался на штурмовике", Я дрался на Т-34" и т.д. Огромный труд и весьма интересно. И вот вышло интервью с ним, в том числе и про характер живущих ветеранов, их особенности. https://warspot.ru/19604-artyo ... omnitЭто весьма показательно: Советские ветераны Второй мировой, дожившие до XXI века — кто они? Каков собирательный образ твоих респондентов?
Во-первых, это те, кто застал войну молодыми. Во-вторых, на интервью чаще всего соглашаются те, кто так или иначе получили образование. В-третьих, эти люди считают войну важным событием в своей жизни и убеждены, что они делали правое дело. Это не те крестьяне, которые составляли основную массу в РККА, а чаще всего люди советского воспитания, комсомольцы, так или иначе получившие военное образование (хотя бы ускоренные курсы) и награждённые за войну. Это та выборка, которая нам досталась. Так получилось, что я опрашивал, в основном, в городах. У тебя получилось опрашивать и сельских жителей, а у меня их почти не было. Сельского населения я не застал, но, я думаю, оно и ушло раньше — в деревне и труд, и быт тяжелее, и продолжительность жизни там, конечно, меньше.
Могу привести пример. Я довольно активно опрашивал ветеранов в сёлах Черниговской области, и на одного мужчину тех возрастов приходилось шесть-семь, а то и больше женщин, у которых мужья-ветераны умерли ещё в 70-80-е годы. А в городах эти люди сохранялись намного лучше.
Конечно. И, опять же, вопрос — в каких городах? Мы же берем европейскую часть, а, например, в той же Сибири ветеранов уже в 2000-е годы оставалось совсем мало, они почти все вымерли. Оставались Москва и область, юг, столицы бывших союзных республик, ещё какие-то более или менее комфортные места. То есть мы застали далеко не все категории ветеранов. К тому же, среди опрошенных нами почти нет ампутантов — они ушли из жизни ещё раньше. Кроме того, среди респондентов довольно мало необразованных и почти нет «нытиков» — людей, относящихся к жизни пассивно и негативно. Они тоже, как правило, долго не живут. Те, кто «легли у телевизора», умерли раньше, за очень редким исключением. Наши респонденты — это реально специфические люди с активной жизненной позицией, позитивным отношением к жизни, какой бы она ни была. Поэтому наша выборка неполная.
Например, в 2009 году я поехал в Киргизию, думаю: «Найду ветеранов-киргизов и узнаю, какие они». Ведь многие ветераны жалуются на среднеазиатское пополнение, говорят, что они по-русски не понимали, воевать не хотели и прочее. Идея была такова, что я приеду туда, найду этих людей и опрошу их. Но этого не получилось — они так и не выучили русский язык, эта тема им неинтересна, да и оставалось их уже совсем мало. А те киргизы, которых я опросил, это были пробивные ребята, которые в итоге стали директорами школ, главными инженерами, выучили русский. Они как на войне были активные и буйные, так и после неё. В итоге получилась выборка только тех, кто выучил русский язык и занял какую-то должность, а до «простых» людей докопаться не получилось.
Как твои респонденты относились к необходимости защищать Советский Союз, были ли они восприимчивы к государственной пропаганде?
Почти на сто процентов это люди, которые были готовы защищать Советский Союз до последнего.
Можешь ли выделить какие-то различия между разными социальными или этническими группами?
Среди опрошенных мной — нет. В силу уже упомянутых причин почти все они были высоко мотивированы и ощущали, что сделали важное дело. Один-единственный человек сказал, что не будет говорить о войне, потому что это ерунда, а вот после войны он строил прекрасные здания и именно об этом хочет рассказать. Несколько человек мне сказали, что они ненавидят Сталина, который бросил их в эту мясорубку — эти люди относились к войне как к потерянной молодости. Но таких были единицы. С другой стороны, у меня почти не было респондентов, которых демобилизовали в середине войны. А вот Григорий Койфман сделал немало интервью с теми, кто хлебнул ужасов 1941-1942 годов, но не дошёл до Победы — эти люди получили очень сильную моральную травму.
Хочу поделиться своими наблюдениями по поводу этносоциальных различий. Среди опрошенных мной советских ветеранов были две крупные группы — евреи-жители больших городов Украинской ССР (рабочие и служащие) и украинцы-жители сёл и райцентров (в основном, крестьяне-колхозники). По беседам с этими людьми у меня сложилось впечатление, что в годы войны их восприятие действительности существенно различалось. До войны молодые евреи были лояльны к советской власти, а когда началась война, то рвались на фронт, часто шли добровольцами. Украинцы из глубинки, в 30-е годы пережившие жестокую трансформацию традиционного уклада, как минимум весьма осторожно относились к советской власти и на фронт шли с не самым большим желанием. Но самое интересное, что прожив десятилетия после войны, уже в брежневское время они как бы поменялись местами. Украинское сельское население предпринимало попытки «новой зажиточности» в советском варианте, и многим это удалось. Люди стали относиться к власти более спокойно — есть некая стабильность, и уже хорошо. У евреев же после войны возникли проблемы с советской властью и советским обществом — «Дело врачей», проявления антисемитизма в быту и государственной политике, многие семьи получили отказ в разрешении на выезд из СССР и так далее. Поэтому немало евреев-фронтовиков стало относиться к советскому государству критически, а многие украинцы, наоборот, так или иначе приняли его, а сейчас вспоминают добрым словом тех же Хрущёва и Брежнева.
Я бы хотел добавить к этому кое-что ещё. Работая над проектом по 2-й ударной армии, мы перевели немало допросов советских пленных, и вот там очень много свидетельств того, что в 1941-1942 годах украинцы проявляли себя как не шибко стойкие войска.
В первой половине войны это действительно наблюдалось в немалых масштабах. Мотивации у многих не было никакой.
Народ сдавался, чтобы попасть к себе домой, на Украину.
Тем более, мы же опрашивали молодое поколение, а если брать людей, например, 1900-х годов рождения, то там это проявлялось намного сильнее. С другой стороны, если взять 1944-1945 годы, то, наверное, половина советской пехоты, если не больше — это украинцы. И они наступали до самого Берлина, хорошо воевали.
Да, ситуация менялась, но национальные различия действительно были. Например, устойчивость 2-й ударной армии во многом обеспечивалась тем, что исходно практически все дивизии, участвовавшие в этой бойне, были сформированы в Сибири и имели 90% русского состава. Через что эти люди прошли… Большего кошмара, чем тот, что творился в районе Волхова и котла, который там был, придумать невозможно. Это инфернальный ужас. Когда ты пытаешься поставить себя на место тех людей, то понимаешь, что действительно проще пустить себе пулю в голову. Вообще непонятно, как там можно было находиться — ну жуть какая-то, начиная с января и кончая июнем 1942 года. Я думаю, что и в 1943-1944 годах там было не сильно лучше.
Этот дегенерат зачем-то практически всех ветеранов ВОВ обосрал. Согласно ему, среди них были "нытики-либерасты" - и они закономерно уже умерли. Миллионы ветеранов, т.е. по его мнению "нытиков-либерастов", уже умерли. Остались десятки тысяч "нормальных людей". Что у тебе подобных в башке творится - какие тараканы там живут... "Хорьки долго не живут."
_________________
Будем справедливы: "Не все нацисты евреи, не все евреи нацисты"
|
|
