|
Советско-финская война, начавшаяся нападением Советского Союза на Финляндию 30 ноября 1939 года, поначалу сложилась для советской стороны крайне неудачно. Наступление частей Красной армии на всём протяжении советско-финской границы (1350 км), включая Карельский перешеек, захлебнулось, сопровождаясь огромными людскими потерями. В Северной и Южной Карелии были окружены и разгромлены четыре советские стрелковые дивизии и танковая бригада.
После того как Красная армия, в феврале 1940 года резко нарастив наступательный потенциал, смогла проломить полосу укреплений, известную как линия Маннергейма, в начале марта 1940 года вышла к Выборгу, а затем обошла его по льду Финского залива с запада, Финляндия запросила мира.
В соответствии с Московским мирным договором от 12 марта 1940 года граница между СССР и Финляндией на Карельском перешейке отодвигалась на 150 км. Потеряв 12% своей территории, финны, благодаря исключительному мужеству и стойкости армии и всего народа, не утратили главного – своей государственности, своей независимости. Советско-финская война 1939−1940 годов в Финляндии получила название «зимней», это определение нередко используется в современной историографии.
Российский историк и журналист Виктор Степаков отметил, что «зимняя война» представляет собой едва ли не одну из наиболее мифологизированных войн в советской истории. Мифы, связанные с этой войной, чаще всего сотворённые советским пропагандистским конвейером в ходе войны, незамедлительно входили в общественное сознание.
А создавались они с целью внятно и доступно объяснить «широким народным массам» причины первоначальных, бросающихся в глаза поражений «непобедимой и легендарной» Красной армии.
Три таких мифа благополучно дожили до наших времён.
Была ли неприступной линия Маннергейма?
Один из стереотипов советской пропаганды применительно к войне «с белофиннской военщиной» (ходовой термин советской печати того времени) – представление о том, что линия Маннергейма (по имени Верховного главнокомандующего армии Финляндии Густава Маннергейма, Gustaf Mannerheim), полоса укреплений, пересекающих Карельский перешеек от Ладожского озера до Финского залива протяжённостью 140 км, соответствовала последнему слову мирового фортификационного искусства и была непреодолима.
Красочно и в деталях описывались многочисленные огромные, вырубленные в гранитных скалах, расположенные в непроходимых лесах многоэтажные доты (долговременные огневые точки) с многочисленными орудиями и пулемётами, которым не страшны самые мощные бомбы и артиллерийские снаряды, самые могучие танки.
Второе дыхание миф о непреодолимой полосе оборонительных сооружений, возведённых финнами на границе с СССР в 1920−1930-е годы, обрёл под пером Виктора Суворова. Поистине вдохновенный гимн «смертоносным» финским дотам, которые строились, по словам Суворова, «как абсолютный рубеж со стопроцентной гарантией непреодолимости», звучит со страниц его книги «Последняя республика» (Москва, изд-во АСТ, 2003 год, главы «Как я воевал с марсианами» и «Кто проиграл войну в Финляндии?»).
Но стараниями ряда современных российских военных историков, глубоко исследовавших эту тему (Баир Иринчеев, Алексей Исаев, Марк Солонин) стало ясно, что и советская пропаганда, и Виктор Суворов, как бы это сказать помягче, заблуждались.
Начать с того, что у нищей довоенной Финляндии средств для создания современной линии обороны на Карельском перешейке катастрофически не хватало.
На линии Маннергейма к началу так называемой «зимней войны» насчитывалось около двухсот дотов, две трети из них были построены в 1921−1924 годах, когда самое страшное, чем мог угрожать Финляндии южный советский сосед, была конница Будённого.
Оборонительные сооружения начала 1920-х и 1930-х годов строились из бетона плохого качества, вместо стержневой арматуры использовалась обыкновенная проволока.
В 1937−1939 годах было построено от 5 до 8 (называются разные цифры) крупных сооружений в два-три этажа (их называли «миллионниками»), в каждом размещалось несколько пулемётов и 1−2 орудия калибра 75 или 155 мм.
В подавляющем же большинстве доты представляли собой одноэтажную, заглублённую в землю железобетонную коробку. Вопреки утверждениям Суворова, в них не было электричества, водопровода, туалетов, наружной оптики, не было соединяющих их подземных галерей, характерных для укреплений СССР, Франции, Германии, Чехословакии.
Телефонная связь была не в каждом доте. Помещения при стрельбе быстро заполнялись пороховой гарью, вентиляционная установка была только в «миллионниках», да и та с ручным приводом. Далеко не все финские доты отапливались.
Оборона укреплённой полосы не была эшелонирована в глубину, её защищали примитивные противотанковые препятствия и проволочные заграждения, пехота прикрытия размещалась в обычных окопах.
Главный недостаток линии Маннергейма – она не была рассчитана на противодействие новым видам техники: танкам и бомбардировочной авиации.
Линия Маннергейма оказалась для наступающих в декабре 1939 года красноармейцев непреодолимой не потому, что она была как-то по-особому оборудована и вооружена, а потому что советское командование посылало своих солдат в лобовые атаки с «трёхлинейками» наперевес, они шли на укрепления, о расположении и огневой мощи которых не имели ни малейшего представления.
Кто сидит там на суку и кричит: «Ку-ку, ку-ку»?
Рассказы о «зимней войне» её советских участников, а также подавляющего большинства советских и многих постсоветских авторов содержат непременные упоминания о вездесущих «кукушках». Так называла красноармейская молва финских снайперов, которые исключительно метко стреляли. Как представлялось советским солдатам, делали это они, искусно замаскировавшись в ветвях деревьев.
Очевидцы заверяли, что нередко они действовали в составе подразделений и держали между собой связь, издавая особые «птичьи» возгласы (отсюда, видимо, и название), что многие из них были вооружены автоматами с оптическим прицелом и что «кукушки», наконец, принуждали к отступлению чуть ли не целые дивизии.
Вот характерная цитата известного автора сочинений на исторические темы Игоря Бунича: «За сбитие „кукушки“ без разговоров давали орден Красного Знамени, а то и Героя. В армию были срочно мобилизованы сибирские охотники-профессионалы вместе со своими лайками, с которыми они промышляли белку и соболя. Главной их задачей была борьба с „кукушками“. По „кукушкам“ лупили из орудий, бомбили лес, поджигали его, ибо „кукушка“ не давала никому даже высунуться из укрытия. Когда же „кукушку“ удавалось уничтожить, то очень часто ею оказывалась финская старуха, сидевшая на дереве с мешком сухарей и мешком патронов». (Игорь Бунич, «Операция „Гроза“, или Ошибка в третьем знаке», СПб, изд-во «Вита-облик», 1994 год, Т. 1, Глава 3 «Финская подножка»).
А что же было на самом деле?
Действительно, финские снайперы принимали самое активное участие в боевых действиях. Но вот что о них пишет, например, известный финский историк Охто Маннинен (Ohto Manninen): «Никто не встречал ветеранов („зимней войны“), которые вспоминали бы о том, как они лазили по деревьям. Финский солдат был индивидуалистом. Он, естественно, использовал разнообразие ландшафта, но кажется маловероятным, чтобы солдата могли заставить залезть на дерево, ибо у него всегда должна была быть возможность отступить. Спуск с дерева потребовал бы слишком много времени, к тому же даже лёгкое ранение могло привести к смертельному падению».
Подтверждение этому мнению можно найти не только в трудах других финских историков, но и в боевой практике финских снайперов того времени – например, легендарного Симо Хяюхя (Simo Häyhä), который считается самым успешным снайпером в мировой истории: на его счету 742 убитых красноармейца (он провоевал с 30 ноября 1939 года по 6 марта 1940 года, когда был тяжело ранен). Тактические приёмы применения им снайперского оружия описаны досконально, в том числе им самим, но стрельбы с дерева среди них нет.
Таким образом, рассказы о засевших на деревьях «кукушках» – не более чем плод солдатского воображения, подхваченный советской пропагандой.
Сильные морозы, двухметровые сугробы…
Рассуждение о необычайно сильных морозах и двухметровых сугробах, которые не позволили атакующим красноармейцам в декабре 1939 года добиться успеха при штурме линии Маннергейма – ещё одна байка, доставшаяся от советского прошлого.
Между тем, в распоряжении современных историков имеются достоверные документы, позволяющие проследить по дням реальные погодные условия советско-финской войны.
Так вот 30 ноября 1939 года (в день начала войны) на Карельском перешейке было плюс 3 градуса. В декабре 1939 года, когда РККА в первый раз вела наступление на линию Маннергейма, погода складывалась так: до 20 декабря на Карельском перешейке температура колебалась от + 2 до – 7, далее до Нового года температура не опускалась ниже минус 23.
Самые сильные морозы на Карельском перешейке стояли во второй половине января 1940 года (минус 27 градусов днём, ночные температуры доходили до минус 40), когда деятельность Красной армии ограничивалась вылазками разведгрупп и артиллерийскими обстрелами финских укреплений.
Далее в феврале (с началом повторного наступления Красной армии) температура неуклонно понижалась от минус 8, достигнув к 20 февраля минус 20, ночью минус 30º.
Советские авторы неизменно подчёркивали, как нелегко приходилось красноармейцам в эти недели, но забывали, что низкие температуры доставляли такие же неудобства и финнам.
При этом морозы стали для нападающей советской стороны могущественным союзником – на многочисленных финских озёрах, реках, болотах, покрытых льдом, советское командование смогло широко применять танки, артиллерию, авиацию, обеспечить снабжение войск автотранспортом («полуторками» и «зисами», которые не были автомашинами повышенной проходимости).
Также не соответствуют действительности повествования об огромных (иногда упоминают о двухметровых) сугробах, мешавших продвижению советских войск.
Есть данные о том, что в середине декабря 1939 года глубина снега на Карельском перешейке составляла 10−15, а в январе 1940 года 25−35 см. «Глубокий снежный покров» (до 1,5 м) появился в журналах боевых действий советских стрелковых и танковых соединений только при описании февральских (1940 года) боёв, но он не мешал выполнять боевые задачи при прорыве линии Маннергейма ни пехоте, ни танкам, ни артиллерии.
Подавляющее большинство военных историков Запада, как, впрочем, и многие историки России, высказывает мнение, что Гитлер отдал распоряжение о разработке плана нападения на СССР «Барбаросса» под впечатлением того, как огромный СССР с населением в 190 миллионов человек далеко не сразу одержал верх над крохотной Финляндией, чьё население не составляло и четырёх миллионов.
Мы, ныне живущие, знаем, что Гитлер ошибся, причём роковым образом. Он увидел бросающиеся в глаза слабые стороны Красной армии, но не оценил того, как быстро сумели извлечь уроки из своих провалов в ходе советско-финской войны и сталинский политический режим, и Красная армия.
Яков Черкасский
№ 11, 2015. Дата публикации: 13.03.2015
|
