Ах, Одесса, жемчужина у моря...

Все правильно вы пишите про оккупированные Югославию или Белоруссию с Украиной. Но мать вашу кто оккупировал сегодня усранину?!! Где танки Манштейна и армии фон Бока? Ответь мне Одесса и Харьков ответь - с куя по-хохлячьи вы начали петь?

Зайди на фуп там все сепаратисты
Кроют вальцмана аж гай шумит

Кроют вальцмана аж гай шумит

Про него много пишут и пишут разное, я воздержусь от оценки Стрелкова.
Помню Баркашова и прочих, помню многое.

Время все расставит по своим местам.
И нас расставит, и их расставит.

Для начала приведи свой пост в соответствие.
Что-то вроде: "Поэтому не кажется ли вам, что неприлично обвинять людей в том, чего бы никогда и ни за какие коврижки не смог сделать "Гюрза, видатний хохлофоб" ?"

Нормальная реакция любого обывателя, за единичными исключениями.
25 лет им мыли мозги, где правда или нет, сам черт не разберет. Бежать куда-то с ружОм? Так, не к кому, "буйных мало, вот и нету вожаков", а те, кто есть предлагают что-то невнятное. И отступать, если что некуда и зеленые человечки не предвидятся, при этом против тебя гос.аппарат со всеми рычагами подавления. Вот и решается все на кухне, -
- Вася, ты куда, там людей убивают, а у тебя дети, внуки, хозяйство, мама болеет.
Вот и получается, - что ребята, пулемет я вам не дам.(с)
Пока каждого жителя не коснется ухудшение уровня жизни, пока не станет хуже, чем в самой захудалой российской деревне Гадюкино, куда можно будет, если что, перебраться по квоте, - никто за оружие не возьмется без внешней поддержки.

БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ

МЫ, АЛЕКСАНДР ПЕРВЫЙ,

ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ ВСЕРОССИЙСКИЙ,

и прочая, и прочая, и прочая

Неприятель вступил в пределы Наши и продолжает нести оружие свое внутрь России, надеясь силою и соблазнами потрясти спокойствие великой сей державы. Он положил в уме своем злобное намерение разрушить славу ея и благоденствие. С лукавством в сердце и лестью в устах несет он вечные для нее цепи и оковы. Мы, призвав на помощь Бога, поставляем ему войска Наши, кипящие мужеством попрать, опрокинуть его и то, что останется неистребленного, согнать с лица земли Нашей. Мы полагаем на силу и крепость их твердую надежду; но не можем и не должны скрывать от верных Наших подданных, что собранные им разнодержавные силы велики и что отважность его требует неусыпного против нее бодрствования. Сего ради при всей твердой надежде на храброе Наше воинство полагаем Мы за необходимонужное собрать внутри государства новые силы, которые, нанося новый ужас врагу, составляли бы вторую ограду в подкрепление первой, и в защиту домов, жен и детей каждого и всех.

Мы уже воззвали к первопрестольному граду Нашему – Москве, а ныне взываем ко всем Нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям духовным и мирским, приглашая их вместе с Нами единодушным и общим восстанием содействовать против всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет он на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам! Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина! Благородное дворянское сословие! Ты во все времена было спасителем Отечества. Святейший синод и духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России. Народ русский! Храброе потомство храбрых славян! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и тигров. Соединитесь все! Со крестом в сердце и с оружием в руках никакие силы человеческие вас не одолеют.

Для первоначального составления предназначенных сил предоставляется во всех губерниях дворянству сводить поставляемых ими для защиты Отечества людей, избирая из среды самих себя начальника над оными и давая о числе их знать в Москву, где избран будет главный над всеми предводитель.

В лагере близ Полоцка

1812 г., июля 6-го дня АЛЕКСАНДР

У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата;
Не в ней алмаз венца хранится за стеклом;
Но сверху донизу, во всю длину, кругом,
Своею кистию свободной и широкой
Ее разрисовал художник быстроокой.
Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадон,
Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен,
Ни плясок, ни охот,- а всё плащи, да шпаги,
Да лица, полные воинственной отваги.
Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил,
Покрытых славою чудесного похода
И вечной памятью двенадцатого года.
Нередко медленно меж ими я брожу
И на знакомые их образы гляжу,
И, мнится, слышу их воинственные клики.
Из них уж многих нет; другие, коих лики
Еще так молоды на ярком полотне,
Уже состарелись и никнут в тишине
Главою лавровой...
Но в сей толпе суровой
Один меня влечет всех больше. С думой новой
Всегда остановлюсь пред ним - и не свожу
С него моих очей. Чем долее гляжу,
Тем более томим я грустию тяжелой.

Он писан во весь рост. Чело, как череп голый,
Высоко лоснится, и, мнится, залегла
Там грусть великая. Кругом - густая мгла;
За ним - военный стан. Спокойный и угрюмый,
Он, кажется, глядит с презрительною думой.