Безымянный и бессмертный полк... на форуме

СПРОС С КОМАНДИРОВ

Насколько мне известно, в СССР и в настоящее время в России нет обобщенного труда или пособия по организации быта военнослужащих всех родов войск в период боевых действий. А ведь это целая наука.

В Полевом уставе, боевых уставах родов войск имеются разделы, освещающие материальное и техническое обеспечение войск в бою, но такого понятия, как организация повседневного быта войск в боевой обстановке, точно не вырисовывается.

Как я убедился из своего боевого опыта, без хорошей организации быта военнослужащих в боевой обстановке только недалекий человек может рассчитывать на успешное выполнение боевой задачи, потому что на моральное состояние военнослужащих в бою огромное влияние оказывает организация службы быта в бою. Без этого военнослужащий в ходе боевых действий не может восстанавливать затраченные моральные и физические силы. На какое восстановление сил может рассчитывать военнослужащий, если он вместо здорового сна во время отдыха ожесточенно чешется, чтобы избавиться от зуда.

Меня Великая Отечественная война застала в г. Смоленске в стрелково-пулемётном училище. Курсанты училища сдали государственные экзамены, но приказ Наркома обороны СССР о присвоении нам воинского звания «лейтенант» в училище еще не поступил.

В первой декаде июля 1941 года наше училище было эвакуировано в г. Сарапул Удмуртской АССР. Там мы выгрузились, на третий день нам зачитали приказ командующего УрВО о присвоении нам воинского звания «лейтенант» и прямо в курсантской форме на четвертый день нас, 800 лейтенантов, погрузили в теплушки, и эшелон на максимальной скорости направился в Москву для формирования Московских ополченских дивизий.

Из Москвы я был направлен в 5-ю дивизию ополчения Фрунзенского района г. Москвы, где занимал должность командира взвода, затем – роты 82-мм минометов. В боях в районе Спас-Деменска Калужской области дивизия оказалась в окружении. Выйдя из окружения, я был откомандирован в Подольское пехотное училище, державшее оборону в Ильинском укрепленном районе западнее Малоярославца, и получил назначение на должность командира взвода курсантов.

В течение недели курсанты училища отбивали атаки противника, и училище тоже оказалось в окружении. Выйдя из окружения, состав училища был отправлен в г. Иваново, а я получил назначение в 282-й стрелковый полк 19-й Воронежской Краснознаменной стрелковой дивизии на должность адъютанта командира полка. В критической обстановке под Москвой 282-й стрелковый полк был переподчинен 18-й ополченской дивизии Ленинградского района г. Москвы и при переходе наших войск в контрнаступление в составе этой дивизии вышел на р. Рузу в районе Осташево, где занял оборону.

В январе 1942 года 18-я дивизия народного ополчения г. Москвы передала свою полосу обороны другому соединению, погрузилась в эшелоны и по железной дороге через Москву была переброшена в район г. Сухиничи Калужской области. Эшелон, в котором следовал штаб 282-го стрелкового полка, в первой декаде января 1942 года четверо суток стоял на станции Люблино на окраине Москвы. Командиром полка был майор Щербина Иван Кузьмич.

В эшелоне командир полка поставил мне задачу поехать в г. Москву, найти Госбанк и сдать два слитка золота, которые солдаты захватили у отступавших немецких мародеров. Они так резво бежали от Москвы под ударами наших войск, что бросали награбленное ими.

До 1941 года мне в Москве бывать не приходилось, поэтому ориентироваться в городе было сложно. Тем не менее, золото в банк я сдал, получил в банке соответствующий документ, и у меня еще оставалось время.

Последний раз я мылся в бане и менял белье в июне 1941 года и, естественно, что полгода пользования одним и тем же бельем без посещения бани привело к появлению в белье вшей.

Воспользовался оставшимся в моем распоряжении временем, добрался до Центрального военторга в г. Москве и купил там для себя пару шелкового белья. Я слышал, что в шелковом белье паразиты не водятся, а они меня одолевали, и я не знал, как от них избавиться. Возвратившись в эшелон, я отдал командиру полка приемный документ на золото и тут же переоделся в шелковое белье, а своё выбросил под вагон.

Конечно, я командиру полка не жаловался, что меня донимают вши. Об этом вопрос не вставал, так как считалось, что в тяжелейших условиях боевых действий ставить вопрос о борьбе с паразитами – непозволительная роскошь и ты можешь попасть в разряд нытиков.

Условия боевых действий в первые годы войны, конечно, были тяжелейшие, ведь мы до битвы под Москвой на всех фронтах отходили, а при отходе просто невозможно было организовать нормальную полевую службу быта в подразделениях, ведущих боевые действия.

Если я не прав, то меня поправят. Но я под полевой службой быта подразумеваю умение войск в боевых условиях строить фортификационные сооружения, пункты обогрева, питания, помещения для отдыха и сна личного состава, полевые и помывочные пункты, в том числе и под землей, полевые прачечные, дегазационные камеры, камеры для прожарки белья и другое. Без этих так называемых удобств невозможно вести успешные боевые действия.

К сожалению, до Великой Отечественной войны эти вопросы практически почти не изучались, во всяком случае в военном училище, в котором учился я. Да на это и времени не хватало, поскольку программа обучения была очень напряженной, а такие виды боевых действий, как оборона и особенно отход, изучались бегло. Чуть ли не лучшим пунктом обогрева при боевых действиях считался костер. Но когда в нижнем белье личного состава развелись паразиты, то и у костра невозможно было погреться, ибо сразу их активность повышалась в тепле и они начинали энергично грызть свою жертву, а жертве нужно было энергично чесаться, чтобы заглушить зуд. Я лично, чтобы не испытывать этого зуда, избегал обогрева около костра.

При отходе и наступлении в ходе войны наша дивизия вела боевые действия в лесистой местности и разжечь костер проблемы не составляло. Но я лично всю зиму 1941-1942 гг. для сна часто использовал вырытую в снегу ячейку: устилал ее лапником и просил солдат закидать меня снегом, оставляя открытой одну голову. В таком положении я мог поспать 1,5-2 часа, после чего вскакивал и усиленно занимался разными физическими упражнениями. Благо, что Советская власть при подготовке к войне хорошо позаботилась об отличной теплой зимней форме одежды. При морозе тридцать градусов ниже нуля я мог в снегу спать до двух часов.

Гитлеровские вояки при русских морозах в своей форме чувствовали себя некомфортно.

Впервые на фронте между боями я помылся в крестьянской бане в конце февраля 1942 года в д. Печки Людиновского района Калужской области, уже будучи в должности начальника штаба батальона 27-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардейской стрелковой дивизии (бывшей 18-й ополченской дивизии). Когда я зашел в баню и разделся до белья, то увидел, что на локтях и коленях в моем шелковом белье протерлись большие дыры, а вшей было большое количество, поэтому я и сейчас не верю, что в шелковом белье они не водятся.

С этого времени ни солдаты нашего полка, ни я лично не испытывали больше подобных неприятностей.

Полковник Лебединцев в одном из номеров газеты «Дуэль» утверждает, что в полку, в котором он воевал, личный состав избавился от вшей только благодаря трофейному немецкому порошку «дусту», без которого они полк заели бы. Может, это и правда, мне об этом трудно судить, но я всю войну об этом «дусте» и не слышал.

Однако я прекрасно знал и видел, что в ходе нашего наступления личный состав подразделений избегал занимать немецкие блиндажи, так как в них в качестве подстилки использовалась солома или сено, в которых было много паразитов, в том числе и вшей. Если их «дуст» спасал от паразитов даже подчиненных полковника Лебединцева, то почему же он не действовал в немецких блиндажах? Почему немецкие военнослужащие, попадавшие к нам в плен, этих насекомых называли «партизанен»? Напрашивается вывод, что насекомые немцам очень досаждали. А ведь у немецко-фашистских войск был огромный двухгодичный опыт ведения боевых действий в Европе, но они не смогли его обобщить и наладить надлежащую службу быта войск в полевых условиях.

В 16-й армии Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Рокос-совского К.К., в составе которой я воевал, пошли по другому пути в борьбе с паразитами. Здесь на немецкий «дуст» не уповали. Упор был сделан на выполнение уставов Вооруженных Сил и на требовательность к командирам всех степеней в выполнении ими своих обязанностей в боевой обстановке. Командующий армией потребовал организовать все звенья и мероприятия полевого быта войск в боевой обстановке как бы сложно это ни было.

Был установлен строгий спрос с командиров, не проявлявших заботы о подчиненных и о службе быта в частях и подразделениях. Вся медицинская служба армии, кроме заботы о раненых и больных, была мобилизована на борьбу с паразитами. Вши, не знаю кем, были закодированы формой N20. Где эту форму обнаруживали, со всех ответственных за борьбу строго спрашивали, не делая скидок на трудности обстановки. Спрос был такой же, как за выполнение боевой задачи, и поблажек никому не делалось.

Помывочные пункты, бани, дегазационные и прожарочные камеры, в том числе и в земле, стали такими же элементами в боевом порядке войск, как и защитные сооружения.

С февраля 1942 года обнаружение формы N20 в подразделении приравнивалось к чрезвычайному происшествию. И паразиты были побеждены.

С сентября 1942 года до начала февраля 1943 года наша 11-я гвардейская стрелковая дивизия занимала оборону южнее реки Жиздра на рубеже Гретня, Восты Ульяновского района Калужской области. На нейтральной полосе между нашими и немецкими траншеями остались снопы скошенной пшеницы, в которых развелась масса мышей. От мышей вспыхнула туляремия, которая вызывала опухоли промежностей и подмышек и надолго выводила военнослужащих из строя.

Чтобы защититься от разносчиков этой заразы, нужно было соблюдать профилактические мероприятия, в первую очередь, исключить контакт мышей с личным составом, для чего землянки окапывались ровиками на глубину и ширину малой саперной лопатки с вертикальными стенками, на колодцах делались крышки, а вокруг колодца тоже рылись ровики. Продукты у солдат хранились только в котелках, закрываемых крышками, в землянках продукты тоже хранились в закрытых крышками ящиках. Упавшие в ровики мыши сжигались. С личным составом проводились беседы по борьбе с туляремией. Для большей бдительности военнослужащих их припугивали тем, что человек, переболевший туляремией, может потерять способности как мужчина. Выполнение всех этих мероприятий постоянно контролировал медицинский персонал, начиная с армии и кончая батальоном.

Такая работа дала положительные результаты. В возглавляемом мною батальоне не было ни одного случая заболевания туляремией, а о форме N20 и совсем забыли. Ее обнаружение уже являлось позором.

Много хлопот для командиров всех степеней доставляла на фронте такая болезнь, как «куриная слепота». Эта болезнь себя проявляет тем, что у человека, заболевшего ею, с заходом солнца очень ослабевает зрение. Эта болезнь возникла в зимнее время от недостатка витамина С, которого много в свежих фруктах, овощах и зелени. У большинства военнослужащих зрение оставалось нормальным, и можно было наблюдать случаи, когда ночью один солдат вел за собой цепочку в несколько человек, державшихся за шинели (полушубки) впереди идущих.

Для борьбы с этой болезнью мы использовали лапник ели и сосны, который настаивали в горячей воде и перед приемом пищи солдат (сержант) обязан был выпить кружку этого настоя, который на вкус неприятен. Поскольку некоторые военнослужащие пытались уклониться от употребления настоя, то за этим строго следили повара и командиры всех степеней.

Махорку и табак обычно по норме не выдавали, поскольку они поступали в мешках, а ставили открытые мешки на пунктах питания и каждый военнослужащий набирал себе по потребности. Но много этого курева оставалось и обменивалось у местного населения на лук и чеснок, которые выдавались некурящим.

Все эти меры тоже относятся к организации быта военнослужащих в боевой обстановке.

Войну я закончил в должности командира 27-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардейской стрелковой дивизии и всегда старался организовать быт военнослужащих в ходе ведения боевых действий таким, каким он был выработан и оправдал себя на практике в начальный период Великой Отечественной войны.

В советских войсках быт военнослужащих в ходе боевых действий совершенствовался, что стало большим вкладом в копилку нашей Победы, а в немецко-фашистских войсках он катастрофически разваливался, моральный дух войск падал, что, в конце концов, привело к разгрому гитлеровской Германии.

В заключение данной статьи хочу выразить свою искреннюю благодарность «старому ворчуну» Евгению Одинцову за его придирки в мой адрес, высказанные в «Дуэли», N17(466) в рубрике «А я говорю, что...».

И.И. КРИВОЙ, «Дуэль», №31, 2006 г.