|
Коррупция в правоохранительной системе сталинского СССР
Apr. 17th, 2020 at 6:24 PM
Советский суд в 1920-е годы
"Многомудрому Вождю" было выгодно иметь компромат и держать на крючке не только своих партайгеноссе, но и прокуроров, и судей, и всех прочих власть имущих в СССР.
***
Один из мифов сталинизма — миф о честных судах. На самом деле взятки и коррупция в милиции, в судах и даже в ЧК были с самого начала советской власти по всей системе, снизу доверху.
Сначала приведу здесь некоторые цифры о главном рассаднике коррупции, о чиновничестве:
В СССР чиновников стало больше по сравнению с дореволюционными временами во много раз, с самого начала образования СССР: на 1 тысячу жителей в 1922 году их было 5,2 (для сравнения: в 1913-м — 1,63); в 1928 — 6,9; в 1940 — 9,5; в 1950 — 10,2; в 1985 — 8,7.
Как видно, в СССР именно при Сталине число чиновников росло особенно быстро.
Замечу также, что число чиновников снизилось было при Ельцине, но с началом правления ВВП начало резко расти. Сейчас, вероятно, на 1 тысячу жителей приходится в РФ не менее 15 назначаемых сверху чиновников — это, я думаю, больше, чем в любой стране ЕС или США.
1920-е годы
Коррупция, о борьбе с которой так много говорили большевики, никуда не делась. Буквально в первые же дни после создания чрезвычайной комиссии Дзержинского выяснилось, что два ее следователя брали взятки за прекращение дел и освобождение арестованных. Что после этого можно было говорить об обычных, не облеченных высоким политическим доверием милиционерах, следователях и членах трибуналов? Например, в Петрограде член следственной комиссии ревтрибунала Алексеевский практически открыто вымогал взятки. <…>
Как водится, больше всего жалоб было на милицию, сотрудники которой вымогали взятки, продукты, самогон, «крышевали» подпольные притоны и бордели, а то и просто грабили мелких торговцев и зажиточных крестьян. Благо конфискации производились так часто, что вряд ли кто-нибудь мог отличить государственную выемку ценностей от частной. Не отставали от милиционеров и трибунальские следователи с чекистами, среди которых наблюдались массовые злоупотребления с арестами и освобождениями задержанных на протяжении всей гражданской войны. На общем фоне судьи смотрелись едва ли не ангелами. Но истина заключалась в том, что самые денежные клиенты до трибуналов просто не добирались. Их обирали еще во время задержания и следствия.
Вся эта вакханалия, казалось бы, должна была прекратиться с окончанием гражданской войны. Но военно-революционное время сменилось разрухой, во время которой милиционерам в глубинке перестали выдавать пайки и выплачивать зарплату. Не в лучшем положении оказались чекисты, следователи и судьи. И тут вдруг оказалось, что у судей есть огромное преимущество перед другими представителями правоохранительно-карательного сообщества. Они могли налагать штрафы за действительную или мнимую вину. А многие торговцы и самогонщики готовы были кормить и поить судей, чтобы избежать разного рода неприятностей. Причем картина не изменилась даже после введения НЭПа и появления в стране относительной финансовой стабильности.
<…> Никакие меры наказания не помогали. Судьи продолжали пить и брать подношения.
Так продолжалось и в 1930-е годы.
1946–1953 годы
Во время Великой Отечественной войны поток писем о судейских и прокурорских злоупотреблениях не уменьшился. Однако по большей части, если проступок не вызывал у населения сильного озлобления, опытному судье давали выговор и новую должность, поскольку более или менее квалифицированные судьи были на вес золота. Ведь в те годы отнюдь не редкостью были председатели судов, имевшие за плечами лишь неполное среднее образование и краткосрочные судейские курсы. Те же, кого все-таки увольняли из суда и прокуратуры, в скором времени приходили в адвокатуру. Так что люди, умевшие давать и брать при решении правовых вопросов, стали задавать тон в советской судебной системе. И вскоре после окончания войны поток жалоб настолько увеличился, что в ЦК решили приструнить зарвавшихся юристов. Начали с главного канала передачи взяток от подсудимых к судьям — адвокатов.
«В Московский городской коллегии адвокатов,— говорилось в докладе о проведенной в 1946 году проверке заявлений граждан, — выявлены факты вымогательства взяток со стороны ряда адвокатов, грубого попирательства ими права обвиняемых на защиту в суде и использования этих прав в корыстных целях.»
<…> Но наказание нескольких взяточников-адвокатов не произвело на юридическую общественность почти никакого впечатления. Ведь те, кто брал взятки в 1920-1930-х годах, уже заняли в судебной системе руководящие посты и, видимо, считали, что по-другому она функционировать уже не может. Никого не напугали и аресты некоторых зарвавшихся взяточников из прокуратуры.
А вот еще показательный пример (из того же доклада):
«Предоставляли квартиры для встреч с преступным элементом и пьянок».
К 1948 году стало очевидным, что без громких расправ обойтись уже не удастся. Так что теперь в места, откуда приходило особенно много жалоб на судей, стали отправлять сотрудников Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). После проверки Верховного суда Башкирии они докладывали:
«В Комиссию партийного контроля прислала заявление Абдулина Газета Валеевна, в котором сообщала, что зам. председателя Верховного суда Башкирской АССР Амирханов берет с преступников взятки и за это освобождает их из-под ареста и оправдывает по суду. Областной комитет ВКП(б) знает об этом, но мер никаких не принимает.
<…> По этим сигналам обком ВКП(б) создал комиссию, которая в течение мая и июня месяцев 1948 г. провела тщательную проверку работы Верховного суда Башкирии. В процессе работы комиссией было установлено, что ряд работников Верховного суда Башкирии, а именно: члены Верховного суда Сайфутдинов, Каримов, Гильманов и зам. председателя Верховного суда Амирханов злоупотребляли служебным положением, брали взятки и за это освобождали от наказания уголовных преступников, вместе пьянствовали с осужденными и привлеченными к уголовной ответственности. В эту преступную деятельность были втянуты и технические работники Верховного суда, которые предоставляли свои квартиры для встреч этих работников с преступным элементом и пьянок.
Председатель Верховного суда Башкирии Хананов и министр юстиции Авзянов, имея сигналы о фактах аморальных явлений и злоупотреблениях среди работников Верховного суда, относились к этому либерально и глушили эти сигналы.
...Аналогичные проверки в других регионах показали, что подобную чистку можно устроить в любом областном или республиканском суде. А также в Верховном суде Союза. Проверка, проведенная там, показала абсолютно аналогичную картину. <…>
Проверкой вскрыты позорные факты злоупотреблений служебным положением некоторыми членами Верховного суда СССР и работниками его аппарата, которые за взятки снижали меры наказания и освобождали преступников. Состав консультантов засорен лицами, не внушающими политического доверия, в аппарате имеет место семейственность.
<…> Члены Верховного суда СССР тт. Каравайков, Орлов и Добровольский допустили политические ошибки при рассмотрении дел об измене Родине и других контрреволюционных преступлениях. Ряд членов Верховного суда — тт. Гусев, Машков, Юргенев — не справляются со своими обязанностями».
В итоге все перечисленные судьи вместе с председателем Верховного суда СССР Иваном Голяковым были освобождены от постов. Но и это лишь на время уменьшило масштабы судейско-прокурорской коррупции. А вскоре все вернулось на круги своя. Различия в общесоюзной картине мздоимства были лишь в том, что в Средней Азии и на Кавказе брали помногу и наличными. А в европейской части страны — поскромнее, предпочитая товары и услуги. Главный рецепт эффективной борьбы с судейским взяточничеством предлагался потом еще не раз и практически не отличался от того, о котором писал в 1928 году судья Кефалиди,— снять с работы всех руководителей суда, имеющих коррупционный опыт. Но это так никогда и не было сделано.
Почему это не было сделано при Сталине? Ответ прост: многомудрому Вождю было выгодно иметь компромат и держать на крючке не только своих партайгеноссе, но и прокуроров, и судей, и всех прочих власть имущих в СССР.
Три закрытых судебных процесса 1948–1949 годов
Вот данные, касающиеся коррупции в 1948 году:
Из доклада прокурора СССР Григория Сафонова руководству страны следовало, что вся советская судебная система снизу доверху поражена коррупцией:
«Докладываю, что за последнее время Прокуратурой СССР вскрыты многочисленные факты взяточничества, злоупотреблений, сращивания с преступными элементами и вынесения неправосудных приговоров и решений в судебных органах Москвы, Киева, Краснодара и Уфы. Расследованием установлено, что эти преступления совершались в различных звеньях судебной системы, а именно в народных судах, Московском городском суде, Киевском областном суде, Краснодарском краевом суде, Верховном суде РСФСР и, наконец, в Верховном суде СССР. <…> Хотя следствие по этим делам еще далеко не закончено, однако только по Москве арестовано 111 человек, в том числе: судебных работников — 28, адвокатов — 8, юрисконсультов — 5 и прочих — 70».
Описание судейской коррупции Сафонов начал с Мосгорсуда:
«По этому делу арестована группа бывших членов Мосгорсуда, а именно: Гуторкина, Обухов, Праушкина и Чурсина, которая в течение последних двух лет являлась членом Верховного суда СССР, а также народные судьи Короткая, Бурмистрова и Александрова. Кроме того, арестован бывший председатель Московского городского суда Васнев. Как установлено следствием, все эти лица систематически, на протяжении нескольких лет, получали взятки по судебным делам, а также совершали всякого рода злоупотребления, причем были связаны между собой в своей преступной деятельности.
Ничем не лучше, судя по докладу Сафонова, выглядела картина в Верховном суде РСФСР:
В Верховном суде РСФСР также вскрыты факты взяточничества и других злоупотреблений. Следствием установлено, что этим преступлениям способствовала нездоровая обстановка семейственности, существовавшая в аппарате Верхсуда. Арестованный за систематическое взяточничество бывший старший консультант Верхсуда РСФСР Попов К. Т., объясняя обстановку, способствовавшую совершению им преступлений, показал:
«Моим преступлениям способствовала обстановка работы Верхсуда РСФСР, я бы сказал, семейственная обстановка. Никто из руководящих работников Верхсуда не останавливал сотрудников, которые приходили к ним с разными просьбами по судебным делам за родственников, за знакомых и т. д. Если бы не существовало такой обстановки, то, конечно, никто бы не решился делать подобные дела.»
Победили с помощью трех закрытых процессов 1948—1949 годов коррупцию? Конечно, нет. Ведь, к примеру, по делу Верховного суда СССР прокурор писал о двух судьях. А в решении Политбюро «О положении дел в Верховном суде СССР» говорилось, что только за 1947 год было незаконно истребовано и пересмотрено 2925 дел. Вряд ли два человека могли справиться с таким потоком.
Итак, из доклада прокурора СССР Г. Сафонова 1948 года руководству страны следовало, что вся судебная система поражена коррупцией... «Честность сталинских судей» — это миф.
Но и после трех судебных процессов 1948 года коррупция в сталинском СССР никуда не исчезла. Не все знают и то, что знаменитое «Ленинградское дело» началось в 1949 г. именно с расследования коррупции. Помимо коррупционной составляющей «Ленинградского дела», выявленного на самом высоком партийном и государственном уровне, в те же годы была раскрыта целая серия «дел» хозяйственного порядка в сфере действия министерств, главков и предприятий, непосредственно производящих продукцию повышенного и повседневного спроса. Это прежде всего «Хлебное дело», «Ткацкое дело», «Винное дело», «Музыкальное дело» и «Денежное дело», имевшие чисто коррупционный характер в масштабах всей страны.
Корни коррупции в сталинском СССР
Однако согласно еще одному расхожему мифу, Сталину не удалось победить коррупцию в судах, поскольку костяк советских судебных органов в начале 1920-х годов формировался из прежних — царских — судейских чиновников. Мол, это они изначально развратили советские суды. Конечно, по политическим делам взяточничества в СССР не было, а вот уголовные дела бывшие царские чиновники «оседлали для кормления». Давайте разберемся.
Во-первых, в конце 20-х — начале 30-х годов параллельно с массовой «чисткой» армии от бывших царских офицеров произошла массовая «чистка» и судебных органов, и в них пришли «выдвиженцы» победившего класса. В основном совершенно безграмотные в юстиции, что, в конечном счете, способствовало коррупции. Конечно, некоторые из этих людей были идейными фанатиками или романтиками, но среди них немало было и циничных карьеристов. А кроме того совдеповская система (в том числе судебная) быстро обламывала как идейных, так и романтичных. Вспомним хотя бы главное произведение идейного романтика (а пожалуй, и фанатика) 1930-х годов Павла Когана — стихотворение «Монолог». Честный, чуткий и умный поэт Павел Коган в 1936 году писал про большевиков и комсомольцев, лучших и честных, про таких каким был он сам:
Честнейшие — мы были подлецами,
Смелейшие — мы были ренегаты.
Павел Коган принял сталинизм и никогда не писал и не говорил ничего против Сталина, но вот бывшим идейным романтикам и фанатикам он дал такую оценку — именно потому, что понимал, как сталинская система их перемалывает.
Ну а к концу 1930-х годов, когда в советские суды стали приходить выпускники с юридической подготовкой, малограмотные выдвиженцы 20-х — начала 30-х годов, даже и идейные, многие уже стали — «ренегатами и подлецами» и занимали руководящие посты в системе, и определяли в ней высокий уровень взяточничества и коррупции. Хуже всего, что сталинская система перемалывала делающих карьеру, шел «отрицательный отбор» во всех сферах.
Во-вторых, давайте зададимся вопросом: кто из бывших царских чиновников после Октября 1917 года и в начале 1920-х пошел в совдеповские учреждения и суды? Вспомним о чиновничьем саботаже, с которым столкнулись большевики сразу после октябрьского переворота. Да, при НЭПе в советские учреждения и суды могли пойти некоторые «бывшие» — из тех, кто не был зачислен в «лишенцы» и поражен в правах. Вероятно, мы не ошибемся, если предположим, что практически все бывшие царские чиновники среднего и высшего звена (в том числе по ведомству юстиции) к началу НЭПа или эмигрировали, или оказались «лишенцами». А между тем особенностью царского чиновничества было то, что наименее коррумпированными являлись как раз высшие чины. Коррупция в царской России была в основном в низших звеньях, среди низших чинов. Именно это низовое чиновничество и могло, не попав в «лишенцы», пойти в совдеповские учреждения в период НЭПа, который к тому же сам по себе уже развращал чиновников — как «бывших», так и «выдвиженцев». Таким образом, изначально костяк ранней совдепской номенклатуры (в том числе по юстиции) составили худшие, наиболее развращенные коррупцией «бывшие», которых заменили затем малограмотные «выдвиженцы».
Но главное даже не это. Если судье «рекомендуют» сверху преступить закон, исходя из государственно-политических интересов, стоит ли удивляться, когда он преступит его, исходя из личных? Ну а вождь (или авторитарный правитель) в этой ситуации проводит «избирательное правосудие», и держит всех чиновников «на крючке».
Автор: Борис Романов.
_________________
"Мой родина Рязань" Чупакабр/Арарат/Fire Dragon/Рогнарек
Поржать с полоумного армяшки одно удовольствие.... Арарат
|
Sveta76
