Как это бывает? Например, так. На открытие нового здания «Гаража» стоит очередь из всяких наших светских девушек и их мужей — банкиров и миллиардеров, европейских герцогинь и американских режиссеров вплоть до Вуди Аллена. Все разодеты в пух и прах и кротко ждут, чтобы предъявить пригласительный. И только один гость — голый, свернулся в позе эмбриона внутри большого стеклянного ящика, который ни туда и ни сюда. Прогнать его не понятно как: ящик без ручек, весит сто килограммов. А главное, персонаж внутри ящика тоже значится в списках и вроде как нет оснований его прогонять. Гости в полном восторге, охрана и устроители в паническом ступоре. «Федя подкинулся. Вечер перестает быть томным», — строчит одна барышня в своем инстаграме. Это красавец-блондин Федор Павлов-Андреевич, его раньше вся Москва знала как журналиста, пиарщика и арт-куратора, но несколько лет назад он решил, что он художник и перформансист, это дело его жизни и его счастье. И явление в «Гараже» — эпизод из серии перформансов «Подкидыш».
— Это не первое мое подкидывание. Но «Гараж» в июне 2015 года я планировал особенно серьезно. Потому что там пятьдесят человек охраны только на улице и потому что это Абрамович. Мы пришли заранее проверить обстановку — открытое пространство и спрятаться негде. В нашей команде — мой друг Антон, он служил в спецназе и руководит операцией. Несем пустой ящик в кусты, там заряжаемся: я раздеваюсь и ложусь внутрь, они завинчивают крышку на восемнадцать шурупов, поднимают меня на тросах и несут ко входу. Аняша (Анна Шпилько, директор Фединой студии) снимает все это на камеру. Мимо идут Борис Тетерев, Айсель Трудел с мужем, все радуются, меня узнают. Девушка со списками — она стала главным героем этого перформанса — говорит: «А что происходит?» Мои друзья отвечают: «Это художник, он пришел на вечеринку». Девушка находит меня в списках и пропускает! Заодно проходит вся моя банда. Знаешь, это как раньше, когда у меня было модельное и пиар-агентство Face Fashion. Мы ездили на показы в Париж и таким образом проходили на Жан-Поля Готье. Мама говорила, что она известный русский писатель (что чистая правда, мама Федора Людмила Петрушевская — великий русский писатель, драматург, а теперь еще певица). Сметана (это детское прозвище сестры Феди Наташи, которая сейчас фанк-певица Smitana) говорила, что она популярная модель. Сабина Чагина (тогда продюсер агентства Феди, теперь — директор фестиваля «Артмоссфера») показывала затылок, на котором было выбрито слово Gaultier. — Федя на кухне своей квартиры на Таганке комментирует мне видеозапись перформанса.
Из видео понятно, что дальше ящик с голым Федей поставили перед Дашей Жуковой. Которая тоже стала смеяться и фотографировать. Федя немного знаком с Дашей — они как-то раз танцевали в «Симачёве». С директором «Гаража» Федя дружил гораздо сильнее — ровно до этого момента. Пока все радостно фотографируют, Антон злобно стучит в ящик: «Федя, все, выходи, закончился твой перформанс». А как Федя выйдет, он завернут на восемнадцать шурупов? Лежит с постным лицом, рядом улыбаются знакомые Леонид Парфёнов и Игорь Цуканов. Невесело почему-то только Антону Белову, который позвал охранника. Тот продемонстрировал творческий подход и накинул на ящик свой пиджак, чтобы спрятать Федину наготу.
— А что потом по сценарию?
— В том-то и прелесть, что нет никакого сценария. В этом перформансе я — жертва ситуации, никак не могу на нее повлиять. По ходу решил, что я канарейка в клетке, на которую накинули ткань, потому что никто не хочет, чтобы я пел. Стал медитировать и заснул минут на двадцать. Пришли охранники с тросами, вынесли меня в парк, где уже стояла багажная тележка как в аэропорту, меня откатили подальше от здания «Гаража» и оставили. Сразу же ко мне в кусты забежала съемочная группа Lifenews, стала совать к ящику микрофон и задавать вопросы: «Как там Абрамович? А что там Вуди Аллен? А Миучча Прада?» Это было чудесно. Наконец-то кто-то расскажет безродным сироткам, которых не пустили на елку к богатым детям, как там Абрамович. Я лежал и молчал — в ящике есть дырочки, чтобы дышать, но мой голос сквозь них вряд ли хорошо пройдет.
Федя никого не предупреждает, чтобы организаторы не поломали ему планы. Смысл, оказывается, не в том, чтобы возмутить общественное спокойствие.
— Тут есть ассоциация с ребенком, которого мамаша бросила перед больницей и убежала, и вот лежит конверт — ненужный матери, ненужный больнице, не нужный никому. В моей ситуации — это про искусство перформанса, которое не нужно никакой институции. Будет полный провал, если вдруг кто-то из представителей институций мне обрадуется.
— Какая-то школьная проказа.
— Все школьная проказа, — радостно парирует Федя.
Начал он в Венеции, во время Биеннале, когда обнаружился нежданно-негаданно в стеклянном ящике на приеме у Франсуа Пино. Пино ведь, кроме того что владелец люксового холдинга Kering, куда входят Balenciaga и Saint Laurent Paris, еще и крупнейший коллекционер искусства. В его коллекции есть все — и старое, и новое, — но совсем нет перформанса. Вот Павлов-Андреевич и решил начать с Пино. Приплыл с подветренной стороны к палаццо, где был прием. Тихо выгрузились, Федя быстро разделся, друзья закрыли ящик все теми же восемнадцатью шурупами и понесли ко входу. Там как раз празднично заиграл оркестр бретонских волынок — потому что Пино родом из Бретани. Подруга Феди, пиарщица Констанция из Рио-де-Жанейро ждала на входе и командным голосом начала: «Внимание! Внимание! Артист прибывает. Все шаг назад!»
— Нас пропускают, мы проходим, все это разглядели папарацци, которых было человек пятьдесят, и «Подкидыш» попал во все светские хроники мира.
Ну разве не гениально? Меня сумели донести прямо до Пино и оставили у его ног. Он был в тихой ярости, тут же вызвал начальника охраны (которого потом за этот инцидент быстро уволил), меня отволокли в сторонку и втроем стали охранять. Непонятно, чего они боялись, но так, на всякий случай.
Боялся в этой ситуации Федя — что его сбросят в воду. Он, конечно, почти Джеймс Бонд, но не в машине, из которой можно выбраться. Стеклянный ящик немедленно пойдет ко дну и через дыхательные дырочки наполнится водой. Охранники не стали топить Федю, а вызвали полицию, которая взломала ящик и выпустила голого художника на волю. Когда Федя на следующий день приехал в одежде и с приглашением на светский ужин к своей подруге Франческе фон Габсбург, уже к тому моменту бывший начальник охраны Пино встретил его на входе и беззлобно сказал: «Я уважаю ваше искусство».
После «Гаража» был Лондон, где Федя подкинулся на вечеринку аукционного дома Christie’s. Опять повезло Франсуа Пино, который еще и мажоритарный акционер Christie’s. Осенью прошлого года было очень холодно, но голому Феде в ящике оказалось прекрасно — он надышал, как делают альпинисты в палатках. В числе тех, кто нес Федю в ящике, был главный жених русского Лондона Давид Гигаури. Дальше входа пробраться не удалось (Феди не было в списках), но в дверях тоже было неплохо. Приятные лондонские инвестбанкиры увидели блондина в позе эмбриона, сняли и выложили в сеть. «Морская царевна», как называет ее Федя, очень известный фэшн-блогер, трансвестит @DanielLismore написал в своем инстаграме: «Это лучшее произведение искусства, которое я когда-либо видел».
Секьюрити почему-то решили перевернуть ящик на бок – и голая Федина попа встречала выходящих с приема. Тотальный успех.
Если погуглить имя Феди по-русски, вторая строка поиска выдаст «Федор Павлов-Андреевич голый». Вы быстро найдете разгромную заметку в «Московском комсомольце», где автор приличной газеты страшно возмущается, что товарищ пришел на московский ночной фестиваль Midsummer Night’s Dream без штанов, зато со шлангом и лейкой от душа. Федя объясняет, что дело не в эротизме. Голое тело перформансиста сразу превращает его в мишень. Что хорошо, ибо делает этот малодоступный жанр искусства популярным. Нагота перформанса — это нагота нулевой отметки, чистого холста, обнуления. Она сродни наготе крещения или газовой камеры. Федя долго объяснял мне, что очень важный для истории искусства художник Петр Павленский, прибивая себя гвоздем к Красной площади, не имел в виду показать людям, как выглядят его яйца, — он сказал очень важную вещь, которую все, кому надо, отлично поняли.
— Если бы он вздумал это делать в трусах, трусы, как лишняя часть сообщения, отвлекли бы на себя внимание.
Федя задумал всего пять «Подкидышей», осталось два. Так что, светские люди артистического мира, ловите голого творца в ящике в Нью-Йорке или Рио — будет весело и высокохудожественно.
