как Россия восстанавливает производство электроники

Интервью с генеральным директором ОАО «Российская электроника»* Андреем Зверевым мы начали с вопроса об основных задачах, стоящих перед компанией в ближайшие годы

— Мы не ставим перед собой амбициозных задач по захвату всего мирового рынка электроники, потому что это на сегодняшний день недостижимо, но в определенных нишах рассчитываем закрепиться. Прежде всего в области СВЧ-приборов и тепловидения, частично — в области различного медицинского оборудования, связанного с теми же СВЧ-приборами. У нас есть серьезные наработки мирового уровня, в частности в области телеком-оборудования для корпоративных сетей, там, где нужна абсолютная безопасность и при передаче данных, и при сохранении коммерческой или государственной тайны.

Известно, что большинство системных интеграторов в основном берут то, что находят на западном рынке, и применяют в России. Мы идем от обратного: создаем систему, в которой преимущественно используем оборудование, произведенное здесь. Это не значит, что оно полностью российское до последнего винтика, но дизайн наш, и элементная база, которую мы производим в России, там тоже применяется. Конечно, используется и элементная база, произведенная в Юго-Восточной Азии.

Чтобы было понятно: сейчас в «Росэлектронике» сконцентрировано восемьдесят пять процентов всех предприятий СВЧ, а по выпуску продукции — все девяносто процентов.

Я бы обратил внимание на то, что планка поднята высоко, нам предстоит повысить производительность труда в разы и увеличить оборот в пять раз.

— А за счет чего?

— Прежде всего за счет масштабной модернизации. Государство вкладывает в развитие отрасли серьезные деньги. Единственное, что очень много оборудования мы, к сожалению, покупаем за границей. И это ставит перед государством, прежде всего перед Минпромторгом, еще одну серьезную задачу: возрождение отечественной промышленной базы для производства электроники.

— А вы не ожидаете в связи со всякого рода санкциями, что именно это оборудование нам перестанут поставлять?

— Мы уже жили в условиях КОКОМА**.

— Но тогда у нас было собственное электронное машиностроение.

— Хотя у нас было электронное машиностроение, я как свидетель тех событий могу сказать, что, несмотря на все санкции, тогда покупалось достаточно много импортного оборудования для нашей электронной промышленности за границей. Конечно, КОКОМ нас многому научил, и мы сейчас абсолютно диверсифицированы: азиатские производители, в общем-то, по соотношению цена—качество не уступают немецким или американским. Конечно, есть вещи, которые производят одна-две фирмы в мире, но все в таких же условиях, как и мы. Наверное, проблемы какие-то могут возникнуть в случае масштабных санкций против России, но отрасль не остановится.

— Насколько возможности вашей компании, составленной из остатков электронной промышленности Советского Союза, соответствуют замаху — прямо скажем, весьма значительному — вашей стратегической программы? В ней, в частности, предусматривается, что элементная база для спутников, суперкомпьютеров, ракетно-ядерного щита будет на сто процентов разрабатываться и изготавливаться в России. Насколько возможно это реализовать?

— Вся элементная база для ракетно-ядерного щита как разрабатывалась и производилась в России, так и дальше будет производиться в нашей стране. И мы считаем, что те мероприятия, которые у нас заложены в программу, и то, что уже сделано, позволит нам выйти на импортозамещение элементной базы для наших спутников.

Президентом страны недавно приняты решения: все, что в интересах оборонного комплекса, должно производиться все-таки в России. Мы к этому готовы, но для нас главное, что эти решения ориентируют тех, кто делает финишные образцы различных изделий, в правильном направлении.

— Но еще буквально несколько лет назад Юрий Соломонов, тогда главный конструктор «Тополей», жаловался, что элементная база для их разработок отсутствует и они вынуждены применять импортную. За эти несколько лет произошел такой большой сдвиг?

— Любой конструктор финишного изделия вам скажет: «У нас беда, у нас это не делается, то не делается...» Почему? Потому что во время НИОКР, пока делается новый образец финишного изделия, эта работа должна быть синхронизирована между изготовителем элементной базы и изготовителем финишного изделия. Изготовитель финишного изделия говорит: мне нужны такие-то элементы, подписывает задания на НИОКР, и эти НИОКР проводятся у нас. В итоге мы через два-три года выдаем опытный образец. А что делает изготовитель финишного образца? Поскольку у него есть свои обязательства и он хочет быстрее получить деньги, то, пока мы все это делаем, он испытывает свои опытные образцы на импортной элементной базе, подписывая у заказчика разрешения в виде исключения. Хотя такие исключения носят массовый характер. А когда мы говорим, что у нас все готово, нам отвечают: «Извини, дорогой, но у меня уже все согласовано с заказчиком. Я не буду из-за тебя заново проводить испытания». Сплошь и рядом такая ситуация, и это основное, что сдерживает осуществление программы импортозамещения. Я не скажу, что отрасль наша готова на все сто процентов, но на восемьдесят процентов точно готова — было бы желание у производителей финишного изделия. Но пока такого желания нет. И оно не возникнет без внешнего давления, потому что никому не хочется ломать существующий порядок.

— Несколько лет назад, когда я брал у вас интервью, вы с большим энтузиазмом говорили о программе развития светодиодов и светодиодного освещения. Насколько она удалась? Ведь фирма «Оптоган», с которой вы как бы неофициально соревновались, поддержанная корпорацией «Роснано», насколько известно, фактически перешла на куплю-продажу светодиодов. И от собственной разработки они отказались.

— Мы продолжаем вести разработки наших светодиодов, хотя у нас и затормозилось строительство завода по производству светодиодов в Томске, в свободной экономической зоне. В основном из-за длительного процесса согласования параметров кредита с Внешэкономбанком.

Но я надеюсь, что в ближайшие месяц-два работы закончим, площадка там уже готова. Разработки у нас все есть, то есть технологии мы в различных НИОКР отработали. Надеюсь, что начнем выпускать собственные светодиоды, а пока производим на основе импортных светодиодов различное осветительное оборудование. У нас действует шесть предприятий, которые выпускают достаточно большое количество различной осветительной техники, и мы практически все делаем свое, за исключением самих светодиодов. Тем самым создаем рынок, занимаем его потихоньку.

— Вы сказали, что одно из главных направлений вашей работы — СВЧ-приборы. Это в основном оборонка?

— Мы активно развиваем и гражданские направления СВЧ-техники, например системы дезинфекции и обеззараживания больших массивов тех или иных видов продуктов, медицинское оборудование, предназначенное для исследования человеческого тела и лечения СВЧ-излучением. Последняя наша разработка — узел учета нефти и газа, который мы сделали на основе СВЧ-приборов. Он устанавливается на месторождении, на выходе из скважины, и подсчитывает, сколько нефти содержится в той жидкости, которую добыли. Причем, что важно, с очень большой точностью, ведь неучтенка — это то, с чем приходится бороться в этой отрасли.

Мы делаем вакуумные выключатели для подстанций, которые позволяют серьезно экономить деньги и более надежны, чем аналогичные устройства немецких и японских производителей. Есть много гражданских направлений, которые мы активно развиваем. Те же самые системы безопасности и для контроля территории, и для так называемой кибербезопасности. То есть все, что связано с анализом трафика и его блокированием при необходимости. Это препятствование утечкам информации, защита от несанкционированного доступа извне по сетям передачи данных, обработка информации, ее хранение.

Как только информация уходит из кабеля в эфир, это все сфера применения СВЧ. Это те же самые ретрансляторы, которые мы начали делать для телевизионного сигнала, для радиосигнала. И гражданские заказчики к нам поворачиваются, понимают, что надо налаживать кооперацию внутри страны. Я думаю, что это пойдет на пользу и им, и нам.

— У нас в промышленности во многом сохраняется монополизм крупных предприятий, оставшихся с советских времен. А инновации, как показывает мировой опыт, легче развиваются малым и средним бизнесом.

— Когда речь идет о гражданской сфере, где надо быстро что-то сделать, захватить рынок, то понятно, что нужно очень много мелких фирм-разработчиков, конкурирующих между собой, налаживающих производство, ищущих новые пути, неформальные подходы и так далее. Но когда речь идет об обороноспособности страны, это как раз мешает. Если государство завтра начнет финансировать огромное количество частных фирм, эффективности не добиться, результата работы вы не увидите. Большое количество фирм освоят деньги, а потом девяносто процентов из них почему-то исчезнут.

* Холдинговая компания «Российская электроника» образована в начале 2009 года на базе государственного холдинга «Российская электроника», созданного указом президента России в 1997 году. В соответствии с постановлением российского правительства акции «Росэлектроники» были переданы госкорпорации «Ростех». В настоящее время «Росэлектроника» в качестве холдинговой и управляющей компании консолидирует потенциал 121 предприятия электронной отрасли, специализирующегося на разработке и производстве изделий электронной техники, электронных материалов и оборудования для их изготовления, СВЧ-техники и полупроводниковых приборов, подсистем, комплексов и технических средств связи, а также автоматизированных и информационных систем.

** КОКОМ (Coordinating Committee for Multilateral Export Controls, CoCom) — организация, созданная странами Запада в 1949 году для контроля над экспортом в СССР и другие социалистические страны. В годы холодной войны КОКОМ составлял перечни товаров и технологий, не подлежащих экспорту в страны восточного блока.

Александр Механик

13.07.2014

Многоканальные военные детекторы

Руководство центра предпринимает большие усилия и для того, чтобы успешно решить другую важнейшую стратегическую задачу — ускорение процесса доводки перспективных научных идей до стадии коммерческих продуктов.

Так, весной этого года Руслан Юнусов и его коллеги подготовили специальную программу-презентацию, в которой обозначили примерные временные горизонты для наиболее интересных проектов РКЦ с точки зрения их возможной коммерциализации (причем именно в ближайшее время, а не в пресловутой «отдаленной перспективе»). Иными словами, речь идет о тех направлениях, по которым уже через два-три года вполне можно будет запускать реальные коммерческие стартапы.

В общей сложности в данной презентации были выделены 12 таких перспективных проектов, причем не менее трети из них представляют собой технологии двойного назначения (с очевидной ориентацией на заказчиков из военных ведомств).

Один из таких проектов, который уже запущен, — разработка сверхчувствительных фотодетекторов. Как отметил Руслан Юнусов, «по сути, мы пытаемся сделать следующее поколение военных детекторов, которые смогут хорошо работать многоканально (эти технологии в принципе известны, но именно при многоканальности все еще сохраняется ряд технических проблем). В течение ближайших полутора лет мы рассчитываем создать инженерный образец такого детектора, который можно будет затем запускать в серийное производство.

Этим проектом занимается группа специалистов из ФИАНа, которые работают вместе с Алексеем Акимовым. Они не входят непосредственно в его научную группу, но давно сотрудничают с нами.

Весь техпроцесс у нас уже промоделирован и отработан, в настоящее время идут переговоры по размещению первого заказа. Есть, впрочем, и другие, “гражданские” возможности практического применения этих фотодетекторов, одна из самых очевидных — медицинская томография».

Второй проект, который в РКЦ тоже на подходе, — разработки группы Владимира Белотелова по сверхчувствительным магнитным сенсорам.

Как объясняет Руслан Юнусов, «в данном случае мы изначально ориентируемся на один конкретный рынок, который уже существует. Этот рынок — магнитная кардиотомография, пока довольно маленький, поскольку “девайсы” на нем очень дорогие. В чем суть этой технологии? Вместо обычной кардиограммы снимается магнитограмма работы сердца, для которой нужны очень чувствительные датчики, разработкой которых, в свою очередь, занимается группа Алексея Устинова. В идеале себестоимость этих датчиков будет заметно ниже, чем у традиционных аналогов. И вполне возможно, что благодаря этим датчикам нам удастся серьезно расшевелить рынок, потому что сама потребность в них существует, но текущая стоимость приборов, порядка миллиона евро, сильно ограничивает спрос».

Два описанных выше проекта, по оценкам Юнусова, можно достаточно уверенно отнести к категории «близкие к практической реализации», поскольку есть почти готовые технологии и понимание того, где они могут быть востребованы.

Кроме того, у группы Белотелова есть еще один перспективный проект по спинтронике — так называемые спиновые диоды. Это абсолютно новое направление с вполне осязаемыми коммерческими перспективами, однако до конечной, практической стадии здесь чуть дальше, чем у предыдущих двух проектов. В принципе прототипы таких спиновых диодов специалистами РКЦ уже получены. По характеристикам они не уступают стандартным полупроводниковым диодам, но далее необходимо доводить технологию до стадии «готовых девайсов».

У большинства остальных проектов, представленных в топ-списке РКЦ, предположительное время доводки до конечной стадии несколько большее. Однако при удачном стечении обстоятельств и они могут быть успешно коммерциализированы через три-пять лет.

Основная загвоздка для этой группы проектов, по словам Руслана Юнусова, не технологическая незрелость, а недостаточная проработка возможных рынков сбыта, — в целом ряде случаев они пока выглядят слишком маленькими для того, чтобы начинать активно заниматься доводкой технологий.

Орел и решка со светом

Особо следует упомянуть об очень интересном проекте группы Александра Львовского, который недавно успешно сконструировал так называемый балансный детектор.

Вот как описывает его сам создатель: «На самом деле это довольно простое устройство: свет попадает на светоделитель, где разделяется пополам и затем детектируется двумя фотодиодами. В итоге фототок этих диодов вычитается друг из друга. Казалось бы, конечный результат этой простой математической операции должен быть нулевым (по крайней мере в классической физической теории), однако в квантовом мире ноль — это далеко не обязательный результат, потому что свет состоит из фотонов, а каждый фотон с вероятностью 50 на 50 проходит через светоделитель или отражается от него. То есть происходит такая квантовая игра в орла и решку, в которой, понятное дело, точного совпадения суммы обеих возможных результатов достичь практически невозможно. Будет всегда получаться какая-то ненулевая, случайная разница. И отсюда возникла простая идея: сделать на основе такого балансного детектора универсальный генератор случайных чисел. Кстати, это очень полезное устройство, которое есть в каждом современном мобильном телефоне, смартфоне и других электронных гаджетах.

Дело в том, что те генераторы, которые стоят в мобильниках, — это на самом деле псевдослучайные генераторы, поскольку они используют те или иные математические операции. В случае же с квантовым детектором генерируются фундаментально случайные числа, так как итоговый результат всякий раз абсолютно непредсказуем.

Балансный детектор можно использовать и для детектирования очень слабых полей. У его светоделителя два входных и два выходных канала, и если во второй входной канал направить некий крайне слабый сигнал, на уровне одного фотона, этот сигнал в итоге очень заметно изменит вычисляемую разницу значений двух фототоков. Простой пример использования в данном случае — классические (неквантовые) коммуникационные линии. Сегодня для них, как правило, используются волоконно-оптические кабели, но волокно проложить можно далеко не везде: например, трудно это сделать в высокогорье или, скажем, в зоне ведения боевых действий. Поэтому иногда приходится использовать коммуникации по открытому пространству: с одной стороны включается лазер, а с другой — приемник света. Понятно, что добиться четкой фиксации лазерного сигнала приемником далеко не просто, особенно если речь идет о приличных расстояниях между точкой его отправки и приема. И здесь (опять-таки в теории) может очень помочь наш балансный детектор, который будет четко фиксировать даже самые слабые сигналы от лазера».

Однако, как отмечает уже Руслан Юнусов, у этого замечательного прибора Львовского есть пока несколько недостатков, тормозящих его ускоренную доводку до стадии коммерческого прототипа. Самый, пожалуй, серьезный из них — его нынешний размер: «Условно говоря, вместо нынешних размеров этого детектора пять на пять сантиметров нужно сделать вариант пять на пять миллиметров, чтобы полностью разместить его на чипе, и тогда уже можно будет его куда-то интегрировать. Плюс еще он должен стоить один доллар! И вот тогда объем рынка для таких детекторов будет миллиардным, поскольку можно будет оснастить ими миллиард мобильных девайсов».

Наконец, еще один проект «комплексного характера» — в области квантовой криптографии: специалисты РКЦ всерьез рассматривают возможность создания криптографических устройств полностью российского производства и с российской IP (то есть с отечественными софтом и «железом»). Такой продукт, в случае его успешного создания, однозначно будет обладать двойным применением и, без сомнений, заинтересует российские военные ведомства.

Перечислять все перспективные проекты РКЦ, имеющие реальный коммерческий потенциал, мы, разумеется, не станем, однако назовем «в телеграфном режиме» несколько наиболее любопытных идей и разработок, находящихся на разных стадиях практической реализации. В их числе: разработка нового поколения твердотельных счетчиков фотонов (SSPD; Superconducting Single Photon Detector), целый блок различных проектов по созданию источников одиночных фотонов (этим направлением, в частности, независимо друг от друга занимаются группы Александра Львовского и Алексея Акимова); весьма интересным может оказаться проект по созданию сверхмощного инфракрасного лазера, реализуемый группой Алексея Желтикова.

Все представленные в спецпрезентации РКЦ проекты имеют (или могут иметь) конкретный прикладной выход в ближайшем будущем. Поэтому в перечне нет, например, задачи создания того же квантового компьютера (пресловутого «священного Грааля» в области квантовых вычислений, который, по большому счету, является пока одной из наиболее отдаленных по времени практической реализацией квантовых технологий). Не упоминаются в ней также квантовые симуляторы, поскольку и у них все-таки более далекий временной горизонт практического применения; кроме того, по признанию Руслана Юнусова, эта технология еще пока не доведена в РКЦ до той стадии, когда можно было бы использовать такой симулятор для моделирования реальных материалов.

Практическая заточенность даже самых фундаментальных проектов РКЦ говорит о том, что на наших глазах появляется новая форма организации научных исследований, ориентирующихся не только на господдержку, но и на частный интерес. Если бы этот пока уникальный опыт удалось повторить еще по нескольким «горячим» направлениям НТП, Россия могла бы рассчитывать в недалеком будущем на роль полноправного участника мировой технологической гонки. Тем более что потенциал нашей научной и предпринимательской диаспоры далеко не исчерпан.

Тигран Оганесян

31.08.2014
Права на данный материал принадлежат Эксперт.

Глистам это не интересно, они в соседней ветке вынесли вердикт: "Вот если бы деньги не на Олимпиаду, а на электронику тогда бы ...., а Путин слил т.к. отдал деньги на Олимпиаду".

А электронщик говорит:

это не электронщик. это гендиректор..)))

_________________
Темы следующих референдумов в Швейцарии: 1) О воде 2) О запрете пестицидов 3) О ковид-19 4) О CO2 5) О борьбе с терроризмом

Тем более, "кто выше сидит, тот дальше видит".

я когда интервью своего главврача читаю начинаю верить что дожил до коммунизма..)))

_________________
Темы следующих референдумов в Швейцарии: 1) О воде 2) О запрете пестицидов 3) О ковид-19 4) О CO2 5) О борьбе с терроризмом

Ну вы то тоже не электронщик, и даже не гендиректор, но это вам ничуть не помешало в соседней ветке кликушествовать о том как путин слил всю электронику.

кликушествовал не я. а товарищ из Роскосмоса, который Глонасс-К закрыл. может, предатель?

_________________
Темы следующих референдумов в Швейцарии: 1) О воде 2) О запрете пестицидов 3) О ковид-19 4) О CO2 5) О борьбе с терроризмом

а ты думаешь, что там гендиректор врач?

если ваш начальник очковтиратель, это не значит что все такие.

мебельщик..))

_________________
Темы следующих референдумов в Швейцарии: 1) О воде 2) О запрете пестицидов 3) О ковид-19 4) О CO2 5) О борьбе с терроризмом

А на совещаниях при принятии решений присутствуешь?

На таких совещаниях видно, почему и зачем принято то или иное решение, и если не знать предпосылок, часто многим кажется, что начальник тупой, ничего не видит и не понимает.

йопт, так ты из психбольницы ! Я постом выше про врача случайно написал, а, оказывается, в точку !

стрелки не переводи, мопед не мой, я только объявление ...
Кто вопил про 15 лет просранных полимеров, ты или он?

причём тут тупой? я про интервью любых начальников. первый год в должности - всё херово в моём хозяйстве, потом - всё заипись, планы грандиозные..))

_________________
Темы следующих референдумов в Швейцарии: 1) О воде 2) О запрете пестицидов 3) О ковид-19 4) О CO2 5) О борьбе с терроризмом

да я конечно. с ссылками. с ссылками

_________________
Темы следующих референдумов в Швейцарии: 1) О воде 2) О запрете пестицидов 3) О ковид-19 4) О CO2 5) О борьбе с терроризмом

а своего мнения нет?

есть. я его в другой ветке и привёл. с фактами

_________________
Темы следующих референдумов в Швейцарии: 1) О воде 2) О запрете пестицидов 3) О ковид-19 4) О CO2 5) О борьбе с терроризмом

Про интервью "любых начальников" не хочу начинать, но в этом конкретном интервью, конкретный гендиректор сказал то, что я говорил в твоей ветке, о том, что ипортозамещение и восстановление электроники, не делается одними лишь деньгами, а делается созданием спроса и исходя из экономической целесообразности.