Читали ли вы "Педагогическую поэму" А. С. Макаренко

На зону тебя надо отправить - воров в законе агитировать честно жить.

Старый болтун.

_________________
Властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда

Маленькая, но такая важная правка.

И как же поступать с этими "не всеми" прикажешь?

_________________
Властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда

И Педагогическую поэму несколько раз перечитывала, а книгу Вигдоровой "Дорога в жизнь" про судьбу одного из воспитанников Макаренко - Семена Карабанова, продолжившего дело Макаренко,- вообще зачитывала до дыр. Любимейшая была книга всей нашей семьи.

И Педагогическую поэму несколько раз перечитывала, а книгу Вигдоровой "Дорога в жизнь" про судьбу одного из воспитанников Макаренко - Семена Карабанова, продолжившего дело Макаренко,- вообще зачитывала до дыр. Любимейшая была книга всей нашей семьи.

Мне только остается еще раз повторить - вы хорьки полные дибилы.

Ни иерархической структуры общества, ни метода кнута и пряника Макаренко не изобретал, все это было, например, до приезда горьковцев на новое место, где было в три раза больше новых колонистов и запущено до основания.

Игорь узкоколейный, или даже монорельсовый в свете решений Обамы или Синдзо Абэ , у тебя дворовая логика прямолинейно перешла в старческий пиздeц?

_________________
Мальвина - дура!

Я бы так все это сформулировал.

Да, во главе угла при общении с нормальным контингентом людей всегда должно стоять воздействие на их сознание и совесть.
Но, чем дальше контингент смещается в сторону ненормальности - тем более важное значение приобретает метод "кнута и пряника".

А нормальность или ненормальность проистекает из детства - больше просто неоткуда.

Например - мне за все 10 лет в школе в нашем наукограде довелось подраться всего один раз. Поводов просто не было драться - всегда получалось решить все проблемы на словах. Даже у подростков. Потому что эти подростки - были дети своих нормальных родителей, нормальный контингент.
И по нашему городу всем можно было спокойно ходить.
А в других городах подростки район на район дрались цепями и арматурой и царили воровские "понятия" - почерпнутые от их сидевших родителей или знакомых...

_________________
Властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда

Так что конкретно он изобрел-то?

_________________
Властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда

Да, читал. Как найти Человека в человеке.

_________________
Мальвина - дура!

Нет никакого желания тебе объяснять. Как раз тот случай, когда слова бесполезны, ты все равно будешь упираться и хаить, хаить и упираться.

Ну, все понятно.

К слову, заметь - в этой теме я лично тебе и слова обидного еще не сказал - а ты мне уже несколько раз нахамил ни с того ни с сего.
Истинный ученик Макаренко, судя по всему.

_________________
Властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда

В некоторых случаях - исключительно при помощи пи3дюлей, иначе до него не достучаться.

_________________
Властитель слабый и лукавый, плешивый щеголь, враг труда, нечаянно пригретый славой, над нами царствовал тогда

С тобой и с хуежником уже давным все понятно.

"Не мечите бисер перед свиньями".

А вас я за свиней почитаю. Кто вы еще как не свиньи из той басни? Вапроз риторический.

Да, согласен. Проверял

_________________
Мальвина - дура!

читал до армии
очень понравилось
и смешная и грустная книга
читается легко
ну в общем там о людях - и на мой взгляд - те кто детьми занимается - эту книгу должны знать
вот лесюня например
дык тема же эта и в фильме Пацаны - и свой Макаренко там - и сложные характеры (хотя - все мы сложные)- только в формате восьмидесятых

_________________
«Новый мировой порядок при гегемонии США создается против России, за счет России и на обломках России» Бжезинский

Читала и перечитывала в детстве и юности, неоднократно. Одна из любимых книг. Прекрасно помню, могу цитировать)

Читала и "Флаги на башнях" - нечто вроде ремейка) хотя этого слова я тогда не знала, повесть, написанная Макаренко по мотивам автобиографической Педагогической поэмы. Произведение показавшееся откровенно слабым и на фоне великолепной, остроумной, драматичной и пронзительной Поэмы. Его не перечитывала.

_________________
Зла не помню, приходится записывать.

Антон Семенович Макаренко
Педагогическая поэма
С преданностью и любовью
нашему шефу, другу и учителю
М а к с и м у Г о р ь к о м у
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1. Разговор с завгубнаробразом
В сентябре 1920 года заведующий губнаробразом вызвал меня к себе и сказал:
— Вот что, брат, я слышал, ты там ругаешься сильно… вот что твоей трудовой школе дали это самое… губсовнархоз…
— Да как же не ругаться? Тут не только заругаешься — взвоешь: какая там трудовая школа? Накурено, грязно! Разве это похоже на школу?
— Да… Для тебя бы это самое: построить новое здание, новые парты поставить, ты бы тогда занимался. Не в зданиях, брат, дело, важно нового человека воспитать, а вы, педагоги, саботируете все: здание не такое, и столы не такие. Нету у вас этого самого вот… огня, знаешь, такого — революционного. Штаны у вас навыпуск!
— У меня как раз не навыпуск.
— Ну, у тебя не навыпуск… Интеллигенты паршивые!.. Вот ищу, ищу, тут такое дело большое: босяков этих самых развелось, мальчишек — по улице пройти нельзя, и по квартирам лазят. Мне говорят: это ваше дело, наробразовское… Ну?
— А что — «ну»?
— Да вот это самое: никто не хочет, кому ни говорю — руками и ногами, зарежут, говорят. Вам бы это кабинетик, книжечки… Очки вон надел…
Я рассмеялся:
— Смотрите, уже и очки помешали!
— Я ж и говорю, вам бы все читать, а если вам живого человека дают, так вы, это самое, зарежет меня живой человек. Интеллигенты!
Завгубнаробразом сердито покалывал меня маленькими черными глазами и из-под ницшевских усов изрыгал хулу на всю нашу педагогическую братию. Но ведь он был неправ, этот завгубнаробразом.
— Вот послушайте меня…
— Ну, что «послушайте»? Ну, что ты можешь такого сказать? Скажешь: вот если бы это самое… как в Америке! Я недавно по этому случаю книжонку прочитал, — подсунули. Реформаторы… или как там, стой! Ага! Реформаториумы. Ну, так этого у нас еще нет. (Реформаториумы — учреждения для перевоспитания несовершеннолетних правонарушителей в некоторых кап странах; детские тюрьмы).
— Нет, вы послушайте меня.
— Ну, слушаю.
— Ведь и до революции с этими босяками справлялись. Были колонии малолетних преступников…
— Это не то, знаешь… До революции это не то.
— Правильно. Значит, нужно нового человека по-новому делать.
— По-новому, это ты верно.
— А никто не знает — как.
— И ты не знаешь?
— И я не знаю.
— А вот у меня это самое… есть такие в губнаробразе, которые знают…
— А за дело браться не хотят.
— Не хотят, сволочи, это ты верно.
— А если я возьмусь, так они меня со света сживут. Что бы я ни сделал, они скажут: не так.
— Скажут стервы, это ты верно.
— А вы им поверите, а не мне.
— Не поверю им, скажу: было б самим браться!
— Ну а если я и в самом деле напутаю?
Завгубнаробразом стукнул кулаком по столу:
— Да что ты мне: напутаю, напутаю! Ну, и напутаешь! Чего ты от меня хочешь? Что я не понимаю, что ли? Путай, а нужно дело делать. Там будет видно. Самое главное, это самое… не какая-нибудь там колония малолетних преступников, а, понимаешь, социальное воспитание… Нам нужен такой человек вот… наш человек! Ты его сделай. Все равно, всем учиться нужно. И ты будешь учиться. Это хорошо, что ты в глаза сказал: не знаю. Ну и хорошо.
— А место есть? Здания все-таки нужны.
— Есть, брат. Шикарное место. Как раз там и была колония малолетних преступников. Недалеко — верст шесть. Хорошо там: лес, поле, коров разведешь…
— А люди?
— А людей я тебе сейчас из кармана выну. Может, тебе еще и автомобиль дать?
— Деньги?..
— Деньги есть. Вот получи.
Он из ящика стола достал пачку.
— Сто пятьдесят миллионов. Это тебе на всякую организацию. ремонт там, мебелишка какая нужна…
— И на коров?
— С коровами подождешь, там стекол нет. А на год смету составишь.
— Неловко так, посмотреть бы не мешало раньше.
— Я уже смотрел… что ж, ты лучше меня увидишь? Поезжай — и все.
— Ну, добре, — сказал я с облегчением, потому что в тот момент ничего страшнее комнат губсовнархоза для меня не было.
— Вот это молодец! — сказал завгубнаробразом. — Действуй! Дело святое!
2. Бесславное начало колонии имени Горького
В шести километрах от Полтавы на песчаных холмах — гектаров двести соснового леса, а по краю леса — большак на харьков, скучно поблескивающий чистеньким былужником.
В лесу поляна, гектаров в сорок. В одном из ее углов поставлено пять геометрически правильных кирпичных коробок, составляющих все вместе правильный четырехугольник. Это и есть новая колония для правонарушителей.
Песчаная площадка двора спускается в широкую лесную прогалину, к камышам небольшого озера, на другом берегу которого плетни и хаты кулацкого хутора. Далеко за хутором нарисован не небе ряд старых берез, еще две-три соломенные крыши. Вот и все.
До революции здесь была колония малолетних преступников. В 1917 году она разбежалась, оставив после себя очень мало педагогических следов. Судя по этим следам, сохранившимся в истрепанных журналах-дневниках, главными педагогами в колонии были дядьки, вероятно, отставные унтер-офицеры, на обязанности которых было следить за каждым шагом воспитанников как во время работы, так и во время отдыха, а ночью спать рядом с ними, в соседней комнате. По рассказам соседей-крестьян можно было судить, что педагогика дядек не отличалась особой сложностью. Внешним ее выражением был такой простой снаряд, как палка.
Материальные следы старой колонии были еще незначительнее. Ближайшие соседи колонии перевезли и перенесли в собственные хранилища, называемые коморами и клунями, все то, что могло быть выражено в материальных единицах: мастерские, кладовые, мебель. Между всяким добром был вывезен даже фруктовый сад. Впрочем, во всей этой истории не было ничего, напоминающего вандалов. Сад был не вырублен, а выкопан и где-то вновь насажен, стекла в домах не разбиты, а аккуратно вынуты, двери не высажены гневным топором, а по-хозяйски сняты с петель, печи разобраны по-кирпичику. Только буфетный шкаф в бывшей квартире директора остался на месте.
— Почему шкаф остался? — спросил я соседа, Луку Семеновича Верхолу, пришедшего с хутора поглядеть на новых хозяев.
— Так что, значится, можно сказать, что шкафчик етой нашим людям без надобности. Разобрать его, — сами ж видите, что с него? А в хату, можно сказать, в хату он не войдет — и по высокости, и поперек себя тоже…
В сараях по углам было свалено много всякого лома, но дельных предметов не было. По свежим следам мне удалось возвратить кое-какие ценности, утащенные в самые последние дни. Это были: рядовая старенькая сеялка, восемь столярных верстаков, еле на ногах державшихся, конь — мерин, когда-то бывший кигизом, — в возрасте тридцати лет и медный колокол.
В колонии я уже застал завхоза Калину Ивановича. Он встретил меня вопросом:
— Вы будете заведующий педагогической частью?
Скоро я установил, что Калина Иванович выражается с украинским проносом, хотя принципиально украинского языка не признавал. В его словаре было много украинских слов, и "г" он произносил всегда на южный манер. Но в слове «педагогический» он почему-то так нажимал на литературное великорусское "г", что у него получалось, пожалуй, даже чересчур сильно.
— Вы будете заведующий педакокической частью?
— Почему? Я заведующий колонией…
— Нет, — сказал он, вынув изо рта трубку, — вы будете заведующий педакокической частью, а я — заведующий хозяйственной частью.
Представьте себе врубелевского «Пана», совершенно уже облысевшего, только с небольшими остатками волос над ушами. Сбрейте Пану бороду, а усы подстригите по-архиерейский. В зубы дайте ему трубку. Это будет уже не Пан, а Калина Иванович Сердюк. Он был чрезвычайно сложен для такого простого дела, как заведование хозяйством детской колонии. За ним было не менее пятидесяти лет различной деятельности. Но гордостью его были только две эпохи: был он в молодости гусаром лейб-гвардии Кексгольмского ее величества полка, а в восемнадцатом году заведовал эвакуацией города Миргорода во время наступления немцев.
1

Читала неоднократно. В основном, потому что в Харькове события происходили. Мне до этого Куряжа часок-полтора пешком. И то - потому что в горку идти. Домой быстрее.
Мама моя профессионально кое-что делала по Макаренко. Но в ее время уже редко получалось.
А ее ученик занимался вопросом серьезно. Сейчас очень много конференций по системе Макаренко проходит.
Сейчас и нормальных детей, которые в семьях якобы воспитываются, профессионалам воспитывать тяжело - мало поддаются.

_________________
На майдане свободы нет!

Читал в школе пару раз.