|
Для того чтобы установить подлинное число убитых в Доме Советов, необходимо знать, сколько человек находилось там во время его штурма 4 октября 1993 года. Некоторые исследователи утверждают, что в здании парламента на тот момент находилось максимум 2500 человек. Но если определить относительно точное число людей, находившихся в Белом доме и вокруг него до прорыва блокады, еще представляется возможным, то применительно к 4октября возникают сложности.
Светлана Тимофеевна Синявская занималась распределением талонов на питание для людей, находившихся в кольце обороны Дома Советов. Светлана Тимофеевна свидетельствует, что до прорыва блокады талоны выдавались на 4362 человека. Впрочем, защитница парламента из 11-го отряда, в котором было 25 человек, говорила автору этих строк, что их отряд не получал талоны.
На вопрос, сколько человек находилось в Белом доме и вокруг него ранним утром 4 октября, можно дать лишь приблизительный ответ. Как свидетельствует приехавший из Тюмени защитник парламента, в ночь с 3 на 4 октября многие люди, больше тысячи, спали в подвале Дома Советов. По словам П.Ю. Бобряшова, на площади оставалось не более тысячи человек, в основном у костров и палаток. По оценке эколога М.Р., примерно 1500 человек было рассеяно малыми группами по площади перед Белым домом.
Когда начался обстрел площади, многие люди, спасавшиеся от массированного огня бэтээров, укрылись в подвале-убежище расположенного недалеко от Дома Советов двухэтажного здания. По оценке военного журналиста И.В. Варфоломеева, в бункер набилось до 1500 человек. Такое же число людей, собравшихся в бункере, называет и Марина Николаевна Ростовская. Потом они перешли по подземному ходу в здание парламента. Многих людей развели по этажам. По словам московского бизнесмена Андрея (имя изменено), часть выведенных из подземелья женщин и детей проводили на четвертый этаж Дома Советов. «Нас стали поднимать по лестницам наверх, на третий, четвертый, пятый этажи в коридоры», – вспоминал Александр Страхов. Другой очевидец свидетельствует, что 800 человек, вышедшие из подвала, попали в плен в холле двадцатого подъезда к десантникам 119-го Наро-Фоминского полка и около 14час. 30 мин. были «отпущены на свободу». Группа человек в 300, которую десантники во время активизации обстрела отправили в подвал, вышла из здания парламента в 15 часов.
Белый дом представляет собой довольно сложную систему коридоров, кабинетов, подвальных помещений, и поэтому крайне затруднительно установить точное местопребывание очень многих людей, оказавшихся там во время штурма. В этой связи характерен рассказ П.С. «Мы перешли в один из коридоров первого этажа, – вспоминал он, – а затем спустились в подвал. Здесь было много людей, наверно, больше тысячи, в том числе немало женщин. Были и дети. Затем я и еще несколько человек поднялись на третий этаж. В темном коридоре между двумя рядами кабинетов собрались десятки людей. Они сидели вдоль стен или лежали на полу… Во второй половине дня в коридор вошел человек и сообщил, что идут переговоры о выходе желающих из Дома Советов. Тем, кто хочет уйти, надо собраться на центральной лестнице. Посоветовавшись, мы решили уйти… Большинство осталось». Александр Страхов находился сначала на втором этаже, потом на третьем. «Было огромное количество людей, – свидетельствует он, – коридоры, полностью запруженные людьми. И так было на каждом этаже. Если у нас было человек двести на этаже, в этом коридоре, то можно с определенной долей вероятности определить общее число. Потом стало известно, что таким образом люди находились на пяти этажах».
В зале Совета Национальностей собрались депутаты, сотрудники аппарата, журналисты и многие безоружные защитники парламента. Время от времени поступали предложения вывести из здания женщин, детей, журналистов. Список журналистов для вывода за пределы Дома Советов состоял из 103 фамилий. Депутатов, сотрудников аппарата, гражданских (в том числе оказавшихся в зале беженцев) набралось около 2000 человек.
Остается неясным, сколько человек во время штурма находилось на верхних (выше седьмого) этажах Белого дома. Необходимо отметить, что в первые часы штурма люди опасались, прежде всего, захвата нижних этажей спецподразделениями. К тому же некоторые из них пережили атаку бэтээров. Многие при начавшемся интенсивном обстреле поднимались на верхние этажи, «поскольку создавалось впечатление, что там безопаснее». Об этом свидетельствуют капитан 3-го ранга Сергей Мозговой и профессор Российского государственного торгово-экономического университета Марат Мазитович Мусин (публиковался под псевдонимом Иван Иванов). Но именно по верхним этажам велась стрельба из танков, что существенно сокращало шанс выжить для находившихся там людей.
Рано утром 4 октября решила подняться наверх в «башню» и Лариса Ефимова. Вот что она рассказала: «Мы знали, что спецназовцы, когда зачищают помещение, сначала стреляют, а потом уже смотрят. Никто, однако, не предполагал, что возможен обстрел здания из танковых орудий. На восемнадцатом этаже я встретила свою приятельницу Лену, и мы пошли в ее комнату… В зал Национальностей я попала около 7 час. 30 мин. утра. Электричества не было, только несколько свечей горело на столе президиума. В темноте трудно было понять, кто находится в зале. Такое ощущение, что всех загнали в мышеловку. Мы с Леной даже хотели вернуться на восемнадцатый этаж, однако в окружении людей было спокойнее».
Приведем свидетельство А.Лейбова, который тоже побывал на верхних этажах и вовремя оттуда ушел. «Уже слышалась стрельба внутри здания, – вспоминал он, – сообщили, что штурмовые группы проникли в двадцатый подъезд. Рассказывали, что наиболее тяжелое положение со стороны мэрии: там этажи выметались пулеметным огнем буквально подчистую… Около полудня офицер, командовавший вооруженным отрядом, приказал всем безоружным уходить подальше от штурмующих – в верхние этажи «стакана». Вероятно, он даже подумать не мог, что именно эти этажи будут расстреливать из танковых пушек. Мы поднялись на двенадцатый этаж и попали в какую-то столовую. По дороге к нам присоединилось еще довольно много людей, и зал столовой оказался заполнен примерно наполовину, многие сидели за столами, другие укрылись на кухне и в подсобных помещениях. Видимо, там было порядка двухсот человек. Пробыв в столовой около получаса, я спустился вниз, инстинктивно не желая оставаться в закрытой коробке и надеясь, что смогу там чем-нибудь помочь. Через некоторое время начался танковый обстрел».
В течение дня, несмотря на продолжающийся обстрел, в здание парламента прорывались люди. «И уже когда надежды никакой не было, – вспоминал депутат В.И. Котельников, – к нам прорвались 200 человек: мужчины, женщины, девушки, подростки, фактически дети, школьники восьмых-десятых классов, несколько суворовцев. Когда они бежали, им стреляли в спину. Падали убитые, оставляя кровавые следы на асфальте, живые продолжали бежать».
Таким образом, в Доме Советов и в непосредственной близости от него 4 октября 1993 года оказались многие сотни в основном безоружных людей. И примерно начиная с 6 часов 40 минут утра началось их массовое уничтожение.
Первые жертвы около парламента появились, когда символические баррикады защитников прорвали бэтээры, открыв огонь на поражение. Свидетельствует Галина Н.: «В 6 часов 45 минут утра четвертого октября нас подняли по тревоге. На улицу мы выбежали сонные и сразу попали под пулеметный огонь… Потом мы несколько часов лежали на земле, а в десяти метрах от нас били бэтээры… Нас было около трехсот человек. Мало кто остался в живых. А затем мы перебежали в четвертый подъезд… Я на улице видела, что тех, кто шевелился на земле, расстреливали».
«На наших глазах бэтээры расстреливали безоружных старушек, молодежь, которые находились в палатках и возле них, – вспоминал лейтенант В.П. Шубочкин. – Мы видели, как группа санитаров побежала к раненому полковнику, но двое из них были убиты. Через несколько минут снайпер добил и полковника». Депутат Р.С. Мухамадиев видел, как из здания парламента выбежали женщины в белых халатах. В руках они держали белые платки. Но стоило им нагнуться, чтобы оказать помощь лежащему в крови мужчине, их срезали пули крупнокалиберного пулемета.
Журналист Ирина Танеева, еще не совсем осознавая, что начинается штурм, наблюдала из окна Дома Советов следующее: «В стоящий напротив накануне брошенный омоновцами автобус бежали люди, карабкались внутрь, прячась от пуль. На автобус с трех сторон на бешеной скорости наехали три БМД и расстреляли его. Автобус вспыхнул свечкой. Люди оттуда пытались выбраться и тут же падали замертво, сраженные плотным огнем БМД. Кровь. Рядом стоящие «Жигули», набитые людьми, также были расстреляны и горели. Все погибли».
Расстрел шел и со стороны Дружинниковской улицы. Вспоминает народный депутат России А.М. Леонтьев: «По переулку напротив Белого дома стояли 6 бронетранспортеров, а между ними и Белым домом за колючей проволокой … лежали казаки с Кубани – человек 100. Они не были вооружены. Были просто в форме казаков… К подъездам из сотни казаков добежали не более 5–6 человек, а остальные все полегли».
Жертвами атаки бронемашин стали, по минимальной оценке, несколько десятков людей. По словам Евгения О., на площади было много убитых из тех, кто пришел на баррикады или жил в палатках у здания Верховного Совета. Среди них были и молодые женщины. Одна лежала с лицом, ставшим сплошной кровавой раной.
Депутат Верховного Совета И.И. Андронов за первые полчаса расстрела видел с третьего этажа примерно полсотни убитых под окнами тыльной стороны Белого дома. Свидетельствует И.В. Савельева: «Много трупов было во внутреннем дворе, где стояли палатки. Это мы видели еще утром из окон фракции «Россия», окна которой выходили именно туда».
Депутат Н.П. Кашин в тот день стал свидетелем гибели 22 человек. По свидетельству Евгения Снежинского, казака из Краснодарского края, с 7 до 9 часов утра в спортзале двухэтажного здания на Рочдельской улице сложили 54 трупа. Из двадцати двух безоружных баррикадников 20-й роты живыми вырвались лишь пятеро. Примерно такой же расклад получился и у 21-й роты.
В самом здании парламента число погибших увеличивалось в несколько раз с каждым часом штурма. Депутат от Чувашии хирург Н.Г. Григорьев в 7 час. 45мин. утра 4 октября спустился на первый этаж в холл двадцатого подъезда. «Я обратил внимание, – вспоминает он, – на то, что на полу холла, а холл был самым большим в Доме Советов, лежали рядами более полусотни раненых, возможно, и убитые, так как первые два с половиной ряда лежащих людей были накрыты через голову».
Через несколько часов штурма погибших заметно прибавилось. В переходе от двадцатого к восьмому подъезду сложили больше двадцати убитых. По свидетельству московского бизнесмена Андрея (имя изменено), только в их секторе находилось около ста убитых и тяжелораненых.
«Я вышел из приемной третьего этажа и стал спускаться на первый, – свидетельствует человек из окружения А.В. Руцкого. – На первом этаже – жуткая картина. Сплошь на полу, вповалку, – убитые … Там их наваляли горы. Женщины, старики, два убитых врача в белых халатах. И кровь на полу высотой в полстакана, ей ведь некуда стекать». Примерно в то же время один из санитаров сообщил чешскому фотокорреспонденту Войтеху Лавичке, что в медпункте на первом этаже уже несколько десятков погибших и раненых.
_________________
На кого, на Рабина? Последний раз в Париже видел его работы.(с) Wal
|
Pегиcтpaция
04.09.16, 14:37
